— раздраженно воскликнул Туат. — У тебя не будет выхода, Морейн, потому что, если ты не убьешь Зверя, он убьет тебя.
— А если он меня не убьет, это сделаете вы, — закончила за него Морейн. — А где мне взять клинок Оллатаров?
— Среди трофеев твоего новоиспеченного брата Белина наверняка отыщутся и клинки твоей семьи, — заметил Гвен.
— Ага, отыщутся. Только они хранятся у Гвидиона, который наложил на них магические заклятья, а меня и близко не подпускает к ним.
Видя, что Гвена задевает ее вызывающий тон, Морейн старалась придать своему голосу дополнительную вульгарность, желая хоть таким образом выразить возмущение происходящим.
— Тебе придется достать такой клинок, и побыстрее, — ответил Белый Владыка.
«Отлично, — подумала Морейн, — а для этого мне придется вернуться в замок. Только бы добраться до Белина, уж он-то покажет этому выскочке. как воровать чужих сестер да еще запугивать их всяческим зверьем».
— И сколько же у меня есть времени на то, чтобы раздобыть меч и выучиться хотя бы отрывать его от земли? — поинтересовалась Морейн. — Когда он собирается прийти на землю, этот ваш Зверь?
— Он уже здесь! — произнес Гвен Лианар так грозно, что Морейн невольно обернулась в поиске неведомого врага.
— Да? — спросила она дрожащим голосом. — А у меня, как назло, и клинка с собой нет. И где же он?
— Это брат короля Белина — принц Бренн, вождь Поэннина! Оборотень, который с каждым днем набирает силу, и чем дольше мы будем тянуть, тем труднее будет его убить.
Морейн пришлось взяться за перила, чтобы не упасть. Кровь ударила ей в виски, а перед глазами встало искаженное жутким оскалом лицо Бренна, которое она видела на Черном Озере. Неужели все ее догадки оказались правдой? Вот почему Гвидион так опасается ее. Он тоже знает, что она Оллатар, и боится за своего брата.
Больше Морейн не смеялась над Белым Союзом. Теперь она его ненавидела так же сильно, как и королевские братья. «Проклятый убийца, думала она, — у тебя ничего не выйдет. Я выкручусь, вырвусь из твоего плена, я предупрежу Бренна. Только бы мне убежать отсюда». Гвен напряженно наблюдал за реакцией принцессы. Ее глаза зажглись ненавистью и решительностью. Гвен наклонился к стоявшему поблизости Мидиру и тихо сказал ему:
— Ты чувствуешь ее силу? Боевой дух в ней все-таки есть, и, мне кажется, что разжигает его только ненависть.
Мидир смотрел Морейн прямо в глаза, и ей трудно было скрывать свои мысли.
— Я вижу ненависть в твоих глазах. Похоже, ты уже встречалась со Зверем? — спросил Мидир.
— Уже дважды я встречалась с вашим врагом, — произнесла принцесса, пытаясь справиться с чувствами и не выдать своего отношения к присутствующим.
— То, что ты осталась жива, Морейн, лишний раз подтверждает наши предположения, ты Туата де Дананн и способна противостоять Врагу.
— Ну что ж, — сипло проговорила Морейн, — если я приму ваше предложение, что я получу за это?
— Чего же ты хочешь? — удивился Гвен. — Если враг будет повержен, мы победим, разве этого мало?
— А что ждет меня? — вскричала принцесса. — Самовлюбленный Туат, ты подумал о том, что со мной сделают его братья? Ты сможешь меня спасти или станешь праздновать победу, пока меня будут резать на кусочки? У меня никого не останется, мой брат никогда не простит мне этого. Что я буду потом делать, где жить?
— Ах, это. — Белый Владыка замялся. — Ну, я смогу предоставить тебе часть своего дворца.
— А часть узурпированной у моего отца власти ты не хочешь мне предоставить? — язвительно поинтересовалась Морейн.
— Не забывайся, Морейн, — воскликнул Гвен, — ты слишком многого хочешь!
— Ах, вот как! Значит, для того, чтобы сражаться вместо смелого Туата, я гожусь, а чтобы быть королевой — нет?
— Замолчи! — Гвен начал терять терпение. Он считался хорошим оратором, но чувствовал, что неспособен участвовать в этой унизительной перепалке. И где только Эринирская принцесса могла нахвататься подобной вульгарщины?
— Морейн, — не выдержав, вмешалась Веда, — не устраивай здесь балаган, это суд, а не трактир. Ты не можешь так вести себя с нашим правителем. Тебе должно быть известно, что он из уважаемого и древнего рода Дивного Народа не менее знатного, чем Оллатары.
— Да какая разница: знатного, не знатного, — устало заметила принцесса, — все равно вымирающего. Боги лишили Дивный Народ своего покровительства.
«Не надо с ними ссориться. Надо, чтобы меня отпустили», — в очередной раз подумала она и решила сбавить тон.
— То, что вы от меня хотите, не так легко сделать, на какую помощь я могу рассчитывать?
Туат недоуменно молчал. Мидир, сверля ее своими миндалевидными глазами, произнес:
— Мы предоставим тебе защиту и убежище после того, как ты убьешь его. Мы поможем тебе справиться с магической защитой мечей. Я имею доступ в Поэннинский замок и смогу руководить тобой.
Морейн вдруг вспомнила о Белине:
— Почему вы выбрали меня, а не Белина? Ведь по матери он тоже Оллатар и к тому же воин.
— Думаешь, мы так глупы, что не проверили Белина? Он никогда не поднимет руку на брата, — ответил ей Мидир.
— Вы что, и Белина вызывали в этот зал? — не сдержала изумленного восклицания Морейн.
— Конечно, год назад, — подтвердил Гвен. — Мы должны были убедиться, что он на стороне врага.
— Ну и как, убедились? — полюбопытствовала. Морейн.
— Да, — Гвен замялся. — Белин ревел, как зверь. Его пришлось связать, чтобы он не вырвался.
— Почему же вы его отпустили после того, как открыли ему свой союз? — спросила Морейн.
— Мы бы ни за что не отпустили, — ответил Мидир, — но ему удалось бежать.
— И как ему это удалось?
— Неважно.
Морейн задумалась. Ее брат тоже был пленником в этом замке. Возможно, его держали в той же комнате, он стоял на этом же балконе и все-таки сумел убежать. Она исподлобья оглядывала зал. Как ему это удалось? Может быть, и у нее есть такой шанс. И тут страшная догадка пронзила ее. Год назад здесь был Белин! Восемь месяцев назад Поэннин напал на Эринир, единственное государство, о котором было известно, что в нем правят Туата де Дананн. Она вцепилась в перила балкона руками так, что костяшки пальцев побелели, а Гвен понял, наконец, кому предназначается ненависть, сверкавшая в ее глазах. Голос Морейн срывался на визг, ополоумевшая, она кричала:
— Вы, вы виноваты в смерти моих близких! Вы похитили Белина, а потом упустили его! Поэннин не нарушал соглашения с Эриниром. Он просто защищался! Белин решил, что это мой отец устроил его похищение, что это он готовит убийство Бренна. В Поэннине не знали о существовании других поселений Туатов. Это из-за вас разрушен мой дом, убит мой брат! Вы, вы жалкое отродье, примазывающееся к чужой славе! Я скорее убью тебя самого, Гвен, чем подниму руку на своего родственника! Я считаю вас убийцами моей семьи! И знаете что, — Морейн вдруг перестала кричать и совершенно успокоилась, — я вам не верю. Вы просто сборище сумасшедших. Древний Враг — это только сказка, а Бренн — обычный оборотень. Нельзя же их всех уничтожать из-за ваших навязчивых идей о свете и тьме.
Голос подала Веда.
— Может быть, Морейн, ты отказываешься потому, что влюблена в Бренна? — спросила она с издевкой.
Наступила мертвая тишина. Туаты смотрели на принцессу с ужасом и отвращением, как будто перед ними стоял сам Враг в своем истинном обличье.
— А может быть, я просто не предаю тех, кого люблю, . хотя ты, наверное, этого не поймешь, — устало ответила Морейн.
Гвен не выдержал первым:
— Ведь это неправда, Морейн? Он же убил твою мать и брата. Между вами кровь твоих родственников.
— Между нами нет крови! Моих родственников убил Белин, а толкнул его на это ты. Кровь между мной и тобой! — с ненавистью в голосе произнесла Морейн.
Она уже поняла, что упустила шанс решить все миром.
Ее снова отвели в комнату, где томился Харт. Морейн устало опустилась на скамью, ей захотелось забыться крепким сном без видений, дать своему разуму отдохнуть, а уже потом осмыслить то, что сообщил ей Туат: Бренн — Древний Враг.
— Этого конечно, не может быть, — прошептала она.
— Ты о чем? — спросил обеспокоенный Харт, с тревогой наблюдавший за вошедшей принцессой.
— Я все испортила, Харт, — виновато проговорила принцесса. — Погубила тебя и себя. Надо было хотя бы для вида согласиться со всеми их требованиями, а я сорвалась.
— Что же они требовали? — поинтересовался Харт.
— Они хотели, чтобы я убила Бренна.
Харт недоуменно поднял брови, выразив молчаливый вопрос.
— Трудно объяснить, Харт, — устало произнесла Морейн, не зная, имеет ли она право говорить об услышанном своему телохранителю. — По какому-то идиотскому стечению обстоятельств, убить Бренна можем только я или Белин. Ну, Белина они уже как-то попросили об этом, после чего он по ошибке разнес в щепки Эринир.
— Бренну очень повезло, ухмыльнулся Харт, — судя по тому, как ты бегаешь за ним, смерть ему явно не грозит.
Морейн смутилась и, наверное, покраснела бы, если бы ее лицо было способно покрываться румянцем.
— Неужели все об этом знают? — расстроено спросила она.
— Не все, — утешил ее Харт, — только я. Я же хожу везде за тобой, мне волей-неволей приходится кое-что видеть.
— Теперь это неважно, Харт. Я вспылила и отказалась его убить. А надо было сдержаться и притвориться, что я согласна.
— Ты молодец, Морана! Наш король наверняка ответил им так же. Лучше принять смерть за правое дело, чем сделать вид, что ты предатель, ради своего спасения.
— Но мы были бы уже дома, и король с братьями что-нибудь да придумал, — сокрушалась Морейн. — Гвидион вычислил бы, как найти этих Белых, и нам бы больше ничего не угрожало.
— А Бренн бы узнал, что ты вступила в сделку с его врагами и предала его, — продолжил за нее Харт. — После этого тебе точно уже не на что было бы рассчитывать.
— Да мне и так не на что рассчитывать. Ты что, не знаешь, что он оборотень?
— Знаю. Ну и что? — Харт нервно передернул плечами. Он давно привык к оборотням, но все равно побаивался их. — В наших войсках полно оборотней.
Морейн очень хотела расспросить Харта, что именно он знает о Бренне, но сдержалась.
— Слушай, может, они решили заморить нас голодом? — Желудок Морейн напомнил о своем существовании. — Вполне в духе Дивного Народа.
— Я мужик, Морана, и то не думаю о еде. А тебе поголодать вообще полезно, а то растолстеешь на королевских харчах, — Харт ловко уклонился от попытки Морейн дать ему оплеуху. — Не вешай нос, девочка. Раз твой брат выбрался, значит, и мы сможем. В крайнем случае, знай, что принять смерть от руки врага почетно. Ты сможешь с достоинством вступить на Хрустальную Ладью.
— Ты меня утешил, — усмехнулась Морейн. — И вообще, Харт, ты же знаешь, я в это не верю. Ваши жрецы навязывают вам ложную веру, чтобы вы были смелыми бойцами и не боялись умирать.
— Ты уже отреклась от своего происхождения, Морана, еще полдня поголодаешь и примешь нашу веру, — оптимистично заявил Харт, но на душе у него тоже было неспокойно.
Никто не заходил к ним. Морейн отчаянно проклинала себя за несдержанность, сгубившую ее и ни в чем не повинного Харта, который, как мог, пытался утешить и развеселить принцессу, проявляя при этом изрядную фамильярность. Он подсел на лавку к Морейн, накинул на нее сверху свои связанные руки, и она оказалась в его объятьях. Морейн положила голову ему на плечо и со вздохом сказала:
— Ты, видно, отчаялся спастись, Харт, если стал называть меня девочкой. И, наверное, уверен, что не придется расплачиваться за объятия.
— Я же делаю это, чтобы поддержать тебя, — искренне возмутился Харт и, помолчав, добавил: — Ты уж не говори об этом Белину.
Морейн выбралась из его объятий и начала нервно расхаживать по комнате, раздражая Харта своим мельтешением. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее нервных движений, и вдруг почувствовал, как наплывает на него прекрасное лицо русалки с темными глазами без белков, и вливается в его мозг ее нежный, плакучий голос. Харт погрузился в этот дурман и перестал поддерживать беседу.
Морейн не сразу поняла, что Харт в трансе, и успела испугаться.
— Что с тобой? — начала трясти его за плечи Морейн. Харт очнулся, встряхнул головой:
— Опять! Надо же, и здесь она до меня добралась. Даже умереть спокойно не даст.
— Что опять? Кто до тебя добрался? — Морейн была напугана.
— Да, — вяло проронил Харт, — это старая история. — А ну-ка рассказывай, — приказала принцесса.
— Ты слышала когда-нибудь о том, что твои братья поймали нечто, похожее на русалку?
— Да, что-то такое слышала, — сказала Морана и вспомнила бледное лицо прозрачном сосуде в одной из тайных пещер Гвидиона. — Кажется, она умерла без воды.
— Да. Но перед этим она околдовала меня. Никто не понимал ее языка, и Бренн ее за это… — Харт осекся, — в общем, она стала говорить как бы внутри меня, потом я заболел и почти умер. Жрец, то есть Гвидион, меня долго лечил.
Морейн подумала, что, возможно, русалка. как и многие другие существа, обладала способностью мысленного общения, а суеверный Харт принял это за колдовство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— А если он меня не убьет, это сделаете вы, — закончила за него Морейн. — А где мне взять клинок Оллатаров?
— Среди трофеев твоего новоиспеченного брата Белина наверняка отыщутся и клинки твоей семьи, — заметил Гвен.
— Ага, отыщутся. Только они хранятся у Гвидиона, который наложил на них магические заклятья, а меня и близко не подпускает к ним.
Видя, что Гвена задевает ее вызывающий тон, Морейн старалась придать своему голосу дополнительную вульгарность, желая хоть таким образом выразить возмущение происходящим.
— Тебе придется достать такой клинок, и побыстрее, — ответил Белый Владыка.
«Отлично, — подумала Морейн, — а для этого мне придется вернуться в замок. Только бы добраться до Белина, уж он-то покажет этому выскочке. как воровать чужих сестер да еще запугивать их всяческим зверьем».
— И сколько же у меня есть времени на то, чтобы раздобыть меч и выучиться хотя бы отрывать его от земли? — поинтересовалась Морейн. — Когда он собирается прийти на землю, этот ваш Зверь?
— Он уже здесь! — произнес Гвен Лианар так грозно, что Морейн невольно обернулась в поиске неведомого врага.
— Да? — спросила она дрожащим голосом. — А у меня, как назло, и клинка с собой нет. И где же он?
— Это брат короля Белина — принц Бренн, вождь Поэннина! Оборотень, который с каждым днем набирает силу, и чем дольше мы будем тянуть, тем труднее будет его убить.
Морейн пришлось взяться за перила, чтобы не упасть. Кровь ударила ей в виски, а перед глазами встало искаженное жутким оскалом лицо Бренна, которое она видела на Черном Озере. Неужели все ее догадки оказались правдой? Вот почему Гвидион так опасается ее. Он тоже знает, что она Оллатар, и боится за своего брата.
Больше Морейн не смеялась над Белым Союзом. Теперь она его ненавидела так же сильно, как и королевские братья. «Проклятый убийца, думала она, — у тебя ничего не выйдет. Я выкручусь, вырвусь из твоего плена, я предупрежу Бренна. Только бы мне убежать отсюда». Гвен напряженно наблюдал за реакцией принцессы. Ее глаза зажглись ненавистью и решительностью. Гвен наклонился к стоявшему поблизости Мидиру и тихо сказал ему:
— Ты чувствуешь ее силу? Боевой дух в ней все-таки есть, и, мне кажется, что разжигает его только ненависть.
Мидир смотрел Морейн прямо в глаза, и ей трудно было скрывать свои мысли.
— Я вижу ненависть в твоих глазах. Похоже, ты уже встречалась со Зверем? — спросил Мидир.
— Уже дважды я встречалась с вашим врагом, — произнесла принцесса, пытаясь справиться с чувствами и не выдать своего отношения к присутствующим.
— То, что ты осталась жива, Морейн, лишний раз подтверждает наши предположения, ты Туата де Дананн и способна противостоять Врагу.
— Ну что ж, — сипло проговорила Морейн, — если я приму ваше предложение, что я получу за это?
— Чего же ты хочешь? — удивился Гвен. — Если враг будет повержен, мы победим, разве этого мало?
— А что ждет меня? — вскричала принцесса. — Самовлюбленный Туат, ты подумал о том, что со мной сделают его братья? Ты сможешь меня спасти или станешь праздновать победу, пока меня будут резать на кусочки? У меня никого не останется, мой брат никогда не простит мне этого. Что я буду потом делать, где жить?
— Ах, это. — Белый Владыка замялся. — Ну, я смогу предоставить тебе часть своего дворца.
— А часть узурпированной у моего отца власти ты не хочешь мне предоставить? — язвительно поинтересовалась Морейн.
— Не забывайся, Морейн, — воскликнул Гвен, — ты слишком многого хочешь!
— Ах, вот как! Значит, для того, чтобы сражаться вместо смелого Туата, я гожусь, а чтобы быть королевой — нет?
— Замолчи! — Гвен начал терять терпение. Он считался хорошим оратором, но чувствовал, что неспособен участвовать в этой унизительной перепалке. И где только Эринирская принцесса могла нахвататься подобной вульгарщины?
— Морейн, — не выдержав, вмешалась Веда, — не устраивай здесь балаган, это суд, а не трактир. Ты не можешь так вести себя с нашим правителем. Тебе должно быть известно, что он из уважаемого и древнего рода Дивного Народа не менее знатного, чем Оллатары.
— Да какая разница: знатного, не знатного, — устало заметила принцесса, — все равно вымирающего. Боги лишили Дивный Народ своего покровительства.
«Не надо с ними ссориться. Надо, чтобы меня отпустили», — в очередной раз подумала она и решила сбавить тон.
— То, что вы от меня хотите, не так легко сделать, на какую помощь я могу рассчитывать?
Туат недоуменно молчал. Мидир, сверля ее своими миндалевидными глазами, произнес:
— Мы предоставим тебе защиту и убежище после того, как ты убьешь его. Мы поможем тебе справиться с магической защитой мечей. Я имею доступ в Поэннинский замок и смогу руководить тобой.
Морейн вдруг вспомнила о Белине:
— Почему вы выбрали меня, а не Белина? Ведь по матери он тоже Оллатар и к тому же воин.
— Думаешь, мы так глупы, что не проверили Белина? Он никогда не поднимет руку на брата, — ответил ей Мидир.
— Вы что, и Белина вызывали в этот зал? — не сдержала изумленного восклицания Морейн.
— Конечно, год назад, — подтвердил Гвен. — Мы должны были убедиться, что он на стороне врага.
— Ну и как, убедились? — полюбопытствовала. Морейн.
— Да, — Гвен замялся. — Белин ревел, как зверь. Его пришлось связать, чтобы он не вырвался.
— Почему же вы его отпустили после того, как открыли ему свой союз? — спросила Морейн.
— Мы бы ни за что не отпустили, — ответил Мидир, — но ему удалось бежать.
— И как ему это удалось?
— Неважно.
Морейн задумалась. Ее брат тоже был пленником в этом замке. Возможно, его держали в той же комнате, он стоял на этом же балконе и все-таки сумел убежать. Она исподлобья оглядывала зал. Как ему это удалось? Может быть, и у нее есть такой шанс. И тут страшная догадка пронзила ее. Год назад здесь был Белин! Восемь месяцев назад Поэннин напал на Эринир, единственное государство, о котором было известно, что в нем правят Туата де Дананн. Она вцепилась в перила балкона руками так, что костяшки пальцев побелели, а Гвен понял, наконец, кому предназначается ненависть, сверкавшая в ее глазах. Голос Морейн срывался на визг, ополоумевшая, она кричала:
— Вы, вы виноваты в смерти моих близких! Вы похитили Белина, а потом упустили его! Поэннин не нарушал соглашения с Эриниром. Он просто защищался! Белин решил, что это мой отец устроил его похищение, что это он готовит убийство Бренна. В Поэннине не знали о существовании других поселений Туатов. Это из-за вас разрушен мой дом, убит мой брат! Вы, вы жалкое отродье, примазывающееся к чужой славе! Я скорее убью тебя самого, Гвен, чем подниму руку на своего родственника! Я считаю вас убийцами моей семьи! И знаете что, — Морейн вдруг перестала кричать и совершенно успокоилась, — я вам не верю. Вы просто сборище сумасшедших. Древний Враг — это только сказка, а Бренн — обычный оборотень. Нельзя же их всех уничтожать из-за ваших навязчивых идей о свете и тьме.
Голос подала Веда.
— Может быть, Морейн, ты отказываешься потому, что влюблена в Бренна? — спросила она с издевкой.
Наступила мертвая тишина. Туаты смотрели на принцессу с ужасом и отвращением, как будто перед ними стоял сам Враг в своем истинном обличье.
— А может быть, я просто не предаю тех, кого люблю, . хотя ты, наверное, этого не поймешь, — устало ответила Морейн.
Гвен не выдержал первым:
— Ведь это неправда, Морейн? Он же убил твою мать и брата. Между вами кровь твоих родственников.
— Между нами нет крови! Моих родственников убил Белин, а толкнул его на это ты. Кровь между мной и тобой! — с ненавистью в голосе произнесла Морейн.
Она уже поняла, что упустила шанс решить все миром.
Ее снова отвели в комнату, где томился Харт. Морейн устало опустилась на скамью, ей захотелось забыться крепким сном без видений, дать своему разуму отдохнуть, а уже потом осмыслить то, что сообщил ей Туат: Бренн — Древний Враг.
— Этого конечно, не может быть, — прошептала она.
— Ты о чем? — спросил обеспокоенный Харт, с тревогой наблюдавший за вошедшей принцессой.
— Я все испортила, Харт, — виновато проговорила принцесса. — Погубила тебя и себя. Надо было хотя бы для вида согласиться со всеми их требованиями, а я сорвалась.
— Что же они требовали? — поинтересовался Харт.
— Они хотели, чтобы я убила Бренна.
Харт недоуменно поднял брови, выразив молчаливый вопрос.
— Трудно объяснить, Харт, — устало произнесла Морейн, не зная, имеет ли она право говорить об услышанном своему телохранителю. — По какому-то идиотскому стечению обстоятельств, убить Бренна можем только я или Белин. Ну, Белина они уже как-то попросили об этом, после чего он по ошибке разнес в щепки Эринир.
— Бренну очень повезло, ухмыльнулся Харт, — судя по тому, как ты бегаешь за ним, смерть ему явно не грозит.
Морейн смутилась и, наверное, покраснела бы, если бы ее лицо было способно покрываться румянцем.
— Неужели все об этом знают? — расстроено спросила она.
— Не все, — утешил ее Харт, — только я. Я же хожу везде за тобой, мне волей-неволей приходится кое-что видеть.
— Теперь это неважно, Харт. Я вспылила и отказалась его убить. А надо было сдержаться и притвориться, что я согласна.
— Ты молодец, Морана! Наш король наверняка ответил им так же. Лучше принять смерть за правое дело, чем сделать вид, что ты предатель, ради своего спасения.
— Но мы были бы уже дома, и король с братьями что-нибудь да придумал, — сокрушалась Морейн. — Гвидион вычислил бы, как найти этих Белых, и нам бы больше ничего не угрожало.
— А Бренн бы узнал, что ты вступила в сделку с его врагами и предала его, — продолжил за нее Харт. — После этого тебе точно уже не на что было бы рассчитывать.
— Да мне и так не на что рассчитывать. Ты что, не знаешь, что он оборотень?
— Знаю. Ну и что? — Харт нервно передернул плечами. Он давно привык к оборотням, но все равно побаивался их. — В наших войсках полно оборотней.
Морейн очень хотела расспросить Харта, что именно он знает о Бренне, но сдержалась.
— Слушай, может, они решили заморить нас голодом? — Желудок Морейн напомнил о своем существовании. — Вполне в духе Дивного Народа.
— Я мужик, Морана, и то не думаю о еде. А тебе поголодать вообще полезно, а то растолстеешь на королевских харчах, — Харт ловко уклонился от попытки Морейн дать ему оплеуху. — Не вешай нос, девочка. Раз твой брат выбрался, значит, и мы сможем. В крайнем случае, знай, что принять смерть от руки врага почетно. Ты сможешь с достоинством вступить на Хрустальную Ладью.
— Ты меня утешил, — усмехнулась Морейн. — И вообще, Харт, ты же знаешь, я в это не верю. Ваши жрецы навязывают вам ложную веру, чтобы вы были смелыми бойцами и не боялись умирать.
— Ты уже отреклась от своего происхождения, Морана, еще полдня поголодаешь и примешь нашу веру, — оптимистично заявил Харт, но на душе у него тоже было неспокойно.
Никто не заходил к ним. Морейн отчаянно проклинала себя за несдержанность, сгубившую ее и ни в чем не повинного Харта, который, как мог, пытался утешить и развеселить принцессу, проявляя при этом изрядную фамильярность. Он подсел на лавку к Морейн, накинул на нее сверху свои связанные руки, и она оказалась в его объятьях. Морейн положила голову ему на плечо и со вздохом сказала:
— Ты, видно, отчаялся спастись, Харт, если стал называть меня девочкой. И, наверное, уверен, что не придется расплачиваться за объятия.
— Я же делаю это, чтобы поддержать тебя, — искренне возмутился Харт и, помолчав, добавил: — Ты уж не говори об этом Белину.
Морейн выбралась из его объятий и начала нервно расхаживать по комнате, раздражая Харта своим мельтешением. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее нервных движений, и вдруг почувствовал, как наплывает на него прекрасное лицо русалки с темными глазами без белков, и вливается в его мозг ее нежный, плакучий голос. Харт погрузился в этот дурман и перестал поддерживать беседу.
Морейн не сразу поняла, что Харт в трансе, и успела испугаться.
— Что с тобой? — начала трясти его за плечи Морейн. Харт очнулся, встряхнул головой:
— Опять! Надо же, и здесь она до меня добралась. Даже умереть спокойно не даст.
— Что опять? Кто до тебя добрался? — Морейн была напугана.
— Да, — вяло проронил Харт, — это старая история. — А ну-ка рассказывай, — приказала принцесса.
— Ты слышала когда-нибудь о том, что твои братья поймали нечто, похожее на русалку?
— Да, что-то такое слышала, — сказала Морана и вспомнила бледное лицо прозрачном сосуде в одной из тайных пещер Гвидиона. — Кажется, она умерла без воды.
— Да. Но перед этим она околдовала меня. Никто не понимал ее языка, и Бренн ее за это… — Харт осекся, — в общем, она стала говорить как бы внутри меня, потом я заболел и почти умер. Жрец, то есть Гвидион, меня долго лечил.
Морейн подумала, что, возможно, русалка. как и многие другие существа, обладала способностью мысленного общения, а суеверный Харт принял это за колдовство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65