Его жена, сеньора Мерседес, дама уже немолодая, но удивительно милая и обаятельная, приказала подать самые изысканные блюда. Ужинать сели в большой просторной столовой, за столом, застланном белейшей камчатной скатертью, уставленной хрусталём, серебром и фарфором. Вместе с пиратами к столу сели и сам дон Альваро, и донья Мерседес, надевшая ради этого случая одно из лучших своих платьев, и даже загадочный секретарь дона Альваро, Мартиньо, сохранявший сдержанно-отстранённый вид. Единственным человеком, который не оценил радушия настоящей испанской хозяйки, был Дуарте. Напившийся уже до положения риз, он, тем не менее, сел за стол вместе со всеми - но почти ничего не ел, а продолжал мрачно глушить один бокал за другим. Испанцы делали вид, что ничего не происходит. Мартиньо пропойцу игнорировал. Галка попыталась было отправить Жозе в его комнату, но потом плюнула - пусть хоть будет на глазах, значит ничего не наворотит непредвиденного. Сама Галка, несмотря на все старания хозяев поддерживать светскую беседу, в которой оживлённо участвовал Джеймс, тоже чувствовала себя несколько подавленно. Наблюдая за тем, как её муж свободно беседует с доньей Мерседес, не забывая хвалить её умение вести хозяйство, и успевает отвечать на расспросы дона Альваро относительно пиратского быта, она задумывалась всё глубже и глубже, причём её мысли, на сей раз, были далеки и от многострадальной Картахены, и от Шаверни, и от Дуарте. Она думала о Джеймсе. Через некоторое время у Галки созрела и оформилась одна непривычная для неё мысль. После ужина мужчины, в составе дона Альваро, Эшби и Мартиньо, удалились в кабинет алькальда, чтобы выпить по бокалу хереса и побеседовать о мужских делах. Удивительно - даже у столь несхожих мужчин, как эти трое, немедленно нашлись темы для обсуждения! Дуарте неожиданно, словно одумавшись, попросил крепкого кофе, и теперь сосредоточенно его пил - ему принесли целый кофейник на серебряном подносе. А сама Галка, смущаясь, чего за ней обычно не водилось, подошла к донье Мерседес. Испанка благожелательно выслушала её небольшую просьбу, и обещала подготовить всё необходимое. С замиранием сердца, Галка отправилась в предоставленную им с Эшби комнату, попросив передать мужу, что она будет ждать его там.
Через полчаса, когда Джеймс вошёл в спальню, его ждал удивительнейший сюрприз. Небольшая, уютная комната, обставленная с большим изяществом и вкусом, была убрана цветами. Вазы, наполненные гибискусами, олеандрами, флёрдоранжем и розами помещались везде - на столе, на туалетном столике, на подоконнике и даже на полу, наводняя всё помещение тонкими летучими запахами. А там, где не было цветов - стояли свечи в многорожковых канделябрах, пламя которых, дробясь и умножаясь, сверкало в зеркалах и хрустальных бокалах. На столике ждали фрукты и белое вино в ведёрке со льдом, доставленным с гор - по меркам этих мест, немыслимая роскошь. И - самое главное - его ждала Алина. Такой Эшби не видел жену ещё никогда. Тонкий кружевной пеньюар (взятый напрокат у доньи Мерседес) облегал её хрупкую и сильную фигурку. Волосы, непривычно зачёсанные назад, блестели и завивались естественными кольцами. Галка сидела на кровати с ногами и чувствовала себя необычайно взволнованной. Она крутила на пальце обручальное кольцо и ощущала, что сердце её с каждым ударом словно куда-то проваливается. Понравится ли Джеймсу такой её новый облик?
Ха! Ещё бы! Эшби стоял на пороге, понимая, что губы его сами собой расплываются в улыбке. Перед ним, действительно, находилась совершенно новая Эли! Это был не маскарад, как в Сан-Хуане, когда она только и ждала мгновения, чтобы скинуть с себя все эти ненавистные дамские штучки. Это была не необходимость, как в день свадьбы, когда Алину отказывались венчать в мужском костюме. На сей раз - это был её собственный выбор. Джеймс медленно, словно боясь спугнуть видение, пошёл к ней и осторожно присел рядом, на батистовые простыни. Галка смутилась, как невеста. Тихонько Эшби наклонился к ней и коснулся лбом её виска, вдыхая аромат густых тёмных волос. Что это? Неужели духи? Духи, которыми она сроду не пользовалась, презирая абсолютно все женские ухищрения?
– Я не могу быть такой всю жизнь, Джек, - Галка ответила на вопрос, буквально витавший в воздухе. - Но иногда…
Она смутилась так, будто они не были женаты уже два года.
– Боже мой, Алина! - прошептал Джеймс, - Какое счастье ты даришь мне сегодня! Отдых от всех тревог… - поцелуй, - Любовь… - ещё один поцелуй, - Нежность…
А потом он вдруг судорожно стиснул её в объятьях, прижимая к себе, словно боясь потерять. Она отвечала на его поцелуи, обнимая мужа горячими руками. Забытая бутылка вина печально стукнулась о край серебряного ведёрка, и хрустальные бокалы жалобно зазвенели…
А проходивший по коридору Дуарте, путь которого, на беду, пролегал мимо их двери, всё это слышал. И его воображение, воспалённое алкоголем, ревностью и ненавистью, дорисовало остальное в таких красках, что, войдя в свою комнату он некоторое время в ярости метался по ней, круша и ломая всё, что попадалось под руку. Чашки, кофейник, поднос, книги, подушки - всё летело в угол.
"Не он, а я должен был быть сейчас с ней! Не он, а я!!!"
Рыча, Жозе повалился на кровать. В душе у него всё клокотало. Ему хотелось только одного: немедленно умереть.
9
– Месье, к вам посетитель.
– Что? Ко мне?
Влад оторвался от бумаг, которыми завалил его д'Ожерон и недоумённо поднял голову. Кому это он мог так понадобиться? Уже вечерело. Галка скинула ему все данные о полученных на сегодня выкупах, снабдив это ехидным комментарием: "Ты у нас экономист, вот и разбирайся с цифрами". Ага, а цифры эти писала курица лапой. В темноте. Без очков. Вернее - целый курятник по очереди. И всё это - на отдельных листочках разного размера. Счастье, когда в этой мешанине попадались чёткие, мелкие цифры, написанные рукой Эшби или размашистые записи самой Галки. Вот если почерк Билли, Требютора или Жерома - то хоть святых выноси. Влад уже составил примерный баланс для сестрицы, хоть один груз с плеч. А теперь он писал чистовой отчёт для адмирала.
Матрос с "Экюеля", дежуривший в доме, продолжал нерешительно мяться в дверях. Он до сих пор не знал, как ему лучше обращаться к новому помощнику капитана. Всё ж таки, офицер, хоть и из пиратов. Но явно из благородных, и образованный к тому же. Не на "ты" же к нему обращаться? Не по имени? Но и "господин второй помощник" или "господин офицер" - это слишком много чести. Так что матрос благоразумно избрал нейтральное "месье".
– Кого это принесло? - Влад потянулся, разминая закостеневшую спину? - А это точно ко мне?
– Ага, именно к вам, - подтвердил матрос и неожиданно хихикнул, - Очень просили принять, несмотря на поздний час.
Он опять неудержимо прыснул, и Влад нахмурился - с чего это такая неуместная весёлость?
– Ладно, проси, - хмыкнул он, вставая с кресла, - Посмотрим, что это за срочность.
Это, наверняка, были люди не от Галки - пираты бы вошли сразу, не разводя церемоний. Может, кто из французов? От Шаверни? Ничего, разберёмся. Влад надел, на всякий случай, новый голубой камзол - мало ли, кого там принесло, - и быстро оглядел своё временное жилище, выделенное ему губернатором. Просторная комната, с большим окном и настоящей кроватью под изумрудным балдахином из тиснёного бархата (он на такой уже не спал несколько лет). Массивный лаковый стол китайской работы. Стены, обитые штофными обоями того же оттенка, что и балдахин, и вся обивка мебели. Богатая комната. Влад давным-давно отвык от подобной роскоши. Теперь он был и рад вспомнить на какое-то время свои былые привычки, и чувствовал почти ностальгическую грусть, погружаясь в атмосферу уюта, надёжности и достатка, которыми был окружён с детства. Пусть другой роскоши и другого уюта - но не будем придираться.
За окнами полыхал багрово-рыжий закат - большая редкость в этих широтах, где солнце садится быстро, словно ныряя за горизонт, и не балуя красотой вечерней зари. Но сегодня к вечеру собрались высокие слоистые облака, и теперь их золотисто подсвечивали последние уходящие лучи. Как бы погода не испортилась к завтрашнему дню! Впрочем, облака эти были небольшими и редкими, зато очень красиво светились на фоне нежно-фиолетового неба, стремительно темневшего, прямо на глазах. Действительно, было уже поздно - и ужинать пора, да и свечи нужно зажигать. Ладно, сначала разберёмся с посетителем. Где он, кстати?
Не успел Влад решить, как ему больше подобает встретить нежданного визитёра, как дверь бесшумно отворилась, и в комнату проскользнула невысокая фигура в длинном плаще и низко надвинутом на лицо капюшоне. Влад опешил от неожиданности. Это была дама.
– Проходите, пожалуйста. Садитесь, - поспешил он проявить любезность, стремясь как можно чище выговаривать испанские слова.
Но незнакомка продолжала испуганно стоять на пороге, только безмолвно покачала головой. Дверь за её спиной закрылась, и из коридора послышалась сдерживаемая возня и хихиканье. Да там, небось, сейчас все дежурные матросы собрались, посмотреть, что это за таинственная гостья пришла, на ночь глядя, к красавцу-офицеру. Влад был в растерянности.
– Входите же, - снова попробовал он уговорить даму, - Чем я могу быть вам полезен? Вы же пришли ко мне с каким-то делом? Но я не смогу вам ничем помочь, если вы будете молчать!
Он старался говорить ласковым тоном, чтобы не обидеть и не напугать свою гостью. Испанским Владик владел значительно хуже, чем французским. Однако у него был хороший слух, поэтому, судя по его чистому произношению, могло сложиться обманное впечатление, будто он знает этот язык превосходно, что совершенно не соответствовало действительности.
Дама сделала, наконец, несколько шагов вперёд, выйдя на середину комнаты. Она медленно подняла руки и откинула капюшон за спину, открыв вечернему свету лицо с утончёнными чертами, в обрамлении упругих чёрных локонов. Красивая девушка. Очень красивая и благородная, к тому же. На её тонком, нежно-смуглом лице горели яркие, выразительные, но очень грустные глаза. Губы были пухлыми, но скорбно сжатыми. Длинные пальцы немилосердно мяли и тискали оборку на юбке. Девушка знала, что такое поведение не подобает знатной даме, но она была сейчас слишком взволнованна, чтобы соответствовать этикету. Словно через усилие, она расстегнула пряжку плаща, и он упал на пол. Влад непроизвольно сделал движение, чтобы его поднять, но девушка, испугавшись, дёрнулась в сторону и опустилась, наконец, в кресло. Плащ так и остался лежать на полу. Молодой человек замер в нескольких шагах от посетительницы, не осмеливаясь приблизиться. Девушка сидела на самом краешке сиденья. Было видно, что ей неудобно, но она слишком горда, чтобы изменить позу. Влад смотрел на это лицо и чувствовал, что пол начинает уплывать у него из-под ног.
"Господи, - думал он, - Такого не может быть. Чтобы вот так, с первого взгляда… Это случается только в кино…"
Ну, положим, что не с первого взгляда, а со второго… Влад сразу узнал ту девушку, что видел давеча в ратуше, с неприятным таким стариком. Может - это её муж? Не может такого быть! Хотя, кто их знает, этих испанцев, да ещё в семнадцатом веке… Вон, приходила же сегодня вдова - не старше этой девушки! Сердце его при такой мысли совершило прыжок и остановилось, а потом заколотилось быстро-быстро, разгоняя кровь так, что она немедленно прилила к рукам, щекам, лбу. Даже уши неожиданно заполыхали, как у первоклассника. Хорошо хоть, что в наступающих сумерках это было не так заметно, да и стоял Влад спиной к окну.
Девушка подняла голову и, набравшись решимости, тихим, твёрдым голосом произнесла:
– Меня зовут Исабель Гарсия-и-Варгас. Я - дочь Хавьера Варгаса. Сегодня мы были в ратуше. Нам назначили выкуп в размере сорока тысяч песо… - она снова замолчала и опустила глаза.
– Да, я знаю, - мягко сказал Влад, - Я вас помню. Что же вы хотите?
– Меня прислал отец, - глухо проговорила девушка, упрямо глядя мимо Влада. Эти слова дались ей с большим трудом, больше она ничего не смогла сказать.
– Вас прислал отец, - повторил Влад. В голову ему лезли совершенно неуместные мысли - комплименты, например, или стихи - и он мучительно с ними боролся.
– Он просил передать… - девушка запнулась. - У нас нет таких денег, - добавила она совсем тихо.
"Врёт, - тревожным колокольчиком отозвалось у Влада в сознании, - Врёт, но не она - отец. Она только повторяет то, что ей приказали".
– Так что же вы хотите от меня? - терпеливо спросил он. Лирическое настроение само собой улетучилось, - Ведь это не я назначаю размеры выкупа.
– Но вы могли бы как-то повлиять… - прошептала она.
– Я не занимаю никакой высокой должности, - возразил Влад, - Это не в моей власти. Я - всего лишь второй помощник на "Экюеле". Не адмирал и даже не капитан.
Девушка поникла. И её нарядное платье, и её декольте - такое соблазнительное, и такое невинное одновременно - всё это казалось сейчас таким неуместным, в этой комнате, при подобном разговоре…
– Значит, вы ничем не можете мне помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Через полчаса, когда Джеймс вошёл в спальню, его ждал удивительнейший сюрприз. Небольшая, уютная комната, обставленная с большим изяществом и вкусом, была убрана цветами. Вазы, наполненные гибискусами, олеандрами, флёрдоранжем и розами помещались везде - на столе, на туалетном столике, на подоконнике и даже на полу, наводняя всё помещение тонкими летучими запахами. А там, где не было цветов - стояли свечи в многорожковых канделябрах, пламя которых, дробясь и умножаясь, сверкало в зеркалах и хрустальных бокалах. На столике ждали фрукты и белое вино в ведёрке со льдом, доставленным с гор - по меркам этих мест, немыслимая роскошь. И - самое главное - его ждала Алина. Такой Эшби не видел жену ещё никогда. Тонкий кружевной пеньюар (взятый напрокат у доньи Мерседес) облегал её хрупкую и сильную фигурку. Волосы, непривычно зачёсанные назад, блестели и завивались естественными кольцами. Галка сидела на кровати с ногами и чувствовала себя необычайно взволнованной. Она крутила на пальце обручальное кольцо и ощущала, что сердце её с каждым ударом словно куда-то проваливается. Понравится ли Джеймсу такой её новый облик?
Ха! Ещё бы! Эшби стоял на пороге, понимая, что губы его сами собой расплываются в улыбке. Перед ним, действительно, находилась совершенно новая Эли! Это был не маскарад, как в Сан-Хуане, когда она только и ждала мгновения, чтобы скинуть с себя все эти ненавистные дамские штучки. Это была не необходимость, как в день свадьбы, когда Алину отказывались венчать в мужском костюме. На сей раз - это был её собственный выбор. Джеймс медленно, словно боясь спугнуть видение, пошёл к ней и осторожно присел рядом, на батистовые простыни. Галка смутилась, как невеста. Тихонько Эшби наклонился к ней и коснулся лбом её виска, вдыхая аромат густых тёмных волос. Что это? Неужели духи? Духи, которыми она сроду не пользовалась, презирая абсолютно все женские ухищрения?
– Я не могу быть такой всю жизнь, Джек, - Галка ответила на вопрос, буквально витавший в воздухе. - Но иногда…
Она смутилась так, будто они не были женаты уже два года.
– Боже мой, Алина! - прошептал Джеймс, - Какое счастье ты даришь мне сегодня! Отдых от всех тревог… - поцелуй, - Любовь… - ещё один поцелуй, - Нежность…
А потом он вдруг судорожно стиснул её в объятьях, прижимая к себе, словно боясь потерять. Она отвечала на его поцелуи, обнимая мужа горячими руками. Забытая бутылка вина печально стукнулась о край серебряного ведёрка, и хрустальные бокалы жалобно зазвенели…
А проходивший по коридору Дуарте, путь которого, на беду, пролегал мимо их двери, всё это слышал. И его воображение, воспалённое алкоголем, ревностью и ненавистью, дорисовало остальное в таких красках, что, войдя в свою комнату он некоторое время в ярости метался по ней, круша и ломая всё, что попадалось под руку. Чашки, кофейник, поднос, книги, подушки - всё летело в угол.
"Не он, а я должен был быть сейчас с ней! Не он, а я!!!"
Рыча, Жозе повалился на кровать. В душе у него всё клокотало. Ему хотелось только одного: немедленно умереть.
9
– Месье, к вам посетитель.
– Что? Ко мне?
Влад оторвался от бумаг, которыми завалил его д'Ожерон и недоумённо поднял голову. Кому это он мог так понадобиться? Уже вечерело. Галка скинула ему все данные о полученных на сегодня выкупах, снабдив это ехидным комментарием: "Ты у нас экономист, вот и разбирайся с цифрами". Ага, а цифры эти писала курица лапой. В темноте. Без очков. Вернее - целый курятник по очереди. И всё это - на отдельных листочках разного размера. Счастье, когда в этой мешанине попадались чёткие, мелкие цифры, написанные рукой Эшби или размашистые записи самой Галки. Вот если почерк Билли, Требютора или Жерома - то хоть святых выноси. Влад уже составил примерный баланс для сестрицы, хоть один груз с плеч. А теперь он писал чистовой отчёт для адмирала.
Матрос с "Экюеля", дежуривший в доме, продолжал нерешительно мяться в дверях. Он до сих пор не знал, как ему лучше обращаться к новому помощнику капитана. Всё ж таки, офицер, хоть и из пиратов. Но явно из благородных, и образованный к тому же. Не на "ты" же к нему обращаться? Не по имени? Но и "господин второй помощник" или "господин офицер" - это слишком много чести. Так что матрос благоразумно избрал нейтральное "месье".
– Кого это принесло? - Влад потянулся, разминая закостеневшую спину? - А это точно ко мне?
– Ага, именно к вам, - подтвердил матрос и неожиданно хихикнул, - Очень просили принять, несмотря на поздний час.
Он опять неудержимо прыснул, и Влад нахмурился - с чего это такая неуместная весёлость?
– Ладно, проси, - хмыкнул он, вставая с кресла, - Посмотрим, что это за срочность.
Это, наверняка, были люди не от Галки - пираты бы вошли сразу, не разводя церемоний. Может, кто из французов? От Шаверни? Ничего, разберёмся. Влад надел, на всякий случай, новый голубой камзол - мало ли, кого там принесло, - и быстро оглядел своё временное жилище, выделенное ему губернатором. Просторная комната, с большим окном и настоящей кроватью под изумрудным балдахином из тиснёного бархата (он на такой уже не спал несколько лет). Массивный лаковый стол китайской работы. Стены, обитые штофными обоями того же оттенка, что и балдахин, и вся обивка мебели. Богатая комната. Влад давным-давно отвык от подобной роскоши. Теперь он был и рад вспомнить на какое-то время свои былые привычки, и чувствовал почти ностальгическую грусть, погружаясь в атмосферу уюта, надёжности и достатка, которыми был окружён с детства. Пусть другой роскоши и другого уюта - но не будем придираться.
За окнами полыхал багрово-рыжий закат - большая редкость в этих широтах, где солнце садится быстро, словно ныряя за горизонт, и не балуя красотой вечерней зари. Но сегодня к вечеру собрались высокие слоистые облака, и теперь их золотисто подсвечивали последние уходящие лучи. Как бы погода не испортилась к завтрашнему дню! Впрочем, облака эти были небольшими и редкими, зато очень красиво светились на фоне нежно-фиолетового неба, стремительно темневшего, прямо на глазах. Действительно, было уже поздно - и ужинать пора, да и свечи нужно зажигать. Ладно, сначала разберёмся с посетителем. Где он, кстати?
Не успел Влад решить, как ему больше подобает встретить нежданного визитёра, как дверь бесшумно отворилась, и в комнату проскользнула невысокая фигура в длинном плаще и низко надвинутом на лицо капюшоне. Влад опешил от неожиданности. Это была дама.
– Проходите, пожалуйста. Садитесь, - поспешил он проявить любезность, стремясь как можно чище выговаривать испанские слова.
Но незнакомка продолжала испуганно стоять на пороге, только безмолвно покачала головой. Дверь за её спиной закрылась, и из коридора послышалась сдерживаемая возня и хихиканье. Да там, небось, сейчас все дежурные матросы собрались, посмотреть, что это за таинственная гостья пришла, на ночь глядя, к красавцу-офицеру. Влад был в растерянности.
– Входите же, - снова попробовал он уговорить даму, - Чем я могу быть вам полезен? Вы же пришли ко мне с каким-то делом? Но я не смогу вам ничем помочь, если вы будете молчать!
Он старался говорить ласковым тоном, чтобы не обидеть и не напугать свою гостью. Испанским Владик владел значительно хуже, чем французским. Однако у него был хороший слух, поэтому, судя по его чистому произношению, могло сложиться обманное впечатление, будто он знает этот язык превосходно, что совершенно не соответствовало действительности.
Дама сделала, наконец, несколько шагов вперёд, выйдя на середину комнаты. Она медленно подняла руки и откинула капюшон за спину, открыв вечернему свету лицо с утончёнными чертами, в обрамлении упругих чёрных локонов. Красивая девушка. Очень красивая и благородная, к тому же. На её тонком, нежно-смуглом лице горели яркие, выразительные, но очень грустные глаза. Губы были пухлыми, но скорбно сжатыми. Длинные пальцы немилосердно мяли и тискали оборку на юбке. Девушка знала, что такое поведение не подобает знатной даме, но она была сейчас слишком взволнованна, чтобы соответствовать этикету. Словно через усилие, она расстегнула пряжку плаща, и он упал на пол. Влад непроизвольно сделал движение, чтобы его поднять, но девушка, испугавшись, дёрнулась в сторону и опустилась, наконец, в кресло. Плащ так и остался лежать на полу. Молодой человек замер в нескольких шагах от посетительницы, не осмеливаясь приблизиться. Девушка сидела на самом краешке сиденья. Было видно, что ей неудобно, но она слишком горда, чтобы изменить позу. Влад смотрел на это лицо и чувствовал, что пол начинает уплывать у него из-под ног.
"Господи, - думал он, - Такого не может быть. Чтобы вот так, с первого взгляда… Это случается только в кино…"
Ну, положим, что не с первого взгляда, а со второго… Влад сразу узнал ту девушку, что видел давеча в ратуше, с неприятным таким стариком. Может - это её муж? Не может такого быть! Хотя, кто их знает, этих испанцев, да ещё в семнадцатом веке… Вон, приходила же сегодня вдова - не старше этой девушки! Сердце его при такой мысли совершило прыжок и остановилось, а потом заколотилось быстро-быстро, разгоняя кровь так, что она немедленно прилила к рукам, щекам, лбу. Даже уши неожиданно заполыхали, как у первоклассника. Хорошо хоть, что в наступающих сумерках это было не так заметно, да и стоял Влад спиной к окну.
Девушка подняла голову и, набравшись решимости, тихим, твёрдым голосом произнесла:
– Меня зовут Исабель Гарсия-и-Варгас. Я - дочь Хавьера Варгаса. Сегодня мы были в ратуше. Нам назначили выкуп в размере сорока тысяч песо… - она снова замолчала и опустила глаза.
– Да, я знаю, - мягко сказал Влад, - Я вас помню. Что же вы хотите?
– Меня прислал отец, - глухо проговорила девушка, упрямо глядя мимо Влада. Эти слова дались ей с большим трудом, больше она ничего не смогла сказать.
– Вас прислал отец, - повторил Влад. В голову ему лезли совершенно неуместные мысли - комплименты, например, или стихи - и он мучительно с ними боролся.
– Он просил передать… - девушка запнулась. - У нас нет таких денег, - добавила она совсем тихо.
"Врёт, - тревожным колокольчиком отозвалось у Влада в сознании, - Врёт, но не она - отец. Она только повторяет то, что ей приказали".
– Так что же вы хотите от меня? - терпеливо спросил он. Лирическое настроение само собой улетучилось, - Ведь это не я назначаю размеры выкупа.
– Но вы могли бы как-то повлиять… - прошептала она.
– Я не занимаю никакой высокой должности, - возразил Влад, - Это не в моей власти. Я - всего лишь второй помощник на "Экюеле". Не адмирал и даже не капитан.
Девушка поникла. И её нарядное платье, и её декольте - такое соблазнительное, и такое невинное одновременно - всё это казалось сейчас таким неуместным, в этой комнате, при подобном разговоре…
– Значит, вы ничем не можете мне помочь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57