Король взял принцессу за руку и произнес:
— Морана, ты не можешь нарушить волю нашей матери. Наше рождение обязывает нас отказаться от личного счастья и посвятить жизнь выполнению долга.
«Ты отлично совмещаешь и то, и другое», — подумала Морейн, вспомнив хорошенькую женщину, выскользнувшую из объятий Белина, когда вошла принцесса.
— Похоже, отказываться от личного счастья должна я одна, — язвительно произнесла она.
— Не сомневайся, дорогая, я смогу сделать счастливой и тебя, — насмешливо ответил Белин и притянул к себе принцессу.
Она сердито отстранилась. Ей показалось оскорбительным, что, сватаясь к ней, он даже не пытается изобразить любовь и скрыть наличие той женщины. «Долг, наследник, воля матери» — отличный набор аргументов для короля.
— Ты ошибаешься, если думаешь, что я упущу возможность получить сына, — сердито заявил король.
Ему уже наскучила строптивость Морейн. Он обхватил ее за талию и прижал к себе. Морейн вырвалась из его объятий и побежала. «Бренн, Бренн, где ты?» — в отчаянии думала она. Белин последовал за ней.
— Ты никуда не денешься от меня! — кричал он ей вслед.
Морейн бежала по анфиладе пещер, ведущей к двум лестницам, одной — наверх, в комнату мага, другой — вниз, в логово Зверя. «Только бы дверь в кабинет Гвидиона была не заперта» — отчаянно думала она. Оказавшись на лестничной площадке, она бросилась по ступеням, ведущим наверх, толкнула дверь, но та не поддалась. Впервые дверь Гвидиона была заперта для нее. Морейн закричала и начала стучать. Так и не дождавшись ответа, она кинулась вниз по лестнице. Ее преследовал крик брата:
— Морана, нет, нет, ты погибнешь!
Она добежала до двери нижней комнаты и прижалась к ней, переводя дыхание.
— Прощай, сестра моя, — донесся до нее тоскливый шепот Белина.
Морейн попыталась собраться с мыслями. «Нужно найти Бренна, — решила она, — он защитит меня от Белина» Но как ей выйти отсюда, если король стоит наверху? За дверью послышался какой-то звук. Бренн! Он там. Морейн отворила дверь и вошла в комнату.
Посреди комнаты затухающим огнем мерцал очаг. Он почти не давал света, лишь, словно маячок, указывал на центр помещения. Все остальное здесь было погружено во тьму. Непроглядный мрак наполнял комнату, сгущался по углам, угрожающе вздыхал. Откуда-то из этого мрака доносилось хриплое дыхание. Морейн сделала несколько шагов и оказалась возле очага. Здесь было не так страшно. Она присела и начала отчаянно дуть на огонь, в надежде разжечь его поярче. Во тьме, окружающей ее, произошло движение, раздался оглушительный каркающий смех. Тот, кто здесь был, оказался возле Морейн, обдал ее смрадным дыханием. Принцесса по-прежнему не видела его, он был окутан мраком, клубившимся вокруг него, словно дым. Морейн знала, кто скрывается в черном тумане, она протянула вперед руку, коснулась покрытой слизью щеки Зверя. Засветились в темноте налитые кровью глаза с вертикальными зрачками.
— Я не боюсь тебя, — дрожащим голосом пролепетала она.
Чудовище утробно зарычало и схватило протянутую к нему руку. Принцесса разглядела его лапы, покрытые сморщенной кожей, длинные и изогнутые, словно серпы, черные когти. У Морейн перехватило дыхание от страха и отвращения. Она хотела закричать, позвать на помощь брата, но голос не слушался ее.
Я пытался закричать, но слова завязли где-то внутри меня и отказались выходить наружу. Ужас сковал меня, я, не отрываясь, смотрел в глаза чудовища, нависшего надо мной. Меня мутило то ли от страха, то ли от той отравы, которой напоил всех нас жрец.
Внезапно я почувствовал сквозь дурман зелья нереальность происходящего, тогда я попытался вырвать свой мозг из плена навязанных мне галлюцинаций. Видение начало срываться и отходить на задний план, обнажая передо мной истинные события. Я шел по темному коридору храма, шурша высохшими листьями под ногами, шел на слабый, едва заметный свет. Коридор привел меня в небольшую комнату. Входя в нее, я увидел, как одновременно со мной вышли из темных проемов трех других коридоров Бренн, Морейн и Гвидион.
На полу комнаты был выложен крест из черного камня. Мы встали по вершинам креста: я — напротив Гвидиона, слева от меня — Морейн, справа — Бренн. В центр креста кто-то воткнул Меч Орну.
«Странно, — подумал я, — ведь Бренн оставил свой меч на берегу». Но эта мысль ускользнула от меня. Попытавшись сосредоточиться на мече, я увидел собственное отражение на грани его лезвия. Несмотря на полумрак, я четко видел себя, как в зеркале. Внезапно мой силуэт вспыхнул на грани меча ярким, ослепляющим пламенем, свет сорвался с лезвия вверх к потолку и опустился ко мне в руки. Белое пламя жгло кожу холодом, сквозь его языки я видел потемневшие глаза Гвидиона. В его руках горело такое же пламя. Морейн слева от меня кусала побелевшие от боли губы. Четвертый огонь горел в ладонях Бренна.
Голос гулкий, как набат, нарушил тишину и затянул величественную песнь, смысл которой я понимал с трудом. Голос прославлял Священный Меч Альбиона и Вечность, победившую четырех смельчаков, осмелившихся бросить ей вызов.
Всмотревшись в свой огонь, я внезапно догадался, что в ладонях у меня горит моя собственная душа. Мне стало дурно, и я почувствовал, что сознание не может больше бороться с зельем, вновь уводящим меня в мир галлюцинаций. «Проклятый Жрец!» — промелькнула в сознании чья-то, уже не моя мысль, и комната с крестом на полу стала отдаляться. Отстраненным зрением я увидел, как вспыхнул каменный крест на полу, а вместе с ним и четыре силуэта, стоявшие вокруг Меча. Я отчаянно пытался ухватиться за реальность, сохранить ее в памяти, но, еще видя полыхающее пламя, я уже начал забывать о произошедшем.
Бренн нагнал Альвику в ущелье, за которым начинались Черные Горы. Она извивалась в его руках, как змея. Он видел ужас в ее глазах и мстительно наслаждался им. Он ненавидел ее. Альвика стояла между ним и Морейн, она настраивала принцессу против него, она подбивала короля жениться на его, Бренна, возлюбленной. «Коварная ведьма Альвика, — рычал Бренн, — теперь, когда твои руки связаны, а голос охрип от ужаса, ты не сможешь творить свое черное колдовство, я убью тебя, и больше никто не помешает нам с Мораной».
Альвика кричала, переходя на хрип. Гримаса ужаса изуродовала ее красивые черты, золотые волосы смещались с грязью и травой. Обезумев от ненависти, Бренн, схватив нож, начал втыкать клинок в ее мягкое, теплое тело, выпуская из него жизнь.
Больше не было врага. Он пнул ногой окровавленные останки ненавистной ведьмы и перевернул тело на живот, чтобы не видеть изуродованного лица. Волосы цвета осенней листвы взметнулись вслед за мертвой головой. Бренн вздрогнул и, наклонившись, перевернул тело обратно на спину. Перед ним было любимое лицо — окровавленное лицо Морейн. Она была мертва. Бренн беспомощно оглянулся: кругом вереск и горы, фыркающий угас, единственный свидетель случившегося, стоит в стороне, понимающе посматривая на хозяина.
— Проклятый Жрец! — заорал Бренн. — Ты обманул меня.
— Ты сам сделал это, — был ему ответ.
Принц посмотрел вокруг, ища собеседника. Жрец стоял в углу комнаты и указывал рукой на постамент. Бренн оглянулся. На камне лежало безжизненное тело Морейн. Бренн бросился на Жреца с ножом, которым он недавно убивал Альвику. Клинок заскоблил по стене. Удивившись своему промаху, Бренн хотел нанести второй удар, но стена обрушилась перед ним. Он потерял равновесие, попытался ухватиться рукой за острую грань камня в стенном проломе, но пальцы соскользнули и началось падение.
Опять падение, вечное падение, без начала и конца, без чувств, без желаний, без боли. Такое спокойное, безмятежное состояние, нарушаемое лишь редкими сновидениями. Битвы и пиры, города и деревни, живые и мертвые — все эти сновидения ему безразличны. Черный туннель, поглотивший его сознание, оставлял ему лишь одну мысль, лишь одну цель — каменный трон в старинной пещере Поэннинской крепости, на котором когда-то очень давно, безумно давно, восседал древний король фоморов, Балор.
Бренн знал, падение только кажется вечным, когда-нибудь оно закончится, когда-нибудь он придет к власти и воссядет на каменном троне, и воцарится над миром. Он уже видел где-то вдалеке тронную залу пещерного замка, тускло освещенную факелами, каменный трои, застеленный шкурами, потрескавшиеся ступени. Он уже шествовал в длинном королевском одеянии с темной короной на голове по выложенному старинными плитками полу. Он подходил к этим ступеням, вокруг звучало торжественное пение фоморов, восстающих из праха, он слышал их восторженные речи и свое новое имя — Балор! Он, Бренн, победитель, темный властелин Медового Острова, приближался к своему трону, шаг за шагом. Он — самый сильный, самый могущественный, уже никто не в силах его остановить. Никто! Словно яркая вспышка света, на мгновение ворвался в память вихрь снега, холодные снежинки облепили лицо и не растаяли, так и остались лежать на каменной поверхности. Бренн замер, с трудом пытаясь удержать в памяти то, что было связано с метелью, внезапно вспомнив, что, кроме этой пещеры, в его жизни было что-то еще. Что? Он уже не помнил. Он и не должен был помнить. Разве Балор мог допустить чтобы было что-то, способное отвлечь его новое тело от главной цели — каменного тропа. Нет ничего, что может заставить Бренна свернуть с Великого Пути, ничего! Даже Морейн уже мертва.
Бренн вспомнил, внезапно вспомнил. Морейн осталась лежать в комнате, окованной железом и тайными магическими знаками. Морейн лежала там мертвая. Может быть, нет, может быть, это просто наваждение, как в тот раз, когда Маг Туатов Мидир навел морок на жителей Поэннинского замка. Все тогда поверили в смерть Морейн, все, кроме Бренна, и именно он оказался прав. Может быть, и в этот раз это просто морок. Бренн спустится в свою комнату и увидит там Морейн, перепуганную, но живую, ждущую от него спасения. Бренн хотел развернуться и пойти туда, где оставил Морейн, но тело внезапно перестало подчиняться ему. Он опустил глаза и увидел свое каменное тело, полы каменного плаща, каменную руку, сжимающую все тот же кинжал. От ужаса и безысходности он попытался кричать, но каменные губы были сжаты, ни один звук не вырвался наружу. Только мысль еще жила в статуе каменного короля, мысль, которая безжалостно приняла поражение. Бренн понял, что не прошел испытание, назначенное Жрецом. Он действительно убил Морейн и освободил себе путь к власти. И тогда, развернувшись к трону, он снова ожил и сделал очередной шаг. Балор ступил на первую ступень. Бренн резким движением полоснул себе по горлу кинжалом, как это делают Туаты. Он знал, как надо ударить, так, чтобы моментально умереть, не почувствовав даже боли. Но смерть пришла не сразу, Бренн успел увидеть, как падает каменная статуя и раскалывается на куски от удара. Каменная голова короля катится по плиткам пола, тысячи мертвецов с пронзительным воем возвращаются в прах.
Кровь последнего фомора капала на голубой мрамор. Откуда-то сверху опускался тонкий луч света, он падал на алтарь и заставлял вскипать кровь на его поверхности. Пузыри крови надувались и странным образом превращались в алые лепестки цветов.
Бренн обнаружил, что кровь на алтарь стекает не из горла, а из его правой руки. «Наверное, надрезали мышцу», — подумал он. И, проследив вторую струю крови, стекающую на алтарь, Бренн увидел руку Морейн. Она стояла с другой стороны алтаря, безжизненно прислонившись спиной к Гвидиону, который ее поддерживал.
Бренн рванулся к принцессе. Я не смог удержать его тяжелое тело. Споткнувшись, он упал животом на алтарь, хотел вскочить, но силы покинули его. Бренн пытался приподняться на алтаре, но его пальцы скользили по липкой крови. Его мутило, и к горлу подступила тошнота, он хрипел и задыхался от кашля. На его лбу вздулись жуткие лиловые вены. Кровь потекла из горла, из носа, заполнила глазницы. Окружающие в ужасе отпрянули от алтаря.
Даже Гвидион, привыкший к преображению брата, почувствовал страх. Он увлек за собой Морейн, боясь, как бы Зверь не накинулся на нее. Но бесчувственная до этого Морейн вдруг начала кричать и вырываться из рук Гвидиона, он с трудом удерживал ее.
Рубаха на спине Бренна вздувалась и рвалась. А под ней лопались кожа и мышцы. Из разорванной человеческой плоти пытался вырвать, выдрать свое омерзительное скрюченное тело Зверь. Покинув, наконец, свое заточение, он выполз из темницы, щурясь от света, старался подняться на лапах, но не смог. Он взвыл от боли и рухнул подле алтаря, отчаянно скребя длинными когтями каменный пол.
Морейн, вырвавшись из рук друида, бросилась к чудовищу, подняла его ужасную голову и положила к себе на колени. Она гладила Зверя по голове и ласково шептала ему:
— Ты просто давно не двигался, у тебя затекло тело. Попробуй встать, не бойся, это скоро пройдет.
Зверь издавал омерзительные утробные звуки, его огромная голова лежала у Морейн на коленях, уткнувшись носом в ее живот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65