Бострик лишь кивнул, словно это было самое обычное дело. Впрочем, пожалуй, он так и воспринимал все случившееся. В отличие от меня, Бострик проводил немало времени в обществе других подмастерьев, и я поощрял это, полагая, что ему не помешает обзавестись на будущее друзьями и знакомыми.
Взявшись за рубанок, я вчувствовался во внутреннюю структуру комода. Мне казалось, что там не все в порядке. Трудно сказать, сколько на это ушло времени, но в конце концов мне пришлось переналадить одну из направляющих опор выдвижного ящика, и дело пошло на лад. Изделие стало приобретать форму, близкую к желаемой, к одному из старых рисунков Дормана.
– Леррис!
Я покачал головой, сообразив, что провозился с комодом дольше, чем думал.
– Да?
– Лавка Хадмита закрылась, – тактично заметил Бострик.
Ювелир обычно работал дольше, чем кто-либо другой. Кивнув, я начал собирать инструменты. Бострик заодно разложил по местам и инструменты Дестрина.
Мы умылись и, поставив в известность Дейрдре, отправились через площадь к таверне. Меня беспокоило лишь то, что по возвращении мне придется чистить Гэрлоково стойло. А утром рано вставать.
На Лесопильной улице нам пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить возвращавшийся в казармы кавалерийский отряд. Три коня шли с пустыми седлами, на одном из которых расплылось темное пятно. Мечи всадников испускали тусклое красное свечение хаоса. Пленных за отрядом не вели.
Пропустив всадников, я посмотрел на Бострика и покачал головой.
– Видать, плохи у них дела.
Он кивнул, и мы продолжили путь.
В таверне «Втулка» все оставалось по-прежнему. Хотя камин, по летнему времени, не горел, мне вполне хватало и едкого кухонного чада.
Из-за стола меня окликнул Пэрлот, и я поспешил к нему, предоставив Бострика самому себе.
– Прости, мы чуток припозднились. Сперва заработались, а когда пошли, пришлось пропустить конников префекта.
– Знакомься, – Пэрлот обвел рукой стол. – Джирл, его сын Дерил, Растен и Ферральт. Обычно с нами выпивает еще и Хертол. А это, – он положил руку мне на плечо, – Леррис, прыткий малый, решивший занять место старого Дормана и заставить меня побегать за моими денежками.
Все расхохотались, а Пэрлот выдвинул стул и спросил:
– Что будешь пить, Леррис?
Мне оставалось лишь смущенно улыбнуться.
– Сок, мас…
– Никаких «мастеров». Просто Пэрлот.
– А что ты там говорил насчет конницы? – полюбопытствовал Дерил.
– Не скажу точно, – ответил я, пожимая плечами, – но, два десятка кавалеристов возвращались после стычки, потерпев поражение. Кони с пустыми седлами, пленников нет…
– Проклятье! – пробормотал мужчина, сидевший напротив. – Охота же ему опять задираться с самодержцем.
Возле Пэрлота появилась все та же худощавая, со шрамом на щеке, служанка. Точнее, худощавым оставалось ее лицо, а вот живот под передником заметно округлился, показывая, что девица не ограничивалась простым кокетством.
– Что еще подать, мастера?
– Для Лерриса соку, а мне налей еще пива, – распорядился Пэрлот, вручая ей свою массивную кружку.
– …Самодержец уже показала, на что способна, расправившись с мятежниками из Фритауна…
– Я так понимаю, что префекту лучше бы избегать столкновений с Кифриеном? – вежливо поинтересовался я.
Джирл прокашлялся:
– У Галлоса славная история, и самодержцу следует чтить ее и признавать исторические границы…
– Он хочет сказать, – пояснил с усмешкой лысеющий Ферральт, – что префекту следует вернуть владения, утраченные Галлосом в незапамятные времена, а заодно, коли получится, прибрать к рукам и другие земли.
– Ферральт, – рассердился Джирл. – Я сказал именно то, что хотел.
– Он входит в число советников префекта, – шепнул мне на ухо Пэрлот.
– А что, у самодержца все бойцы женщины? – спросил я.
– Нет, только лучшие.
На стол со стуком опустились кружки.
– Вот сок и пиво. С вас два медяка.
Я вручил служанке монеты. Пэрлот удивился, но возражать не стал.
– Женщины воюют варварски, – сказал Растен.
– Он хочет сказать, – опять не удержался от пояснения Ферральт, – что женщины не лезут в драку почем зря, а вступают в бой, лишь когда уверены в победе.
– Как та, насчет которой жаловался Торман?
– Черноволосая, которой самодержец дала чин в обход его кузена?
– Может мне кто-нибудь что-нибудь объяснить? – спросил я, сделав большой глоток.
Растен бросил взгляд на ухмыляющегося Ферральта, и тот, пожав плечам, сказал;
– Торман женат на моей сестре. Кузен его, тоже Торман, поступил на службу к самодержцу, потому что бывший префект… Впрочем, это долгая история. Короче, молодой Торман был в очереди на чин подкомандующего, когда эта женщина, командир малого отряда, проделала какой-то фокус с водой и одолела фритаунских мятежников, не потеряв ни единого бойца. Самодержец отдала ей пост, на который Торман уже губу раскатал, и тот со злости вызвал эту особу на поединок, да еще и оскорбил. Они сразились, и чертова баба отсекла ему руку вместе с мечом. От самодержца он получил пенсию – и предостережение.
– Неужто правда? – спросил я, желая узнать больше.
– Чистая правда, – встрял в разговор Джирл. – Эта сука – с Отшельничьего. Но самодержец – сама такая же стерва, и ей на все наплевать. Примет на службу хоть демона, лишь бы ее бойцы хорошо дрались.
Над столом повисло молчание.
– Леррис, – нарушил его Пэрлот, – не расскажешь ли ты нам, как это тебя занесло в наши края?
– Можно сказать, что волей Отшельничьего, – промолвил я, отхлебывая из кружки и пытаясь сообразить, как бы и правды не выложить, и без вранья обойтись.
Все взоры обратились ко мне.
– Я уже говорил Пэрлоту, что, оставив ученичество, хотел обосноваться во Фритауне, но тут старый герцог рассорился с Отшельничьим. В отместку чародеи наслали такие дожди, что луга превратились в болота. Потом старый герцог умер, а от всяких колдунов во Фритауне стало не продохнуть.
Это было не более чем преувеличение, но у меня слегка скрутило желудок.
– Колдуны, мятежники, работы нет… Короче говоря, я навьючил на пони весь свой скарб и отправился восвояси.
– А откуда ты родом и почему забрался так далеко? – осведомился Джирл.
Я пожал плечами:
– У меня нет удостоверения от гильдии, так что по закону я – всего лишь подмастерье. Хрисбарг оказался слишком мал, чтобы там нашлось дело для еще одного ремесленника, ну а Хаулетт и вообще Монтгрен… вы их видели?
Все, кроме Джирла, рассмеялись, а я, пока этот малый снова не спросил, откуда я родом, продолжил;
– Пробовал я пристроиться и в Джеллико, но там без бумаженции с печатью и носу на улицу не высунешь. Что оставалось делать бедному подмастерью? Как бы ты поступил на моем месте? – свой вопрос я адресовал Дерилу.
– Наверное, как и ты, – отправился бы в Фенард. Но как тебе удалось перебраться через Рассветные Отроги?
– С превеликим трудом. Я мерз как собака, потому как не мог позволить себе останавливаться на тамошних постоялых дворах… – сказав это, я ощутил некоторую неловкость, хотя не вымолвил ни слова лжи. Мне ведь действительно приходилось сторониться трактиров, хотя и не из-за пустого кошелька. – К счастью, обошлось без сильных снегопадов, но мне все равно пришлось ждать, пока караван расчистит дорогу.
– А как ты попал в Джеллико? – спросил Растен.
– Кому что-нибудь принести? – встряла служанка.
– Мне ничего, – ответил Пэрлот.
– И мне ничего, – сказал я.
– А мне еще кружечку…
– Мне тоже…
– А я повременю…
– Да, так насчет Джеллико… мне повезло. Я повстречался со странствующим целителем, у которого было в Джеллико дело. И он взял меня с собой.
Джирл угрюмо припал к массивной коричневой кружке.
– А где ты выискал чертеж того стола, который смастерил для Райсона? – задал вопрос Пэрлот.
– Нашел в книге Дормана, но внес в него несколько изменений. Чтобы получилось то, что было нужно Райсону.
– Вот ведь хитрюга, – хмыкнул Ферральт. – Но как бы то ни было, способ крепления ты придумал интересный. Не против, если я тоже его использую?
– Пожалуйста, хотя ты наверняка можешь найти и лучший. Я-то работал в спешке.
Это было чистейшей правдой. Дядюшка Сардит тоже не одобрил бы подобной торопливости.
– А с чего тебе взбрело в голову мастерить детский столик? – полюбопытствовал Растен.
– Да в общем-то из-за Бострика. Я понял, что у парня есть чутье, и мне захотелось дать ему что-нибудь такое… ну… – Я развел руками, надеясь, что меня поймут. И мастера поняли. Даже угрюмый Джирл медленно кивнул.
– Возможно, и нам стоило бы уделять больше внимания такой работенке, – заметил Дерил. – Некоторые вельможи неплохо платят за игрушки и детскую одежонку, так почему бы и не за мебель? Я слышал, будто бы в Хаморе есть даже миниатюрный дворец.
Девица грохнула тяжелые кружки на стол с таким стуком, словно приложилась к столешнице киянкой.
Я покосился туда, где сидели подмастерья. Они держались непринужденно, и Бострик, похоже, чувствовал себя в их компании как рыба в воде. И болтал без умолку.
»…И вот без конца… толкует о волокнах, волокнах и опять о волокнах… о том, что дерево надо чувствовать так, будто ты видишь его насквозь… а меня порой оторопь берет, потому как кажется, будто он и вправду может…»
»…да они и не такое… все могут… на то и мастера…»
– По медяку с каждого, почтеннейшие, – произнесла служанка резко.
– А много еще ты набрал заказов? – с деланным безразличием спросил Джирл.
– Да всего ничего, мы ведь только встаем на ноги. Есть угловой комод, сундук для приданого и пара скамей.
– Заказы будут, – сказал Пэрлот. – Вессель твоей работой не нахвалится.
– Мы стараемся…
Я заметил, что на улице уже стемнело.
– Мне пора, – заявил я, поднимаясь со стула. – Дестрин хворает, да и пони своему я корму не задал…
– Может, чуток задержишься? – пробурчал Джирл.
Я чувствовал, что при всей своей неискренности и недружелюбии он и вправду хотел меня задержать.
– Рад бы, но не могу.
– Ладно, может, в следующий раз мы узнаем о тебе побольше, – сказал Пэрлот.
Я кивнул, хотя рассказывать больше, чем уже выложил, не имел ни малейшего желания.
Направляясь к выходу, я задержался возле компании Бострика, сказал ему, что он может оставаться здесь, и, не дожидаясь ответа, двинулся дальше. Сзади слышались приглушенные голоса:
»…нормальный парень… ничего страшного…»,
»…больно уж молодой для такого доки…»
Я вышел на улицу, размышляя о том, не слишком ли много выболтал?
Небо расчистилось от туч, и теперь его усеивали мерцающие звезды, а над западным горизонтом висел серп молодой луны.
Вдалеке, в глубине рыночной улицы фонари гостиницы «Рог» покачивались на ветру.
Джирл. Этот человек вызывал у меня беспокойство. С первой встречи, с того самого дня, когда он осматривал на рынке мои шкатулки.
Хотя ночь только началась, улицы уже опустели. Добропорядочные горожане большей частью разошлись по домам. В Фенарде к работе приступали с рассветом.
Я подавил зевок, вспомнив о так и не вычищенном стойле Гэрлока, потер кончик носа и ускорил шаг.
Но на полпути к перекрестку меня заставило остановиться острое ощущение хаоса, источник которого находился где-то впереди. Я торопливо отступил в темноту, жалея, что со мной нет моего посоха.
Звуки приближающихся шагов были очень тихими, почти неслышными.
Я завернулся в кокон невидимости, желая надеяться, что поступаю правильно. Что имею дело с обычными убийцами, а не с Мастером хаоса.
Двое мужчин осторожно приближались к тому месту, где я только что находился. Воспринимая их не зрением, а только чувствами, я определил, что один из них, постарше, испускает бело-алое свечение. Второй был обычным наемным убийцей, злодеем по природе, но не тронутым магической порчей.
Осматривая обе стороны улицы, они направлялись в мою сторону. Я, напротив, вышел на мостовую. Жаться к стенам не имело смысла. Увидеть меня они не могли, а вот натолкнуться, заглядывая во всяческие ниши и выемки, – это запросто.
Неожиданно снова послышались тихие шаги. На сей раз со стороны «Втулки».
Старясь не выдавать себя слишком громким дыханием, я, чувствуя себя беззащитным и выставленным напоказ, снова прижался к кирпичной стене между двумя закрытыми лавками. Надеяться приходилось лишь на щит невидимости – нож на поясе вряд ли сможет помочь против обнаженных мечей.
Вторая пара наемников прошла совсем рядом. Едва они удалились на несколько шагов, я бочком осторожно заскользил в сторону мастерской Дестрина.
»…исчез… «
»…вышел из таверны. Я видел…»
»…как сквозь землю…»
»…зашел в какой-нибудь дом…»
Предоставив убийцам строить догадки, я тихонько удалился к дому Дестрина.
Начал я с того, что задал корму, а потом немного почистил Гэрлока щеткой – чтобы и его успокоить, и самому подумать. Потом, волей-неволей, пришлось взяться за лопату и ведро.
В мастерскую я вернулся поздно и застал Бострика расстилавшим свою постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67