Крест был черен как смоль, и с каждым мгновением эта чернота становилась все гуще. Валентин знал, что не должен смотреть на свою руку; сама Смерть коснулась ее, капала с бесчувственных пальцев черной невесомой слизью. Но и бежать нельзя – на руке отметка покойника, не схватит этой ночью, придет следующей. Конец мне, тоскливо подумал Валентин, не хочу!
«Тогда подчини Силу, – услышал он негромкий мужской голос. – Подчини Силу, или умрешь».
Нельзя было поворачиваться на голос, и рта открывать тоже никак нельзя. Ничего не говорил Тихон про Силу, и уж тем более не говорил, как ее подчинять. В отчаянии Валентин просто сжал кулак, стиснул зубы от боли, накрыл пойманную Смерть левой ладонью.
«Не так, – сказал голос. – Не руками!»
С Силой надо обходиться наоборот, вспомнил Валентин. Тихон никогда не уточнял, что значит наоборот. Хватать не руками, смотреть не глазами?
Валентин зажмурился и разжал мертвые пальцы, развел в стороны онемевшие руки. Чернота, соскочившая с креста, висела прямо перед ним грозным сгустком, готовилась прыгнуть. Остановись, безмолвно приказал Валентин, и повернулся, выставляя перед собой заткнутую за пояс дубовую коробку. Живот свело судорогой, руки повисли плетьми, но, падая на землю, Валентин увидел, как съежилась и потускнела сошедшая с креста Смерть.
– Теперь, когда датчик в хрустальном черепе сработал, – все так же монотонно продолжал Валентин Иванов, – Нострадамус должен появиться и выдать новые инструкции относительно колдунов. Тогда я смогу рассказать тебе продолжение.
Осторожно, чтобы не потревожить Могутова, Валентин вернулся в собственное сознание. Вот тебе и профессиональная память, подумал он. Тут от одного эпизода в дрожь бросает, а там их несколько тысяч. Если и в следующий раз такая же фигня получится, придется отбросить околичности и допросить Могутова по-человечески.
– Ты не сказал, зачем Нострадамусу колдуны, – заметил Могутов. – Ты спрашивал об этом?
– Спрашивал, и не раз, – кивнул Валентин. – Узнаешь ты, узнают и они, всегда отвечал Нострадамус. Мне кажется, он боится колдунов.
Через Обруч Валентин почувствовал, что тонкая лесть достигла своей цели. Изгнанник, подумал Могутов, и на мгновение расслабил сурово сжатые губы. Привязан к технике, значит, Запад. Еще одна удача!
Зайду-ка я с другого конца, решил Валентин. Черт с ним, с Посвятителем Юлианом. Могутов сразу понял, кто такой Нострадамус. Возможно, именно за ним он и приехал в Демидовск?
Нострадамус, обратился Валентин к могутовской памяти. Изгнанник, Дикарь, Чужак, выстроила память цепочку имен; следом развернулась панорама из тысячи картинок. Вот здесь, решил Валентин, и вошел в заснеженный парк, разбитый около полуразрушенной часовни. Рядом шагал Юлиан, Валентин чувствовал его тревогу и старался ступать неслышно, чтобы не беспокоить лишний раз Посвятителя. Из часовни вышел чернобородый человек в валенках и телогрейке; Валентин удивился его простонародному виду и тут же ожег себя епитимьей – случайных людей здесь нет, это Ведающий, принявший неприметный облик. Юлиан опустил и отвел чуть назад руки, Валентин последовал его примеру.
– Юлиан, Иоанн, – сказал ведающий низким голосом, остановившись в трех шагах перед Валентином.
– Посвятитель Григорий, – ответил Юлиан и еще дальше отвел руки за спину.
– Демидовск, – сразу же перешел к делу Григорий. – Там появился чужак. Он дважды применил Силу, жители заколдованы, ни я, ни Стефан не сумели распознать заклинание. Ордену нужен парламентер.
Юлиан повернул голову в сторону Валентина.
– Я очистил разум, – сказал Валентин, делая шаг вперед. – Чужак ничего не узнает!
Ага, подумал Валентин. Вот почему у Могутова сплошные картинки в голове. И впрямь, Чужаку не позавидуешь.
– Ты знаешь, что делать? – спросил Григорий.
– Обосноваться на его земле и сотворить Знак, – ответил Валентин. – Не получив ответа, сотворить второй, третий – сколько потребуется. Одним из Знаков стану я сам.
– Сколько ты готов ждать?
– Дольше, чем Орден, – честно ответил Валентин. – Мне всего лишь сто лет от роду, владыка.
– Мой лучший ученик, – добавил Юлиан.
– Что ж, тогда ступай, – сказал Григорий. – И пусть Орден идет вместе с тобой.
Валентин понял, что последняя фраза была ритуальной – что-то вроде отеческого благословления. Структура колдовского Ордена потихоньку прояснялась – Могутов оказался всего лишь учеником, его Посвятитель, Юлиан, стоял на низшем уровне иерархии, а Посвятитель Юлиана, Григорий, занимал в ней достаточно серьезное положение, чтобы лично проинспектировать место чрезвычайного происшествия и принять решение по отправке туда парламентера от имени всего Ордена. Следовательно, всего в иерархии минимум три уровня, иерархов второго уровня – Посвятителей – несколько десятков, и еще черт знает сколько учеников. Учитывая, как легко эти ученики лишают воли даже самых продвинутых людей, вроде Визе, – готовое теневое правительство.
Темп, темп, подхлестнул Валентин Обруч. Могутов явно намеревался закончить беседу и поскорее отправить Иванова за Черным Камнем, а узнать предстояло еще так много. Валентин уже понял, почему поиски колдунов раз за разом оканчивались неудачей: Орден тщательно оберегал свои тайны. Если бы не Визе, захотевший ловить колдунов не иначе как на уникальный артефакт, если бы не печать Ордена, оказавшаяся по неизвестным причинам на оригинале черепа, – Могутов так и продолжал бы создавать невидимые простым смертным Знаки, пытаясь обратить на себя внимание несуществующего Нострадамуса. Но как мог Орден появиться на планете, полностью лишенной естественных источников магии?! Откуда черпают Силу десятки, если не сотни Посвятителей, не говоря уже о храмовниках Каабы?!
«Сила, – мысленно произнес Валентин. – Сила!» Память Могутова послушно развернула вереницу картин. На этот раз Валентин решил не нырять в воспоминания с головой, а вместо этого превратить картинки в кинофильмы, концентрируя внимание то на одном, то на другом эпизоде. Самым трудным оказалось удержаться на тонкой грани между отстраненным взглядом наблюдателя и полным отождествлением с самим Могутовым; дважды Валентин срывался и вынужден был переживать не слишком приятные подробности ученичества у Юлиана. В отношении учеников земные Посвятители не слишком отличались от пангийских магов – основными стимулами при обучении что там, что здесь оставались боль и страх смерти. Однако эта древняя методика работала – и уже на третий раз Валентин сумел удержаться на краю памяти, не желая в очередной раз сгорать в колдовском огне для «отрешения от плоти». Теперь картинки начинали двигаться, не увеличиваясь в размерах, оставляя место для внешнего наблюдателя. Освоившись, Валентин перевел взгляд вниз и влево, где возвышался на фоне серого утреннего неба уже знакомый ему чугунный кладбищенский крест.
– Ты смог освободить Силу и выжить, – сказал невидимый незнакомец. – Ты достоин стать моим учеником.
– Кто ты? – спросил Могутов, удивляясь, что после всего пережитого может говорить.
– Твой Посвятитель, – ответил невидимка. – Отныне ты принадлежишь мне.
Интересное кино, подумал Валентин. Сила находилась в кресте, я помню вылезший оттуда черный сгусток. Каким-то способом Могутов ее высвободил, после чего должен был немедленно умереть, – ну, такое и на Панге бывает, выжженные собственной силой целые кварталы на кладбищах. Рядом оказался Юлиан, поддержал страхом смерти, и Могутов выжил – благодаря собственноручно сделанной коробочке. Получается, что Сила находится в одних артефактах, а управляется другими?
Валентин посмотрел прямо перед собой. Могутов спускался по узкой лестнице в мрачный подвал, прикрывая ладонью пламя свечи. Остановился у неровной кирпичной стены, провел пальцем по выступившему раствору. Поставил свечу на подвернувшийся деревянный ящик, трижды ударил сердцем и приложил к стене обе ладони. Раздался негромкий треск; Могутов поспешно отступил назад, подхватил свечу. Стена еще секунду стояла как прежде, а потом плавно осыпалась грудой кирпичей. Сквозь облако пыли Могутов увидел небольшую каморку, два деревянных поддона, аккуратно сложенные иконы и книги. Не дожидаясь, пока пыль осядет, снова стукнул сердцем. Одна из икон вспыхнула золотистым пламенем; Могутов прикрыл глаза рукой и в страхе отступил на шаг.
Удача, подумал колдун. Какой сильный Источник! Юлиан будет доволен.
Дождавшись, пока свечение погаснет, Могутов забрал икону, спрятал ее за пазуху и вышел из подвала.
Сначала крест, подумал Валентин, потом икона. Похоже, наши колдуны черпают Силу из предметов культа. В таком случае понятно, зачем им Черный Камень – более культового предмета на Земле, пожалуй, и не найти. Но интересно другое – Могутов испугался, обнаружив Силу. Предпочел отнести По-святителю, а не использовать самостоятельно. Получается, заводить учеников выгодно: они могут принести Посвятителю дополнительную Силу. Кстати сказать, корпорация в этом отношении покруче учеников будет – только скомандуй, все артефакты выкрадем и в центральном хранилище сложим. Осталось узнать самую малость: а как эту Силу из источника вытащить? Хорошо бы на чем-нибудь попроще попрактиковаться, перед Черным-то Камнем!
Валентин перевел взгляд на самую верхнюю картинку. Сила, повторил он призыв. Как мне добыть Силу?
Юлиан вошел неожиданно, как и подобает Ведающему. В мастерской воцарилась тишина, свет сделался хрупким, словно стеклянным. Могутов отложил в сторону причудливо изрезанную деревянную палочку, над которой работал последний час, и встал, приветствуя Посвятителя.
– Пришло время для очередного урока, – сказал Юлиан. – У колдуна может быть только одно Сердце – то, которое дал ему Посвятитель. Возьми свой жезл и убедись в этом!
– В нем еще мало Силы, Посвятитель, – сказал Могутов, но палочку все же взял, ухватил по всем правилам – тупой конец уперт в пяту ладони, большой и средний пальцы соприкасаются на змеиной голове, указательный вытянут вдоль еще только обозначенного хребта дракона.
– Тогда добудь ее, Иоанн, – сказал Юлиан и достал из-за пазухи вылинявшую красную тряпочку. – Вот Источник. Ты знаешь, что делать!
Он бросил тряпочку на стол, разметав свежую стружку. Могутов нацелил палочку, нахмурился. Валентин понял, что колдун творит заклинание, и полностью погрузился в воспоминания, почувствовал особые удары сердца. Палочка потеплела, на кончике указательного пальца возникло необычное ощущение, как если бы он удлинился сантиметров на двадцать. Но одновременно по груди разлилось уже знакомое Валентину тепло, выплеснулось в руки, хлынуло через запястье – и огненным потоком ворвалось в палочку. Тряпочка-источник вспыхнула желтым светом, как маленькое солнце; но дерево в руке Валентина превратилось в раскаленный металл, оглохший и ослепший, неспособный исполнить даже самое простое заклинание.
Валентин отрешился от боли, унял взбесившийся крест, левой рукой рванул за цепочку; крест нехотя оторвался от груди, выполз через ворот рубашки. Только сейчас Валентин почувствовал запах древесного дыма – змеиная голова на палочке обуглилась, лежавшее в ладони дерево почернело. Валентин положил крест на табурет, упрямо наклонил голову и снова ударил сердцем.
Чтобы почувствовать отклик палочки, пришлось вернуть чувствительность пальцам. Обожженная кожа с трудом отличила Силу от боли; легкое покалывание сказало Валентину, что палочка готова. «Зов», – подумал Валентин, формируя нужный поток Силы. Тряпочка едва заметно позолотела – теперь Силы в ней было совсем мало, едва ли больше, чем Валентин уже зачерпнул из палочки. «Зов», – повторил Валентин; Сила отделилась от Источника и золотистым облачком втянулась в палочку, свернулась вдоль драконьего хребта и затаилась до следующего зова.
– Выбирай, – сказал Юлиан, показывая на снятый Валентином крест.
Валентин покачал головой. Выбор между снежной лавиной и падающим перышком, между океаном огня и искрой костра? Юлиан преподал ему хороший урок: Сердце не может вытянуть из Источника больше Силы, чем уже накопило в себе. Колдун со слабым Сердцем – слабый колдун. Ученики не должны сами работать с Источниками: Посвятитель добудет из них куда большую Силу и сам поделится ею, если сочтет нужным.
Валентин взял недоделанную палочку обеими руками и переломил пополам:
– Я усвоил твой урок, владыка!
«Зов», – подумал Валентин, возвращаясь в собственное сознание. Особое ощущение в теле, которое Могутов передавал своему кресту и своей палочке. Именно так для земных колдунов выглядит Сила. Воспринимать ее напрямую, без специальных амулетов, они не способны. Точнее, поправил себя Валентин, известные мне колдуны – не способны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
«Тогда подчини Силу, – услышал он негромкий мужской голос. – Подчини Силу, или умрешь».
Нельзя было поворачиваться на голос, и рта открывать тоже никак нельзя. Ничего не говорил Тихон про Силу, и уж тем более не говорил, как ее подчинять. В отчаянии Валентин просто сжал кулак, стиснул зубы от боли, накрыл пойманную Смерть левой ладонью.
«Не так, – сказал голос. – Не руками!»
С Силой надо обходиться наоборот, вспомнил Валентин. Тихон никогда не уточнял, что значит наоборот. Хватать не руками, смотреть не глазами?
Валентин зажмурился и разжал мертвые пальцы, развел в стороны онемевшие руки. Чернота, соскочившая с креста, висела прямо перед ним грозным сгустком, готовилась прыгнуть. Остановись, безмолвно приказал Валентин, и повернулся, выставляя перед собой заткнутую за пояс дубовую коробку. Живот свело судорогой, руки повисли плетьми, но, падая на землю, Валентин увидел, как съежилась и потускнела сошедшая с креста Смерть.
– Теперь, когда датчик в хрустальном черепе сработал, – все так же монотонно продолжал Валентин Иванов, – Нострадамус должен появиться и выдать новые инструкции относительно колдунов. Тогда я смогу рассказать тебе продолжение.
Осторожно, чтобы не потревожить Могутова, Валентин вернулся в собственное сознание. Вот тебе и профессиональная память, подумал он. Тут от одного эпизода в дрожь бросает, а там их несколько тысяч. Если и в следующий раз такая же фигня получится, придется отбросить околичности и допросить Могутова по-человечески.
– Ты не сказал, зачем Нострадамусу колдуны, – заметил Могутов. – Ты спрашивал об этом?
– Спрашивал, и не раз, – кивнул Валентин. – Узнаешь ты, узнают и они, всегда отвечал Нострадамус. Мне кажется, он боится колдунов.
Через Обруч Валентин почувствовал, что тонкая лесть достигла своей цели. Изгнанник, подумал Могутов, и на мгновение расслабил сурово сжатые губы. Привязан к технике, значит, Запад. Еще одна удача!
Зайду-ка я с другого конца, решил Валентин. Черт с ним, с Посвятителем Юлианом. Могутов сразу понял, кто такой Нострадамус. Возможно, именно за ним он и приехал в Демидовск?
Нострадамус, обратился Валентин к могутовской памяти. Изгнанник, Дикарь, Чужак, выстроила память цепочку имен; следом развернулась панорама из тысячи картинок. Вот здесь, решил Валентин, и вошел в заснеженный парк, разбитый около полуразрушенной часовни. Рядом шагал Юлиан, Валентин чувствовал его тревогу и старался ступать неслышно, чтобы не беспокоить лишний раз Посвятителя. Из часовни вышел чернобородый человек в валенках и телогрейке; Валентин удивился его простонародному виду и тут же ожег себя епитимьей – случайных людей здесь нет, это Ведающий, принявший неприметный облик. Юлиан опустил и отвел чуть назад руки, Валентин последовал его примеру.
– Юлиан, Иоанн, – сказал ведающий низким голосом, остановившись в трех шагах перед Валентином.
– Посвятитель Григорий, – ответил Юлиан и еще дальше отвел руки за спину.
– Демидовск, – сразу же перешел к делу Григорий. – Там появился чужак. Он дважды применил Силу, жители заколдованы, ни я, ни Стефан не сумели распознать заклинание. Ордену нужен парламентер.
Юлиан повернул голову в сторону Валентина.
– Я очистил разум, – сказал Валентин, делая шаг вперед. – Чужак ничего не узнает!
Ага, подумал Валентин. Вот почему у Могутова сплошные картинки в голове. И впрямь, Чужаку не позавидуешь.
– Ты знаешь, что делать? – спросил Григорий.
– Обосноваться на его земле и сотворить Знак, – ответил Валентин. – Не получив ответа, сотворить второй, третий – сколько потребуется. Одним из Знаков стану я сам.
– Сколько ты готов ждать?
– Дольше, чем Орден, – честно ответил Валентин. – Мне всего лишь сто лет от роду, владыка.
– Мой лучший ученик, – добавил Юлиан.
– Что ж, тогда ступай, – сказал Григорий. – И пусть Орден идет вместе с тобой.
Валентин понял, что последняя фраза была ритуальной – что-то вроде отеческого благословления. Структура колдовского Ордена потихоньку прояснялась – Могутов оказался всего лишь учеником, его Посвятитель, Юлиан, стоял на низшем уровне иерархии, а Посвятитель Юлиана, Григорий, занимал в ней достаточно серьезное положение, чтобы лично проинспектировать место чрезвычайного происшествия и принять решение по отправке туда парламентера от имени всего Ордена. Следовательно, всего в иерархии минимум три уровня, иерархов второго уровня – Посвятителей – несколько десятков, и еще черт знает сколько учеников. Учитывая, как легко эти ученики лишают воли даже самых продвинутых людей, вроде Визе, – готовое теневое правительство.
Темп, темп, подхлестнул Валентин Обруч. Могутов явно намеревался закончить беседу и поскорее отправить Иванова за Черным Камнем, а узнать предстояло еще так много. Валентин уже понял, почему поиски колдунов раз за разом оканчивались неудачей: Орден тщательно оберегал свои тайны. Если бы не Визе, захотевший ловить колдунов не иначе как на уникальный артефакт, если бы не печать Ордена, оказавшаяся по неизвестным причинам на оригинале черепа, – Могутов так и продолжал бы создавать невидимые простым смертным Знаки, пытаясь обратить на себя внимание несуществующего Нострадамуса. Но как мог Орден появиться на планете, полностью лишенной естественных источников магии?! Откуда черпают Силу десятки, если не сотни Посвятителей, не говоря уже о храмовниках Каабы?!
«Сила, – мысленно произнес Валентин. – Сила!» Память Могутова послушно развернула вереницу картин. На этот раз Валентин решил не нырять в воспоминания с головой, а вместо этого превратить картинки в кинофильмы, концентрируя внимание то на одном, то на другом эпизоде. Самым трудным оказалось удержаться на тонкой грани между отстраненным взглядом наблюдателя и полным отождествлением с самим Могутовым; дважды Валентин срывался и вынужден был переживать не слишком приятные подробности ученичества у Юлиана. В отношении учеников земные Посвятители не слишком отличались от пангийских магов – основными стимулами при обучении что там, что здесь оставались боль и страх смерти. Однако эта древняя методика работала – и уже на третий раз Валентин сумел удержаться на краю памяти, не желая в очередной раз сгорать в колдовском огне для «отрешения от плоти». Теперь картинки начинали двигаться, не увеличиваясь в размерах, оставляя место для внешнего наблюдателя. Освоившись, Валентин перевел взгляд вниз и влево, где возвышался на фоне серого утреннего неба уже знакомый ему чугунный кладбищенский крест.
– Ты смог освободить Силу и выжить, – сказал невидимый незнакомец. – Ты достоин стать моим учеником.
– Кто ты? – спросил Могутов, удивляясь, что после всего пережитого может говорить.
– Твой Посвятитель, – ответил невидимка. – Отныне ты принадлежишь мне.
Интересное кино, подумал Валентин. Сила находилась в кресте, я помню вылезший оттуда черный сгусток. Каким-то способом Могутов ее высвободил, после чего должен был немедленно умереть, – ну, такое и на Панге бывает, выжженные собственной силой целые кварталы на кладбищах. Рядом оказался Юлиан, поддержал страхом смерти, и Могутов выжил – благодаря собственноручно сделанной коробочке. Получается, что Сила находится в одних артефактах, а управляется другими?
Валентин посмотрел прямо перед собой. Могутов спускался по узкой лестнице в мрачный подвал, прикрывая ладонью пламя свечи. Остановился у неровной кирпичной стены, провел пальцем по выступившему раствору. Поставил свечу на подвернувшийся деревянный ящик, трижды ударил сердцем и приложил к стене обе ладони. Раздался негромкий треск; Могутов поспешно отступил назад, подхватил свечу. Стена еще секунду стояла как прежде, а потом плавно осыпалась грудой кирпичей. Сквозь облако пыли Могутов увидел небольшую каморку, два деревянных поддона, аккуратно сложенные иконы и книги. Не дожидаясь, пока пыль осядет, снова стукнул сердцем. Одна из икон вспыхнула золотистым пламенем; Могутов прикрыл глаза рукой и в страхе отступил на шаг.
Удача, подумал колдун. Какой сильный Источник! Юлиан будет доволен.
Дождавшись, пока свечение погаснет, Могутов забрал икону, спрятал ее за пазуху и вышел из подвала.
Сначала крест, подумал Валентин, потом икона. Похоже, наши колдуны черпают Силу из предметов культа. В таком случае понятно, зачем им Черный Камень – более культового предмета на Земле, пожалуй, и не найти. Но интересно другое – Могутов испугался, обнаружив Силу. Предпочел отнести По-святителю, а не использовать самостоятельно. Получается, заводить учеников выгодно: они могут принести Посвятителю дополнительную Силу. Кстати сказать, корпорация в этом отношении покруче учеников будет – только скомандуй, все артефакты выкрадем и в центральном хранилище сложим. Осталось узнать самую малость: а как эту Силу из источника вытащить? Хорошо бы на чем-нибудь попроще попрактиковаться, перед Черным-то Камнем!
Валентин перевел взгляд на самую верхнюю картинку. Сила, повторил он призыв. Как мне добыть Силу?
Юлиан вошел неожиданно, как и подобает Ведающему. В мастерской воцарилась тишина, свет сделался хрупким, словно стеклянным. Могутов отложил в сторону причудливо изрезанную деревянную палочку, над которой работал последний час, и встал, приветствуя Посвятителя.
– Пришло время для очередного урока, – сказал Юлиан. – У колдуна может быть только одно Сердце – то, которое дал ему Посвятитель. Возьми свой жезл и убедись в этом!
– В нем еще мало Силы, Посвятитель, – сказал Могутов, но палочку все же взял, ухватил по всем правилам – тупой конец уперт в пяту ладони, большой и средний пальцы соприкасаются на змеиной голове, указательный вытянут вдоль еще только обозначенного хребта дракона.
– Тогда добудь ее, Иоанн, – сказал Юлиан и достал из-за пазухи вылинявшую красную тряпочку. – Вот Источник. Ты знаешь, что делать!
Он бросил тряпочку на стол, разметав свежую стружку. Могутов нацелил палочку, нахмурился. Валентин понял, что колдун творит заклинание, и полностью погрузился в воспоминания, почувствовал особые удары сердца. Палочка потеплела, на кончике указательного пальца возникло необычное ощущение, как если бы он удлинился сантиметров на двадцать. Но одновременно по груди разлилось уже знакомое Валентину тепло, выплеснулось в руки, хлынуло через запястье – и огненным потоком ворвалось в палочку. Тряпочка-источник вспыхнула желтым светом, как маленькое солнце; но дерево в руке Валентина превратилось в раскаленный металл, оглохший и ослепший, неспособный исполнить даже самое простое заклинание.
Валентин отрешился от боли, унял взбесившийся крест, левой рукой рванул за цепочку; крест нехотя оторвался от груди, выполз через ворот рубашки. Только сейчас Валентин почувствовал запах древесного дыма – змеиная голова на палочке обуглилась, лежавшее в ладони дерево почернело. Валентин положил крест на табурет, упрямо наклонил голову и снова ударил сердцем.
Чтобы почувствовать отклик палочки, пришлось вернуть чувствительность пальцам. Обожженная кожа с трудом отличила Силу от боли; легкое покалывание сказало Валентину, что палочка готова. «Зов», – подумал Валентин, формируя нужный поток Силы. Тряпочка едва заметно позолотела – теперь Силы в ней было совсем мало, едва ли больше, чем Валентин уже зачерпнул из палочки. «Зов», – повторил Валентин; Сила отделилась от Источника и золотистым облачком втянулась в палочку, свернулась вдоль драконьего хребта и затаилась до следующего зова.
– Выбирай, – сказал Юлиан, показывая на снятый Валентином крест.
Валентин покачал головой. Выбор между снежной лавиной и падающим перышком, между океаном огня и искрой костра? Юлиан преподал ему хороший урок: Сердце не может вытянуть из Источника больше Силы, чем уже накопило в себе. Колдун со слабым Сердцем – слабый колдун. Ученики не должны сами работать с Источниками: Посвятитель добудет из них куда большую Силу и сам поделится ею, если сочтет нужным.
Валентин взял недоделанную палочку обеими руками и переломил пополам:
– Я усвоил твой урок, владыка!
«Зов», – подумал Валентин, возвращаясь в собственное сознание. Особое ощущение в теле, которое Могутов передавал своему кресту и своей палочке. Именно так для земных колдунов выглядит Сила. Воспринимать ее напрямую, без специальных амулетов, они не способны. Точнее, поправил себя Валентин, известные мне колдуны – не способны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61