– Мы – Святые Материалисты, – произнес скрипуче курчавый. – Мы – хозяева Гаскони.
– А кто вы? – неожиданно звонким и молодым голосом произнес старик.
– Мы пришли с Аризоны, – Динозавр попытался говорить убедительно, напористо, с сознанием собственного достоинства. Эта тактика была куда вернее, чем просящие нотки. Разговор не может идти на равных, но хотя бы попытаться придать видимость этого очень важно.
– Аризона? – приподнял бровь иронично курчавый. – Кто слышал об Аризоне?
– Сильнейший мир Галактики человека. Мы вполне можем договориться. Это выгодно и для вас, и для нас.
– Не-е-ет, – протянул курчавый. – Что для вас выгодно, то не выгодно для нас. И наоборот.
– Ваш мир отстал на столетия! – воскликнул Динозавр. – Вы просто не представляете, чего достигла Галактика. Мы могли бы изменить здесь все. Принести процветание и цивилизацию в этот забытый Богом край. Мы могли бы вам дать новое оружие и новую медицину. В прошлое ушли бы болезни и голод. И беспомощная старость.
– Нам это не интересно.
– Вы могли бы лучше править этим миром.
– Мы прекрасно правим им.
– Вы могли бы еще крепче и надежнее держать плебс в руках.
– Мы и так надежно держим его.
– Вы могли бы, с передовыми технологиями, забыть об опасности еретиков.
– Зачем?
– Но… – Динозавр ощущал, что его доводы натыкаются на металлическую стену и отскакивают от нее, как резиновые шарики. – Но что-то вам надо, что можем дать мы.
– То, что нам надо – вы не дадите никогда, – произнес старец. – То, что нам надо, мы возьмем сами.
– И скоро возьмем, – добавил кучерявый.
– Ты предлагаешь дары, но потом будешь требовать большего, – улыбнулся, как выглянувшая из норы змея, старик. – Ты хочешь ВЛИЯТЬ.
– На кого?
– На нас. Весь смысл истории последних тысячелетий – завоевание, влияние, власть. Мы хотим того же. И мы имеем возможность сделать это.
– Что вы хотите сказать?
– Что нам тесно уже в пространственном провале.
– В пространственном провале? – переспросила Пенелопа.
– Большая Сфера. Недоступное пространство. Даже свет звезд, доходя сюда, искажается и ложится сеткой на небо, – сказал курчавый.
– Скоро о нас услышат все, – заявил старик. – Мы взойдем новой звездой. И Галактика вздрогнет. Я уверяю тебя, пришелец Великой Планеты Аризона.
В этих бесстрастно произнесенных словах таилась такая угроза, что Динозавру на миг захотелось потерять самообладание. Но эта та вещь, которую он не терял никогда.
– Это пустой разговор, – заключил курчавый. – Вы нас не интересуете.
– И что, вы нас отпустите? – с тщетной надеждой спросила Пенелопа.
– Что вы? – деланно возмутился старик. – Мы вас утилизируем. Основа материализма – все должно находиться на своих местах.
– По-моему, у материализма другая основа, – буркнула Пенелопа.
– Твое мнение, Гражданка, никого не интересует. Вам надлежит сослужить еще службу.
– Но… – начал Динозавр.
– Разговор иссяк, – произнес старик.
– Настало время действий, – воскликнул кучерявый и махнул рукой. К аризонцам подскочили солдаты.
– Нет, ну какие уроды, – покачала головой Пенелопа.

***
– Вот оно! – воскликнул разведчик, глядя на браслет.
– Что ты там увидел? – спросил Сомов. Они лежали за камнями на прежнем месте, ведя наблюдение.
– Смотри, – Филатов пробежал пальцами по браслету, и в воздухе повисла голограмма.
– Это что за чертовщина?
– Схема. Именно по такому маршруту прошли Динозавр и Пенелопа.
Действительно, объемное изображение было похоже на систему коридоров.
– Микрокомп следящего детектора восстановил порядок движения объекта. Как ты думаешь, куда их поведут?
– Сначала на разборку к дежурному, – сказал госпитальер. – А потом – в камеру.
– Не думаю. К дежурному – да. А потом, скорее всего, к хозяевам этой крепости. Не думаю, что те будут задерживаться с разговором.
– Хозяева могут навестить и в камере.
– А где тогда власть – ее ореол? Нет… Смотри. Здесь они задержались на три минуты сорок секунд. А в этой точке торчат уже десять минут. А теперь отчаливают…
Сомов пожал плечами.
– Черт, – он сжал в руках «раковину».
– Что случилось?
– Приорская игрушка, по-моему, активизируется все больше. Мне кажется, она подстраивается под какие-то изменения в окружающей энергетике. Вскоре тут что-то будет. Что-то из ряда вон выходящее.
– Надо спешить.
– Что нам дает твоя схема?
– А то, что мы попадаем в эту точку, – разведчик ткнул пальцем в красную точку, ознаменовавшую начало маршрута аризонцев по базе. – И повторяем их маршрут. Выходим к властелинам. Ориентируемся по обстановке.
– А как ты попадешь в эту точку?
– Проще нет ничего.
– Чего, это ты задумал? – насторожился Сомов.
– Сдаться в плен.
– Ты хочешь сдаться в плен?!
– Нет. Я хочу тебя сдать в плен…

***
– Все. Дальнейший путь предстоит пройти нам троим, – сказал брат Христан.
Они стояли в зале, в самом центре. И Магистру казалось, что из черного алтарного камня бьет черный столб зловещей энергии. Ощущение было сильным. Взгляд приковывало к этому столбу. И Талисман Пта тянул его туда, как пес тянет хозяина за поводок.
Домен протянул руку и отдернул ее назад. Он не мог заставить себя коснуться камня.
Аббат Христан махнул рукой, и их молчаливые спутники исчезли там, откуда пришли.
– Настает решительный час, – сказал аббат.
– А ты обманщик! – прошипел Черный шаман.
– Вы надоели мне, – устало вздохнул аббат Христан, рассматривая колдуна. – Скажите, вам не охота проделать путь обратно?
– Нет, нет, нет. Я хочу прикоснуться к силе!
– Тогда попытайтесь немножко повременить с оскорблениями. Наше положение сейчас не настолько безопасное, чтобы тратить время на взаимную ругань.
– Помолчи, колдун, – приказал Домен.
Черный шаман пожал плечами и засеменил за своими спутниками.
Вверху над алтарным камнем вилась лестница. Она находилась прямо в столбе таинственной темной силы. Казалось, она висит в воздухе без какой-либо опоры. На самом деле ее удерживали тонкие, почти незаметные колонны.
– Сюда, – велел аббат.
Талисман Пта будто взбесился. Он создавал вокруг Магистра почти ощутимый кокон энергии. Казалось, ее столько, что она вспыхнет ядерной бомбой, если вдруг контроль над ней будет утерян.
Но пока она была послушна.
– Прошу, – сделал приглашающий жест аббат Христан. Домен осторожно ступил на ступеньку, будто боясь, что она провалится. Даже через подошвы чувствовалось, что ступеньки горячие.
Черный шаман затравленно огляделся и ступил вслед за Магистром.
Аббат Христан поднимался за ними.
Домен насчитал триста ступенек. Он поднимался неторопливо, но все равно едва не задохнулся. Сердце ухало в груди. И дело было не в напряжении сил для подъема. Виноват был Талисман Пта, клокочущая в нем сила, а также черный столб энергии, который теперь был вокруг них.
Вдруг Магистр понял, что его тревожит сейчас больше всего. Сила, скрытая в Талисмане, была почти разумна. Она тысячелетиями была закована в семиконечную звезду и стремилась вырваться на свободу. И теперь пришла пора ее ОСВОБОЖДЕНИЯ!
Они все остановились на площадке диаметром пять метров. Оттуда открывался вид на зал.
Аббат Христан махнул рукой.
И неожиданно площадка пришла в движение.
Колонны оказались частью сложного механизма. Площадку накрыл свалившийся с потолка колпак. Снизу пробил пол и установился в центре алтарный камень.
Площадка понеслась в стену так быстро, что должна была разлететься на мелкие куски вместе с людьми. Но не разлетелась – каменные блоки стены расступились.
– Это тоже досталось от предшественников, – спокойно произнес Христан.
Площадка замерла в центре другого зала – чуть менее просторного, но богато украшенного. Колпак распался лепестками.
Все трое стояли в центре пылающей пентаграммы. И холод здесь продирал до костей. Притом холод этот шел не снаружи, а поднимался изнутри тела.
Первое, что бросилось в глаза Магистру – это так хорошо знакомое лицо.
В нескольких метрах от него стоял похожий на викинга атлет – Рыцарь Рыжего Пламени – тот самый, с которым разминулся Домен при переходе на Гасконь.
Рыцарь Рыжего Пламени припал на колено и склонил голову.

***
Сегодня у лейтенанта Дюпена был хороший день. Отличный день. Изумительный день! Чего не скажешь о предшествующих днях. Уже четыре года не было такой суеты с того момента, как прошел слух, будто еретики собираются с силами, чтобы нанести удар по Снежной Крепости. Какой дурак будет наносить удар по неприступной крепости, которую в принципе невозможно взять? Но ведь еретики – это не совсем обычные люди. Это вообще не люди. Это недоразумение, и мозги в их головах будто толкли в ступе – в это лейтенант искренне верил.
Предыдущие трое суток солдаты изнывали в засадах и проклинали тех, кто строит козни против оплота Материализма. И не знали, когда все это кончится.
Но такие минуты, как сегодня утром – они искупают все. Надо же – двое еретиков наткнулись как раз на его, лейтенанта Дюпена, засаду. И он готов плюнуть в лицо тому, кто скажет, что сработали они плохо. Было предупреждение, что эти еретики особо опасны, поэтому действовал Дюпена вдумчиво, осторожно, эффективно. Он гордился собой. И он знал, что этот подвиг не останется неоплаченным.
Дюпен жил в Снежной Крепости уже седьмой год. Его выбрала инквизиция, как лучшего из лучших. Здесь вообще собрались отборные вояки. Они знали, что охраняют Святых Материалистов. И что тому, кто попал сюда, возврата не будет.
Многое казалось лейтенанту здесь весьма и весьма странным. Его сперва удивляло, что многие аборигены жили здесь всю жизнь, даже не ступив на землю. Его удивляло, что об этой обители неизвестно почти никому в Гаскони, что само ее существование покрыто таким толстым покровом тайны. Хотя последнее хорошо объяснимо – враги не дремлют. И те двое, которых он поймал сегодня – именно из этих, недремлющих.
Дюпен мечтал вернуться в мир. Говорят, некоторые возвращаются из Снежной Крепости. Особо доверенные, особо надежные, особо отличившиеся. Он хотел показать, что именно таков, он из «особых».
Лежащий рядом с ним в каменном укрытии из камней сержант Бернажу поднял палец. С замиранием сердца лейтенант кивнул – мол, вижу.
Его удивлению не было предела, когда он увидел, что прямиком им в лапы идет еще один еретик. Он пробирался осторожно, затравленно озираясь.
Сегодня не просто удачный день. Сегодня невероятный день. Подумать только – поймать троих еретиков!
Лейтенант ждал. Жертва должна приблизиться ближе. Этот человек вовсе не выглядел опасным. Во всяком случае, он выглядел куда менее опасным, чем те двое. Даже та женщина могла бы дать прикурить любому из подчиненных Дюпена, а в мужчине каждое движение выдавали матерого вояку. Новый же гость был просто дурак. Как он вообще добрался досюда?
– Пошли, – кивнул лейтенант и кинулся вперед. Из укрытия стрелой выскочили еще двое солдат, окружили еретика.
– Стоять, – прикрикнул лейтенант.
На еретика набросили сеть-тот и не сопротивлялся, только удивленно пялился на солдат в черной форме. Он что-то попытался объяснить, но лейтенант ударил его прикладом в солнечное сплетение – не сильно, больше для науки.
– Он наш, – прошептал лейтенант и, наконец, перевел дух.
– Винтокрыл? – спросил сержант Бернажу.
– Давай, – кивнул лейтенант, улыбаясь. Сержант вытащил скрытый за камнями телефонный аппарат и произнес:
– Елка-шесть на связи. Гора-один – ответь.
– Гора-рдин на связи, – послышался голос дежурного офицера.
– У нас тут еще один путник.
– Шутишь, Гражданин?
– Они сегодня всей толпой двинули сюда, слава Святому Кеплеру, – сказал сержант.
– Все еретики лезут сегодня к Будде в пасть!
– Туда им и дорога.
– Высылаю винтокрыл. – Голос дежурного был возбужденным и радостным. – Сегодня будет большое развлечение.
– Ну? – спросил лейтенант сержанта.
– Сейчас вышлют винтокрыл.
– Отлично, – кивнул лейтенант.
И пропустил движение сзади, хотя и почувствовал его… Через десять минут на ровную площадку приземлился небольшой винтокрыл. Пилот, не глуша мотор, крикнул сержанту и лейтенанту, которые стояли около распростертого тела пленника:
– Ну, давайте его… Не сильно вы его отделали? Майор будет недоволен.
– Не сильно, – в движениях лейтенанта было что-то странное. Прикрывая рукой шлем, он проскользнул к дверям вертолета. Открыл лицо.
– Ты кто? – прошептал удивленно пилот.
Этот человек никак не походил на лейтенанта Дюпена. Пилот влетел в глубь кабины, посланный как баскетбольный мяч мощной рукой. И на пару минут лишился сознания.
– Доложи, что все в порядке, – потребовал разведчик, нависнув над пришедшим в себя пилотом.
– Нет!
– Тогда получи, – Филатов вкатил ему микрокапсулу «пластилина». Не привыкшие к нейростимам гасконцы очень хорошо были подвержены их действию. До этого момента разведчик не пользовался «пластилином», поскольку его в браслете, в отличие от «амнезина», оставалось всего лишь три капсулы, к тому же всегда под рукой был госпитальер с его гипнозом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43