– Ну что ж, адмирал, – сказал Сэм Байрону, – командуйте артиллерией.
– Да, сэр. – Байрон стал отдавать по селектору команды лейтенанту левого носового расчета, а Сэм не сводил глаз с катеров. Если «Гасконец» на ходу, пусть изводит «Рекса» своими мелкими ракетами. Оснащать его торпедами некогда. Байрон повторял в селектор расстояние, называемое впередсмотрящим.
– Четыреста девяносто футов. Четыреста семьдесят. Четыреста пятьдесят.
– Иоанна ждет недурной шок, – сказал Сэм Джо Миллеру. Он не знает, что у нас есть орудия.
– Огонь!
Сэм, считавший секунды, выругался. Первый снаряд ушел мимо цели. Второй попал где-то у ватерлинии в носовой части – но «Рекс» все так же двигался навстречу врагу.
– Разверните судно, чтобы мы могли дать широкий залп с левого борта, – сказал Сэм Детвейлеру.
Теперь громыхнули оба орудия. «Рекс» задымился. На его летной палубе полыхал огонь. Но он продолжал идти вперед и на таком расстоянии мог уже пустить в ход большие ракеты.
– Враг в двухстах шестидесяти футах, – последовало донесение.
– Большие пташки готовы? – спросил Сэм у Байрона. – Готовы, сэр.
– Прикажите офицерам стрелять, как только выстрелит «Рекс». Байрон передал приказ. Не успел он договорить, как Сэм увидел на «Рексе» вспышку. Ракеты обоих судов встретились в воздухе на высоте четырехсот пятидесяти футов, и взрывы оглушили Сэма.
– Гозподи! – сказал Джо Миллер.
Снова выпалили орудия. На «Рексе» загорелся правый колесный кожух, и дым заволок рубку. Вдоль всего правого борта заплясали языки пламени. Снаряд попал в ракетную батарею, и ракета начали взрываться одна за другой.
– А, черт! – сказал Сэм.
Дым вокруг мостика постепенно рассеивался. Но ветер утих, и «Рекс» значительно потерял в скорости.
– Он поворачивается к нам левым бортом! – сказал Сэм.
Снова взлетели ракеты, теперь с другого борта, и ракеты Клеменса снова встретили их в воздухе. Корабль содрогнулся от взрыва, но не пострадал.
Сэм видел, что на «Рексе» дела плохи. Все палубы с правого борта пылали, и «Рекс» отворачивал прочь.
На миг Сэму показалось, что «Рекс» бежит. Но нет. Он продолжал разворачиваться, описывая круг.
– Правое колесо у них повреждено или разбито, – заметил Сэм. – Они не могут маневрировать.
Это несколько утешило его. Теперь все, что нужно, – это подойти к «Рексу» на подходящее расстояние и расстрелять его в упор из орудий.
Такой приказ Сэм и отдал. Детвейлер повернул судно, чтобы подойти к жертве на нужную дистанцию.
– А мы неплохо сработали, – возбужденно сказал Сэм Байрону.
– Пока неплохо, сэр.
– Да ведь уже почти конец! Неужели вы никогда не проявляете человеческих эмоций?
– Не на службе.
– Гозподи! – опять произнес Джо Миллер.
– Что такое? – вскрикнул Сэм, схватившись за его ручищу. Титантроп, выкатив глаза и издавая сдавленные звуки, показывал куда-то за корму. Сэм хотел обойти его, чтобы посмотреть, но не успел.
Взрыв вышиб из заднего иллюминатора пуленепробиваемое стекло, и оно обрушилось на Сэма.
Глава 34
Кошка попалась в поставленную мышкой ловушку.
Когда «Внаем не сдается» был на расстоянии двух дней пути, команда «Рекса» извлекла из трюма оболочку небольшого аэростата, изготовленную из кишечных прокладок «речного дракона» пару лет назад. На берегу установили нагнетатель водорода и надули оболочку в заранее построенном из бамбука и сосны ангаре.
«Азазель», как окрестил его Иоанн, был полужестким дирижаблем. Оболочку держало давление газа, но к ней был прикреплен металлический киль, а к килю – кабина управления и две моторные гондолы, спасенные из-под обломков Подебрадовского дирижабля. Контрольная и моторная гондолы, рули высоты и направления соединялись электропроводкой и механическими сцеплениями. В баки был залит метиловый спирт. Бомба и торпеда привешивались в люльках под днищем корабля.
После надувки бомбардир с пилотом сели в дирижабль и произвели пробный рейс. Все работало как надо. Когда «Рекс» отправился на бой с «Внаем не сдается», дирижабль кружил на большой высоте и только с приходом темноты прошел вверху через пролив.
Пока «Рекс» изображал из себя подбитую утку, дирижабль обошел неприятельское судно сзади – сначала «Азазель» миновал пролив, затем свернул направо и двинулся вдоль горной цепи, однако не слишком близко к ней. Черный цвет оболочки не позволял врагу заметить дирижабль. Его мог засечь вражеский радар – но Иоанн надеялся, что прибор будет целиком сосредоточен на «Рексе». Клеменс, полагая, что у Иоанна больше не осталось авиации, вряд ли станет проверять радаром воздушную сферу.
Сбив радарную антенну противника, Иоанн возликовал. Несмотря на страшный урон, понесенный его командой и судном, он плясал от радости. Теперь-то «Азазель» подойдет к врагу, не опасаясь ничего, кроме случайного взгляда. В сумерках, когда все внимание неприятеля приковано к «Рексу», у дирижабля есть хороший шанс выйти на нужную для удара дистанцию.
Так и получилось. Дирижабль прошел вдоль гор на север, иногда опускаясь ниже наиболее высоких холмов, потом отклонился на восток и полетел над самыми деревьями к Реке. А там устремился вперед полным ходом, неся контрольную гондолу в каком-нибудь футе над водой.
Вот он уже за вражеским судном. Громада «Внаем не сдается» загораживала дирижабль, и радар «Рекса» его не обнаруживал.
Бёртон, стоя рядом с Иоанном, слышал, как король бормочет:
– Чресла Господни! Сейчас мы увидим, настолько ли скор дирижабль, чтобы догнать Сэма! Только бы инженеры не ошиблись! Вот будет насмешка, если он, после стольких трудов и, надежд, окажется тихоходным!
Орудийные залпы противника повредили правый борт «Рекса». Грохот оглушил Бёртона, палуба под ногами закачалась, из иллюминатора вылетело стекло. У окружающих был не менее ошеломленный вид. Иоанн кричал, требуя от Струбвелла отчета о повреждениях и потерях – по крайней мере, следовало предположить, что кричит он именно это.
Струбвелл понял и стал что-то говорить в селектор. Вскоре он сумел представить капитану кое-какие данные. К Бёртону уже частично вернулся слух, хотя не в той степени, в какой ему бы хотелось.
Это был самый тяжкий удар, нанесенный им с начала боя. На всех палубах зияли многочисленные пробоины, и стены проходов, где толпился народ, тоже были сорваны. На борту взорвалось множество стоявших на установках ракет и рухнуло несколько пулеметных лафетов.
Двумя снарядами почти сорвало правый колесный кожух, но само колесо по-прежнему работало со стопроцентной отдачей.
– Клеменс, конечно, видел, что снаряды попали в кожух, – сказал Иоанн. – И думает, поди, что здорово подбил нас! Сейчас мы, в Господа Бога, убедим его в этом!
Он приказал рулевому сделать круг на месте. Правое колесо вращалось медленно, а левое, внешнее, работало в две трети своей мощности.
– Он кинется к нам, словно пес, которому не терпится доконать раненого оленя! – сказал Иоанн, потирая руки и ухмыляясь. – Точно: лезет на нас, как зверь из Апокалипсиса. И не знает того, что у самого на хвосте висит зверь пострашнее, готовый изрыгнуть на него смерть и адово пламя! Вот оно, отмщение Божье!
Бёртон почувствовал отвращение. Уж не равняет ли Иоанн себя с Создателем? Может, у короля мозги слегка съехали набок от снарядов и ракет? А может, он всегда втайне полагал, что Бог в союзе с ним?
– Дистанцию им придется определять на глазок, а при таком освещении немудрено и ошибиться, – говорил Иоанн. – А по сонару расстояние тоже не определишь!
Операторы вражеских сонаров запутаются в ответных импульсах. Эти импульсы поступят из четырех разных мест – по озеру циркулируют маленькие, дистанционно управляемые лодочки, и каждая посылает сигнал одинаковой частоты. Имеются на них и шумовые генераторы, имитирующие плюханье колес «Рекса».
Бёртон увидел силуэт «Внаем не сдается» на озаренном звездами и туманностями небе.
А прямо над ним обрисовался темный полукруг – верхняя часть «Азазеля».
– Кидайте же торпеду! – громко сказал Иоанн. – Чего ждете, дурни?
Педер Торденскьолд, командующий артиллерией, сказал:
– Дистанция обманчива, сэр. Но, думаю, дирижабль уже пустил торпеду.
Все посмотрели на панельный хронометр. Если так, то торпеда должна сработать через тридцать секунд. Но настолько ли дирижабль близок к цели, как кажется? «Азазель» должен был пустить торпеду, будучи всего в нескольких футах над Рекой, и затем быстро подняться – а освобождение от груза еще ускорило бы подъем. Раз «Азазель» висит почти над самым судном – значит, торпеда вот-вот вылетит.
Вражескому пароходу пора маневрировать. Если они даже до сих пор не заметили дирижабль, торпеду их сонары должны засечь, определив ее местонахождение, скорость и размер. Враг должен уже знать, что торпеда летит в его корму, или, как выразился Иоанн, «прямо в задний проход Сэму Клеменсу».
Лицо Иоанна являло разнообразные оттенки бешенства.
– Зубы Господни, ну как можно промахнуться на таком расстоянии?
– Промах невозможен, – сказал Струбвелл. – Разве что ее заело-заклинило в люльке.
Как бы там ни было, торпеда не сработала. Над пароходом снова возник исчезнувший было полукруг «Азазеля». Пилот с бомбардиром должны уже либо спрыгнуть, либо готовиться к прыжку. Их парашюты, снабженные пневматическим устройством, раскрываются только при полном отделении от гондолы, в случае же помех развернутся только в Реке.
Да, сейчас, по оценке Бёртона, летчикам самое время покинуть дирижабль, поставив его на автопилот и включив часовой механизм бомбы. Другой механизм должен постепенно спускать водород, заставляя машину снижаться. Когда бомба упадет, дирижабль, освобожденный от тяжести, поднимется – но невысоко. Если газ в оболочке не вспыхнет от взрыва, еще один механизм взорвет на борту малую бомбу.
Бёртон посмотрел в левый иллюминатор. Палубы «Рекса» пылали в дюжине мест. Пожарники в огнеупорных костюмах заливали огонь водой и пеной. Еще две-три минуты, и пожар будет потушен.
– Ха! – сказал капитан.
Бёртон оглянулся. Все, кроме рулевого, глядели на колбасу дирижабля, зависшую прямо над «Внаем не сдается» – нос «Азазеля» почти касался мостика.
– Невероятно! – сказал Бёртон.
– Что? – спросил капитан.
– Да то, что они до сих пор его не заметили.
– Бог на моей стороне. Теперь если они и увидят его – будет поздно. Его нельзя сбить, не подвергая опасности судно.
– Что-то не в порядке с пусковым механизмом торпеды, – сказал Торденскьолд. – Но если бомба отделится, то и торпеда сработает.
– Приготовься развернуть судно, – сказал Иоанн рулевому. – Когда я скажу, правь прямо на врага.
– Оба их катера направляются к нам, сэр, – сообщил оператор радара.
– Уж они-то должны увидеть «Азазель»! Нет, похоже, не видят!
– Может, на «Внаем не сдается» и радио отказало, – предположил Бёртон.
– Значит, Бог и правда за нас!
Бёртон поморщился. Впередсмотрящий доложил:
– Сэр, вражеские катера приближаются с кормы по левому борту.
Радар показывал, что катера находятся в четырехстах ярдах, а дистанция между ними – сто двадцать футов.
– Собираются напасть на нас с правого, борта, когда мы окажемся по ту сторону нашего круга, – сказал Струбвелл. – Полагают, что их корабль в это время откроет по «Рексу» огонь.
– Вижу, – буркнул Иоанн. – Но почему же они не подадут сигнал Клеменсу? Пусть у них радио не работает, но вспышками-то можно просигналить?
– Вот пустили ракету, – сказал Струбвелл, показывая на яркий голубовато-белый огонь в небе.
– Ну, теперь они точно увидят «Азазель»!
Дирижабль висел футах в тридцати над летной палубой врага – так, по крайней мере, казалось; трудно было судить на таком расстоянии.
С мостиком он еще не поравнялся, это ясно – иначе он столкнулся бы с надстройкой.
Какой-то небольшой предмет, темный на ярком небе, отделился от дирижабля и упал на «Внаем не сдается».
– Вот она, бомба! – крикнул Иоанн.
Бёртону показалось, что бомба упала на корму летной палубы – возможно, на самый край. Бомбардир, наверное, включил автоматический сброс, а потом выпрыгнул вместе с пилотом. Но расчет оказался неверен. Сброс должен был сработать на середине палубы. А еще лучше поближе к мостику.
Грянул взрыв, и на фоне пламени четко обрисовалась рубка с крошечными фигурками внутри.
Дирижабль взмыл кверху килем, покореженным взрывом. Оболочка вспыхнула, превратившись в огненный шар.
– Торпеда! – крикнул Иоанн. – Торпеда! Почему она не отделилась?
Возможно, она и отделилась, но с «Рекса» этого не было видно. Но тогда ей пора уже взорваться.
Пылающий дирижабль уплывал прочь. Его передняя часть упала на корму «Внаем не сдается» и съехала в Реку сквозь дыру, пробитую сорокафунтовой бомбой. «Внаем» продолжал идти вперед, оставив за собой горящую, распластанную на воде оболочку. Корма парохода тоже горела, а деревянная летная палуба занялась вся.
– Чтоб этих двоих на куски разодрали в преисподней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58