Не вернулась она через неделю, а именно этот срок был контрольным, не вернулась и через две. Группа исчезла, сгинула в проклятом мареве, как случалось это уже не раз, с местными жителями. К счастью, это случалось не часто, раз в несколько лет. Раньше, ни у кого и в мыслях не было, повторить чей-то самоубийственный поступок. Только ученые мужи из города посмели нарушить сложившуюся испокон веков, тенденцию.
Не дождавшись возвращения первой, исчезнувшей в аномальной зоне группы, через месяц была отправлена на поиски, вторая экспедиция. Судя по лицам ее участников, не было в этой группе того оптимизма, как у пропавших коллег. Но ослушаться указания свыше, никто не осмелился, поэтому поисковая группа, не мешкая, нырнула за запретную черту, растворившись бесследно в мерцающем мареве.
Вторая группа тоже не вернулась в контрольное время, не вернулась и позже, она вообще никогда не вернулась. Но, к величайшему изумлению сельчан, спустя пару недель после исчезновения второй группы, границы стреляющего серебряными искрами марева, пересекли участники первой экспедиции. Это были люди, только изменившиеся внешне, постаревшие и осунувшиеся. От человеческого облика осталась лишь внешняя видимость принадлежности к роду человеческому, каковы они были внутри, этого никто не мог, и не хотел знать.
Группа, дерзнувшая бросить вызов аномальной зоне, превратилась в странных и непонятных существ, которых и ранее встречали в здешних местах. Безжизненные человеческие оболочки с застывшими, подернутыми пеленой, неживыми глазами. Подобно страшной колонне слепцов, вышли они из аномалии, и с размеренностью бездушных автоматов, устремились к центральной сельской площади. Не обращая внимания ни на что, безразличные к окружающему миру.
Так и застыли они вблизи сельской управы, в самых причудливых позах, словно механизмы, у которых внезапно отключили источник питания. Так и стояли они, бессмысленно таращась в пустоту все то время, пока перепуганный насмерть их появлением колхозный актив, трясся на разбитых лесных дорогах на председательской машине по направлению к городу. Ожившие мертвецы были оставлены на попечение местного участкового, трясущегося от страха, держащегося от странных гостей на почтительном расстоянии, не рискуя приблизиться.
Он только покрикивал время от времени, да грозил кулаком местной ребятне, единственной, кто не боялся пришельцев из зоны, стремясь поближе подобраться к ним, чтобы собственными руками потрогать странных существ. Как жаль, что делать это строго-настрого запрещено и местный участковый ревниво наблюдал за тем, чтобы они не нарушили запрет. Наказанием будет непременная порка и домашний арест, чего особенно не хотелось в прекрасные летние дни.
К вечеру из города приехали люди, которых, судя по поведению, трудно было чем-то пронять и удивить. На их лицах было написано, что они повидали в жизни всякого, было кое-что похлеще, чем жалкая кучка ходячих мертвецов. Судя по внешнему виду, это были типичные чекисты, люди с холодным сердцем и чистыми руками, через которые протекло столько крови, что она уже перестала оставлять следы. Судя по облачению, это были ученые, возможно бывшие коллеги исчезнувшей, а затем внезапно объявившейся экспедиции. На их долю выпала доставка пострадавших в соответствующее медицинское учреждение, для дальнейшего лечения и исследований.
Что с ними будет дальше, никто не знал и не рисковал строить предположений об их дальнейшей судьбе, тем более своими умозаключениями делиться с кем-нибудь из односельчан. Никогда нельзя было поручиться за то, что среди внимательно слушающих тебя собеседников, не найдется какая-нибудь сволочь, которая, услышав нечто интересное, радостно потирая руки, предвкушая дальнейшее развитие событий, торопливо засеменит в сторону колхозного правления. Чтобы поделиться услышанным с представителями советской власти, - председателем, парторгом, главным механиком и участковым, призванным в силу служебного положения и должности, блюсти устои советского государства от любого, даже малейшего поползновения на его сущность, в чем бы оно не заключалось.
И если в донесенной вести и впрямь заключалась крамола, даже намек на нее, то они просто обязаны принять меры к чересчур разговорчивому селянину, и чем жестче будут меры, тем лучше для них самих. Во-первых, остальным колхозникам будет наглядно продемонстрировано, что случается с болтунами. Во-вторых, доносчик, удовлетворившись итогами доноса, не станет строчить писульки в инстанции районного масштаба, жалуясь на нерасторопность местных представителей советской власти, обвиняя их в покрывательстве врагов, и даже в сговоре с ними, с целью дальнейшего низвержения этой самой власти.
Доносов, после которых следовали самые крутые меры, так как сидящие в районе начальники были отнюдь не самыми большими шишками в своем ведомстве, и также опасались жалоб и обвинений в свой адрес в вышестоящие инстанции, больше всего опасался сельский актив. И поэтому всегда принимал решительные меры к источникам опасности для своего положения. Смутьянов, дерзнувших нарушить покой, строго-настрого наказывали, чтобы в другой раз неповадно было болтать языком лишнего.
Наказанный в дальнейшем помалкивал, потихоньку, проверяя тогдашних слушателей, надеясь выявить доносчика и принять к нему превентивные меры, чтобы в дальнейшем, эта гнусная сволочь, не испоганила еще кому-нибудь жизнь. После обнаружения гаденыша, жить тому оставалось недолго. Ровно столько времени, сколько требовалось человеку, чтобы подловить стукача в укромном месте, и свести с ним счеты.
После сведения счетов, доносчик исчезал, безо всяких следов. И если его бренные останки и находили когда-нибудь, то были они начисто обглоданы, обитающими в реке хищными рыбами, или населяющим лес, хищным зверьем. Большинство же вообще никогда не находили. О месте их упокоения могли бы многое рассказать людям унылые и зловонные болотные топи, во множестве разбросанные по лесу, послужившие последним приютом, множеству людей. Среди них были не только доносчики и лесничие, но и уважаемые люди, ставшие добычей очередного гиблого места.
Исчезнувший доносчик, добросовестно старавшийся на благо советской Родины, никогда не становился объектом особо тщательных поисков властей, ради которых он так старался. Поиски, конечно же, проводились, но без особого рвения, ради галочки, отметки в отчетности. Побродив денек-другой по лесу, без особого энтузиазма, по большому счету занимаясь не поиском доносчика, а сбором ягод и грибов, сельчане расходились по домам. Местное начальство, облегченно вздохнув, рапортовало в район о результатах поисков, окончившихся безрезультатно.
На этом дело закрывалось и сдавалось в архив, за отсутствием состава преступления. Рыть носом землю, и докапываться до истинных причин случившегося не было особого желания. Все и так догадывались, что произошло, почему исчез дотошный и пронырливый тип, с бегающими глазками. Для местного актива, исчезновение подобного субъекта, было скорее положительным, чем отрицательным моментом, так как с его исчезновением, пропадал и источник их беспокойства за свою шкуру.
Районные власти тоже особенно не переживали по поводу исчезновения внештатного осведомителя, по той же причине, ради собственного спокойствия. Оно накладывало резолюцию об окончании дела, отправляя его на покой, на ближайшие несколько десятилетий, в пыльный городской архив, для последующего его уничтожения. Чтоб ни памяти, ни следа, не осталось от жившего некогда и мешавшего жить другим, сельского доносчика.
Страшное и опасное место Гнилая топь. Никто, даже из самых отчаянных охотников и следопытов, находясь в трезвом уме и здравой памяти, не рисковал шутить с проклятым местом, предпочитая держаться от него на приличном расстоянии. Для желающих уйти из этого мира, кому прискучила жизнь, а таких людей хватало всегда и во все времена, Гнилая топь была, идеальным местом, чтобы исчезнуть навсегда. Сделать шаг, всего один шаг, отделяющий реальный мир, от нереального, призрачного, потустороннего, каким местом и являлась Гнилая топь. Невесть когда, каким образом, и с какой целью оказалась она здесь, занесенная из чуждого людям, параллельного мира. Этот последний шаг сделать гораздо проще, чем резать вены бритвой, стреляться из ружья, или ладить прочную виселицу на крепких стропилах, где-нибудь в сарае.
Возможно, именно подобная категория людей и являлась основным контингентом посетителей Проклятого места, может это их скорбью и отчаяньем, пропиталось все пространство внутри, за запретной чертой. Возможно именно эта отрицательная энергетика, самым пагубным образом влияет на тех случайных посетителей, что время от времени оказываются за запретной чертой. По причине пьянства и потери в следствии этого, пространственной ориентировки, или элементарного блуждания по лесу, что порой случалось в здешних местах, даже с бывалыми охотниками. Возможно, причиной этому влияние расположенной поблизости Гнилой топи, требующей очередную жертву. А может причина совсем иная, и никоим образом не связана с существованием проклятого места. Но факт остается фактом, даже опытные люди здесь порой терялись, оказываясь за запретной чертой.
Граница, отделяющая реальный мир от нереального, не всегда являлась видимой и стабильной. Она отчетливо просматривалась на фоне солнечного дня, но была практически незаметна в пасмурный день, когда небо затянуто вереницей хмурых и унылых, пепельно-серых облаков, и совершенно невидима ночью, во время грозы и дождя. В это время, случайно оказавшемуся рядом с Гнилой топью человеку, ничего не стоило неожиданно для самого себя пересечь запретную черту, чтобы навсегда пропасть за ней.
Шишигинские охотники и следопыты, за столетия сосуществования с аномалией, зловредным и непредсказуемым природным феноменом, изучили его повадки, уловки, предпринимаемые проклятым местом, для вовлечения в свою клубящуюся глубь, очередной жертвы, и поэтому предпочитали держаться от гиблого места на приличном удалении, дабы избежать фокусов и выкрутасов аномалии.
Была за этим местом подмечена еще одна, характерная деталь. Аномалия не была стабильным и устойчивым образованием, что заставляло местных держаться от нее подальше. Гнилая топь могла менять очертания, становясь на несколько километров шире. Затем она застывала в новых масштабах, а несколько дней спустя, возвращалась в исходное состояние. С чем это связано, люди не знали, подобное расширение с последующим сжатием, могло случиться когда угодно. Это могло произойти, и ночью, и днем, в ясную, солнечную погоду, и в хмурую, пасмурную непогодь. По всей видимости, внезапный рост и последующий спад аномалии, никоим образом не зависел от окружающего ее мира, и подчинялся своим, не известным людям законам.
Но какие бы ни были источники роста и последующего сжатия аномалии до привычных размеров, одно можно было сказать с уверенностью, аномальные катаклизмы, ничего хорошего человеку, случайно оказавшемуся поблизости, не сулили. Очевидцами описаны случаи, когда исчезали застигнутые внезапной трансформацией Гнилой топи, охотники, преследующие зверя вблизи опасного места. И поэтому всегда, во все времена, мужики старались держаться от этого места подальше. И боже упаси, вообще приближаться к ней.
Сведения об ее скверном характере, передавались от отца к сыну. Лешка от отца узнал о существовании проклятого места, и свято придерживался общепринятой традиции, держаться от него подальше. Отец был прекрасным учителем, а Лешка внимательным учеником, жадно впитывая и запоминая, полученные от отца сведения и навыки. Именно благодаря таланту отца, терпению и прилежанию Лешки, он стал опытным охотником и следопытом. Не смотря на возраст, он мог дать фору не только большинству старших парней, наделенных правами охотников, но и многим сельским мужикам. И только возраст был единственной помехой на пути в запретную глубь леса, чтобы хоть краешком глаз взглянуть, на пугающую всех Гнилую топь.
Мысли эти он держал при себе, не рискуя делиться ими даже с друзьями. В друзей он верил, знал, что они никогда не подведут, всегда придут на помощь. Опасался он чьего-нибудь, не то, чтобы болтливого, просто неосторожного языка. Если его мысль станет достоянием гласности, а в деревне разговоры распространяются с поразительной быстротой, то даже за мысленную попытку нарушить установленный предками запрет, его ждет суровое наказание. Чтобы этого избежать, Лешка держал крамольную мысль при себе, не выпуская ее в мир, даже в окружении верных и преданных друзей. Так надежнее. А когда вырастет достаточно для того, чтобы получить право самостоятельно посещать лесные глубины, ничто не помешает ему, исполнить мечту детства, взглянуть на пугающую красоту Гнилой топи, запретного места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186