Все предусмотрел гад, понимал, что если она доберется до него, то собственными руками удавит подонка, а если не удавит, - то покалечит, оторвет кобелю блудливый инструмент. Тем более что в супружеской постели он пользуется им настолько редко, что его использование можно считать случайностью. Она отстрелит изменщику яйца ружьем, с которым он уходил на свидания в соседнюю деревню, прикрываясь охотой, и заботой о семье. Кастрировав засранца, который в ее глазах уже давно не мужик, а предмет обстановки, она продолжит перевоспитание. На всю жизнь закодирует его от охоты, расколотит в щепки об тупую башку ружейный приклад, сделав и ружье, и его хозяина - кобеля, ни на что ни годными калеками. Вот только доберется до него, улучит момент, когда он, потеряв бдительность, даст ей прошмыгнуть внутрь сарая.
Но дни шли за днями, а сарай оставался, по-прежнему неприступен. Перепуганный насмерть мужик явно вознамерился отдать богу душу, уморив себя голодом, лишь бы не встречаться с разгневанной супругой. Потихоньку переполнявшая ее злоба ушла, оставив холодную неприязнь, которой она будет убивать подлеца много месяцев кряду. Он будет ходить перед ней на задних лапках, чувствуя вину. Раз нет возможности поквитаться с самим виновником, она разберется с его другом, на пару с которым он ей изменял. Высказав перед запертой дверью сарая очередную порцию оскорблений, на глазах муженька, разнесла в щепки его любимое ружье, согнув ствол в бараний рог. Больше не походит подлец в лес за дичиной, не поныряет под юбки простушкам из соседних деревень. Отныне его жизнь, - дом и хозяйство, в котором и надлежит возиться до конца жизни без выходных и походов в лес.
Дерьма на подворье, населенным большим количеством разнообразной живности за дни его затворничества скопилось изрядно. Скотина и птица скоро начнут разгуливать по уши в дерьме, если к уборке в ближайшее время не подключатся мужские руки. Это обстоятельство послужило одной из причин того, что разгневанная супруга сменила гнев на милость, пообещав амнистировать кобеля за ударный труд по очистке скотного двора.
Она сдержала слово. И хотя общалась с испуганно косящимся на нее мужиком сухо и односложно, рук не распускала, и это обстоятельство вселяло в него уверенность в благополучное разрешение конфликта. Хотя с охотой придется проститься надолго, по причине отсутствия оружия, но зато он мог быть спокоен за яйца, отстрел которых отменялся по той же причине.
Работал мужик на совесть, на удивление соседям, не замечавшим в нем ранее особенной тяги к трудовым подвигам. За пару дней не только убрал скопившееся дерьмо, но и вычистил весь двор, наколол поленницу дров, переделал кучу разной работы, до которой раньше руки не доходили. К вечеру третьего дня, уверенный в полном прощении, позволил себе облапить супругу и в кои-то веки приласкать как женщину. Конечно, он ожидал, что будет какая-то реакция, но представить не мог, что такая бурная. Осознать в полной мере допущенную ошибку, он смог только несколько дней спустя. Когда очнулся в больнице после сильнейшего сотрясения мозга. Чем она его так саданула, он не помнил, и не имел особого желания выяснять, во избежание последствий.
Соседку тогда едва не посадили за нанесение мужу тяжких телесных повреждений. Даже завели уголовное дело, и ей грозил реальный срок. Но едва пришедший в сознание мужик узнал об уголовном деле против его супруги, тотчас, невзирая на запреты врачей, помчался в милицию, спасать жену от тюрьмы, куда она едва не загремела по его милости. Вняв мольбам, дело закрыли, а супруга за нарушение больничного режима досрочно выписали из больницы. Живут они теперь душа в душу, он дыхнуть на нее боится, опасаясь последствий, а она помыкает беднягой, как хочет. Яйца ему теперь даром не нужны, от одной мысли о сексе, у него начинает раскалываться голова. К жене с подобными глупостями он больше не пристает, а она привыкла обходиться и без этого.
Такова, вкратце, печальная история охотника, так некстати повстречавшего на охоте собственную супругу. Эта поучительная история быстро облетела все село, и каждый сделал свои выводы. Мужики одни, бабы другие. Бабенки, не уверенные в благонадежности благоверных так закрутили гайки, что про охоту те могли говорить лишь шепотом и только среди своих.
Мужикам, находящимся под каблуком супружниц, об охоте на крупного зверя оставалось только мечтать, довольствуясь зайцами и разной пернатой мелочью. И хотя такая охота многих не прельщала, но она устраивала супружниц, с которыми лучше не спорить. Баба всегда найдет тысячу способов доказать, что она права. Сходить в обход болота за крупной дичью удавалось не каждому. Подобных ходоков было немногим больше, нежели счастливчиков, владеющих тайной секретной тропы через гиблое место. Поэтому живности, обитающей по ту сторону болота, летом опасаться особенно было некого, слишком редко охотники тревожили их покой. Хотя и постреливали, время от времени, чтобы зверье не расслаблялось.
Желающим поохотиться на крупного зверя, приходилось ждать прихода зимы и морозов, которые скуют непроницаемым панцирем предательскую топь, придав ей необходимую прочность. И тогда, на другую сторону болота ломанется толпа мужиков с ружьями, жаждущих оторваться на полную катушку за бездарно проведенное лето, с надоевшими зайцами и куропатками, и прочей, мало достойной для настоящего охотника, дичью.
Зимой можно не осторожничать при пересечении болота, не оглядываться по сторонам, на предмет обнаружения возможных соглядатаев. Зимой дорога открыта всем, и во всех направлениях.
Но летом, осторожность была не лишней, а алкоголь и осмотрительность, вещи несовместимые. Поэтому Лешка держался, хотя с каждым шагом, приближающим его к заветной тропе, все сильнее хотелось выпить. Давненько он не переходил на ту сторону, всякий раз что-то мешало. То он замечал крадущийся силуэт соглядатая, приметившего его в лесу и желающего узнать тайну заветной тропы. То подвернется заяц, или птица, - добыча, на которую он охотился последнее время. Но сегодня был особенный день и ничто не должно помешать ему, осуществить задуманное.
Подойдя вплотную к секретной переправе через гиблое болото, Халявин на минуту замешкался, осторожно оглядываясь по сторонам, в поисках возможного соглядатая. Но все был спокойно. Следить за ним сегодня, никто не собирался, словно осознавая грандиозность его планов, и решимость их осуществить. Напрасно петлял он по лесу запутывая следы, незваных попутчиков так и не обнаружилось, словно они на сегодня взяли выходной, не смея мешать в столь серьезном деле. В лесу было тихо и пустынно, никто не жаждал покуситься на семейную тайну Халявиных. И даже вездесущие зайцы и глупые куропатки, не являлись его взору, словно и они прониклись всеобщим настроем и не желали мешать. А он все стоял и ждал на границе заветной тропы, в тайне на что-то надеясь. Но вокруг было тихо, никто не собирался покушаться на его тайну, и не торопился стать охотничьим трофеем.
Лишь осознав бессмысленность дальнейшего стояния на кромке болота, и не найдя причин могущих помешать сделать первый шаг, он решился, и шагнул на неразличимую глазу тропу, змеящуюся средь гиблых болотных трясин. Последующие полчаса у него не было времени и возможности о чем-либо думать вообще. Все его внимание целиком было поглощено еле заметным приметам, по которым он опознавал дорогу на ту сторону топи. Он не мог и на миг отвлечься от созерцания тропы. Малейшая промашка могла стоить жизни. Шаг влево, шаг вправо от незаметной для непосвященного тропы, мог стать последним. Гиблое место не прощало ошибок и небрежности, свидетелями чему покоящиеся в ее глубинах трупы людей, пренебрегших законами болота и жестоко поплатившихся. Только оказавшись на другой стороне, можно будет отключиться от постоянного разглядывания земной тверди под ногами, которая в случае ошибки, может таковой и не оказаться.
На полчаса Халявин забыл обо всем. И о нестерпимом желании выпить, и о причине, загнавшей его в болото. Шаг за шагом он продвигался вглубь болота, все ближе к противоположному берегу, в нескольких километрах от которого располагалась проклятая аномалия, значившаяся конечным пунктом назначения похода. И обитающее по ту сторону болота лесное зверье, сегодня может быть спокойно, человек, столь редкий летом гость в здешних краях, не станет охотиться. Человеку не до охоты. Едва оказавшись за пределами гиблого места, он повалился в траву, застыв без движения на несколько, бесконечно-долгих минут.
А затем человек устроил банкет. Прямо у кромки болота. Из сумки извлек бутерброды с колбасой и небольшую стеклянную емкость с прозрачной влагой внутри. Затем из сумки появился и пластмассовый стаканчик, в который полилась прозрачная жидкость из чекушки, распространяя по лесу специфический запах доселе в здешних краях неведомый и достаточно резкий. Зверье, притаившееся неподалеку, чутко уловило неожиданный запах, принюхалось, определяя его природу. Но определить его происхождение зверье не смогло, за неимением в лесу аналогов подобному аромату. Одно доподлинно выяснило зверье, - запах неприятен обонянию, и неразрывно связан с человеком, забредшим к ним через болото. Человек опасен и все, что связано с человеком, тоже опасно. А поэтому новый запах появившийся в лесу, был на подсознательном уровне занесен в коллекцию опасных запахов, от которых желательно держаться подальше. От появления запаха до принятия зверьем решения ушло не более минуты. К тому времени, как Лешка доедал бутерброд, закусывая им первую рюмку спиртного, лес вокруг опустел. Дичь из мест, докуда доносился сивушный перегар, переместилась на несколько сот метров в сторону, откуда их тонкое обоняние, не могло уловить водочного зловония.
Тем временем Лешка, даже не подозревая о происходящих вблизи перемещениях, допил остатки спиртного, зажевывая очередным бутербродом. Покончив с водкой, Халявин отдался во власть нахлынувшим чувствам. Страх, сомнение, неуверенность, слетели с него словно шелуха. На смену трусливым мыслишкам пришла уверенность, решимость довести задуманное до конца. Спустя еще минуту, он окончательно окреп в решимости осуществить задуманное, удивляясь, как он мог быть таким нерешительным и малодушным.
Он резко вскочил на ноги, быстрее, чем следовало. Его заштормило, зашатало из стороны в сторону, земля предательски попыталась выскользнуть из-под ног. И ему стоило определенных усилий сохранить равновесие и не оказаться поверженным оземь. С минуту он простоял без движения, прислушиваясь к внутренним ощущениям, привыкая к миру, что стал ярче и красочнее, неизмеримо добрее, чем прежде. Он был готов обнять и расцеловать любого, кто встретится на пути, поделиться всем, что у него есть. Отдать любезному другу последнюю чекушку водки, шикарный карабин, и даже указать заветную тропу на другую сторону болота. Он отдаст гостю все, покажет ему тропу, хотя остатками рассудка Лешка понимал, что сейчас он вряд ли бы рискнул соваться на тропу. Тропа не терпит приблизительности, при ее пересечении нужна предельная точность и собранность, а в его нынешнем состоянии, отдельные детали сливались в единое целое, и это могло сыграть с ним скверную шутку. Он бы и сам сгинул в болоте, и утащил на тот свет любителя чужих секретов, ежели тот рискнул бы довериться нетвердо стоящему на ногах проводнику.
Но поблизости не оказалось никого, кому Халявин мог излить внезапно проснувшуюся любовь к человечеству. Да и порыв любви исчез, так же внезапно, как и появился, стоило Лешке перевести дух и сконцентрироваться. Обозначив себя в пространстве, он определил ориентир, по направлению к которому стоило двигаться, и спустя минуту довольно бодро вышагивал в обозначенном направлении, приближаясь к запретной аномалии.
Чуть больше часа пути по краю непуганого зверя, и он узрел колышущееся марево, внутрь которого намеревался шагнуть. Всего какая-то сотня метров отделяла его от зловещей аномалии, чей многовековой покой он был полон решимости нарушить. Но с каждым шагом, приближающим к цели, приведший его сюда пыл, угасал. Алкогольный дурман потихоньку испарялся, а вместе с ним и решимость. Когда Лешка, превозмогая противную дрожь в коленях, оказался в паре метров от мерцающего марева, он был трезв, как стеклышко. Алкоголь, приведший его сюда, испарился бесследно.
Лешка очень сильно сомневался, что у него хватит духу пересечь запретную черту в трезвом уме. Хорошо, что он предусмотрел подобное развитие событий. Третья чекушка водки ожидала своего часа на пару с единственным уцелевшим после привала бутербродом. Он приговорил их в метре от мерцающего марева, белесого тумана, стреляющего по сторонам сполохами серебристых искр. Посидел минуту неподвижно, чувствуя, как накатывается теплая волна, придавая уверенности и сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186