Они заняли именно те позиции, чтобы создать максимум трудностей задерживаемым, если те решат взбрыкнуть. Все это Филатову не нравилось. Лучше бы они налетели с гиканьем, круша прикладами и звякая наручниками. Или попытались вломиться в номер. Тогда в сутолоке у него было бы больше шансов выйти самому и вытащить друга. Но они действовали так, будто признавали за ним бойца высокого класса, что само по себе уже было очень неприятным сюрпризом.
– У меня приказ доставить вас в Департамент Таможни для беседы, – сказал офицер, держась ровно на таком расстоянии, на котором необходимо.
Филатов увидел, что пальцы его лежат вовсе не на пороховом автомате, а на короткоствольном ЭМ-оружии. Такого здесь мало.
Вдруг Филатов понял, что имеет дело с бойцами элитного отряда Президентской Гвардии. Он вспомнил лицо солдата, занявшего позицию у броневика, его показывали в новостях: «Командос начинает и побеждает». Какой-то бравурный репортаж.
– А в чем дело? – развязно осведомился Филатов. – Мы граждане нейтральной планеты. Вы ищите неприятности?
– Уверяю вас, это простая формальность, – вежливо улыбнулся офицер.
Филатов ему не верил. Госпитальер же пожал плечами.
– Как долго это продлиться? – спросил он.
– Недолго.
– Съездим.
«К черту в пасть», – добавил про себя Филатов и подал другу знак – опасность. Будь готов. Впрочем, толку в бою от госпитальера куда меньше, чем вреда. Разведчик один имел гораздо больше шансов выбраться из передряги, чем вдвоем.
– Ну что ж, – Филатов небрежно шагнул к бронетранспортеру, краем глаза разглядев еще застывшую в стороне легковую машину, где сидели три молодых человека с внимательными глазами, в черной одежде и архаических солнцезащитных очках.
«Обложили!» – вздохнул про себя Филатов. И обложили крепко. Обложили демонстративно. Противник уверен, что если задерживаемые – профессионалы, они поймут, что шансов у них никаких нет.
Филатов шагнул к дверям бронемашины. И увидел, как рука офицера легла на рукоятку парализатора. Хорошего парализатора, полицейского, из Аризоны.
Еще секунда, и жгут его пройдется по спинам московитян, и тогда все. Тогда миссия провалена.
Филатов не оборачивался. Он чувствовал, что происходит сзади. Он знал, что жгут парализатора скользит к его спине – быстро и неумолимо. Знал, что офицер считает – он застал задерживаемого врасплох, и задание оказалось не таким трудным. Он знал, что сержант, стоящий поодаль, сейчас лупит парализатором Сомова, а тот, тюфяк, специально созданный, чтобы служить легкой добычей, сейчас завалится на землю.
И когда жгут по всем законам природы должен был коснуться Филатова и отправить его в трехчасовой сон, тот стремительно ушел в сторону.
Кем бы ни был офицер, что такое боец «Богатыря» в действии, он не видел. Да и сейчас довелось ему увидеть немного. Филатов изогнулся так, как человек его комплекции изогнуться не может в принципе. Его рука проводила руку офицера, и жгут нашел свою цель – обвился вокруг шеи хозяина.
Вслед за этим разведчик увидел нависшего над госпитальером сержанта с парализатором и толкнул на него теряющее равновесие тело офицера. Но госпитальер все-таки получил жгутом. Филатов рывком преодолел расстояние, дернул Сомова на себя и кинул его, как полено, в кузов бронетранспортера.
Гвардейцы, прикрывавшие офицера, решили, что все уже закончено, и расслабились. На этом потеряли секунду. А потом не стали стрелять, боясь попасть в своих. Филатов рассчитал единственно возможную траекторию движения, при которой противник не сможет сделать ничего.
Разведчик ввалился в бронетранспортер следом за безжизненным госпитальером. Внутри было двое солдат. Один вскинул автомат, да ничего не успел, получив ногой в грудь и растекшись по стенке. Второй вообще ничего не понял.
Водитель, сидящий за рулем, вообще не был создан для таких ситуаций, Филатов рубанул его ребром ладони по нервному узлу и отправил в нокаут.
Двигатель слабо урчал – его не глушили на всякий случай. Не было такой боевой техники, которой Филатов не сумел бы воспользоваться.
Он выжал педаль и рванул бронетранспортер вперед, развернулся, протаранил машину с внимательными молодыми людьми, и, ледоколом врубаясь в дорожное движение, устремился по улице.
Он знал прилежащие к отелю районы, как свои пять пальцев. Закон – перед началом работы изучи место работы и составь возможные варианты отхода. Он просчитывал, что придется удирать на машине. Но на бронетранспортер не надеялся.
Так или иначе, он избрал четвертый маршрут – когда нужно сбросить организованное преследование. Бронетранспортер закружился по улицам.
Филатов бросил машину у железной дороги, взвалил госпитальера на плечо и выскочил на дорогу.
Подарок судьбы – перед ними затормозило такси.
– Сеньор, вам не тяжело? – осведомился участливо таксист.
– Двести песо, если вывезешь отсюда, – не снимая с плеча госпитальера, Филатов вытащил бумажку и бросил на сиденье.
– Ха, хоть на луну! Полиция на хвосте?
– Да.
– А этого, кого ты укокошил, можно в багажник.
– Дурак, это мой друг.
– Друг – святое дело.
Машина дернулась и стала набирать скорость.
Над городом реяли вертолеты и неизвестно откуда взявшийся глайдер. Полицейские силы начинали оцеплять районы.
– Они никогда не оцепят трущобы, – сказал водитель, сворачивая на боковую улочку.
Через несколько минут друзей высадили в самом грязном районе, который они видели.
– Больше не нужна помощь? – спросил таксист.
– Нет, – Филатов кинул еще стопесовую бумажку. Этого бумажного мусора у него было полно. Кроме того, в кармане лежал проникатель, способный взломать любой банковский электронный счет и который с легкостью мог заменить любую кредитную карточку на этой планете, да и на многих других.
– Ну тогда пока, – махнул рукой таксист, и машина резво сорвалась с места.
Филатов огляделся. Он был на деревянной набережной. Внизу плескалась вонючая мутная речка с радужными бензиновыми пятнами. Рядом был перекосившийся металлический мост.
Под ним и устроился Филатов. Он ждал, когда госпитальер придет в себя.
Так двумя бродягами в трущобах стало больше…
***
– Ты огорчил меня, брат мой, – вздохнул Магистр, разглядывая Рыцаря Рыжего Пламени.
– Я готов принять наказание, – склонил тот голову. – Но мы не могли знать, что он настолько быстр.
– Ты не мог… Но ты должен был знать, – Магистр погладил хрустальный череп перед ним на столе.
Они разговаривали в большом мрачном зале со сводчатыми окнами, в которые просачивались бледные лучи рассвета. В углу комнаты потрескивали поленья в камине – в настоящем, а не имитационном плазменном камине. Магистр Домен не просто соблюдал традиции. Это было нечто большее – суть той организации, одним из руководителей которой он являлся. Настоящий огонь, играющий на настоящих поленьях – в этом есть мистика, которую не заменят никакие совершеннейшие СТ-проекции и никакая самая хитроумная бытовая техника.
Равно как ничто не заменит настоящее красное виноградное вино, бокал с которым стоял перед Магистром.
– Они затерялись в городе, – сказал Рыцарь Рыжего Пламени. – Они погибнут в нем. Это город не для чужаков.
– Нет, брат мой. Они не погибнут. Неужели ты не видишь, что за ними сила и удача.
– Вы говорите, как наш пленник, – криво усмехнулся Рыцарь Рыжего Пламени.
– Правильно. А Черный шаман понимает толк в этих делах, – взгляд Магистра затуманился, пальцы впились в семиконечную звезду на груди.
– Мы так и не знаем, чего же они хотят, – сказал Рыцарь.
– Неужели это непонятно? Они пришли по нашему следу. И они не отступят. Они последуют за нами и дальше. До самого конца.
– Они не смогут.
– ОНИ смогут, – Магистр потянулся к бокалу и отхлебнул вино, посмотрел через бокал на пламя камина. Свет играл в хрустальных гранях и красиво мерцал ь красном божественном напитке.
– Как бы за ними не пришли другие, – поморщился Рыцарь Рыжего Пламени.
– Таких больше не найдут, – покачал головой Магистр. – Да и что значит – другие. Ты же знаешь, брат мой, счет уже идет на дни.
Рыцарь поежился от этих слов. Он знал, что цель близка. Но охватить этот факт разумом не мог. При попытке осмыслить его становилось холодно и неуютно. И Рыцарю Рыжего Пламени начинало казаться, что он избрал в жизни не тот путь.
– Отыщи их, брат, – мягко произнес Магистр, но в словах ощущался напор власти и твердость гранита. – Найди и приведи в этот зал.
– Я кину их к твоим ногам!
– Кинь. Пусти по их следу полицию и охранку. Натрави на них сынов ночи, все самое гнусное отребье этого Содома и Гоморры. Пусть земля горит под их ногами.
– Я сделаю все.
– Конечно, сделаешь, Рыцарь Рыжего Пламени. И учти – они вот-вот проникнут в тайну Чумного сектора. Они не отступятся. Они будут искать доступ туда. Они будут искать знание о нем. Используй это, брат мой, славный охотник.
– Твои советы как всегда мудры, – Рыцарь поднялся с неудобного кресла с высокой резной спинкой. Он понял, что разговор окончен. Припал на одно колено. Приложился к перстню на пальце Магистра. И, поднимая ветер своим длинным черным одеянием, быстро вышел из зала…
***
– Руки перед собой, бродяги! – заорал полицейский, целясь в Филатова из пистолета.
– Хосе, а это не те придурки, которых все ищут? – спросил его напарник, выглядывающий из машины с взведенным карабином.
– Похожи, но не очень, – неуверенно пожал плечами Хосе.
– В каталажку – там проверим. Премия в двадцать пять тысяч песет на дороге не валяется.
Премия на дороге не валялась. Зато теперь на дороге валялось двое копов, после того, как ими занялся Филатов. Полицейские так и не поняли, кто и как их треснул лицом об асфальт. Очнулись они через несколько минут, с горечью рассматривая разобранный по частям полицейский автомобиль и ощупывая свои пустые кобуры и карманы, из которых забрали даже квитанции об оплате водопровода. Местные крысы постарались – а на что можно рассчитывать человеку, хотя бы и полицейскому, провалявшемуся столько времени без чувств в трущобе…
– Рико, а это не те уроды, за которых обещали премию в двадцать пять тысяч песет? – осведомился поигрывающий металлической дубинкой громила. Семеро отпетых, откормленных, здоровенных головорезов, испытанных трущобных бойцов – банда Ржавого Хики, контролирующая эту часть трущоб – обступили двоих вечерних путников.
– Они вылезли из канализации, – поморщился Рико и подал сигнал.
Бандиты налетели на пришельцев как на легкую добычу. Дело было плевое – слегка накостылять, чтобы не повредить товар, и начать переговоры с правительством о вознаграждении и об их передаче.
Через минуту Филатов отряхнул рукав, стер капли крови и огляделся на распростертые тела.
– И эти туда же, – пожал он плечами, забрасывая подальше увесистую дубинку Рико…
Охота на московитян была объявлена по всем правилам. Охотилась полиция. Охотились военные. Охотились уличные банды. Нельзя было рассчитывать не то что на надежность притонов, но даже на честность подземных жителей – обитателей городской канализации и каверн, даже туда долетела весть, что за головы двоих типов назначена хорошая плата.
За пять дней, которые прошли с того момента, как гвардейцы опозорились с задержанием московитян, в общей сложности в полицейские участки перетаскали почти две тысячи человек – бедолаг, которые отважились пройти по городу вдвоем или хоть отдаленно напоминали лица с транслируемых везде портретов.
Скрываться разведчику-нелегалу Филатову было не впервой. Но он гораздо лучше чувствовал себя в переполненном полицейскими идентификаторами и фиксаторами, в сплошь электронном, пронизанным информационными сетями высочайшей сложности Нью-Тауне. Там некоторые технологические фокусы давали преимущество. В Нью-Тауне и на Потомаке, когда на Филатова была объявлена охота, он спасся, используя пластогрим, систему внешнего замещения и «игольник» – компьютерный проникатель, способный морочить даже сверхсложные электронные системы Аризоны.
Проникатель был у него и сейчас – так что проблем со средствами в ближайшее время не предвидится. Был у него и браслет с индикатором слежки и несколькими предметами первой необходимости – микрокапсулами отши-бателя памяти «Амнезина» и подавителя воли «Пластилина». А вот остальная аппаратура, в том числе гримкомплекс «Мельпомена», способный придать человеку любую внешность и обмануть практически любые идентификационные устройства, с легкостью копирующий не только формы носа и губ, но и радужку, папиллярные узоры и биоэнергетический код, остался в номере. Он лежал в чемодане. Теперь от содержимого чемоданов ничего не осталось. Тонкий радиолуч пронзил пространство и привел находящиеся в них механизмы самоуничтожения, так что противник вряд ли поживится чем-нибудь.
Разведчик клял себя за то, что не просчитал ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– У меня приказ доставить вас в Департамент Таможни для беседы, – сказал офицер, держась ровно на таком расстоянии, на котором необходимо.
Филатов увидел, что пальцы его лежат вовсе не на пороховом автомате, а на короткоствольном ЭМ-оружии. Такого здесь мало.
Вдруг Филатов понял, что имеет дело с бойцами элитного отряда Президентской Гвардии. Он вспомнил лицо солдата, занявшего позицию у броневика, его показывали в новостях: «Командос начинает и побеждает». Какой-то бравурный репортаж.
– А в чем дело? – развязно осведомился Филатов. – Мы граждане нейтральной планеты. Вы ищите неприятности?
– Уверяю вас, это простая формальность, – вежливо улыбнулся офицер.
Филатов ему не верил. Госпитальер же пожал плечами.
– Как долго это продлиться? – спросил он.
– Недолго.
– Съездим.
«К черту в пасть», – добавил про себя Филатов и подал другу знак – опасность. Будь готов. Впрочем, толку в бою от госпитальера куда меньше, чем вреда. Разведчик один имел гораздо больше шансов выбраться из передряги, чем вдвоем.
– Ну что ж, – Филатов небрежно шагнул к бронетранспортеру, краем глаза разглядев еще застывшую в стороне легковую машину, где сидели три молодых человека с внимательными глазами, в черной одежде и архаических солнцезащитных очках.
«Обложили!» – вздохнул про себя Филатов. И обложили крепко. Обложили демонстративно. Противник уверен, что если задерживаемые – профессионалы, они поймут, что шансов у них никаких нет.
Филатов шагнул к дверям бронемашины. И увидел, как рука офицера легла на рукоятку парализатора. Хорошего парализатора, полицейского, из Аризоны.
Еще секунда, и жгут его пройдется по спинам московитян, и тогда все. Тогда миссия провалена.
Филатов не оборачивался. Он чувствовал, что происходит сзади. Он знал, что жгут парализатора скользит к его спине – быстро и неумолимо. Знал, что офицер считает – он застал задерживаемого врасплох, и задание оказалось не таким трудным. Он знал, что сержант, стоящий поодаль, сейчас лупит парализатором Сомова, а тот, тюфяк, специально созданный, чтобы служить легкой добычей, сейчас завалится на землю.
И когда жгут по всем законам природы должен был коснуться Филатова и отправить его в трехчасовой сон, тот стремительно ушел в сторону.
Кем бы ни был офицер, что такое боец «Богатыря» в действии, он не видел. Да и сейчас довелось ему увидеть немного. Филатов изогнулся так, как человек его комплекции изогнуться не может в принципе. Его рука проводила руку офицера, и жгут нашел свою цель – обвился вокруг шеи хозяина.
Вслед за этим разведчик увидел нависшего над госпитальером сержанта с парализатором и толкнул на него теряющее равновесие тело офицера. Но госпитальер все-таки получил жгутом. Филатов рывком преодолел расстояние, дернул Сомова на себя и кинул его, как полено, в кузов бронетранспортера.
Гвардейцы, прикрывавшие офицера, решили, что все уже закончено, и расслабились. На этом потеряли секунду. А потом не стали стрелять, боясь попасть в своих. Филатов рассчитал единственно возможную траекторию движения, при которой противник не сможет сделать ничего.
Разведчик ввалился в бронетранспортер следом за безжизненным госпитальером. Внутри было двое солдат. Один вскинул автомат, да ничего не успел, получив ногой в грудь и растекшись по стенке. Второй вообще ничего не понял.
Водитель, сидящий за рулем, вообще не был создан для таких ситуаций, Филатов рубанул его ребром ладони по нервному узлу и отправил в нокаут.
Двигатель слабо урчал – его не глушили на всякий случай. Не было такой боевой техники, которой Филатов не сумел бы воспользоваться.
Он выжал педаль и рванул бронетранспортер вперед, развернулся, протаранил машину с внимательными молодыми людьми, и, ледоколом врубаясь в дорожное движение, устремился по улице.
Он знал прилежащие к отелю районы, как свои пять пальцев. Закон – перед началом работы изучи место работы и составь возможные варианты отхода. Он просчитывал, что придется удирать на машине. Но на бронетранспортер не надеялся.
Так или иначе, он избрал четвертый маршрут – когда нужно сбросить организованное преследование. Бронетранспортер закружился по улицам.
Филатов бросил машину у железной дороги, взвалил госпитальера на плечо и выскочил на дорогу.
Подарок судьбы – перед ними затормозило такси.
– Сеньор, вам не тяжело? – осведомился участливо таксист.
– Двести песо, если вывезешь отсюда, – не снимая с плеча госпитальера, Филатов вытащил бумажку и бросил на сиденье.
– Ха, хоть на луну! Полиция на хвосте?
– Да.
– А этого, кого ты укокошил, можно в багажник.
– Дурак, это мой друг.
– Друг – святое дело.
Машина дернулась и стала набирать скорость.
Над городом реяли вертолеты и неизвестно откуда взявшийся глайдер. Полицейские силы начинали оцеплять районы.
– Они никогда не оцепят трущобы, – сказал водитель, сворачивая на боковую улочку.
Через несколько минут друзей высадили в самом грязном районе, который они видели.
– Больше не нужна помощь? – спросил таксист.
– Нет, – Филатов кинул еще стопесовую бумажку. Этого бумажного мусора у него было полно. Кроме того, в кармане лежал проникатель, способный взломать любой банковский электронный счет и который с легкостью мог заменить любую кредитную карточку на этой планете, да и на многих других.
– Ну тогда пока, – махнул рукой таксист, и машина резво сорвалась с места.
Филатов огляделся. Он был на деревянной набережной. Внизу плескалась вонючая мутная речка с радужными бензиновыми пятнами. Рядом был перекосившийся металлический мост.
Под ним и устроился Филатов. Он ждал, когда госпитальер придет в себя.
Так двумя бродягами в трущобах стало больше…
***
– Ты огорчил меня, брат мой, – вздохнул Магистр, разглядывая Рыцаря Рыжего Пламени.
– Я готов принять наказание, – склонил тот голову. – Но мы не могли знать, что он настолько быстр.
– Ты не мог… Но ты должен был знать, – Магистр погладил хрустальный череп перед ним на столе.
Они разговаривали в большом мрачном зале со сводчатыми окнами, в которые просачивались бледные лучи рассвета. В углу комнаты потрескивали поленья в камине – в настоящем, а не имитационном плазменном камине. Магистр Домен не просто соблюдал традиции. Это было нечто большее – суть той организации, одним из руководителей которой он являлся. Настоящий огонь, играющий на настоящих поленьях – в этом есть мистика, которую не заменят никакие совершеннейшие СТ-проекции и никакая самая хитроумная бытовая техника.
Равно как ничто не заменит настоящее красное виноградное вино, бокал с которым стоял перед Магистром.
– Они затерялись в городе, – сказал Рыцарь Рыжего Пламени. – Они погибнут в нем. Это город не для чужаков.
– Нет, брат мой. Они не погибнут. Неужели ты не видишь, что за ними сила и удача.
– Вы говорите, как наш пленник, – криво усмехнулся Рыцарь Рыжего Пламени.
– Правильно. А Черный шаман понимает толк в этих делах, – взгляд Магистра затуманился, пальцы впились в семиконечную звезду на груди.
– Мы так и не знаем, чего же они хотят, – сказал Рыцарь.
– Неужели это непонятно? Они пришли по нашему следу. И они не отступят. Они последуют за нами и дальше. До самого конца.
– Они не смогут.
– ОНИ смогут, – Магистр потянулся к бокалу и отхлебнул вино, посмотрел через бокал на пламя камина. Свет играл в хрустальных гранях и красиво мерцал ь красном божественном напитке.
– Как бы за ними не пришли другие, – поморщился Рыцарь Рыжего Пламени.
– Таких больше не найдут, – покачал головой Магистр. – Да и что значит – другие. Ты же знаешь, брат мой, счет уже идет на дни.
Рыцарь поежился от этих слов. Он знал, что цель близка. Но охватить этот факт разумом не мог. При попытке осмыслить его становилось холодно и неуютно. И Рыцарю Рыжего Пламени начинало казаться, что он избрал в жизни не тот путь.
– Отыщи их, брат, – мягко произнес Магистр, но в словах ощущался напор власти и твердость гранита. – Найди и приведи в этот зал.
– Я кину их к твоим ногам!
– Кинь. Пусти по их следу полицию и охранку. Натрави на них сынов ночи, все самое гнусное отребье этого Содома и Гоморры. Пусть земля горит под их ногами.
– Я сделаю все.
– Конечно, сделаешь, Рыцарь Рыжего Пламени. И учти – они вот-вот проникнут в тайну Чумного сектора. Они не отступятся. Они будут искать доступ туда. Они будут искать знание о нем. Используй это, брат мой, славный охотник.
– Твои советы как всегда мудры, – Рыцарь поднялся с неудобного кресла с высокой резной спинкой. Он понял, что разговор окончен. Припал на одно колено. Приложился к перстню на пальце Магистра. И, поднимая ветер своим длинным черным одеянием, быстро вышел из зала…
***
– Руки перед собой, бродяги! – заорал полицейский, целясь в Филатова из пистолета.
– Хосе, а это не те придурки, которых все ищут? – спросил его напарник, выглядывающий из машины с взведенным карабином.
– Похожи, но не очень, – неуверенно пожал плечами Хосе.
– В каталажку – там проверим. Премия в двадцать пять тысяч песет на дороге не валяется.
Премия на дороге не валялась. Зато теперь на дороге валялось двое копов, после того, как ими занялся Филатов. Полицейские так и не поняли, кто и как их треснул лицом об асфальт. Очнулись они через несколько минут, с горечью рассматривая разобранный по частям полицейский автомобиль и ощупывая свои пустые кобуры и карманы, из которых забрали даже квитанции об оплате водопровода. Местные крысы постарались – а на что можно рассчитывать человеку, хотя бы и полицейскому, провалявшемуся столько времени без чувств в трущобе…
– Рико, а это не те уроды, за которых обещали премию в двадцать пять тысяч песет? – осведомился поигрывающий металлической дубинкой громила. Семеро отпетых, откормленных, здоровенных головорезов, испытанных трущобных бойцов – банда Ржавого Хики, контролирующая эту часть трущоб – обступили двоих вечерних путников.
– Они вылезли из канализации, – поморщился Рико и подал сигнал.
Бандиты налетели на пришельцев как на легкую добычу. Дело было плевое – слегка накостылять, чтобы не повредить товар, и начать переговоры с правительством о вознаграждении и об их передаче.
Через минуту Филатов отряхнул рукав, стер капли крови и огляделся на распростертые тела.
– И эти туда же, – пожал он плечами, забрасывая подальше увесистую дубинку Рико…
Охота на московитян была объявлена по всем правилам. Охотилась полиция. Охотились военные. Охотились уличные банды. Нельзя было рассчитывать не то что на надежность притонов, но даже на честность подземных жителей – обитателей городской канализации и каверн, даже туда долетела весть, что за головы двоих типов назначена хорошая плата.
За пять дней, которые прошли с того момента, как гвардейцы опозорились с задержанием московитян, в общей сложности в полицейские участки перетаскали почти две тысячи человек – бедолаг, которые отважились пройти по городу вдвоем или хоть отдаленно напоминали лица с транслируемых везде портретов.
Скрываться разведчику-нелегалу Филатову было не впервой. Но он гораздо лучше чувствовал себя в переполненном полицейскими идентификаторами и фиксаторами, в сплошь электронном, пронизанным информационными сетями высочайшей сложности Нью-Тауне. Там некоторые технологические фокусы давали преимущество. В Нью-Тауне и на Потомаке, когда на Филатова была объявлена охота, он спасся, используя пластогрим, систему внешнего замещения и «игольник» – компьютерный проникатель, способный морочить даже сверхсложные электронные системы Аризоны.
Проникатель был у него и сейчас – так что проблем со средствами в ближайшее время не предвидится. Был у него и браслет с индикатором слежки и несколькими предметами первой необходимости – микрокапсулами отши-бателя памяти «Амнезина» и подавителя воли «Пластилина». А вот остальная аппаратура, в том числе гримкомплекс «Мельпомена», способный придать человеку любую внешность и обмануть практически любые идентификационные устройства, с легкостью копирующий не только формы носа и губ, но и радужку, папиллярные узоры и биоэнергетический код, остался в номере. Он лежал в чемодане. Теперь от содержимого чемоданов ничего не осталось. Тонкий радиолуч пронзил пространство и привел находящиеся в них механизмы самоуничтожения, так что противник вряд ли поживится чем-нибудь.
Разведчик клял себя за то, что не просчитал ситуацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43