За следующую зиму Могутов объехал на ней практически всю область, заглядывая в каждый закуток, имевший хоть какое-то историческое значение. К весне две тысячи седьмого Могутова уже хорошо знали как в городе, так и по области – любой повстречавший этого коренастого, улыбающегося в бороду пятидесятилетнего мужчину сразу же проникался к нему иррациональной симпатией. Собственно, по этой симпатии Лаврентий и выделил Могутова из доброй сотни народных целителей, прошедших первые этапы проверки на предмет скрытой магии. Встретившись с Могутовым в декабре две тысячи седьмого, Лаврентий сразу же почувствовал то, что Карлос Кастанеда называл «личной силой». При всей внешней открытости и искреннем добродушии Могутов вызвал у Лаврентия Георгиевича отчетливое ощущение некоторой важной миссии, стоявшей за всеми его словами и поступками. Однако два разнотипных детектора магии, под расписку выданные Лаврентию Валентином, не обнаружили никаких отличий Могутова от обыкновенных землян.
В марте две тысячи восьмого, обсуждая с Валентином нулевые итоги двухлетней охоты на колдунов (а помимо Могутова, отдел паранормальных явлений выявил и проверил около двух тысяч потенциальных кандидатов, добравшись даже до знаменитого Каласа Свибы), Лаврентий впервые высказал предположение, что на Земле существуют различные виды магии. Одна – которая в детекторах, и другая – которая в этих чертовых экстрасенсах. Ведь детекторы, по тщательно продуманной Валентином легенде, достались ему от Нострадамуса – а кто сказал, что Нострадамус вообще землянин?!
В ответ Валентин честно признался, что понимает в магии еще меньше, чем в дифференциальной геометрии, и предложил Визе развить тему. Лаврентий Георгиевич принял вызов, и в ходе последующего мозгового штурма – а штурмовать мозги Валентин любил ничуть не меньше, чем летать на сверхзвуке над ночными окрестностями Демидовска, – выработал принципиально новую для Валентина теорию магии.
Вы, конечно, понимаете, сказал Лаврентий Валентину, что наш Нострадамус – существо совершенно уникальное? Он применяет магию когда и где захочет, без каких-либо предварительных ритуалов и малейших признаков усталости. Подозреваю, что он мог бы при желании загипнотизировать всех жителей Демидовска! А вот экстрасенсы, с которыми я привык иметь дело – и не надо на меня так смотреть, до нашей встречи я две книги о российских адептах написал, причем о настоящих, а не о всяких там «колдунах России», – те иной раз по три недели в нужное состояние войти не могут. Каждое магическое действие особого настроя требует, да еще не во всяком месте совершается. Чудовищная разница, если честно; так откуда же она берется?
Возьмем того же Могутова. По моим ощущениям – адепт совершенно невероятной мощи. А наши детекторы – Визе подбросил на ладони связку ключей с янтарным брелком – молчат, как партизаны. Почему? Да потому, что Нострадамус эти детекторы под себя делал! Потому, что у Нострадамуса энергетика – понятно, о какой энергетике говорю? – ого-го, а у обычных людей, даже у таких продвинутых, как Могутов, – хрен да маленько. Там, где Нострадамусу достаточно бровью пошевелить, Могутову небось приходится полчаса поклоны отбивать или с деревьями разговаривать. И что самое интересное, как только у наших адептов энергия появляется – удержать ее они уже не могут! Начал заклинание – хоть потолок пусть обвалится, а заканчивать надо. Иначе вся собранная Сила против самого колдуна обратится, такое правило. Так вот, нашими детекторами земного колдуна можно поймать, только когда он колдует, и никак иначе!
Ну так лови их, когда колдуют, резонно заметил Валентин. В чем проблема?
В том, ответил Лаврентий, что я только сейчас это понял. Я два года искал колдунов, а нужно было искать колдовство. Теперь все будет иначе.
– Могутов позвонил мне в понедельник, около часа дня, – начал рассказывать Визе. – Сказал, что хочет еще раз взглянуть на вещицу. Дескать, созрели нужные травы. Летом он уже осматривал череп, но вернул обратно, качая головой. Сказал, что ничего не может разглядеть, что нужен какой-то другой глаз. Теперь, как я понял, этот глаз появился.
Хрустальный череп, улыбнулся Валентин. Все-таки сработало!
Он провел ладонью над столом, блокируя интерфейс, и вышел в коридор. Персональный гравилет Иванова, замаскированный под старый автомобиль, хранился в самом обыкновенном сборном ангаре, рядом с доброй дюжиной других экспериментальных машин, созданных причудливой фантазией демидовских дизайнеров. Снова глотнув бодрящего осеннего воздуха, Валентин пересек усыпанную листьями лужайку и вскинул руку, приветствуя автоматическую дверь. Та послушно открылась, наружу выплеснулся яркий белый свет – освещенность в ангаре поддерживалась на уровне самого солнечного демидовского полдня, – и с легким жужжанием автопогрузчик выкатил прямо к ногам Валентина изрядно забрызганный грязью «рено-логан».
Это была хорошая идея, подумал Валентин, забираясь на водительское место. Хрустальный череп. Колдуны – скрытный народ, особенно те, которым есть что скрывать. Обычные приманки – деньги, слава, дружба с сильными мира сего – могут и не сработать, но Визе придумал поистине безотказный ход. Древний артефакт, хрустальный череп, извлеченный из-под развалин Лубаантуна; артефакт, в котором нужно разыскать следы древней магии майя. Какой колдун откажется хотя бы взглянуть на такое чудо? И какой настоящий колдун, заполучив подобный артефакт, удержится от искушения изучить его с помощью магии?
Оригинал Визе на время позаимствовал у самих Митчел-Хеджесов, воспользовавшись этим предлогом для проведения уик-энда в Вальпараисо. Как Валентин и думал, никакой особой магии в черепе не обнаружилось, и он благополучно отправился восвояси, оставив в базе данных корпорации свой точный молекулярный образ. Затем Валентину пришлось немного повозиться, встраивая в копию черепа микрозаклинание, чутко реагирующее на малейшее магическое воздействие – эдакую тысячекратно уменьшенную копию Бублика, – и вот в руках у Визе оказалась буквально чудодейственная приманка, на которую колдуны слетались, как мотыльки на свечу. Слетались, чтобы вновь подтвердить хорошо известную Валентину истину: магии на Земле нет.
Валентин коснулся ладонью панели управления и потянул руль на себя. Гравилет, только что притворявшийся обычным автомобилем, привстал на задние колеса, окутался зеркально-прозрачным облаком, на которое было просто невозможно смотреть, и бесшумно оторвался от земли. Валентин поднялся на сотню метров, поймал в перекрестье трансфокатора деревеньку на противоположном берегу Камы и пристально посмотрел на маленький двухэтажный домик. Автопилот захватил цель, руль мягко выскользнул у Валентина из рук, и он откинулся на спинку кресла, снова прислушавшись к рассказу Визе.
– Ровно в девять я подъехал к дому, – продолжил Визе, уже успевший в деталях рассказать о телефонном разговоре, в результате которого и была назначена столь ранняя встреча. – Могутов встретил меня у калитки. Сразу же предупредил, что хочет посмотреть на череп в одиночестве, «по-особому». Предложил на выбор подождать в машине или присесть на завалинке. Я выбрал последнее.
Валентин увеличил изображение дома Могутова и увидел эту самую «завалинку» – широкую скамью около крыльца. Визе, как и следовало ожидать, стоял у своей «нивы-шевроле», с телефоном, приложенным к щеке. Могутова видно не было – должно быть, готовился к встрече с высоким гостем.
– Могутов взял череп и скрылся в доме, – сообщил Визе.
Я присел на скамейку, вытащил брелок и достал мобильник, как будто собираясь позвонить. Примерно через минуту брелок позеленел, а на телефоне появилась большая тройка. Я привстал, собираясь посмотреть, как там череп, и понял, что произошло. Детекторы сработали!
– Ты говорил, что сработали все три, – напомнил Валентин. – Что с черепом?
– Рассыпался на мелкие осколки, – с нескрываемым удовлетворением ответил Визе. – Могутов провел в доме не больше четырех минут; индикаторы включились через пятнадцать секунд и работали до завершения нашего разговора. На крыльцо Могутов вышел уже не с черепом, а со свернутой в мешок белой скатертью. Посмотрел пристально и начал наконец говорить.
Валентин убрал увеличение: дом с приусадебным участком был уже виден безо всякой оптики. Еще пара минут, и гравилет приземлится рядом с серебристо-белой машиной Визе. Ну что ж, решил Валентин, дослушаю подробности на месте.
– Первым же его словом было «замри», – сказал Визе. – И я действительно замер – ни пошевелиться, ни рта раскрыть, пока Могутов не позволил. Хорошо, что он изложил дело буквально в двух словах. «Череп пустышка, на самом деле вы с Ивановым ищете колдунов. Настоящих колдунов. Хорошо, вы меня нашли. Что дальше?»
Интересно, что на это ответил Визе, подумал Валентин. Кто ж его знал, что колдун такой активный попадется.
– Я не знал, что ответить, – честно признался Визе. – Не ожидал такой удачи. После секундной паузы сказал только, что нам нужна магия. И что за ценой не постоим. Хорошо, согласился Могутов. Если вам действительно нужна магия, пусть Иванов приезжает прямо сейчас. Пойду ставить чайник.
А ведь Могутов заколдовал Визе, вдруг понял Валентин. Полностью взял под контроль. Иначе черта с два тот был бы так спокоен!
Гравилет вошел в посадочный вираж, на мгновение завис в трех метрах над выбранным для парковки местом и опустился на землю. Визе повернулся на порыв ветра как раз вовремя, чтобы увидеть процесс появления автомобиля из ничего.
– Доброе утро! – сказал Валентин, выбираясь из гравилете. – Ну-ка, покажи мне осколки!
– Вот. – Визе открыл заднюю дверцу. На сиденье лежала та самая белая скатерть, а на ней – горка битого горного хрусталя. Валентин подошел поближе и скомандовал Обручу «темп»: характерная форма осколков не оставляла сомнений, что индикатор сработал. А следовательно, Могутов действительно маг, Визе действительно заколдован, и любая ошибка может стать последней.
Войдя в ускоренное время, Валентин прежде всего очистил сознание от посторонних мыслей. Перед тем как что-либо делать дальше, следовало ответить на три вопроса. Зачем Могутов пошел на контакт? Способен ли он почувствовать мою магию? Как выглядит его магия, и способен ли я ей противостоять?
Именно в такой последовательности, согласился сам с собой Валентин. Если Могутов способен еще и Обруч почувствовать, у меня вообще нет никаких шансов. Итак, кто вы, колдун Могутов?
Валентин прикрыл глаза, переключаясь на ментальное пространство. Сознание Визе выглядело сейчас почти идеальным шаром, как обычно и бывает под сильными заклинаниями. Полупрозначное облачко сознания Могутова мерцало на пределе доступности; Валентин уставился на него, выпучив глаза. Обруч кольнул в центр головы тонкой иголкой боли – дескать, работаем с перегрузкой, – но все же сумел дотянуться. В следующее мгновение Валентин стал Иваном Могутовым.
Сила при мне, подумал он, и сердце, повинуясь внутреннему вдоху, трижды ударило не в такт. Крест на груди откликнулся на зов, вспыхнул живым теплом; Сила вошла в тело через солнечное сплетение, подхватила Могутова и вынесла прочь. Могутов сгруппировался в веретено и сквозь бревенчатую стену дома увидел перед собой лицо только что приехавшего человека.
Ближайшие воспоминания, понял Валентин. Я остановил время как раз в тот момент, когда Могутов вышел в астрал. У него было больше тридцати секунд, почему же он не атаковал сразу? Земная магия медленнее пангийской?
Лучше не будем на это рассчитывать, решил Валентин. Быстро, по ассоциациям. Иванов!
Перед мысленным взором Могутова появился хрустальный череп, чуть поодаль – седобородый человек со светящимися глазами. Юлиан, всплыло имя. Губы Юлиана были плотно сжаты, но голос его гремел. Наш череп по-прежнему в Вальпараисо. Ты держал в руках копию. Изготовить ее непросто. Найди того, кто это сделал, и отправь за Камнем. У него может получиться.
Могутов молча кивнул, и череп исчез, уступив место вечно улыбающемуся Визе. «Укус паука», и улыбка перестала выражать радость. Гравитационный сканер, молекулярная копия, третья лаборатория. – Визе говорил не разжимая губ. Кто сделал сканер и лабораторию? Да Иванов, кто же еще!
Надо же, как он меня ценит, подумал Валентин. Значит, начальнику Могутова нужен Камень. А что это за Камень?
В наступившем мраке затеплился огонек свечи, медленно проступило человеческое лицо. «Обет молчания», – раздались беззвучные слова. Ты никому не сможешь рассказать, и сам вспомнишь лишь тогда, когда будет нужно. Самый могущественный амулет нашего мира – Черный Камень Каабы. Храмовники Масджид аль-Харам окружили его Сферой Соломона – ни один посторонний колдун не в силах войти внутрь и сохранить разум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В марте две тысячи восьмого, обсуждая с Валентином нулевые итоги двухлетней охоты на колдунов (а помимо Могутова, отдел паранормальных явлений выявил и проверил около двух тысяч потенциальных кандидатов, добравшись даже до знаменитого Каласа Свибы), Лаврентий впервые высказал предположение, что на Земле существуют различные виды магии. Одна – которая в детекторах, и другая – которая в этих чертовых экстрасенсах. Ведь детекторы, по тщательно продуманной Валентином легенде, достались ему от Нострадамуса – а кто сказал, что Нострадамус вообще землянин?!
В ответ Валентин честно признался, что понимает в магии еще меньше, чем в дифференциальной геометрии, и предложил Визе развить тему. Лаврентий Георгиевич принял вызов, и в ходе последующего мозгового штурма – а штурмовать мозги Валентин любил ничуть не меньше, чем летать на сверхзвуке над ночными окрестностями Демидовска, – выработал принципиально новую для Валентина теорию магии.
Вы, конечно, понимаете, сказал Лаврентий Валентину, что наш Нострадамус – существо совершенно уникальное? Он применяет магию когда и где захочет, без каких-либо предварительных ритуалов и малейших признаков усталости. Подозреваю, что он мог бы при желании загипнотизировать всех жителей Демидовска! А вот экстрасенсы, с которыми я привык иметь дело – и не надо на меня так смотреть, до нашей встречи я две книги о российских адептах написал, причем о настоящих, а не о всяких там «колдунах России», – те иной раз по три недели в нужное состояние войти не могут. Каждое магическое действие особого настроя требует, да еще не во всяком месте совершается. Чудовищная разница, если честно; так откуда же она берется?
Возьмем того же Могутова. По моим ощущениям – адепт совершенно невероятной мощи. А наши детекторы – Визе подбросил на ладони связку ключей с янтарным брелком – молчат, как партизаны. Почему? Да потому, что Нострадамус эти детекторы под себя делал! Потому, что у Нострадамуса энергетика – понятно, о какой энергетике говорю? – ого-го, а у обычных людей, даже у таких продвинутых, как Могутов, – хрен да маленько. Там, где Нострадамусу достаточно бровью пошевелить, Могутову небось приходится полчаса поклоны отбивать или с деревьями разговаривать. И что самое интересное, как только у наших адептов энергия появляется – удержать ее они уже не могут! Начал заклинание – хоть потолок пусть обвалится, а заканчивать надо. Иначе вся собранная Сила против самого колдуна обратится, такое правило. Так вот, нашими детекторами земного колдуна можно поймать, только когда он колдует, и никак иначе!
Ну так лови их, когда колдуют, резонно заметил Валентин. В чем проблема?
В том, ответил Лаврентий, что я только сейчас это понял. Я два года искал колдунов, а нужно было искать колдовство. Теперь все будет иначе.
– Могутов позвонил мне в понедельник, около часа дня, – начал рассказывать Визе. – Сказал, что хочет еще раз взглянуть на вещицу. Дескать, созрели нужные травы. Летом он уже осматривал череп, но вернул обратно, качая головой. Сказал, что ничего не может разглядеть, что нужен какой-то другой глаз. Теперь, как я понял, этот глаз появился.
Хрустальный череп, улыбнулся Валентин. Все-таки сработало!
Он провел ладонью над столом, блокируя интерфейс, и вышел в коридор. Персональный гравилет Иванова, замаскированный под старый автомобиль, хранился в самом обыкновенном сборном ангаре, рядом с доброй дюжиной других экспериментальных машин, созданных причудливой фантазией демидовских дизайнеров. Снова глотнув бодрящего осеннего воздуха, Валентин пересек усыпанную листьями лужайку и вскинул руку, приветствуя автоматическую дверь. Та послушно открылась, наружу выплеснулся яркий белый свет – освещенность в ангаре поддерживалась на уровне самого солнечного демидовского полдня, – и с легким жужжанием автопогрузчик выкатил прямо к ногам Валентина изрядно забрызганный грязью «рено-логан».
Это была хорошая идея, подумал Валентин, забираясь на водительское место. Хрустальный череп. Колдуны – скрытный народ, особенно те, которым есть что скрывать. Обычные приманки – деньги, слава, дружба с сильными мира сего – могут и не сработать, но Визе придумал поистине безотказный ход. Древний артефакт, хрустальный череп, извлеченный из-под развалин Лубаантуна; артефакт, в котором нужно разыскать следы древней магии майя. Какой колдун откажется хотя бы взглянуть на такое чудо? И какой настоящий колдун, заполучив подобный артефакт, удержится от искушения изучить его с помощью магии?
Оригинал Визе на время позаимствовал у самих Митчел-Хеджесов, воспользовавшись этим предлогом для проведения уик-энда в Вальпараисо. Как Валентин и думал, никакой особой магии в черепе не обнаружилось, и он благополучно отправился восвояси, оставив в базе данных корпорации свой точный молекулярный образ. Затем Валентину пришлось немного повозиться, встраивая в копию черепа микрозаклинание, чутко реагирующее на малейшее магическое воздействие – эдакую тысячекратно уменьшенную копию Бублика, – и вот в руках у Визе оказалась буквально чудодейственная приманка, на которую колдуны слетались, как мотыльки на свечу. Слетались, чтобы вновь подтвердить хорошо известную Валентину истину: магии на Земле нет.
Валентин коснулся ладонью панели управления и потянул руль на себя. Гравилет, только что притворявшийся обычным автомобилем, привстал на задние колеса, окутался зеркально-прозрачным облаком, на которое было просто невозможно смотреть, и бесшумно оторвался от земли. Валентин поднялся на сотню метров, поймал в перекрестье трансфокатора деревеньку на противоположном берегу Камы и пристально посмотрел на маленький двухэтажный домик. Автопилот захватил цель, руль мягко выскользнул у Валентина из рук, и он откинулся на спинку кресла, снова прислушавшись к рассказу Визе.
– Ровно в девять я подъехал к дому, – продолжил Визе, уже успевший в деталях рассказать о телефонном разговоре, в результате которого и была назначена столь ранняя встреча. – Могутов встретил меня у калитки. Сразу же предупредил, что хочет посмотреть на череп в одиночестве, «по-особому». Предложил на выбор подождать в машине или присесть на завалинке. Я выбрал последнее.
Валентин увеличил изображение дома Могутова и увидел эту самую «завалинку» – широкую скамью около крыльца. Визе, как и следовало ожидать, стоял у своей «нивы-шевроле», с телефоном, приложенным к щеке. Могутова видно не было – должно быть, готовился к встрече с высоким гостем.
– Могутов взял череп и скрылся в доме, – сообщил Визе.
Я присел на скамейку, вытащил брелок и достал мобильник, как будто собираясь позвонить. Примерно через минуту брелок позеленел, а на телефоне появилась большая тройка. Я привстал, собираясь посмотреть, как там череп, и понял, что произошло. Детекторы сработали!
– Ты говорил, что сработали все три, – напомнил Валентин. – Что с черепом?
– Рассыпался на мелкие осколки, – с нескрываемым удовлетворением ответил Визе. – Могутов провел в доме не больше четырех минут; индикаторы включились через пятнадцать секунд и работали до завершения нашего разговора. На крыльцо Могутов вышел уже не с черепом, а со свернутой в мешок белой скатертью. Посмотрел пристально и начал наконец говорить.
Валентин убрал увеличение: дом с приусадебным участком был уже виден безо всякой оптики. Еще пара минут, и гравилет приземлится рядом с серебристо-белой машиной Визе. Ну что ж, решил Валентин, дослушаю подробности на месте.
– Первым же его словом было «замри», – сказал Визе. – И я действительно замер – ни пошевелиться, ни рта раскрыть, пока Могутов не позволил. Хорошо, что он изложил дело буквально в двух словах. «Череп пустышка, на самом деле вы с Ивановым ищете колдунов. Настоящих колдунов. Хорошо, вы меня нашли. Что дальше?»
Интересно, что на это ответил Визе, подумал Валентин. Кто ж его знал, что колдун такой активный попадется.
– Я не знал, что ответить, – честно признался Визе. – Не ожидал такой удачи. После секундной паузы сказал только, что нам нужна магия. И что за ценой не постоим. Хорошо, согласился Могутов. Если вам действительно нужна магия, пусть Иванов приезжает прямо сейчас. Пойду ставить чайник.
А ведь Могутов заколдовал Визе, вдруг понял Валентин. Полностью взял под контроль. Иначе черта с два тот был бы так спокоен!
Гравилет вошел в посадочный вираж, на мгновение завис в трех метрах над выбранным для парковки местом и опустился на землю. Визе повернулся на порыв ветра как раз вовремя, чтобы увидеть процесс появления автомобиля из ничего.
– Доброе утро! – сказал Валентин, выбираясь из гравилете. – Ну-ка, покажи мне осколки!
– Вот. – Визе открыл заднюю дверцу. На сиденье лежала та самая белая скатерть, а на ней – горка битого горного хрусталя. Валентин подошел поближе и скомандовал Обручу «темп»: характерная форма осколков не оставляла сомнений, что индикатор сработал. А следовательно, Могутов действительно маг, Визе действительно заколдован, и любая ошибка может стать последней.
Войдя в ускоренное время, Валентин прежде всего очистил сознание от посторонних мыслей. Перед тем как что-либо делать дальше, следовало ответить на три вопроса. Зачем Могутов пошел на контакт? Способен ли он почувствовать мою магию? Как выглядит его магия, и способен ли я ей противостоять?
Именно в такой последовательности, согласился сам с собой Валентин. Если Могутов способен еще и Обруч почувствовать, у меня вообще нет никаких шансов. Итак, кто вы, колдун Могутов?
Валентин прикрыл глаза, переключаясь на ментальное пространство. Сознание Визе выглядело сейчас почти идеальным шаром, как обычно и бывает под сильными заклинаниями. Полупрозначное облачко сознания Могутова мерцало на пределе доступности; Валентин уставился на него, выпучив глаза. Обруч кольнул в центр головы тонкой иголкой боли – дескать, работаем с перегрузкой, – но все же сумел дотянуться. В следующее мгновение Валентин стал Иваном Могутовым.
Сила при мне, подумал он, и сердце, повинуясь внутреннему вдоху, трижды ударило не в такт. Крест на груди откликнулся на зов, вспыхнул живым теплом; Сила вошла в тело через солнечное сплетение, подхватила Могутова и вынесла прочь. Могутов сгруппировался в веретено и сквозь бревенчатую стену дома увидел перед собой лицо только что приехавшего человека.
Ближайшие воспоминания, понял Валентин. Я остановил время как раз в тот момент, когда Могутов вышел в астрал. У него было больше тридцати секунд, почему же он не атаковал сразу? Земная магия медленнее пангийской?
Лучше не будем на это рассчитывать, решил Валентин. Быстро, по ассоциациям. Иванов!
Перед мысленным взором Могутова появился хрустальный череп, чуть поодаль – седобородый человек со светящимися глазами. Юлиан, всплыло имя. Губы Юлиана были плотно сжаты, но голос его гремел. Наш череп по-прежнему в Вальпараисо. Ты держал в руках копию. Изготовить ее непросто. Найди того, кто это сделал, и отправь за Камнем. У него может получиться.
Могутов молча кивнул, и череп исчез, уступив место вечно улыбающемуся Визе. «Укус паука», и улыбка перестала выражать радость. Гравитационный сканер, молекулярная копия, третья лаборатория. – Визе говорил не разжимая губ. Кто сделал сканер и лабораторию? Да Иванов, кто же еще!
Надо же, как он меня ценит, подумал Валентин. Значит, начальнику Могутова нужен Камень. А что это за Камень?
В наступившем мраке затеплился огонек свечи, медленно проступило человеческое лицо. «Обет молчания», – раздались беззвучные слова. Ты никому не сможешь рассказать, и сам вспомнишь лишь тогда, когда будет нужно. Самый могущественный амулет нашего мира – Черный Камень Каабы. Храмовники Масджид аль-Харам окружили его Сферой Соломона – ни один посторонний колдун не в силах войти внутрь и сохранить разум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61