Будить Сову ему не придется: она никогда не засыпает быстро, а значит, еще около часа будет ворочаться с боку на бок, читать и грызть свои любимые яблоки. Дар никогда не мог понять, почему именно такой способ был избран Совой для борьбы с бессонницей.
Он проводил Магистра и принялся мерить шагами длинный коридор, ведущий к отсеку, где располагался госпиталь. Пятьдесят шесть в одну сторону и пятьдесят шесть в другую. Туда и обратно. И снова туда. Он нес свою добровольную вахту словно курсант, сосланный в медотсек на штрафные работы.
Зорий взглянул на часы. Рано. Но как заставить себя отложить разговор до завтра? Ему позволили присутствовать на переговорах при одном условии: не вмешиваться ни единым словом. Магистр понимал, что его угрозы способны испугать разве что троих новичков, а не опытного офицера разведки, поэтому он просто не позволил себя опередить. Теперь же, когда запланированное запугивание уже состоялось, Зорию, наконец, разрешили свидание. И он не хотел медлить, по собственному опыту зная, как обессиливает и изматывает страх. Он видел: Сова отлично держалась, но это ничего не значит. На самом деле она напугана и от страха подозревает во враждебности всех, даже его. Но Магистр обещал, Магистр дал слово: волос не упадет с ее головы. И без того Орден получил больше, чем рассчитывал. За один день завербовать на службу сразу трех телепатов – такой удачи в Ордене не случалось за всю его историю. Но даже не будь этого, Магистр никогда не рискнул бы открыто признать перед Капитулом провал эксперимента, на котором сам настоял несколько месяцев назад. «Девочка моя, – думал Зорий. – Не бойся. Не думай, что на карте стоит твоя жизнь. Я расскажу тебе, что на кон была поставлена всего лишь блестящая карьера Магистра, и счастье наше, что глава Ордена не готов расстаться со своей властью. Это означает, что он до последнего будет отстаивать правоту единожды принятого решения и сохранит тебе жизнь. Счастье наше, что Магистр не трус. Другой на его месте давно бы уступил мнению большинства в Капитуле и переложил ответственность на чужие плечи. Тебе ведь кажется, что вокруг тебя только враги. Девочка моя, не бойся. Я расскажу тебе, что это не так. Я помогу понять, как надо действовать. Я должен был сделать это раньше, но я хотел уберечь тебя от всего этого. Я так хотел успеть...»
Зорий вернулся к дверям госпиталя.
Магистр не стал настаивать на строгой изоляции Лаэрты Эвери, но охрану у дверей все же выставили, так что у Дара не было шанса проскользнуть незамеченным. Впрочем, его узнали и пропустили без задержки.
Он наделся, что Лорис и Командор к этому времени уже ушли, но охрана сообщила, что они еще не выходили. Что ж, значит, придется их поторопить.
Когда он вошел, вся троица мило болтала, расположившись в палате, вероятно, навсегда. Командор сидел поперек кровати. Сова лежала вдоль, при этом ее ноги располагались на коленях у Командора. Именно эти ноги оба с удовольствием разглядывали. Лорис стоял рядом. Когда Дар появился в дверях, ни один из них даже не сделал попытку отстраниться. Наоборот, они замерли, оборвав разговор, и слегка придвинулись друг к другу, воспринимая его как внешнюю опасность. Внешнюю для всех троих.
Зорий остановился на пороге, ожидая, пока до них дойдет, что он пришел только к ней.
– Только не сегодня! – с тоской вырвалось у Совы.
Она не смотрела в его сторону. Зорий ждал, понимая, что она ничего не скажет, пока он не останется с ней наедине. Сова никогда не проявляла слабость в присутствии посторонних.
Первым не выдержал Лорис. Он нехотя отошел от кровати и поманил за собой Командора.
– Не больше десяти минут, – разрешил он, включая таймер системы контроля состояния пациента. – Вы и так ее уже измотали.
Дар сдержанно кивнул.
Лорис вытолкал из каюты недовольного Командора. Сова проводила их обоих обреченным взглядом.
– Нам надо поговорить, – тихо начал Дар.
– Нет.
– Ты должна спокойно меня выслушать...
– Нет.
– Ты должна понять, что...
– Нет!
Слова метались, как эхо в пустом ущелье, отскакивая от каменных стен.
– Нет, – убежденно повторила она.
Он готов был к упрекам, слезам, обвинениям. Готов был оправдываться, объяснять, просить прощения. Готов был считать виноватым во всем себя и только себя, как ответственного за нее мужчину. И готов был защищать ее, защищать, несмотря на упреки и обиды.
Он не был готов только к этому решительному «нет», произнесенному так, что Дар почти сразу понял, почувствовал, как будто знал заранее – «нет». Она отгородилась от него непробиваемой стеной.
Нельзя заставить слушать того, кто не хочет слышать. Она не заткнет уши, не закроет глаза, не выбежит из комнаты, не спрячет лицо у него на груди, не разрыдается от отчаянья. Она будет смотреть сквозь него холодным безразличным взглядом, чтобы в конце поставить жирную точку своим «нет».
Он вдруг понял. Понял ясно и отчетливо, так, как не понимал ее никогда прежде. То, чего он так опасался, для нее уже случилось и изменило ее до неузнаваемости. Это произошло чуть раньше, может быть несколькими днями, может быть часами, может, минутами, но без него. Он опоздал. Она успела пережить случившееся, перетерпеть его, переболеть им. Она уже успела что-то сломать в себе, жестоко и необратимо, вырвать его из себя с той же отчаянной болью, с какой вырезала жучок из своего тела. И принять решение, не посоветовавшись с ним, в одиночестве. Она все решила сама. И уже исполнила задуманное. Она рассталась с ним. Без слез, без упреков и без объяснений. Он смотрел на нее, пытаясь проникнуть за внешнюю невозмутимость ее болотно-зеленых глаз, и с ужасом осознавал свое бессилие что-то изменить.
– Хорошо, давай мы поговорим, когда ты успокоишься.
Он уже сам не верил в это, но не мог отказаться от последней попытки.
– Нет. – Вероятно, она сама устала от своих однозначных ответов, потому что добавила: – Я не смогу.
В абсолютной тишине раздался писк установленного Лорисом таймера. Десять минут истекли.
Их последние десять минут вместе.
Он развернулся и вышел из палаты. Он знал, что его никто не остановит: это было бы слишком хорошо.
Лорис увел Командора из госпиталя почти насильно. Если бы позволяли условия, он даже запер бы его где-нибудь подальше от Совы, но не смог найти помещения, подходящего для такого дела. Друзьям предоставили каюты, где жил, вероятно, обслуживающий персонал самого госпиталя, и запереть там Командора не представлялось никакой возможности: автоматика блокировки дверей одинаково реагировала на приказы как изнутри, так и снаружи.
– Какого черта его принесло? – Командор не мог успокоиться. – Ну зачем ты позволил ему остаться?
– Он имеет право с ней поговорить, – спокойно заметил Лорис. – Она – его жена.
– Она не хочет с ним разговаривать. Она же ясно сказала.
– Ну откуда ты знаешь? Они ведь любят друг друга. Она сможет простить.
– Благие намерения, – констатировал Командор. – Но не реальные. Она не простит.
– Она сама небезгрешна. Она украла у него пароль.
– Ты так говоришь, будто ты на его стороне. У тебя еще физиономия не зажила после столкновения с этим праведником.
– Не смей рассказывать про это Сове, – строго предупредил Лорис.
– Не смею! – фыркнул Командор. – Но будь моя воля... Не понимаю, почему ты его защищаешь.
Лорис с грустью покачал головой.
– Ты просто несправедлив к нему. Впрочем, насколько я успел заметить, у вас с ним взаимная антипатия. Дар Зорий неплохой человек. И по-своему он поступает правильно, – Лорис вздохнул. – Ему просто очень не повезло с Совой. Знаешь, есть такие люди, которые изначально, с рождения до смерти, вписаны в рамки какой-то системы. Нет, они не безликие исполнители, они – суть этой машины, лучшее, что у нее есть. Ее ходовая часть. Без них эта машина мертва и бесполезна. Орден для Зория – это не просто его работа, это его призвание, его служение. Но стоит выбить таких людей из их системы, и они теряются. Не то что они несамостоятельны, нет, просто все их достоинства имеют значение только там, внутри их мира. И поэтому ему сейчас гораздо тяжелее, чем Сове. Он взял на себя ответственность за нее – перед Орденом и за Орден – перед ней. Ты зря записал Зория в подлецы. Его беда в том, что он прав только тогда, когда права его система.
– Его система давит Сову!
– Но эта же система будет ее защищать. Мне это легче понять, чем тебе. У нас даже беспоместный сэрандос обязан до самой смерти защищать того, кого он принял под свое покровительство. Но в обмен на это он потребует подчинения своей воле. Нельзя получить защиту, не пожертвовав частью свободы. Вы с Совой этого не понимаете. Вы иначе воспитаны.
– Вот именно. Сова не захочет такой защиты. Она никогда не жила за чужой спиной. Она попробовала – ей не понравилось. Вот увидишь, теперь она будет очень ревностно беречь свою свободу.
– Но она уже согласилась сотрудничать.
– Это очень хрупкая договоренность. Едва они потребуют от нее больше, чем она готова терпеть, всякое сотрудничество мигом закончится.
– Я думаю, что Магистр тоже это понимает, и не станет злоупотреблять властью.
– Поживем – увидим, – с сомнением протянул Командор, вставая. – Я пойду, посмотрю, как она там.
– Никуда ты не пойдешь, – оборвал его порыв Лорис.
– Хорошо, – неожиданно согласился Командор. – Я и отсюда спрошу! – Он наморщил лоб, сосредоточиваясь, и добавил: – Правда, у меня такое ощущение, что у меня в голове все время присутствует кто-то лишний. А у тебя как?
– Два.
– Что два?
– Два лишних, – пояснил Лорис, – ты и Сова.
Проснувшись на следующее локальное утро, Сова узнала, что флагман уже пришвартовался в порту главной базы и троим пленникам предписано его покинуть.
К ним приставили надзирающего офицера, впрочем, настолько вежливого и корректного, что он даже постучал при входе. После этого Сова легко простила ему предложение усадить ее в ненавистное кресло с антигравом. Впрочем, от предложения этого она отказалась наотрез. Подоспевший на подмогу Лорис настоял на необходимости тренировки для ее ног, так что в итоге они сошлись на трости. Ходить Сова, в принципе, была способна, но для поддержания равновесия третья точка опоры была очень кстати.
Форму нужного размера ей доставили прямо в госпиталь. Сова с ужасом осмотрела серый комбинезон и куртку, примерила фуражку, бросила печальный взгляд на черные ботинки и со стоном залезла назад в термококон.
– Я бы на твоем месте все же оделся, – Командор, наблюдавший за ее мучениями, решил дать совет.
Стон из-под одеяла стал громче.
– Сова, шансов нет, – Командор решил напомнить ей о суровой неизбежности. – Крейсер разгружается. Или ты хочешь, чтобы тебя повезли на базу на кресле с антигравом?
Сова решительно выпуталась из термококона.
– Нет уж! Это еще смешнее.
– Ты отлично выглядишь, – Лорис решил подсластить пилюлю. – Даже мне страшно.
– Прекратите вы, оба! – Сова придирчиво осматривала свое отражение в зеркальной поверхности медицинского агрегата в изголовье кровати. – Хоть бы оружие дали. В утешение.
Зная об охране, выставленной у дверей палаты, Сова была готова следовать по главной базе Ордена под конвоем. Но сопровождающий офицер был один. Он лишь попросил ее не отставать и немедленно сообщить ему, если она почувствует себя плохо. Оказалось, что в Ордене служат не изверги.
– Куда нас ведут? – спросила Сова, неособенно надеясь на ответ.
Провожатый взглянул на часы и охотно пояснил:
– В шестнадцать тридцать у Магистра назначено заседание Капитула. Эксперты готовят отчет. Магистр настаивает на включении в текст хотя бы предварительных данных о ваших общих способностях. Нам нужно поторопиться. Я веду вас к экспертам.
– О! – Сова удовлетворенно потерла руки и злорадно пообещала, оборачиваясь к друзьям: – Сейчас, дорогие мои, вы на собственной шкуре прочувствуете, что значит быть лабораторной крысой!
Это была ее маленькая месть за насмешки по поводу военной формы.
– Вы напрасно так негативно относитесь к вашей будущей работе. – Их единственный конвоир вежливо, но укоризненно попенял Сове.
– А вы знаете, в чем она будет заключаться? – поинтересовался Командор.
– Точно сказать не могу. Но варианты более или менее известны. Скорее всего, для начала вам предложат службу в шифровальном управлении.
– Где? – изумлению Совы не было предела.
– В войсках связи, – пояснил провожатый и, видя ее непонимание, продолжил: – Например, существуют ситуации, когда передача информации по официальным каналам нежелательна: ее могут перехватить, расшифровать. Иногда нужно скрыть сам факт передачи. Ваши новые качества могут оказаться полезными при переговорах. Шифровальное управление курирует новейшие разработки Ордена в области связи.
– Вы сказали «для начала»? – переспросила Сова.
– Я полагаю, что Магистр в конечном итоге захочет видеть вас в своем разведуправлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Он проводил Магистра и принялся мерить шагами длинный коридор, ведущий к отсеку, где располагался госпиталь. Пятьдесят шесть в одну сторону и пятьдесят шесть в другую. Туда и обратно. И снова туда. Он нес свою добровольную вахту словно курсант, сосланный в медотсек на штрафные работы.
Зорий взглянул на часы. Рано. Но как заставить себя отложить разговор до завтра? Ему позволили присутствовать на переговорах при одном условии: не вмешиваться ни единым словом. Магистр понимал, что его угрозы способны испугать разве что троих новичков, а не опытного офицера разведки, поэтому он просто не позволил себя опередить. Теперь же, когда запланированное запугивание уже состоялось, Зорию, наконец, разрешили свидание. И он не хотел медлить, по собственному опыту зная, как обессиливает и изматывает страх. Он видел: Сова отлично держалась, но это ничего не значит. На самом деле она напугана и от страха подозревает во враждебности всех, даже его. Но Магистр обещал, Магистр дал слово: волос не упадет с ее головы. И без того Орден получил больше, чем рассчитывал. За один день завербовать на службу сразу трех телепатов – такой удачи в Ордене не случалось за всю его историю. Но даже не будь этого, Магистр никогда не рискнул бы открыто признать перед Капитулом провал эксперимента, на котором сам настоял несколько месяцев назад. «Девочка моя, – думал Зорий. – Не бойся. Не думай, что на карте стоит твоя жизнь. Я расскажу тебе, что на кон была поставлена всего лишь блестящая карьера Магистра, и счастье наше, что глава Ордена не готов расстаться со своей властью. Это означает, что он до последнего будет отстаивать правоту единожды принятого решения и сохранит тебе жизнь. Счастье наше, что Магистр не трус. Другой на его месте давно бы уступил мнению большинства в Капитуле и переложил ответственность на чужие плечи. Тебе ведь кажется, что вокруг тебя только враги. Девочка моя, не бойся. Я расскажу тебе, что это не так. Я помогу понять, как надо действовать. Я должен был сделать это раньше, но я хотел уберечь тебя от всего этого. Я так хотел успеть...»
Зорий вернулся к дверям госпиталя.
Магистр не стал настаивать на строгой изоляции Лаэрты Эвери, но охрану у дверей все же выставили, так что у Дара не было шанса проскользнуть незамеченным. Впрочем, его узнали и пропустили без задержки.
Он наделся, что Лорис и Командор к этому времени уже ушли, но охрана сообщила, что они еще не выходили. Что ж, значит, придется их поторопить.
Когда он вошел, вся троица мило болтала, расположившись в палате, вероятно, навсегда. Командор сидел поперек кровати. Сова лежала вдоль, при этом ее ноги располагались на коленях у Командора. Именно эти ноги оба с удовольствием разглядывали. Лорис стоял рядом. Когда Дар появился в дверях, ни один из них даже не сделал попытку отстраниться. Наоборот, они замерли, оборвав разговор, и слегка придвинулись друг к другу, воспринимая его как внешнюю опасность. Внешнюю для всех троих.
Зорий остановился на пороге, ожидая, пока до них дойдет, что он пришел только к ней.
– Только не сегодня! – с тоской вырвалось у Совы.
Она не смотрела в его сторону. Зорий ждал, понимая, что она ничего не скажет, пока он не останется с ней наедине. Сова никогда не проявляла слабость в присутствии посторонних.
Первым не выдержал Лорис. Он нехотя отошел от кровати и поманил за собой Командора.
– Не больше десяти минут, – разрешил он, включая таймер системы контроля состояния пациента. – Вы и так ее уже измотали.
Дар сдержанно кивнул.
Лорис вытолкал из каюты недовольного Командора. Сова проводила их обоих обреченным взглядом.
– Нам надо поговорить, – тихо начал Дар.
– Нет.
– Ты должна спокойно меня выслушать...
– Нет.
– Ты должна понять, что...
– Нет!
Слова метались, как эхо в пустом ущелье, отскакивая от каменных стен.
– Нет, – убежденно повторила она.
Он готов был к упрекам, слезам, обвинениям. Готов был оправдываться, объяснять, просить прощения. Готов был считать виноватым во всем себя и только себя, как ответственного за нее мужчину. И готов был защищать ее, защищать, несмотря на упреки и обиды.
Он не был готов только к этому решительному «нет», произнесенному так, что Дар почти сразу понял, почувствовал, как будто знал заранее – «нет». Она отгородилась от него непробиваемой стеной.
Нельзя заставить слушать того, кто не хочет слышать. Она не заткнет уши, не закроет глаза, не выбежит из комнаты, не спрячет лицо у него на груди, не разрыдается от отчаянья. Она будет смотреть сквозь него холодным безразличным взглядом, чтобы в конце поставить жирную точку своим «нет».
Он вдруг понял. Понял ясно и отчетливо, так, как не понимал ее никогда прежде. То, чего он так опасался, для нее уже случилось и изменило ее до неузнаваемости. Это произошло чуть раньше, может быть несколькими днями, может быть часами, может, минутами, но без него. Он опоздал. Она успела пережить случившееся, перетерпеть его, переболеть им. Она уже успела что-то сломать в себе, жестоко и необратимо, вырвать его из себя с той же отчаянной болью, с какой вырезала жучок из своего тела. И принять решение, не посоветовавшись с ним, в одиночестве. Она все решила сама. И уже исполнила задуманное. Она рассталась с ним. Без слез, без упреков и без объяснений. Он смотрел на нее, пытаясь проникнуть за внешнюю невозмутимость ее болотно-зеленых глаз, и с ужасом осознавал свое бессилие что-то изменить.
– Хорошо, давай мы поговорим, когда ты успокоишься.
Он уже сам не верил в это, но не мог отказаться от последней попытки.
– Нет. – Вероятно, она сама устала от своих однозначных ответов, потому что добавила: – Я не смогу.
В абсолютной тишине раздался писк установленного Лорисом таймера. Десять минут истекли.
Их последние десять минут вместе.
Он развернулся и вышел из палаты. Он знал, что его никто не остановит: это было бы слишком хорошо.
Лорис увел Командора из госпиталя почти насильно. Если бы позволяли условия, он даже запер бы его где-нибудь подальше от Совы, но не смог найти помещения, подходящего для такого дела. Друзьям предоставили каюты, где жил, вероятно, обслуживающий персонал самого госпиталя, и запереть там Командора не представлялось никакой возможности: автоматика блокировки дверей одинаково реагировала на приказы как изнутри, так и снаружи.
– Какого черта его принесло? – Командор не мог успокоиться. – Ну зачем ты позволил ему остаться?
– Он имеет право с ней поговорить, – спокойно заметил Лорис. – Она – его жена.
– Она не хочет с ним разговаривать. Она же ясно сказала.
– Ну откуда ты знаешь? Они ведь любят друг друга. Она сможет простить.
– Благие намерения, – констатировал Командор. – Но не реальные. Она не простит.
– Она сама небезгрешна. Она украла у него пароль.
– Ты так говоришь, будто ты на его стороне. У тебя еще физиономия не зажила после столкновения с этим праведником.
– Не смей рассказывать про это Сове, – строго предупредил Лорис.
– Не смею! – фыркнул Командор. – Но будь моя воля... Не понимаю, почему ты его защищаешь.
Лорис с грустью покачал головой.
– Ты просто несправедлив к нему. Впрочем, насколько я успел заметить, у вас с ним взаимная антипатия. Дар Зорий неплохой человек. И по-своему он поступает правильно, – Лорис вздохнул. – Ему просто очень не повезло с Совой. Знаешь, есть такие люди, которые изначально, с рождения до смерти, вписаны в рамки какой-то системы. Нет, они не безликие исполнители, они – суть этой машины, лучшее, что у нее есть. Ее ходовая часть. Без них эта машина мертва и бесполезна. Орден для Зория – это не просто его работа, это его призвание, его служение. Но стоит выбить таких людей из их системы, и они теряются. Не то что они несамостоятельны, нет, просто все их достоинства имеют значение только там, внутри их мира. И поэтому ему сейчас гораздо тяжелее, чем Сове. Он взял на себя ответственность за нее – перед Орденом и за Орден – перед ней. Ты зря записал Зория в подлецы. Его беда в том, что он прав только тогда, когда права его система.
– Его система давит Сову!
– Но эта же система будет ее защищать. Мне это легче понять, чем тебе. У нас даже беспоместный сэрандос обязан до самой смерти защищать того, кого он принял под свое покровительство. Но в обмен на это он потребует подчинения своей воле. Нельзя получить защиту, не пожертвовав частью свободы. Вы с Совой этого не понимаете. Вы иначе воспитаны.
– Вот именно. Сова не захочет такой защиты. Она никогда не жила за чужой спиной. Она попробовала – ей не понравилось. Вот увидишь, теперь она будет очень ревностно беречь свою свободу.
– Но она уже согласилась сотрудничать.
– Это очень хрупкая договоренность. Едва они потребуют от нее больше, чем она готова терпеть, всякое сотрудничество мигом закончится.
– Я думаю, что Магистр тоже это понимает, и не станет злоупотреблять властью.
– Поживем – увидим, – с сомнением протянул Командор, вставая. – Я пойду, посмотрю, как она там.
– Никуда ты не пойдешь, – оборвал его порыв Лорис.
– Хорошо, – неожиданно согласился Командор. – Я и отсюда спрошу! – Он наморщил лоб, сосредоточиваясь, и добавил: – Правда, у меня такое ощущение, что у меня в голове все время присутствует кто-то лишний. А у тебя как?
– Два.
– Что два?
– Два лишних, – пояснил Лорис, – ты и Сова.
Проснувшись на следующее локальное утро, Сова узнала, что флагман уже пришвартовался в порту главной базы и троим пленникам предписано его покинуть.
К ним приставили надзирающего офицера, впрочем, настолько вежливого и корректного, что он даже постучал при входе. После этого Сова легко простила ему предложение усадить ее в ненавистное кресло с антигравом. Впрочем, от предложения этого она отказалась наотрез. Подоспевший на подмогу Лорис настоял на необходимости тренировки для ее ног, так что в итоге они сошлись на трости. Ходить Сова, в принципе, была способна, но для поддержания равновесия третья точка опоры была очень кстати.
Форму нужного размера ей доставили прямо в госпиталь. Сова с ужасом осмотрела серый комбинезон и куртку, примерила фуражку, бросила печальный взгляд на черные ботинки и со стоном залезла назад в термококон.
– Я бы на твоем месте все же оделся, – Командор, наблюдавший за ее мучениями, решил дать совет.
Стон из-под одеяла стал громче.
– Сова, шансов нет, – Командор решил напомнить ей о суровой неизбежности. – Крейсер разгружается. Или ты хочешь, чтобы тебя повезли на базу на кресле с антигравом?
Сова решительно выпуталась из термококона.
– Нет уж! Это еще смешнее.
– Ты отлично выглядишь, – Лорис решил подсластить пилюлю. – Даже мне страшно.
– Прекратите вы, оба! – Сова придирчиво осматривала свое отражение в зеркальной поверхности медицинского агрегата в изголовье кровати. – Хоть бы оружие дали. В утешение.
Зная об охране, выставленной у дверей палаты, Сова была готова следовать по главной базе Ордена под конвоем. Но сопровождающий офицер был один. Он лишь попросил ее не отставать и немедленно сообщить ему, если она почувствует себя плохо. Оказалось, что в Ордене служат не изверги.
– Куда нас ведут? – спросила Сова, неособенно надеясь на ответ.
Провожатый взглянул на часы и охотно пояснил:
– В шестнадцать тридцать у Магистра назначено заседание Капитула. Эксперты готовят отчет. Магистр настаивает на включении в текст хотя бы предварительных данных о ваших общих способностях. Нам нужно поторопиться. Я веду вас к экспертам.
– О! – Сова удовлетворенно потерла руки и злорадно пообещала, оборачиваясь к друзьям: – Сейчас, дорогие мои, вы на собственной шкуре прочувствуете, что значит быть лабораторной крысой!
Это была ее маленькая месть за насмешки по поводу военной формы.
– Вы напрасно так негативно относитесь к вашей будущей работе. – Их единственный конвоир вежливо, но укоризненно попенял Сове.
– А вы знаете, в чем она будет заключаться? – поинтересовался Командор.
– Точно сказать не могу. Но варианты более или менее известны. Скорее всего, для начала вам предложат службу в шифровальном управлении.
– Где? – изумлению Совы не было предела.
– В войсках связи, – пояснил провожатый и, видя ее непонимание, продолжил: – Например, существуют ситуации, когда передача информации по официальным каналам нежелательна: ее могут перехватить, расшифровать. Иногда нужно скрыть сам факт передачи. Ваши новые качества могут оказаться полезными при переговорах. Шифровальное управление курирует новейшие разработки Ордена в области связи.
– Вы сказали «для начала»? – переспросила Сова.
– Я полагаю, что Магистр в конечном итоге захочет видеть вас в своем разведуправлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57