Они правили Землей и всеми энергиями на ней, включая остальные кланы.
- Это для меня новость, - сказала я.
Она пожала плечами настолько, насколько ей позволяли наручники.
- Что толку говорить об утраченном? Но если на вас напал желтый тигр, то это может объяснить, почему вы, кажется, обладаете очень большой силой.
- Она была желтой, - сказала я. Я повернулась к Эдуарду.
Он знал, чего я хотела без слов.
- Она была бледно-желтого цвета с темными полосами.
- Вы там были?
- Да, - сказал он.
- На кого-нибудь еще напали? - Спросила она.
- Да, тесты показали, что у него нет ликантропии. Только мне одной повезло. Просто стоя рядом с ней, было легче дышать. Может быть, мысль, что я могла путешествовать без моего собственного личного состава оборотней, просто не соответствует действительности. Может быть, я никогда не смогу путешествовать в одиночку. Дерьмо. Если это так, мне, возможно, придется отказаться от федерального значка в любом случае. Что хорошего было в исполнителе, который не мог ездить туда, где плохие парни совершали свои преступления?
Система двусторонней связи зазвучала снова.
- Другие тигры успокоились. Что вы там делаете, Блейк?- Это был Шоу, и я как-будто заранее знала, что это будет он. Мне было жаль, что его жена убежала и загуляла с оборотнем, но это была не моя вина.
Эдуард подошел к интеркому на нашей стороне и заговорил.
- Мы приглушили энергию тигра, вот и все.
- Что делает Блейк? - спросил Шоу.
- Свою работу, - сказал Эдуард и отпустил кнопку.
Я посмотрела в эти странно успокаивающие тигриные глаза на лице женщины.
- Знаете ли вы, чем занимался Мартин?
Она моргнула на меня. Ее лицо ничего не сказало мне, но ее губы раскрылись, ее дыхание стало немного быстрее. Было ли это из-за того, что она что-то знала, или потому, что я упомянула ее бойфренда? Или это было из-за того, что она была в наручниках сверху донизу, и ее допрашивала полиция? Это заставляет людей нервничать, даже слишком сильно. Это одна из причин, почему я предпочитаю допрашивать людей на дому или в каком-то другом случайном месте. Но было уже слишком поздно для случайностей сегодня. Слишком поздно для многих вещей.
Я смотрела ей в глаза, когда она сказала:
- Нет.
Я не поверила ей. Я не знаю почему, но, глядя в эти голубые кошачьи глаза, я знала, что она лжет. Это были не метафизические силы. Это была та же инстинктивная реакция, которую обретает любой коп через некоторое время. Вы просто начинаете разбираться. Сейчас, может, она не врала, но пыталась что-то скрыть. Может быть, она лгала, так как боялась, или просто потому, что могла. Люди лгут по самым глупым причинам. Но я расценила ее ложь, как попытку что-то скрыть. Она лгала, потому что у нее была информация, в которой мы нуждались. Это было бы полезно. Это позволило бы нам куда-то продвинуться и кого-нибудь допросить. Это дало бы нам что-то полезное по тем новым случаям смерти, что я видела сегодня. Если Паула Чжу что-то знает, то, возможно, погибшие офицеры и спецназ, который находился в критическом состоянии в больнице... Может быть, все это было бы не напрасно.
Я поняла, глядя в ее лживые глаза, что я больше не верю в это. Даже если она знает все, долбаный секрет тайного соуса, и расскажет нам все, это не имеет значения. Это не имеет значения для семей убитых офицеров. Это не имеет значения для спецназовцев, которые может быть никогда уже не будут ходить, даже если очнутся. Что имело значение - так это ложь, которую мы сказали себе, что мы могли продолжать двигаться и не сожрать наше собственное оружие.
Терапевты использовали слово закрытие, чтобы заставить вас поверить, что боль прекратится, и что наказание плохого парня, и выяснение почему, принесет вам мир. Это была самая большая ложь из всех.
- Анита, - произнес Эдуард, - все в порядке? Он был ближе ко мне, чем раньше, все время по одну сторону стола с Паулой и мной. Я не слышала, не чувствовала, не видела его перемещения. Я покачала головой.
- Нет, со мной не все в порядке. - Про себя я подумала, что выхожу из игры. Что случилось со мной?
Эдуард взял меня за руку и отодвинул меня от женщины. Чем дальше я отстранялась, тем яснее становилась моя голова, но тигр внутри меня был все еще там, припавший к земле по другую сторону металлической стены в моей голове. Но она лежала, и только подрагивание кончика этого черного полосатого хвоста говорило о том, как она была раздражена.
Дверь открылась, и главный детектив Эд Морган вошел улыбаясь. Он играл этими большими карими глазами и изображал замечательного славного парня, который многого стоит. Он просто излучал обаяние. Ах, да, мы ждали его. Шоу разве не предупреждал нас не задавать никаких вопросов, непосредственно связанных с делом, пока не прибудет Морган? Угадали, предупреждал. Имела я это все.
- Добрый день, Паула, я могу называть вас Паула? Я Эд. - Он положил документы на стол между ними, взял стул, на котором я сидела, и улыбнулся ей. Создавалось такое впечатление, что Эдуард и я не существуем.
- Теперь я продолжу, Маршалы. Заместитель шерифа Шоу хотел бы поговорить с тобой. - Морган улыбнулся достаточно широко, чтобы показать ямочки, но в глубине этих карих глазах светилась недружественная искра. Я подумала, что на нас сейчас собираются накричать. Замечательно.
Эдуард не ослабил свою хватку на моей руке, как будто он не верил тому, что я буду делать. Если бы там было зеркало, я бы проверила, каким было мое выражение лица, но там не было ничего, кроме стен. У них недостаточно комнат для допроса с большими блестящими двусторонними зеркальными стеклами, поэтому они поместили женщину в ту, где они не могли наблюдать за ней достаточно хорошо. На ней была камера, но она не заменяла окно. Она была единственной, состоявшей в реальной связи с мертвым вертигром, но ее не удостоили лучшей комнаты, хотя теперь у нее был один из лучших следователей. Запахло офисной политикой.
Эдуард подвел меня к еще открытой двери. Все, что он видел и чувствовал от меня, или во мне, заставляло его нервничать. Я не считала это пугающим. Я вообще ничего особенно не чувствовала. Опять же, была одна крохотная мысль, что не так со мной?
Он легко вытолкнул меня в открытую дверь. Я посмотрела назад и увидела, что Паула Чжу смотрит на меня. В тот момент, когда я встретила ее взгляд, тигрица во мне поднялась. Она заревела снова, но на этот раз металлическая стена задрожала от звука, как будто ее рев ударил по ней, как по какому-то огромному гонгу. Я споткнулась, и Эдуард удержал меня. Он наклонился и прошептал:
- Что случилось?
- Не уверена, но мне нужно уйти от этих тигров.
Морган сказал:
- Закройте дверь, когда выйдете. Паула и я поладим просто прекрасно, не правда ли?
Он отвернулся от нас, но я знала, что он понапрасну тратил свою блестящую улыбку на нее. Она даже не взглянула на него. Ее глаза были прикованы ко мне.
Я прошла сквозь двери, и только рука Эдуарда на моей руке удерживала меня от того, чтобы не побежать. Мое дыхание пыталось ускориться. Мой пульс уже ускорялся. Я могла ощущать других тигров внутри комнат для допросов. Единственные оборотни, которых я должна была чувствовать подобным образом, были те, с которыми я была связана метафизически, или те, с которыми был связан Жан-Клод. Я ни в коей мере не была достаточно близка к белым тиграм Вегаса, чтобы ощущать их так сильно. Что-то было неправильно.
Пальцы Эдуарда вонзились в мою руку. Вдавились достаточно, чтобы я запротестовала от боли, но она помогла очистить голову. Это стоило нескольких синяков, и в тот момент, когда боль помогла, я поняла кое-что еще.
Я шепнула ему:
- Мне запудрили мозги.
- Вампир? - Он сделал это вопросом.
- Если только королева белых тигров не в состоянии сделать то дерьмо, что я раньше видела только в исполнении вампиров, тогда да.
- Вамп или тигр? - Спросил он низким голосом.
Несколько офицеров полиции посмотрели на нас, когда мы проходили мимо. Они увидели кровоподтеки от захвата, или услышали шепот? Или слухи были настолько хороши, что мы просто вызывали любопытство? Я посмотрела на пару мундиров, которые уставились на нас.
- На что смотрите?
- Оставь их, Анита.
Эдуард просто продолжал двигаться мимо них. Он ослабили хватку на моей руке, немного, и я сразу почувствовала тигров позади нас в комнатах. Я могла почти видеть, как они поднимают глаза и пытаются увидеть меня.
Я наклонилась и прошептала:
- Держи крепче.
- Что?
- Боль помогает сохранять голову ясной.
Он снова сжал до боли мою руку, и мы продолжили идти к дверям. Я могла видеть давление горячего, белого солнечного света от двери.
- Если солнечный свет помогает... - Произнес он.
Я сказала:
- Тогда он вампир.
- Если это не так... - Сказал он.
- Тигр, - закончила я.
Он даже не потрудился сказать "да". Мы оба знали, что мы делаем и почему. Бернардо позвал сзади:
- Где пожар?
Эдуард оглянулся назад, но я нет. Мои глаза были нацелены на двери. Я сосредоточилась на давлении пальцев Эдуарда на моей руке, и солнечном свете впереди.
Он ответил:
- Нам нужно немного воздуха.
Бернардо, и Олаф, если он был с ним, догадаются, что мы бы не стали двигаться так быстро, чтобы глотнуть немного воздуха. Это была группа людей, которые знали друг друга. Они знали Эдуарда лучше, чем меня, но понимание его в тот момент работало просто превосходно для всех нас.
Бернардо и Олаф догнали нас, когда мы подошли к внешнему вестибюлю. Виктор поднялся с места, на котором сидел. Как только я его увидела, тигрица во мне взревела снова, и на этот раз металлический щит, который я построила на ее пути колебался, как металлическая вода. Он не разрушился, но изогнулся.
Эдуард даже не замедлился, но отмахнулся от Виктора, и продолжал направлять нас к дверям. Бернардо открыл двери и ждал нас, как если бы его вызвали по скорой. Олаф волочился за всеми нами, не помогая, но и не мешая. Прямо сейчас, я бы не стала мешать.
Тигрица внутри меня вскочила на искривленный металл и стала пытаться лезть.
- Скорее, - сказала я.
Эдуард вытащил меня через двери. Тепло ударило меня первым, сдавливая дыхание, как прогулка в духовке. Тигр не колебался. Она хотела наружу.
Затем меня ударил свет, и он был как горячие, белые прожектора. Он полоснул сквозь тьму, которую я не могла увидеть. Тьму, в которой была Она. Она стояла в темноте и кричала на меня. Но солнце прервало ее, и все, с чем я должна была бороться теперь - это вертигр, которому удалось подняться на мои щиты и который бежал на всех парах к поверхности меня. Я не знала, почему Марми Нуар так сильно нравились тигры, но она сделала что-то, что ослабило мою защиту. Я пыталась поставить другой щит, но не могла. Марми Нуар ушла сейчас, вышвырнутая солнцем, но то, что она сделала во мне, еще было там. Оно калечило меня. Эдуард еще слегка держал меня за руку.
- Анита, с тобой все в порядке?
- Вампирша ушла, но она сделала что-то со мной.
Тигр вовсю бежал наружу, пятна белого и черного, если она достигнет моей поверхности, в лучшем случае, я упаду на землю и почти изменюсь. В худшем случае, независимо от того, что Марми сделала со мной, превращусь в тигра по-настоящему.
- Что случилось? - спросил Олаф.
- У меня есть вопрос получше: что происходит? - спросил Бернардо.
Если бы у меня был верлеопард или вервольф, или даже вертигр, я могла бы отвлечь тигра внутри меня, обратить зверей друг против друга, да хотя бы тигр другого цвета. Я стояла в тепле и на свету, и мне нужно было то, что я не могла объяснить другим.
- Я могу помочь вам успокоить тигра. - Раздался голос Виктора позади нас. Он последовал за нами на свет.
- Я так не думаю, - сказал Эдуард.
- Нет, - сказала я. - В смысле, да.
Эдуард посмотрел на меня.
- Анита, он едва не привел твоего зверя раньше.
- Это был несчастный случай, - сказал Виктор. - Но я обучен помогать женщинам моего клана сохранять свою человеческую форму.
Эдуард привлек меня к себе. Но у нас не было времени; тигр уже почти достиг поверхности.
- Пусть попробует, Эдуард, или я могу стать тигром по-настоящему.
Я потянулась к Виктору, и Эдуард отпустил меня, неохотно. Виктор положил руки по обе стороны от моего лица, также, как делал Криспин, когда я впервые встретилась с ним в Северной Каролине. Виктор выбросил свои цветные линзы, так что я смотрела на эти голубые глаза, открывшиеся свету. Я упала в эти глаза, и тигр замедлился внутри меня. Она не остановилась, но замедлилась. Он наклонил свое лицо к моему.
Я почувствовала движение в сторону и уловила высокое, темное присутствие Олафа. Эдуард удержал его от прикосновения к нам.
- Позволь ему, - сказал Эдуард. Виктор поцеловал меня. Он прижал свой рот к моему. С Криспином я заставила моего зверя перейти к нему и принять его собственного тигра, но сейчас Виктор вдохнул свою силу в меня. Не своего зверя, но свою силу. Эту покалывающую кожу, сбивающую дыхание, силу, которую я не чувствовала еще никогда ни от одного ликантропа, кроме его собственной матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81