- Так что лучше просто убить их, чем оставить на каталке?
- Я вам излагаю закон, а не то, во что я верю, - сказала я. - Честно говоря, я думаю, если положить их в запечатанные крестами гробы на некоторое время, они будут в безопасности и не будут болтаться на пути, но это тоже считается жестоким и необычным.
- Если бы они были людьми, этого бы не было.
- Если бы они были людьми, мы бы не говорили о помещении их в коробку и засовывании их в яму где-нибудь. Если бы они были людьми, нам бы не позволили приковать их к каталке и удалить их сердца и головы. Если бы они были людьми, мы были бы без работы.
Он наградил меня взглядом, в котором медленно проявлялось отвращение.
- Подождите здесь, я поговорю с лейтенантом.
- Закон есть закон, - сказал Олаф.
- Я боюсь, что он прав, Хупер.
Он посмотрел на меня, игнорируя Олафа.
- Если бы был другой вариант, вы бы отказались от этого?
- Это зависит от варианта, но я с удовольствием бы воспользовалась правовым убежищем для таких моментов, которое не включало бы убийство.
- Это не убийство, - сказал Олаф.
Я повернулась к нему.
- Ты не веришь в это, поскольку, если бы это было не убийство, тебе бы это так не нравилось.
Он посмотрел на меня этими темными, как пещеры, глазами, и в их глубине был намек на гнев. Мне было все равно. Я просто знала, что не хочу убивать Сару, или Стива, или Генри Джефферсона, или девушку, которую он заставил плакать. Но чтобы не оставлять Олафа один на один с женщиной, мне пришлось бы взять их на себя, но блин не тогда, когда было темно, не тогда, когда они могли видеть, что их ждет, не тогда, когда они были в страхе.
- Ты действительно не получаешь удовольствия, убивая их, да? - Спросил он, и его голос звучал удивленно.
- Я говорила тебе, что мне это не нравится.
- Да, говорила, но я не поверил тебе.
- Почему ты мне веришь теперь?
- Я наблюдал за твоим лицом. Ты пыталась найти способ спасти их или уменьшить их страдания.
- И ты можешь сказать все это по одному выражению лица?
- Не только по одному выражению, а по набору выражений, как облака, проходящие перед солнцем, одного за другим.
Я не знала, что сказать, это было почти поэтично.
- Эти люди не виноваты ни в каких правонарушениях. Они не заслуживают того, чтобы умереть за то, что оказались недостаточно сильными, чтобы сопротивляться Витторио.
- Тед сказал бы, что невиновных вампиров не бывает.
- А что скажешь ты? - Спросила я, стараясь быть сердитой, потому что злость была лучше, чем дрожащее ощущение в кишечнике. Я не хотела убивать этих людей.
- Я говорю, что невиновных не бывает.
Хупер вернулся с Гремсом. Гремс сказал:
- У нас есть адвокат, который давно хотел попробовать с ходатайством об отсрочке исполнения в подобных случаях.
- Вы имеете в виду, как звонок от губернатора в последнюю минуту в кино, - сказала я.
Гремс кивнул. Его такие искренние карие глаза изучали мое лицо.
- Нам нужен истребитель, который написал бы и подписал, что он или она считает, что истребление этих вампиров будет убийством, а не общественным благом.
- Пусть Каннибал прочитает некоторые умы и убедится, что нас не обманули, и тогда я подпишу.
- Анита, - сказал Олаф.
- Не надо, просто не надо, и держись подальше от заключенных.
- Ты не отвечаешь за меня, - сказал он, начиная злиться. Сильно злиться.
- Нет, но я отвечаю, - сказал Гремс. - Держитесь подальше от заключенных до дальнейшего уведомления, маршал Джеффрис. Я сообщу другим маршалам, что мы делаем.
Они пошли к задней комнате и бывшим заложникам и Эдуарду. Олаф сказал то, о чем я думала.
- Эдуарду не понравится то, что ты делаешь.
- Ему и не должно нравиться.
- Для большинства женщин мнение их парня имеет значение.
- Иди ты в пизду, - сказала я, и отошла от него.
Он выкрикнул мне вслед.
- Я думал, что ты не хочешь.
Я продолжала идти. Вампиры на полу смотрели на меня, словно я была Витторио, или нечто другое, такое же страшное. В нескольких глазах была ненависть, но под ней был страх. Я могла ощутить его основанием своего языка, как что-то сладкое, с привкусом горечи, как темный шоколад, немного чересчур черный.
Дальняя дверь открылась, Каннибал помогал Саре выйти. Она увидела меня и закричала снова:
- Она собирается убить нас! Она собирается убить нас всех!
Обычно, она была бы права, но, возможно, только возможно, мы действительно сможем спасти сегодня всех.
Глава 65

До рассвета оставалось меньше двух часов. Я устала до боли, но все вампиры были еще живы. Они были прикованы к каталкам в морге, а так как комната в морге была предназначена только для одного вампира, следователь и все его люди были не слишком рады видеть целых десять, но Гремс задействовал своих собственных людей в качестве дополнительной охраны. Караул был исключительно добровольным, но его люди смотрели на него, как на сумасшедшего; если он сказал, что это хорошо, так и было. Кроме того, он объяснил это так:
- Никто не умер сегодня ночью, если мы сделаем это - и завтра никто не умрет.
Эдуард не был не в восторге от меня. Бернарду было весело. Олаф оставил меня в покое, захваченный своими мыслями, которые я не хотела бы разделить. Вообще-то, я позволила сержанту Рокко подбросить меня к отелю, поскольку Эдвард не предлагал. Как правило, это задело бы мои чувства, но не после всего, что случилось.
- Я никогда раньше не пробовал свои таланты на настоящих вампирах, - сказал он в тишине машины.
- Насколько это отличалось? - Спросила я, по-прежнему глядя на затемненные здания на улице. Как и большинство улиц в большинстве городов, на этой улице все было закрыто. Перед рассветом, даже стриптизеры отправляются домой.
- Они все еще люди, но их мысли текут медленнее. Нет, - сказал он, и то, как он это произнес, заставило меня взглянуть на него. Его профиль в свете и тени фонарей был очень серьезным. - Они как замороженные в янтаре насекомые, словно для них самые ясные воспоминания - старые, а то, что произошло сегодня с нашим убийцей, для них размыто.
- Бьюсь об заклад, что это верно только для Генри Джефферсона и Сары, - сказала я.
Он отвернулся от дороги и посмотрел на меня.
- Да, как ты догадалась?
- Они были старейшими. Ты знаешь, как с некоторыми людьми, когда они становятся старыми, прошлое для них более ясное, чем настоящее.
Он кивнул.
- Я думаю, для некоторых вампиров, это также. Для тех, кто не преуспел, но только выжил. Я думаю, что они оглядываются на дни их славы.
- С твоим бой-френдом вампиром та же история?
Я удержалась, чтобы не спросить, с которым?, но сдержалась.
- Нет, но он Принц своего города.
- Ты имеешь в виду, что он счастлив сейчас.
- Да.
- Генри носит часы, которые стоят больше, чем этот грузовик. У него неплохо идут дела, тогда почему его самое яркое воспоминание было о времени, когда женщины носили длинные платья и локоны, и он был в жилете и костюме с карманными часами, и цилиндре?
- Он любил женщину? - спросила я.
Рокко задумался, затем сказал:
- Да. - Он посмотрел на меня. - Я никогда раньше не мог поймать картины любви, Анита. Я хорош в насилии, ненависти, темном материале, но сегодня я получил приятные картины, и мне пришлось работать в суровых условиях. Ты что-то сделала со мной, когда я читал тебя?
- Не нарочно, - сказала я, - но я, как правило, оказываю влияние на вампирские силы.
- Я не вампир, - сказал он.
- Мы одни, Рокко, и ты хотел поговорить со мной наедине, поэтому больше никакой лжи. Ты знаешь, и я знаю, и твои люди знают, что ты кормишься воспоминаниями, которые собираешь.
- Они не знают.
- Твой позывной Каннибал. Они знают; на определенном уровне, они знают. - Я откинулась на сиденье, и мы свернули на Стрип, и вдруг я поняла, куда все подевались, они были здесь. Улица за часы до рассвета выглядела так же, как и ближе к полуночи. - Я думала, что город, который никогда не спит - это Нью-Йорк, - сказала я.
Рокко засмеялся.
- Я там никогда не был, но Стрип не спит долго. - Он взглянул на меня снова, а затем обратно на яркие огни и анимационные рекламные щиты. - Ты тоже кормилась моим воспоминанием.
- Ты показал мне, как.
- По тому, как я кормился одним воспоминанием, ты поняла, как обернуть эту способность против меня, вот так просто?
- Видимо, - сказала я.
- Где ты живешь?
- Новый Тадж, - ответила я.
- Заведение Макса. - Он сказал так, словно это было плохо.
- Макс знает, что если он допустит, чтобы с нами что-нибудь случилось, это может плохо закончиться. Он будет охранять нашу безопасность для поддержания мира.
- Твой бой-френд настолько большая шишка в мире вампиров?
- Просто с нами все будет в порядке, - сказала я.
- Это не ответ на вопрос.
- Нет, не ответ.
- Хорошо.
Мы были на светофоре перед Белладжио, рядом с поддельным силуэтом Нью-Йорка и Эйфелевой башней неподалеку. Мир словно был урезан и сплющен до одной улицы.
- Задавай вопрос, который ты хотел спросить, Рокко. - Я отчасти ожидала, что он возразит, но он не стал, наконец, он спросил:
- Ты такая же, как я. Ты кормишься своей силой.
- Поднятием мертвых? Не думаю.
- Это что-то, связанное с сексом или любовью. Я кормлюсь на насилии, памяти о нем, но ты кормишься на более приятных эмоциях, не так ли?
Я размышляла, как ответить; может быть, я просто устала, потому что сказала правду.
- Да.
- Я по-прежнему буду видеть более приятные эмоции?
- Я не знаю. Мы словно бы обменялись небольшим количеством силы. - Я посмотрела на пиратский корабль, огонь, он был сюрреалистическим, нереальным, как и некоторые мечты, в которых нет никакого смысла.
- Ты когда-нибудь раньше делилась силой таким образом?
- Я могу служить фокусом психических способностей для поднятия мертвых.
- Что это значит?
- Я могу поделиться силой с другими аниматорами, и, объединившись, мы можем поднять больше, или более старых, мертвых.
- На самом деле? - Сказал он.
- Да, я описывала это в журнале "Аниматор" несколько лет назад.
- Отправь мне по почте прошлый номер, и я прочту. Может быть, местные профессионалы могут сделать нечто подобное.
- Твои способности не очень похожи.
- Не были похожи.
- Мы оба живые вампиры, Каннибал; достаточно сходства.
Он взглянул на меня, и это был долгий взгляд.
- Закон не распространяется пока на психических вампиров.
- Они не хотят в этом разбираться настолько, чтобы быть в состоянии урегулировать этот вопрос.
Он улыбнулся.
- Слишком много политиков было бы по ту сторону его.
- Возможно, - сказала я.
Он снова выдал мне этот взгляд.
- Ты знаешь кого-нибудь?
- Нет, просто я - циник.
- У тебя хорошо получается.
- Почему благодарность - всегда высокая похвала от копа. - У меня было чувство, что он еще не задал все свои вопросы. Я ждала в яркой неоновой тишине, прерываемой темнотой между огнями, словно ночь становилась толще там, где не светил свет. Мое настроение отражалось в моей голове.
Он подъехал к большому круговому паркингу Нового Таджа. Я поняла, что мне следовало позвонить заранее, чтобы кто-то из наших людей нас встретил. Я рассчитывала, что меня высадит Эдвард и парни, и я была бы в достаточной безопасности. Теперь я была сама.
- Хочешь, я провожу тебя?
Я улыбнулась ему, положив руку на дверь.
- Я большая девочка.
- У этого вампира на тебя серьезные виды, Анита.
- Ты задал все вопросы, которые хотел задать наедине? - Спросила я.
- Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты прямолинейна?
- Все это чертово время.
Он снова засмеялся, но c оттенком нервозности.
- У тебя когда-нибудь был соблазн кормиться больше, чем нужно?
Швейцар, или слуга, или кто-то еще, вышел на крыльцо. Я помахала, чтобы они удалились.
- Что ты имеешь в виду, Рокко?
- Я могу забрать воспоминание, Анита. Я могу забрать его и удалить из их ума. Я несколько раз сделал это случайно. Оно будто становится моим воспоминанием, а не их, и это предел. Это пик. Я думаю, если я позволю себе, я могу забрать их все, каждое плохое воспоминание, которое у них когда-либо было. Может быть, больше. Может быть, я мог бы забрать все и оставить их пустыми. Я думаю о том, каково это - забрать все.
- Соблазнительно, да? - Сказала я.
Он кивнул и не стал смотреть на меня.
- Ты когда-нибудь делал такое?
Он посмотрел на меня в шоке, в ужасе.
- Нет, конечно нет. Это было бы зло.
Я кивнула.
- Речь не о способности сделать что-то, Рокко. Речь даже не о размышлении о том, чтобы это сделать. Речь даже не о том, что соблазн может завести слишком далеко.
- Тогда о чем? - Спросил он.
Я посмотрела в это очень взрослое, очень сведущее лицо, и наблюдала за сомнением в его глазах. Я знала, что это сомнение.
- Речь идет о решении не делать этого. Речь идет о том, чтобы не поддаться искушению. Наши способности не делают нас злом, сержант, они уступают ему. Психические способности ничем не отличаются от пистолета. Просто потому, что ты мог бы войти в толпу и убрать половину из них, не означает, что ты это сделаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81