Иметь оружие и уметь обращаться с ним, что прекрасно делают все сельские ребята с раннего детства, еще не значит получить иммунитет против опасностей леса.
Первое время новоиспеченным охотникам рекомендовалось ходить в лес не в одиночку, а хотя бы вдвоем, на всякий случай, чтобы подстраховал один другого в случае возникновения внештатной ситуации. Конечно, если ты уйдешь один, тебе ничего не скажут, лишь укоризненно покачают головой вослед, да перекрестят в спину вездесущие деревенские старушки. Ты имеешь на это полное право, это твое личное дело, рисковать в одиночку.
Но практически каждый год тайга брала дань человеческими жизнями. Немного по ее меркам, но ощутимо для людей. По одному, два человека исчезало ежегодно в окрестных лесах. Лес исправно забирал свою долю человеческих жизней, и как правило это были одиночки, дерзнувшие бросить вызов потаенным лесным глубинам. И в основном исчезнувшим охотникам, как правило, не было и 18 лет.
Конечно, не было такого запрета, чтоб вообще не пускать пацанов вглубь леса, где же еще, как не там, вдали от недремлющего ока местной власти и ее карающих органов, в лице вездесущего Авдеича, постигать азы, и премудрости мужского ремесла. Именно там, в лесу, они учились стрелять без промаха, из любого положения. Хоть лежа, хоть с колена, хоть стоя в замершую неподвижно дичь, в сидящую на ветвях птицу. Там же учились они охотиться и на дичь, стремящуюся удрать от охотника в стремительном броске, или пикирующем полете. Молниеносно перезаряжать ружье и стрелять вдогонку удирающему зверю, пока он не скрылся из глаз, обретая желанную свободу. Там же, вдали от людей, отрабатывались могущие возникнуть в лесу экстремальные ситуации, когда от каждой секунды, от выбранного правильно решения, зависит жизнь.
На уроках выживания, под руководством отца, деда, кого-нибудь из взрослых родственников, или старших парней из деревни, отрабатывалось все то, что в дальнейшем поможет человеку выжить в тайге, выйти победителем из противоборства с нею. Все делалось для того, чтобы нарушилась сложившаяся годами печальная традиция гибели людей. Но она продолжала держаться и как и прежде, каждый год люди бесследно исчезали в лесу, принесенные в жертву неведомому, но невероятно злобному лесному божеству.
Лешка прекрасно ориентировался в лесу, и знал не только отведенные подросткам его возраста пределы, но и обширные территории в глубине, вплоть до гиблого места.
Его отец являлся непревзойденным мастером по части охоты, равного которому в деревне трудно было сыскать. Практически каждый его поход в лес заканчивался возвращением в родные места с грузом добычи. Редки и единичны были случаи, когда он возвращался с охоты с пустыми руками, чего нельзя было сказать о прочих сельчанах, ловящих удачу с карабином в руках. Редко кому выпадало такое везение, как Лешкиному отцу, и одним только везением его охотничью удачу трудно было объяснить.
Основная заслуга в его успехах принадлежала Лешкиному деду, знаменитому Шишигинскому охотнику и следопыту, чье имя в свое время гремело не только в их краях, но и далеко за его пределами. Сейчас дед был стар, и почти не ходил в лес. Глаза уже не те, бывало, жаловался он внуку, ноги быстро устают, да и здоровье уже не то. С последним старый явно привирал, преувеличивая собственную немощь. Уж кому-кому, как не Лешке было не знать, что дед, несмотря на почтенный возраст, кремень, и запросто может потягаться силой и выносливостью с любым деревенским мужиком, младше его лет на 10-15. И с его здоровьем, жаловаться на наступившую немочь, было чистой воды показухой. Дома дед в одиночку управлялся со всем обширным хозяйством, а это коровы, свиньи и овцы, и многочисленные продукты их жизнедеятельности.
Нередко Лешка с интересом наблюдал, как вечерком, дед принявший втихаря от благоверной стаканчик-другой забористого зелья, чтобы не нарваться на глаза, а главное на нюх домашнему прокурору, маленькой и сухонькой старушке, которую он основательно побаивался, имея на то весьма веские причины, ускользал из избы на улицу, поближе к бане, где покоилась здоровенная поленница дров, еще не колотых, застывших в ожидании дедова прихода. Старый обычно долго не раскачивался, а поплевав для лучшей ухватистости на руки, хватал обеими руками крепкое топорище внушительного колуна, который Лешка с трудом отрывал от земли и начинал выписывать им в воздухе, блистательные круги.
Топор, взлетев над головой деда, замирал на мгновение в неподвижности, словно прицеливаясь, а затем, с уханьем рассекая воздух, ослепительной стальной молнией, проваливался вниз, на березовые чурки. И каким бы здоровенным и крепким не казалось на вид полено, противостоящее дедову топору, оно в мгновение ока разлеталось вдребезги. Несколько минут спустя обломками была усеяна территория радиусом в десяток метров. Дед, раскрасневшийся и распаренный, прекращал свою разрушительную работу и неспешным шагом хорошо потрудившегося человека, возвращался в дом. И уже там, перед бабкой он не таился, не боялся, что старая угадает по его красному лицу, и бегающим глазам того, что ее старик принял на грудь. Более того, на глазах у супруги, доставал из шкафчика заветную бутылку, двойной перегонки и специальной очистки самогона, и наливал себе законные, заработанные потом, 100 грамм. Не страшась гнева супруги выпивал их одним махом, сочно закусив соленым огурцом, устраивался поудобнее у телевизора, наблюдая за мельтешащими по экрану, картинками.
Деду было безразлично, что в данный момент показывали по «ящику», он не следил за перипетиями сюжета, ему было наплевать на муки душевные и страдания главных героев. Деду было плевать на все, кроме его собственных ощущений, которые были великолепными с учетом выпитого им ядреного самогона, крепостью не меньше 60%. Дед смеживал веки и погружался в полудрему, находясь в полной гармонии с собой, и окружающим его миром.
Дед отдыхал от трудов праведных, а Лешкин отдых на этом заканчивался. Ведь именно ему, приходилось убирать следы дедова молодечества, укладывая наколотые дров в и без того здоровенную, кажущуюся бесконечной, поленницу.
Что бы там дед не говорил о здоровье, но все что нужно делать мужику по хозяйству, исполнял справно и сполна. В свое время, он передал все свое умение и охотничье мастерство, секреты и хитрости, единственному сыну и наследнику, продолжателю рода Халявиных. С тем, чтобы и он, когда придет черед, передал полученную и накопленную мудрость по наследству, своему сыну. Обладателем сокровенных знаний стал Лешка. Именно ему выпала судьба стать преемником мудрости рода Халявиных. В свое время и ему предстоит передать умения и знания, своему наследнику, продолжателю старинного рода.
Отец исправно передавал ему мудрость предыдущих поколений, щедро делясь уловками и охотничьими хитростями, таскал совсем еще юного Лешку по лесу, забредая вглубь на многие километры, в такие непролазные дебри, куда редко кто из деревенских мужиков отваживался захаживать в одиночку. Он научил Лешку всему, что знал и умел. Как правильно поставить наживку на капкан, как лучше подобраться к зверю, чтоб он не увидел, не услышал, и не унюхал охотника.
Для своих лет, Лешка прекрасно ориентировался в лесу, и всегда знал, в каком направлении находится родное Шишигино. Научился Лешка читать по звериным следам, ставшим для него открытой книгой. Он мог безошибочно определить, когда, куда и какой зверь направился. Что за зверь, оставил на влажной после дождя земле, слабый отпечаток невесомой, или наоборот, громоздкой ступни. Знал Лешка сотню способов как обхитрить, одурачить лесного зверя, вздумавшего поохотиться на него, как превратить шерстистого охотника, в знатный трофей. Знал, как и с какой стороны подойти к выбранной в качестве трофея, лесной дичине, чтобы не вызвать малейшего подозрения, не спугнуть ее, подобраться на дистанцию верного выстрела. Знал все следы, все отметины оставляемые лесным зверем в местах своего обитания.
К своим годам Лешка знал и умел все, что знал и умел отец, и мог бы самостоятельно, в одиночку, бродить по лесу, забредая в его потаенные глубины. Мог бы, но не делал этого из-за боязни нарушить неписаный закон, установленный жизнью, ограничивающий возрастной ценз одиночного посещения леса, шестнадцатью годами. Еще несколько лет предстояло ему околачиваться вблизи деревни, но это нисколько не расстраивало. Не больно то и хотелось, бродить в одиночестве по тайге, выслеживая зверя, беспрестанно озираясь, прислушиваясь, принюхиваясь к таежному воздуху, в надежде обнаружить не только заветную дичь, но и возможного хищника, выбравшего одинокого охотника в качестве трофея. Оказаться трофеем Лешке совсем не хотелось, да и не стремился он к одиночеству, отдавая предпочтение шумной компании друзей, таких же как он, сорванцов и шалопаев, мастаков на всякого рода забавы и шутки, доводящие до белого каления многих односельчан.
Нередко в их сторону летели камни, частенько взбешенные проделками сельчане, бросались на них с палками в руках, желая проучить пацанов за творимые безобразия. Порой им доставалось крапивой по ногам, и прочим незащищенным от этой кусачей, травянистой гадости, частям тела. Нередко кожа на открытых местах тела была покрыта красными пупырышками, вздувалась и нестерпимо чесалась от непереносимого зуда. Но все это мелочи, издержки производства, на которые не стоит обращать особого внимания, принимая их как необходимое зло, без которого не обойтись.
1.14. Лесные богатства
Когда проделками они донимали изрядное количество сельчан, что грозило им поимкой и помятием боков, а также жалобой родителям, с последующей поркой, мальцы более старались не искушать судьбу. Убирались от греха подальше в лес, который всегда гостеприимно распахивал им свои объятия.
В лесу им никогда не было скучно, там можно играть и дурачиться, сколько душе угодно, не опасаясь разговоров и пересудов, и чьего-нибудь праведного гнева. Лес был щедр и добр к посетителям, одаривая их ягодами и грибами в огромном количестве.
Сперва, по приходу в лес, они искали поляну побольше и побогаче лесной ягодой, и буквально на брюхе проползали ее вдоль и поперек. При этом активно работали руками, засовывая в рот спелую, налитую соком, кроваво- красную ягоду, вызревшую, а порой переспелую, падающую на землю при неосторожном движении. Но пацаны ловки и увертливы и ни одна сочная лесная ягода, не ускользнула от их внимания, все они нашли достойное прибежище, на дне мальчишеских желудков.
Так и ползали они по мягкой и шелковистой траве, неспешно обследуя каждый сантиметр раскинувшихся над землей, зеленых джунглей, хранящих и таящих под прикрытием резных листочков сладкую лесную ягоду. И так продолжалось несколько часов кряду, пока ягодные запасы поляны не истощались, или пока пацаны не наедались сочной ягоды до отвала так, что и смотреть на нее не хотелось. Потом они еще некоторое время лежали на поляне без движения, блаженствуя от съеденного и наслаждаясь прекрасным летним днем.
А затем, устав отлеживать бока на бархатистой зелени трав, нехотя, принимали вертикальное положение, присущее человеку разумному. Их лица, больше похожие на морды, были перемазаны ягодным соком красного цвета, как и пальцы. По этой причине они находились на поляне еще некоторое время, тыча в сторону друг друга красными пальцами, ухахатываясь до слез.
Отсмеявшись, вытерев выступившие от смеха слезы, направлялись к ближайшему болотцу, или ручью, чтобы привести себя в порядок. А затем они разбредались в стороны друг от друга, в пределах видимости, захватывая по возможности больший участок леса. Постепенно наполняли захваченные из дома эмалированные ведра и вместительные, плетеные корзины, другими дарами леса, не менее вкусными, чем лесная ягода, но в сыром виде, не пригодные к употреблению.
Вот если набрать их побольше и принести домой, на радость матери, и злость родной сестренке. Затем можно, с довольным видом добытчика и кормильца, валяться где-нибудь в траве, с интересом наблюдая за тем, как мать и старшая сестра возятся с грибами. А путь от сорванного в лесу гриба-красавца, до аппетитных жареных кубиков на сковородке, долог, труден и продолжителен во времени. Ведь прежде чем их поставить жариться на плиту, каждый грибок нужно перебрать, промыть, освободить от прилипшего к нему травянистого, и иного сора. Нужно срезать дефектные, подпорченные погодой и зверями места, еще раз все перемыть, и уж после этого, шинковать мелкими кубиками. И как самый завершающий этап, последний штрих в долгом пути от лесной поляны к домашнему столу, сам процесс варки и жарки.
Чудное время, когда в воздухе разносится приятный, дурманящий аромат ни с чем не сравнимый грибной запах от которого неудержимо бегут слюнки. Немного терпения и все это дурманящее, дразнящее ароматами грибное великолепие на столе, в огромной сковороде, где шипит и скворчит, приправленное изрядной толикой сметаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186