Изольда налила темный чай в две глиняные, покрытые коричневой глазурью кружки.
– Меду?
Тамра кивнула, слегка покачиваясь вместе с «Призраком». Допив свой чай, я огляделся – куда тут ставят пустую посуду?
– Леррис, не уходи пока, а?
– Да куда тут идти-то?
Тамра вздохнула. Изольда сдвинула брови, а я поднес к губам пустую кружку – просто чтобы не смотреть ни на ту, ни на другую. А потом взял тяжелый заварной чайник, наполнил кружку заново и утопил в ней шарик меда из серого приземистого кувшина.
– Вы составляете неплохую пару, – произнесла Изольда сухим тоном. – Одна считает, что главное – во всем добиваться успеха, а другой думает, будто существуют все объясняющие ответы на все вопросы. Одна ненавидит всяческие привилегии, но при этом отчаянно их домогается, а другой, располагая ими изначально, бездумно их отвергает.
Мы с Тамрой переглянулись.
– Вам обоим предстоит столкнуться со многими неожиданностями, – отпив глоток чаю, Изольда потянулась к сушеным яблокам, а потом к хрустящим галетам.
Я тоже отхлебнул чая, основательно подслащенного медом, но все равно остававшегося горьким.
Тамра грызла галету, запивая каждую крошку. В темно-сером одеянии, без обычного цветного шарфика, она выглядела поблекшей и вялой.
Молчание затянулось. В конце концов я поставил полупустую кружку на стол и встал, переводя взгляд с одной женщины на другую. Но обе так и не подняли глаз и не промолвили ни слова. Изольда продолжала завтракать. Тамра сидела, уставясь на гладкую поверхность стола.
Подождав немного – вдруг они что-нибудь да скажут? – я пожал плечам и вышел.
Ветер на палубе усилился и теперь вовсю трепал мои короткие волосы. Ноги сами понесли меня к корабельному носу, где я остановился, глядя на то, как ветер сдувает брызги с гребешков темно-синих волн. «Призрак», конечно, не летел над водой, но его движение нельзя было назвать неуклюжим. Практичная эффективность и основательность – вот слова, которые характеризовали корабль точнее всего. Так же, как и Изольду.
А вот в моих мыслях основательность и не ночевала – сплошной разброд и шатание.
Оказывается, я – потенциальный Мастер гармонии, убежденный в существовании ответов на все вопросы и отвергающие собственные привилегии! Решительно все знают обо мне больше меня самого!
«Призрак» рассек носом особенно высокий вал, и соленые брызги обдали борт. Однако корабль словно затих, и я не сразу сообразил, в чем дело. Машина больше не стучала, труба не дымила, колеса не вращались. При попутном ветре капитану не требовалось жечь уголь.
Интересно, может быть, мне свойственно понимать с опозданием то, что для других совершенно очевидно?
– Ты не против, если я рядышком постою?
Я вздрогнул от неожиданности. Тамра уже стояла рядом. Выглядела она получше, чем за завтраком.
– Конечно, не против.
– Ты как будто чем-то расстроен.
Я совершенно не был уверен в том, что мне стоит откровенничать с этой особой, которая с первого дня нашего знакомства держалась как первейшая стерва. И все же я решил поддержать разговор. Мне это ничего не стоит, а Тамра хороша хотя бы тем, что не нагоняет тоску.
– Расстроен? Пожалуй, не без того.
– Ты на самом деле не знал что твой отец – высший Мастер Храма?
– На самом деле.
– Я… извини… – правда, тон ее извиняющимся не был. – Неужели нам обязательно цапаться? – неожиданно спросила она.
– Нет. Но неужели тебе обязательно нужно сомневаться во всем, что я говорю или делаю?
– Мне трудно понять… Вот я гляжу на тебя – у тебя ведь было все. И…
– И что?
Вместо ответа она облокотилась о борт и стала смотреть на волны. А поскольку молчание и плеск моря уж всяко предпочтительнее сомнительного спора, то я последовал ее примеру.
– Леррис.
– Да.
– Прости.
– За что?
– За… ну почему с тобой так трудно иметь дело?
«Потому, что ты – тщеславная стерва, которая только и думает, как бы утвердить свое превосходство», – подумал я. Но благоразумно оставил эту мысль при себе.
Мы снова умолкли, но через некоторое время заговорил я.
– Помнишь, ты с самого начала всячески давала понять, что я – пустое место. При первой же возможности отдубасила меня посохом… – я осекся и, не понимая, с чего это у меня так развязался язык, снова уставился на воду.
– О… – похоже, она не ожидала от меня таких слов. – Да, с тобой и впрямь очень непросто.
Скрип снастей, шепот ветра и плеск волн почти заглушали ее тихий голос.
– Почему непросто? Что во мне такого?
– Да то, что ты никому не позволяешь тебя понять. Хотя не скрываешь своих чувств – своей скуки или своей заинтересованности. Вот почему никто не смог сойтись с тобой поближе. Даже Кристал, хотя ты ей был очень нужен.
– Кристал? Да она настолько старше… и сама говорила, что ей нужен только друг…
– Ну вот, ты опять расстроился.
Я сердито уставился на волны.
– И разозлился.
– Ну и ладно. Тебе-то что. Почему ты ко мне цепляешься?
– Потому что мне страшно. И тебе тоже.
– Мне?
– Тебе, Леррис, тебе. Страшно до чертиков, что бы ты ни говорил себе и другим.
«Призрак» обдало брызгами, так что теперь я держался за мокрый борт мокрыми руками.
Страшно? Ну, может, и так. А кому не страшно?
Подняв через некоторое время глаза, я обнаружил, что Тамра ушла. И почему-то пожалел об этом. Хотя по-прежнему считал ее стервой.
Остаток дня не принес ничего нового. Ветер держался, корабль плыл прежним курсом, матросы занимались своими делами. Саммела морская болезнь уложила на койку, Изольда с Тамрой избегали меня, а команда, похоже, сторонилась всех нас – моряки разве что обменивались короткими фразами с Изольдой. В полдень, после того, как отобедала команда, мы подкрепились хлебом, сыром, фруктами и чаем.
Потом я бродил по палубе, присматриваясь к устройству корабля и старясь уловить распределение нагрузки по корпусу. В каком-то смысле это напоминало изделия дядюшки Сардита – с виду все вроде бы просто, но на самом деле глубоко продумано, прочно и весьма надежно.
Проследить распределение потоков силы по мачтам и деревянному корпусу для меня сложности не представляло, но вот с металлическими штуковинами, особенно с машинами, дело обстояло иначе.
Попытка прощупать соединение форштевня с бушпритом сорвалась из-за выброса дыма и едкого запаха горящего угля. Внизу запускали двигатель, а на мачтах матросы сворачивали паруса. Правда, не все, а только основные. Вглядевшись в горизонт, я приметил на юге линию зеленых холмов, а на севере – более удаленную, едва угадываемую береговую черту, подернутую туманной дымкой. Скорее всего, низко висящими облаками.
Мне подумалось, что Фритаун не должен бы находиться так далеко. Во всяком случае, мы почти пересекли Великий Северный Залив.
Снова запыхтела труба и заработали колеса. Вскоре солнце потускнело – «Призрак» нырнул под завесу облаков, где воздух неожиданно оказался очень влажным.
На мачте позади мостика развернулось полотнище флага Нолдры. Интересно, к кому кандарцы относится с неприязнью? Или вопрос надо ставить иначе: к кому относится с неприязнью герцог Фритауна? Возможно, это – самое главное.
– Ты готов сойти на берегу – рядом со мной стояла Изольда.
– Само собой. Нужно только взять посох да торбу.
– Пока не надо. Время еще есть, но мы должны будем покинуть борт, как только «Призрак» причалит. Из соображений безопасности.
– Чьей безопасности? Нашей или их?
Ничего не ответив, Изольда повернулась и ушла.
Немногие оставшиеся паруса бессильно обвисли, но «Призрак» с удивительной быстротой приближался к берегу на паровой тяге. Едва мы вошли в бухту, как волнение улеглось и воцарилось почти полное безветрие.
У борта появился Саммел, а за ним и все прочие пассажиры, кроме Дорте и Изольды. Когда Миртен протянул руку, чтобы взяться за бортовой поручень, рукав задрался, открыв на мгновение белую повязку на предплечье.
К тому времени, когда корабль обогнул мыс Френталия, солнце и вовсе скрылось за бесформенными тучами. На первый взгляд Фритаун впечатления не производил. На фоне серого неба вырисовывался один-единственный шпиль, морской фасад состоял из приземистых деревянных построек, а пирсы сколочены из толстых, некрашеных, посеревших от времени и непогоды балок. Коричневые полоски указывали на подновленные места, где прогнившие доски или бревна заменили на новые.
Изольда переоделась уже во все черное. На поясе ее теперь висел меч с черной рукоятью и длинный нож.
– Берите свои вещи, – обратилась она к нам. – Сходим на берег.
За то недолгое время, которое потребовалось мне на то, чтобы спуститься в каюту и забрать свой плащ, торбу и посох, «Призрак» успел пристать к причалу, на котором нас, похоже, уже ждали.
– Таможенная стража… – пробормотал незаметно подошедший Миртен.
– Таможенная стража?
– Она самая. Блюдет интересы герцогской казны, собирая причитающиеся ему денежки.
– За что?
– Да за все. Скажем, за каждого из нас Изольде придется выложить по золотому.
– Мы должны платить за то, чтобы сюда попасть?
– А что тут такого? Это же граница, – Миртен ухмыльнулся.
Я призадумался, потому как такого поворота не ожидал. В Кандаре полно границ, и если за пересечение каждой придется вносить плату, никаких денег не хватит. Моя мошна уже не казалась мне такой уж тугой.
Но тут нас окликнула Изольда, и мы спустились на берег. Похоже, кому-то хотелось спровадить нас с корабля как можно быстрее. Матросы еще привязывали лини к швартовым тумбам, а мы уже сошли на пристань.
И тотчас были встречены круглолицым чиновником с золотистыми косичками на обоих плечах и в серебряном нагруднике. За его спиной выстроились десять солдат в кирасах из холодного железа, вооруженных мечами и дубинками. А позади них смутно угадывался силуэт женщины в белом, и само ее присутствие порождало резкое ощущение дисгармонии. Ощущение, подобное испытанному мною при виде меча, который торговец пытался подсунуть Кристал.
Несмотря на влажную духоту, я поежился и покрепче сжал в руке посох. Странно, но на ощупь он казался даже теплее, чем когда нагревался на солнце.
– Гармонизирующиеся? – скрипучим голосом спросил круглолицый, глядя только на Изольду.
– Да, семь человек, – ответила женщина в черном.
– Значит семь золотых.
– Выписывай квитанцию.
Круглолицый покосился направо, где худощавый юнец быстро что-то нацарапал и вручил листок начальнику.
Изольда протянула монеты и забрала документ.
– Оружие?
– Только самое обычное – дубинки, мечи, ножи, несколько пистолетов. Исключительно для личного пользования.
– Маги?
Изольда замешкалась, но лишь на долю мгновения, и чиновник ее замешательства, скорее всего, не заметил.
– Никаких магов. Два Черных посоха.
– Еще четыре золотых.
– С каких это пор? – спросила Изольда, буравя чиновника взглядом.
Тот молчал, на лбу его выступил пот.
– Может, с сегодняшнего полудня?
– Магистр… Год выдался не слишком удачный…
– Дополнительные поборы Договором не предусмотрены.
Круглолицый потел вовсю, и не из-за духоты.
Воин в кирасе, украшенной четырехконечной звездой, отделился от отряда и двинулся вперед.
Изольда переступила с ноги на ногу и, как показалось мне, улыбнулась. Стоявший впереди меня Миртен тяжело дышал, рука Кристал лежала на рукояти меча.
– Приказ герцога, да? – подсказала Изольда. – И ты отвечаешь головой?
Несколько капель дождя упали на мое лицо, с нависавших над городом холмов повеяло холодом. Ненароком оглянувшись на «Призрак», я увидел над сходнями капитана и двоих офицеров. Все трое держали в руках алебарды. Следовало предположить, что вздумай мы вернуться на борт, нас там не приветят.
– Нет… – сбивчиво лепетал таможенник. – Не то, чтобы… но нужды герцогства…
– В таком случае я настаиваю на праве немедленного испытания! – Изольда сделала шаг вперед, и чиновник испуганно отступил.
Миртен посмотрел на меня. Я оглянулся. Право немедленного испытания? На занятиях нам ни о чем подобном не рассказывали.
– Но… – попытался возразить чиновник.
– Ты отказываешься признавать ваши собственные законы? – вкрадчиво поинтересовалась Изольда.
Тот сокрушенно покачал головой.
Я ткнул Миртена в ребро и сказал:
– Подвинься. Мы стоим слишком скученно.
Говорил я, вроде бы, шепотом, однако Тамра наградила меня сердитым взглядом. Я пожал плечами и закатил глаза. Она покачала головой, но протиснулась вперед.
– Кто представляет герцога? – требовательно спросила Изольда, не обращая внимания на шевеление в наших рядах. Голос ее резал, как нож.
– Я, – отозвался малый со звездой на кирасе. У него была седина в волосах, гладко выбритые щеки и равнодушные, безжизненные глаза. Любого из нас он превосходил ростом на полголовы, а Изольду – так и на добрых пол-локтя.
– До крови или до смерти? – спросила Изольда.
– До твоей смерти, магистр. Ты чужеземка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67