Разыскиваемый объект должен быть готовым в любой момент привести в исполнение заранее продуманный план спасения, бежать, заметать следы.
Хотя парочка очень спешила, Зорий успел отлично ее рассмотреть и сейчас восстанавливал в своем воображении ход событий кадр за кадром, в мельчайших деталях.
Он протолкался к тому месту, откуда шарахнулась толпа, одновременно с высоким худым молодым человеком, одетым в ярко-голубой плащ. Человек был без маски, и запомнить его внешность не составляло никакого труда: длинные прямые черные волосы до плеч, тонкие пижонские усики, высокие резко очерченные скулы и длинный, слегка крючковатый нос с горбинкой. Для удобства Дар пронумеровал его вторым номером. Вторым, потому что в первую очередь Зория сейчас интересовал объект другой – тот, кто в растерянности стоял на коленях рядом с жертвой и держал в руках смеллер модели «ищейка». Жертва – уже выясненный фигурант, его можно на время сбросить со счетов. Первый был одет в пестрый просторный плащ, под которым белела рубашка, и его лицо скрывала большая маска из перьев.
Да, Зорий не видел лица. Промолчала видеокамера, чей глазок Зорий все-таки снял с маски и перевесил на бровь. (С маской он расстался: работать в ней было невозможно, она начисто лишала Дара бокового зрения, и он не стал рисковать оказаться неготовым к нападению сбоку). Но на то он и человек, на то он и умнее компьютера, чтобы делать выводы из увиденного даже тогда, когда компьютеру уже нечего анализировать.
Что заставляет его, Зория, предполагать, что он столкнулся именно с Лаэртой Эвери? Для начала – ее рост и телосложение. Несмотря на то, что длинный широкий плащ скрывал от Дара большую часть фигуры, ни ширину плеч, ни рост, ни размер сапог, в которые был обут объект, плащ скрыть не мог. Тот, кто склонившись, стоял па коленях рядом с упавшим телом, не обладал мужской фигурой, хотя и был одет в мужской костюм.
Дар оглядел толпу. Да, так здесь одеваются только мужчины. Но будет ли жительница Земли чтить традиции чужой культуры? Для праздника Лаэрта Эвери вполне могла выбрать любой наряд, потому что жизнь в этом отсталом мирке для нее и без того должна выглядеть ежедневным карнавалом. Дар прикрыл глаза, восстанавливая в памяти каждое движение фигуры в сером плаще. Ее жесты были резки и отрывисты, но вполне могли быть свойственны женщине, попавшей в стрессовую ситуацию.
Что происходило дальше?
Для начала: двое, оказавшихся рядом с упавшим телом, узнали друг друга, несмотря на то, что один был в маске. Посторонние друг другу люди не действуют вместе так быстро и слаженно. Но каждый из них реагировал на случившееся по-своему. Второй, например, принялся действовать спокойно и решительно: осмотрел ранение, понял, что оно огнестрельное, и с этого момента начал оглядываться. Сначала он прошелся взглядом по толпе, а потом поднял глаза на крышу ратуши. Именно по этой его реакции Дар догадался, где находится убийца. А первый?
Дар успел подметить, что первый хотел было снять маску, но в какой-то момент передумал и тоже принялся опасливо оглядываться. Этот прерванный жест сказал Дару о многом. Во-первых, больше никто из зевак маски не снял – над ними тяготело местное суеверие. А объект готов был расстаться с маской совершенно спокойно, потому что она мешала ему так же, как и Зорию: ограничивала боковое зрение. Во-вторых, маску объект все-таки не снял. Значит, у него была какая-то необходимость скрывать свое лицо.
Вот еще: смеллер в руках у объекта. Ищейка, которая используется для розыска людей. Случайно такие приборы в отсталых мирах на дороге не валяются. Скорее всего, он принадлежал уже покойному дилетанту: при помощи ищейки он тоже искал Лаэрту Эвери. И даже успел найти. Земляне, стало быть, уже стреляют друг в друга. Правильно сказал Магистр: «Хорошо, что они периодически грызутся между собой».
Но тогда почему парочка разговаривала на местном наречии? Хотя Зорий и не мог их слышать, он пытался прочесть их беседу по губам. И не смог. Это означало то, что язык, на котором они говорили между собой, был не федеральным эсперанто, и читать его по губам Дар не умел. Значит, кто-то из них был аборигеном. Ведь земляне в кризисной ситуации, наверняка, перешли бы на родную речь. И если под маской скрывается именно Лаэрта Эвери, значит, их них двоих абориген – это тот, кто был без маски: высокий, худой, с пижонскими усиками.
Нет, не логично. Потому что из своего чемоданчика этот пижон вытащил вполне современные медицинские инструменты. А здешняя примитивная культура, где тепло получали путем горения углерода, никак не могла произвести электронный хирургический скальпель и шприц-ампулу с анестетиком. Продажа в отсталые миры таких вещей врачу без лицензии строго запрещена. Значит, рядом с убитым на площади случайно оказался врач с федеральным дипломом. Наверняка, представитель какой-нибудь миссии помощи отсталым мирам.
Стоп! Мысли Зория устремились назад, к отчету, который он просматривал на борту «Стрелы». Почему он решил, что новый владелец корабля Лаэрты Звери – подданный Ксавры? Только потому, что сделка состоялась именно там? Он выбрал типовой сценарий: корабль для отвода глаз продан совершенно постороннему третьему лицу, управление кораблем осуществляется по доверенности. А если корабль продан вовсе не постороннему? Зорий выругал себя за то, что сразу не запросил данные о новом покупателе судна.
Нужно было срочно связаться с бортом. Дар оглядел свое окружение: шумная компания за столиком справа, несколько осоловевших личностей – слева, пара уже не державшихся на ногах пьяниц – в глубине подворотни. С учетом двух уже почивших в подвальчике ратуши землян, он почти ничем не рискует: едва ли третий оставшийся в живых на поверхности планеты агент сейчас ведет слежку за Зорием. А если так, нападения ждать неоткуда.
Зорий извлек из кармана очки-экран, надел их и прикрыл сверху маской. Для постороннего наблюдателя за столиком теперь сидел и разговаривал сам с собой подвыпивший сэрандос.
Данные о последнем владельце судна «Водолей» он получил уже через пять минут.
Лорис Лэвелль. Варвар, иномирец, то есть не гражданин Федерации. Тем не менее, студент-заочник Европейской Медицинской Академии Земли. Промежуточный диплом врача-терапевта. Место жительства в студенческом досье Академии обозначено – ЕС-1423. Стажировка на родине. Грант на организацию госпиталя в слаборазвитом мире. С третьего курса – Член Всемирной организации врачей. Аккредитован на ЕС-1423 как представитель миссии. Пока – единственный представитель. Фото? Он самый: усики, крючковатый нос и серьезные, внимательные глаза, совершенно не типичные для столь пижонской внешности. Будем знакомы, Лорис Лэвелль, иномирец, варвар. Значит, ты тесно связан с Лаэртой Эвери, и знакомства с тобой теперь не избежать.
Зорий поблагодарил борт за оперативность и вернулся к своим размышлениям. Ничего хорошего в том, что Лаэрте Эвери помогал кто-то из местных, не было. Особенно если она решит спрятаться на планете, не покидая ее. Ведь аборигены здесь наверняка лучше умеют прятать, чем Зорий – искать. Мало ли деревень? Городов? Не прочесывать же каждый!
Сколько времени потребуется Лаэрте Эвери, чтобы заглянуть домой и собраться в дорогу? Час, может быть, два. Хорошо, если она все-таки снимет маску, а если нет, то камеры, оставленные на воротах, не помогут Зорию выследить беглянку. Как ее теперь искать?
Но в деле появилась новая ниточка, и грех за нее не дернуть. Ниточка эта – Лорис Лэвелль. Профессиональный врач, который работает тут постоянно, так что даже в праздник он не расстался с хирургическими инструментами. Если у него здесь практика, то он должен лечить больных куда лучше местных знахарей. Возможно, он не последняя личность в городе, и уж во всяком случае должен быть известен среди врачевателей.
Как на него выйти? Причем, быстро. Можно, конечно, инсценировать тяжелый приступ болезни, закатить глаза, стонать и призывать лучшего доктора. Есть шанс, что за доктором пошлют. Но вот явится ли он? Едва ли.
Тогда нужно искать дом, где живет врач. Его клинику. Больницу.
«Сын аптекаря!» – осенило Дара. Или сам аптекарь. Вот кто наверняка может назвать ему и докторов, и больницы города. Хозяин лавки говорил, что сосед-аптекарь уже стар, а старый человек наверняка не отправился гулять сегодняшней ночью, чтобы не рисковать быть затоптанным в толпе.
Зорий решительно поднялся из-за шаткого столика. Плохой или хороший, но у него теперь был хоть какой-то план.
Глава 4
Остывающий след
Я бегу так быстро, что ангел мой
уже не в силах меня догнать,
И я слышу, как он тяжело и часто
дышит в мое плечо.
А. Макаревич
Лорис и Сова тем временем уже подходили к дому.
– Куда?!
Лорис дернул Сову за руку и затащил в темный провал ближайшей подворотни. Беспечная попытка Совы войти в собственный дом через парадный вход грозила непредсказуемыми последствиями.
– Но...
– Никаких «но». Мы идем ко мне.
Они юркнули в узкие ворота соседнего двухэтажного особнячка с темными окнами.
Лорис запретил зажигать свет, и Сова прокралась на ощупь по темной прихожей в просторную гостиную, где обычно ожидали приема пациенты Лориса. Только здесь, в звенящей тишине, вздрагивая и замирая от каждого своего неосторожного шага, она перевела дух и, наконец, по-настоящему испугалась. До нервной дрожи во всем теле. До отчаянья. До обиды. До слез. Она забилась в огромное хозяйское кресло, стоящее в углу, и зажмурилась от страха, надеясь, что в темноте Лорис не сможет увидеть ее лица. Соленая жидкость под веками выжигала глаза изнутри. Кипящие слезы медленно просачивались между ресницами, сползали по щекам и высыхали сами собой. Сова боялась поднять руки, чтобы вытереть мокрые глаза и тем самым выдать себя. Почему? За что? Неужели им мало того, что они сделали с ней? Неужели опять? Почему она? Почему не кто-то другой? Она не хотела верить в то, что рано или поздно это случится! Знала – уйти нельзя. Но надеялась, что обойдется. На что надеялась? На то, что со временем о ней просто забудут. Почему они вдруг вспомнили о ее существовании именно сейчас, спустя столько лет? Почему ее просто не могут оставить в покое?
Ей не хватило воздуха, судорожный вдох вышел похожим на всхлип. Ненавижу! Ненавижу до такой степени, что самой страшно – оказывается можно так ненавидеть. До боли в стиснутых зубах, до ногтей, впивающихся в собственные ладони. До желания убивать. Ненавижу! Она попыталась оборвать эти мысли, но ничего не получилось. Тяжелая ненависть душила ее, не давая дышать, но вместе с ней неожиданно пришло какое-то упоительное облегчение, как будто желанная месть все же состоялась, материализовалась, воплотилась в реальность, вызванная к жизни силой ее воли.
Лорис тем временем сходил на кухню, откуда по случаю праздника была отпущена вся прислуга, и принес Сове воды. Он подумал – и выдавил в стакан ампулу успокоительного. Обманчивая неподвижность Совы не обманула его ни на секунду. Подойдя к ее убежищу в кресле, он протянул стакан.
Но поглощенная разыгравшимся воображением, смакуя несуществующую месть, Сова не видела протянутой руки, как не видела и того, что произошло следом. Лорис вдруг замер, рука, держащая стакан, ослабла. Стекло выскользнуло из похолодевших пальцев и разлетелось вдребезги у его ног.
Звон стекла испугал ее. Сова вскинула руки, защищая лицо, но один из брызнувших осколков все же слегка задел ей щеку. Боль оборвала ее жгучую ненависть и отчаянье загнанного в угол зверька. Пришлось зажать ладонью царапину, чтобы остановить кровь.
Лорис все еще стоял перед ней и держался за сердце.
– Тебе плохо? – испугалась она, – что случилось?
– Вроде уже ничего. Извини, что напугал. Просто...
– Что?
– Не могу объяснить. У меня было такое ощущение, что я сунул руку в прорубь. Чувствительность пропала. Поэтому и стакан выронил. Вот сейчас возвращается. Потрогай руку.
Сова потрогала. Правая рука Лориса была не просто холодней, чем у нее. Рука была какой-то помертвевшей. К вечному холоду своих рук Сова давно привыкла: они оставались холодными в любую жару, в теплых перчатках, рядом с открытым огнем. Сова в испуге схватила Лориса за вторую руку. Нет, вторая рука была теплой, живой.
– Что случилось? – повторила она свой вопрос.
– Я хотел тебе дать успокоительного, протянул стакан. И меня как будто парализовало. А потом все прошло.
– Протянул мне стакан? – переспросила Сова.
Они неожиданно замолчали, будто одновременно догадавшись о чем-то, но боясь высказать догадку вслух. Лорис принес новый стакан с водой, заодно прихватив по дороге и аптечку. Сова все еще зажимала ладонью порез на щеке, хотя в темноте крови видно не было. Он на ощупь достал из аптечки карандаш для обработки мелких ран, ни слова не говоря, развернул Сову лицом к окну, откуда через запертые ставни проникал в комнату слабый лунный свет, убрал ее руку со теки и хотел было осмотреть порез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Хотя парочка очень спешила, Зорий успел отлично ее рассмотреть и сейчас восстанавливал в своем воображении ход событий кадр за кадром, в мельчайших деталях.
Он протолкался к тому месту, откуда шарахнулась толпа, одновременно с высоким худым молодым человеком, одетым в ярко-голубой плащ. Человек был без маски, и запомнить его внешность не составляло никакого труда: длинные прямые черные волосы до плеч, тонкие пижонские усики, высокие резко очерченные скулы и длинный, слегка крючковатый нос с горбинкой. Для удобства Дар пронумеровал его вторым номером. Вторым, потому что в первую очередь Зория сейчас интересовал объект другой – тот, кто в растерянности стоял на коленях рядом с жертвой и держал в руках смеллер модели «ищейка». Жертва – уже выясненный фигурант, его можно на время сбросить со счетов. Первый был одет в пестрый просторный плащ, под которым белела рубашка, и его лицо скрывала большая маска из перьев.
Да, Зорий не видел лица. Промолчала видеокамера, чей глазок Зорий все-таки снял с маски и перевесил на бровь. (С маской он расстался: работать в ней было невозможно, она начисто лишала Дара бокового зрения, и он не стал рисковать оказаться неготовым к нападению сбоку). Но на то он и человек, на то он и умнее компьютера, чтобы делать выводы из увиденного даже тогда, когда компьютеру уже нечего анализировать.
Что заставляет его, Зория, предполагать, что он столкнулся именно с Лаэртой Эвери? Для начала – ее рост и телосложение. Несмотря на то, что длинный широкий плащ скрывал от Дара большую часть фигуры, ни ширину плеч, ни рост, ни размер сапог, в которые был обут объект, плащ скрыть не мог. Тот, кто склонившись, стоял па коленях рядом с упавшим телом, не обладал мужской фигурой, хотя и был одет в мужской костюм.
Дар оглядел толпу. Да, так здесь одеваются только мужчины. Но будет ли жительница Земли чтить традиции чужой культуры? Для праздника Лаэрта Эвери вполне могла выбрать любой наряд, потому что жизнь в этом отсталом мирке для нее и без того должна выглядеть ежедневным карнавалом. Дар прикрыл глаза, восстанавливая в памяти каждое движение фигуры в сером плаще. Ее жесты были резки и отрывисты, но вполне могли быть свойственны женщине, попавшей в стрессовую ситуацию.
Что происходило дальше?
Для начала: двое, оказавшихся рядом с упавшим телом, узнали друг друга, несмотря на то, что один был в маске. Посторонние друг другу люди не действуют вместе так быстро и слаженно. Но каждый из них реагировал на случившееся по-своему. Второй, например, принялся действовать спокойно и решительно: осмотрел ранение, понял, что оно огнестрельное, и с этого момента начал оглядываться. Сначала он прошелся взглядом по толпе, а потом поднял глаза на крышу ратуши. Именно по этой его реакции Дар догадался, где находится убийца. А первый?
Дар успел подметить, что первый хотел было снять маску, но в какой-то момент передумал и тоже принялся опасливо оглядываться. Этот прерванный жест сказал Дару о многом. Во-первых, больше никто из зевак маски не снял – над ними тяготело местное суеверие. А объект готов был расстаться с маской совершенно спокойно, потому что она мешала ему так же, как и Зорию: ограничивала боковое зрение. Во-вторых, маску объект все-таки не снял. Значит, у него была какая-то необходимость скрывать свое лицо.
Вот еще: смеллер в руках у объекта. Ищейка, которая используется для розыска людей. Случайно такие приборы в отсталых мирах на дороге не валяются. Скорее всего, он принадлежал уже покойному дилетанту: при помощи ищейки он тоже искал Лаэрту Эвери. И даже успел найти. Земляне, стало быть, уже стреляют друг в друга. Правильно сказал Магистр: «Хорошо, что они периодически грызутся между собой».
Но тогда почему парочка разговаривала на местном наречии? Хотя Зорий и не мог их слышать, он пытался прочесть их беседу по губам. И не смог. Это означало то, что язык, на котором они говорили между собой, был не федеральным эсперанто, и читать его по губам Дар не умел. Значит, кто-то из них был аборигеном. Ведь земляне в кризисной ситуации, наверняка, перешли бы на родную речь. И если под маской скрывается именно Лаэрта Эвери, значит, их них двоих абориген – это тот, кто был без маски: высокий, худой, с пижонскими усиками.
Нет, не логично. Потому что из своего чемоданчика этот пижон вытащил вполне современные медицинские инструменты. А здешняя примитивная культура, где тепло получали путем горения углерода, никак не могла произвести электронный хирургический скальпель и шприц-ампулу с анестетиком. Продажа в отсталые миры таких вещей врачу без лицензии строго запрещена. Значит, рядом с убитым на площади случайно оказался врач с федеральным дипломом. Наверняка, представитель какой-нибудь миссии помощи отсталым мирам.
Стоп! Мысли Зория устремились назад, к отчету, который он просматривал на борту «Стрелы». Почему он решил, что новый владелец корабля Лаэрты Звери – подданный Ксавры? Только потому, что сделка состоялась именно там? Он выбрал типовой сценарий: корабль для отвода глаз продан совершенно постороннему третьему лицу, управление кораблем осуществляется по доверенности. А если корабль продан вовсе не постороннему? Зорий выругал себя за то, что сразу не запросил данные о новом покупателе судна.
Нужно было срочно связаться с бортом. Дар оглядел свое окружение: шумная компания за столиком справа, несколько осоловевших личностей – слева, пара уже не державшихся на ногах пьяниц – в глубине подворотни. С учетом двух уже почивших в подвальчике ратуши землян, он почти ничем не рискует: едва ли третий оставшийся в живых на поверхности планеты агент сейчас ведет слежку за Зорием. А если так, нападения ждать неоткуда.
Зорий извлек из кармана очки-экран, надел их и прикрыл сверху маской. Для постороннего наблюдателя за столиком теперь сидел и разговаривал сам с собой подвыпивший сэрандос.
Данные о последнем владельце судна «Водолей» он получил уже через пять минут.
Лорис Лэвелль. Варвар, иномирец, то есть не гражданин Федерации. Тем не менее, студент-заочник Европейской Медицинской Академии Земли. Промежуточный диплом врача-терапевта. Место жительства в студенческом досье Академии обозначено – ЕС-1423. Стажировка на родине. Грант на организацию госпиталя в слаборазвитом мире. С третьего курса – Член Всемирной организации врачей. Аккредитован на ЕС-1423 как представитель миссии. Пока – единственный представитель. Фото? Он самый: усики, крючковатый нос и серьезные, внимательные глаза, совершенно не типичные для столь пижонской внешности. Будем знакомы, Лорис Лэвелль, иномирец, варвар. Значит, ты тесно связан с Лаэртой Эвери, и знакомства с тобой теперь не избежать.
Зорий поблагодарил борт за оперативность и вернулся к своим размышлениям. Ничего хорошего в том, что Лаэрте Эвери помогал кто-то из местных, не было. Особенно если она решит спрятаться на планете, не покидая ее. Ведь аборигены здесь наверняка лучше умеют прятать, чем Зорий – искать. Мало ли деревень? Городов? Не прочесывать же каждый!
Сколько времени потребуется Лаэрте Эвери, чтобы заглянуть домой и собраться в дорогу? Час, может быть, два. Хорошо, если она все-таки снимет маску, а если нет, то камеры, оставленные на воротах, не помогут Зорию выследить беглянку. Как ее теперь искать?
Но в деле появилась новая ниточка, и грех за нее не дернуть. Ниточка эта – Лорис Лэвелль. Профессиональный врач, который работает тут постоянно, так что даже в праздник он не расстался с хирургическими инструментами. Если у него здесь практика, то он должен лечить больных куда лучше местных знахарей. Возможно, он не последняя личность в городе, и уж во всяком случае должен быть известен среди врачевателей.
Как на него выйти? Причем, быстро. Можно, конечно, инсценировать тяжелый приступ болезни, закатить глаза, стонать и призывать лучшего доктора. Есть шанс, что за доктором пошлют. Но вот явится ли он? Едва ли.
Тогда нужно искать дом, где живет врач. Его клинику. Больницу.
«Сын аптекаря!» – осенило Дара. Или сам аптекарь. Вот кто наверняка может назвать ему и докторов, и больницы города. Хозяин лавки говорил, что сосед-аптекарь уже стар, а старый человек наверняка не отправился гулять сегодняшней ночью, чтобы не рисковать быть затоптанным в толпе.
Зорий решительно поднялся из-за шаткого столика. Плохой или хороший, но у него теперь был хоть какой-то план.
Глава 4
Остывающий след
Я бегу так быстро, что ангел мой
уже не в силах меня догнать,
И я слышу, как он тяжело и часто
дышит в мое плечо.
А. Макаревич
Лорис и Сова тем временем уже подходили к дому.
– Куда?!
Лорис дернул Сову за руку и затащил в темный провал ближайшей подворотни. Беспечная попытка Совы войти в собственный дом через парадный вход грозила непредсказуемыми последствиями.
– Но...
– Никаких «но». Мы идем ко мне.
Они юркнули в узкие ворота соседнего двухэтажного особнячка с темными окнами.
Лорис запретил зажигать свет, и Сова прокралась на ощупь по темной прихожей в просторную гостиную, где обычно ожидали приема пациенты Лориса. Только здесь, в звенящей тишине, вздрагивая и замирая от каждого своего неосторожного шага, она перевела дух и, наконец, по-настоящему испугалась. До нервной дрожи во всем теле. До отчаянья. До обиды. До слез. Она забилась в огромное хозяйское кресло, стоящее в углу, и зажмурилась от страха, надеясь, что в темноте Лорис не сможет увидеть ее лица. Соленая жидкость под веками выжигала глаза изнутри. Кипящие слезы медленно просачивались между ресницами, сползали по щекам и высыхали сами собой. Сова боялась поднять руки, чтобы вытереть мокрые глаза и тем самым выдать себя. Почему? За что? Неужели им мало того, что они сделали с ней? Неужели опять? Почему она? Почему не кто-то другой? Она не хотела верить в то, что рано или поздно это случится! Знала – уйти нельзя. Но надеялась, что обойдется. На что надеялась? На то, что со временем о ней просто забудут. Почему они вдруг вспомнили о ее существовании именно сейчас, спустя столько лет? Почему ее просто не могут оставить в покое?
Ей не хватило воздуха, судорожный вдох вышел похожим на всхлип. Ненавижу! Ненавижу до такой степени, что самой страшно – оказывается можно так ненавидеть. До боли в стиснутых зубах, до ногтей, впивающихся в собственные ладони. До желания убивать. Ненавижу! Она попыталась оборвать эти мысли, но ничего не получилось. Тяжелая ненависть душила ее, не давая дышать, но вместе с ней неожиданно пришло какое-то упоительное облегчение, как будто желанная месть все же состоялась, материализовалась, воплотилась в реальность, вызванная к жизни силой ее воли.
Лорис тем временем сходил на кухню, откуда по случаю праздника была отпущена вся прислуга, и принес Сове воды. Он подумал – и выдавил в стакан ампулу успокоительного. Обманчивая неподвижность Совы не обманула его ни на секунду. Подойдя к ее убежищу в кресле, он протянул стакан.
Но поглощенная разыгравшимся воображением, смакуя несуществующую месть, Сова не видела протянутой руки, как не видела и того, что произошло следом. Лорис вдруг замер, рука, держащая стакан, ослабла. Стекло выскользнуло из похолодевших пальцев и разлетелось вдребезги у его ног.
Звон стекла испугал ее. Сова вскинула руки, защищая лицо, но один из брызнувших осколков все же слегка задел ей щеку. Боль оборвала ее жгучую ненависть и отчаянье загнанного в угол зверька. Пришлось зажать ладонью царапину, чтобы остановить кровь.
Лорис все еще стоял перед ней и держался за сердце.
– Тебе плохо? – испугалась она, – что случилось?
– Вроде уже ничего. Извини, что напугал. Просто...
– Что?
– Не могу объяснить. У меня было такое ощущение, что я сунул руку в прорубь. Чувствительность пропала. Поэтому и стакан выронил. Вот сейчас возвращается. Потрогай руку.
Сова потрогала. Правая рука Лориса была не просто холодней, чем у нее. Рука была какой-то помертвевшей. К вечному холоду своих рук Сова давно привыкла: они оставались холодными в любую жару, в теплых перчатках, рядом с открытым огнем. Сова в испуге схватила Лориса за вторую руку. Нет, вторая рука была теплой, живой.
– Что случилось? – повторила она свой вопрос.
– Я хотел тебе дать успокоительного, протянул стакан. И меня как будто парализовало. А потом все прошло.
– Протянул мне стакан? – переспросила Сова.
Они неожиданно замолчали, будто одновременно догадавшись о чем-то, но боясь высказать догадку вслух. Лорис принес новый стакан с водой, заодно прихватив по дороге и аптечку. Сова все еще зажимала ладонью порез на щеке, хотя в темноте крови видно не было. Он на ощупь достал из аптечки карандаш для обработки мелких ран, ни слова не говоря, развернул Сову лицом к окну, откуда через запертые ставни проникал в комнату слабый лунный свет, убрал ее руку со теки и хотел было осмотреть порез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57