К вечеру бомжиная компания сыта и пьяна, затарена дешевой, спиртосодержащей жидкостью, что позволит скоротать ночь. И если место их обитания не оказывалось запертым на замок, компания маргиналов под покровом ночи просачивалась в подвал, в одном из закутков которого, ими было устроено логово, обставленное мебелью из раскуроченных стаек. Снести ее на продажу и обменять на некую толику денежных знаков не представлялось возможным, но мебель еще могла послужить на благо людям, пусть даже бывшим.
Жаль, что любовно обставленное помещение не может надолго оставаться их пристанищем. И виной тому не жильцы, забившие тревогу из-за непрошеных гостей, а сами гости, в алкогольном дурмане забывшие об элементарной осторожности. Хотя и старались бомжи не шуметь в подвале, не «светиться» на подступах к нему, не делать ничего, что могло бы привлечь внимание жильцов, но нередко помыслы расходились с делом.
Случались в жизни бомжей удачные дни, когда появлялись большие деньги. Настолько большие, что их хватало на то, чтобы купить гораздо больше, чем обычно, горячительного зелья. Если прибавить к авоське разнокалиберных фанфуриков с многоцветным содержимым приличный кусок мяса, сворованный с прилавка, или найденный в мусорном баке, день становится просто замечательным. Если шматок мяса остался не стащенным с прилавка, и не найденным на помойке, его легко заменит кошка, или собака. Блохастый и облезлый бродяга, застуканный в мусорном баке и не успевший вовремя ретироваться, за что и поплатился жизнью.
Разделать бродячее животное человеку, давно освоившему подобное занятие, не составит особого труда. Не нужно ничего кроме ножа, который имеет каждый бродяга. Чтобы отбить нападение конкурирующей компании бомжей, постоять за себя во время драк с молодежью, но чаще всего для того, чтобы в пьяной драке порезать кого-нибудь из своей же компании.
Несколько минут надобно клошаре, чтобы освежевать и разделать тушку домашнего любимца, в силу жизненных обстоятельств оказавшегося на улице, вынужденного вести жизнь дикого зверя. Несъедобное отбрасывается в сторону, что можно есть, перекочевывает во вместительный мешок бомжа. В котором, он хранит свои нехитрые богатства, не расставаясь с ним даже ночью, чтобы уберечь от соблазна вороватых коллег. И летит разделанная тушка на ворох грязного тряпья, дожидаясь своего часа.
Долго валяться окровавленной тушке в бомжином бауле не приходилось. При первой же возможности, она извлекалась на свет божий и приготовлялась на костре, иногда даже с солью и специями, раздобытыми бродягой специально для этого.
Часть отменной закуски пожиралась вблизи остывающего костра, запиваемое содержимым разноцветных флаконов. Остатки недоеденной тушки отправлялись в объемистый баул в ожидании ночи, когда бомжиная компания вновь соберется вместе в подвале, приступив к очередной пирушке. В общую кучу будет свалено добытое за день спиртное, провизия найденная в мусорных бачках и сворованная с торговых прилавков, иногда купленная на мелочь, оставшуюся после покупки средства для очистки ванн и унитазов. И жареная собачья, или кошачья тушка, станет первым номером по части закуски в этой коллекции.
Но иногда в ворохе забот санитара городских улиц, окровавленная тушка забывалась, оказавшись заваленной найденным за день барахлом, показавшимся бомжу ценным и перекочевавшим в его мешок. И лишь глубокой ночью, в подвале, при разборе найденного за день добра, из захламленных недр баула извлекалась запыленная, заветренная тушка зверя, в коросте засохшей крови. Сама по себе тушка изрядное богатство, но в сыром виде, жрать ее не станешь. И под разочарованные взгляды коллег, тушка откладывалась в сторону, до лучших времен.
Вскоре о звериной тушке забывали, приступая к пиру, состоящему из горы склянок с разноцветной жидкостью и кучи объедков, перекочевавших в подвал из мусорных бачков. Дружная компания, ставшая семьей в силу различных жизненных причин, гуляла до утра, ничего не видя, не слыша, и не помня. Предаваясь безудержному сексу с особями противоположного пола, что имелись в каждой бомжиной компании. Устраивая дикие драки по самому пустячному поводу. И безумное совокупление, и жестокие кровавые разборки, происходили в полной тишине, и даже умирающий от побоев бомж, не издавал ни звука. Жизнь на дне приучила к молчаливости, ведь от этого зачастую зависела их жизнь.
Но иногда, разгулявшаяся компания маргиналов допивалась до такого состояния, что присущий клошарам инстинкт самосохранения, начинал давать сбои. Радующих глаз разноцветных флаконов оставалось еще изрядное количество, а еда заканчивалась. Все чаще алчные взгляды бомжей устремлялись на освежеванную тушку зверя, валяющуюся на грязном газетном обрывке, в стороне от пирующих. И чем сильнее становился терзающий клошар голод, чем больше оказывалось в желудках одурманивающей жидкости, тем слабее становился инстинкт самосохранения.
Вскоре нетерпеливые руки перебравших зелья бомжей сооружали костер. Спустя минуту в мрачном подземелье ярко горел огонь, освещая грязные и пьяные рожи, вперившиеся в жарящуюся на металлическом пруте тушку. Мясо зверя весело шкворчало, роняя на костер аппетитные капли жира, распространяя по подвалу ни с чем не сравнимый аромат жаркого. Приближался волнующий момент, когда дичь будет готова, и в нее вцепятся руками и вопьются зубами изрядно оголодавшие в ожидании бродяги.
Вот только в пьяном угаре совершенно забыто о том, что дым костра и вонь подгоревшей кошатины распространяются не только по подвалу, но через щели в потолке, служащим кому-то полом, просачиваются по квартирам законопослушных граждан. Накапливаясь, специфические ароматы достигали необходимой концентрации, чтобы добраться до спящих. И если кому-то начинали сниться пожары, или отдых на природе, в компании друзей, водки и шашлыков, то кого-то подобные запахи могли и разбудить.
Проснувшись, человек еще некоторое время продолжал лежать на кровати, принюхиваясь к запахам, прислушиваясь к внутренним ощущениям. И только потом вскакивал с кровати и начинал суетиться, будить ничего не понимающих домочадцев, совершать множество ненужных, бессмысленных перемещений. И лишь после того, как разум прояснялся от остатков сна, в голову приходило единственно верное решение.
Уже спустя минуту, по городу неслись красно-белые машины пожарной дружины, пугая воем сирены бродячих животных, ночующих рядом с мусорными бачками. Вскоре безмятежно спящий дом оживал от воя сирен, стука открывающихся дверей, шума голосов развертывающих пожарные шланги, огнеборцев. Зажигался в окнах свет, на улицу выглядывали заспанные и встревоженные жильцы, облаченные в пижаму. И вскоре всем не до сна, люди с интересом и страхом наблюдают за разыгравшимся под окнами спектаклем, под названием тушение пожара.
Выбитые ударом ноги, раскрываются подвальные двери, в которые врываются огнеборцы, волоча здоровенный шланг, готовый в любой миг ударить мощной, водяной струей. Пока одни протаскивают по подвальным катакомбам пожарные рукава, в поисках источника возгорания, другие, отгоняют любопытных жильцов, что пробудившись ото сна и накинув на плечи халаты, желали лично лицезреть тушение пожара. Даже если для этого придется пробираться по подвальной грязи в любимых домашних тапочках. И плевать, что потом их придется неделю отмачивать и полдня отстирывать от того дерьма, что пристанет к тапкам за время блуждания по темному подземелью.
Зато потом, ближайшие несколько дней человек будет в центре внимания дома, на квартале и на работе, в сотый раз, пересказывая желающим историю того, как он боролся с огнем. И чем весомее количество повторений, тем все больше в повествовании красочных подробностей его героического участия. Вскоре весь смысл повествования сводится к тому, что не будь там его, доморощенного героя, гореть дому синим пламенем. И никакая пожарная дружина не смогла бы помочь, и спасение множества людей от пожара, целиком и полностью его заслуга.
Подобных героев на лестничной площадке ведущей в подвал, скопилось изрядное количество, и пожарным, помимо основной работы, приходилось отвлекаться еще на то, чтобы не пропустить эту публику в подвал, где помощи от нее никакой, зато помех предостаточно. И пока одни отгоняли любопытных от входа в подвал, другие штурмовали подземные катакомбы в поисках источника пожарища.
Вскоре очаг возгорания был найден. Грязные, замурзанные, заросшие волосами и бородами, вонючие до омерзения существа, напоминающие людей весьма отдаленно, из обломков мебели, развели костер на котором поджаривали тушку зверя, внешне напоминающего кролика. Вот только кролик этот, скорее всего, не далее как вчера, ловил мышей в подвале, или таскал объедки из мусорного бака, пока не стал добычей опустившихся людей.
Появление в подвале людей облаченных в форму пожарной охраны, не вызвало среди бомжей оживления. Количество употребленной ими спиртосодержащей жидкости было таково, что появись в темноте подвала господь Бог со свитой блистательных ангелов, его появление осталось бы незамеченным. Единственное, что видели обитатели подземелья, - подрумянившуюся на костре, истекающую жиром тушку, считая мгновения до того момента, когда в нее можно будет впиться зубами, наслаждаясь вкусом, дурманящим отяжелевшие от алкоголя мозги.
Вот только дождаться жаркого им так и не пришлось. Если они в упор не замечали появившихся за их спинами людей, это не значит, что и они оставались невидимыми. Огнеборцы отлично разглядели и колоритную компанию, расположившуюся у костра, и готовящуюся на огне закуску. Им, поднятым среди ночи на вызов, было недосуг ждать, когда бомжи закончат приготовление жаркого и потушат костер. Глядя на ошалевшие от денатурата, перекошенные сивухой лица трудно было предположить, что в их затуманенные мозги вообще сможет прийти такая мысль. Скорее всего, они так и заснут с застрявшим в горле куском мяса. Кто свалится в сторонке, а кто-то угодит в костер, которому все равно кого поджаривать, кошку, собаку, или человека.
Сгорит несчастный в огне и даже не сообразит, что с ним случилось, отчего вдруг стало так жарко и мучительно больно? И нет сил, отползти в сторонку, или позвать на помощь. Одурманивший мозги алкоголь, свяжет бомжа по рукам и ногам крепче веревки, лишив и голоса, и движения. Друзья-собутыльники, которым посчастливилось свалиться в стороне от кострища, вряд ли бы что услышали, если бы даже несчастный и успел что-нибудь прохрипеть. Протруби Иерехонская труба, призывающая живых и мертвых на суд божий, вряд ли бы она до них докричалась.
Они слышали только внутренний будильник, срабатывающий в разное время, в зависимости от времени года. Летом будильник звонил раньше, зимой позже, общее было в том, что он срабатывал за час до рассвета. Времени, когда просыпаются дома, оживают человеческими фигурами заспанные окна. В предрассветной мгле подвальный люд покидал ночные лежанки, чтобы затемно покинуть подвал и не попасться на глаза жильцам. К мусорным бачкам, без которых невозможно само их существование, нужно выбираться пораньше. Пока не заглянули в них пронырливые конкуренты, а мусороуборочные машины не опрокинули внутрь себя их содержимое.
Если, по какой-либо причине, клошару не удавалось вовремя покинуть подвальное убежище, он был вынужден провести там весь день, не рискуя выбираться наружу. Это означало огромную вероятность того, что припозднившегося бомжа кто-то заметит, и примет соответствующие меры. Если вернувшиеся ночью друзья-приятели обнаружат подвал запертым на замок и дознаются, по чьей вине лишились пристанища, провинившемуся не поздоровится. С ним разберутся по-своему. Нравы, царящие в среде маргиналов, были жестокими. Повезет провинившемуся, если он отделается побоями, после которых сможет встать на ноги, отлежавшись пару-тройку дней. Чаще все заканчивается гораздо плачевнее для виновного. Жестокость, с которой бьют товарища одуревшие от суррогата бомжи, не знает границ. Избиение заканчивается не тогда, когда жертва перестает подавать признаки жизни, а гораздо позже. Когда устанут пинать и лупить всем, что подвернется под руки, бездыханное тело, бывшие приятели.
Но в данном случае найти виновника случившегося невозможно. Невероятно трудно, проснувшись в милицейском участке, с разламывающейся от жуткого похмелья головой, воссоздать в памяти события минувшей ночи. Тем более вспомнить тот самый момент, когда кто-то из компании предложил отведать жаркого.
Холодный душ, мощной струей сметает и костер, и подрумянившуюся кошачью тушку, раскидав по сторонам с вожделением уставившихся на мясо бродяг. Потом их куда-то волокут за шкирку, направляют пинками под зад, бьют дубинками по хребту до тех пор, пока они не окажутся в тесных, зарешеченных кабинках машин, что доставят их в ближайшее отделение милиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186