А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Б-боюсь, что д-да, — кивнул Кайлар. Лизандир брезгливо поднес к носу расшитый золотом надушенный носовой платок.
— Должен заметить, что для жертвы покушения у вас необычайно жизнерадостный вид, ваше величество, — кисло протянул он.
— Еще раз повторяю, что король Кайлар Голтский остался в живых лишь по счастливой случайности! — рявкнул Бореас. Расфуфыренный брелегондец визгливо расхохотался:
— Счастливая случайность? Ну не странно ли слышать эти слова применительно к Кайлару?!
Бореас скорчил свирепую гримасу.
— Вы так себя ведете, ваше величество, будто весьма разочарованы неудачей покушавшихся. Или я ошибаюсь?
Лизандир выронил платок. Даже толстый слой пудры и румян не мог скрыть, как сильно побледнело его лицо.
— Что вы такое говорите, ваше величество? — испуганно проблеял он.
— А вы сами как думаете? — прищурился Бореас.
Иволейна решительно встала, мгновенно приковав к себе взоры всех присутствующих, и окинула правителя Кейлавана ледяным взглядом.
— Слова вашего величества, действительно следует понимать так, что вы как намерены обвинить в этом ужасном преступлении одного из членов Совета Королей? — осведомилась она.
Бореас поочередно оглядел сидящих за столом и покачал головой.
— Нет. Дело в том, что мне уже известно, кто стоял за этим гнусным заговором. С прискорбием сообщаю, что изменником, связавшимся с клевретами нашего общего врага, оказался один из моих приближенных — человек, которому я всецело доверял.
По залу вновь прокатилась волна возмущения. Престарелый Персард Перридонский с интересом приподнял косматую седую бровь.
— В самом деле, ваше величество? — не удержался он от иронии. — Предатель в вашем ближайшем окружении? Занятно, занятно… Полагаю, что выражу общее желание, задав напрашивающийся вопрос: кто сей негодяй и как вы намерены с ним поступить?
Бореас долго не размыкал губ: видно было, что слова для ответа даются ему с трудом.
— Это лорд Олрейн. И он уже мертв, — глухо проговорил король.
Прошло несколько минут, прежде чем Бореасу удалось восстановить некое подобие порядка среди собравшихся в зале. Грейс прекрасно понимала, что известие об измене старого сенешаля потрясет всех без исключения, но в первую очередь ноблей самого Кейлавана. Уж если даже Олрейн — благородный, честный, надежный как скала — склонился к предательству, то кому вообще, скажите на милость, можно доверять? Лишь немногие, включая Грейс, знали истинные обстоятельства его гибели. Она с грустью подумала о том, как много в распоряжении сил Зла посулов и соблазнов, способных заставить свернуть с прямого пути изначально чистого и доброго человека. Кто сейчас скажет, на что рассчитывал Олрейн, поменяв на холодное железо живое человеческое сердце? Быть может, он искренне верил, что, согласившись помогать врагам, спасает тем самым от нашествия Тьмы свой любимый Кей-лаван? Как же жаль, что ему не хватило мудрости разглядеть пустоту за их лживыми заверениями!
— Скверные новости, ваше величество, — заметил Соррин, когда зрители наконец угомонились; король Эмбара выглядел еще более худым и изможденным, чем всегда. — Но вы так и не поведали нам, какому врагу служат клевреты, с которыми, по вашим словам, связался покойный лорд Олрейн, и кому понадобилась смерть нашего юного собрата Кайлара Голтского? Ответьте же, кого мы должны винить в этом мерзком деянии?
Зал затаил дыхание. Все присутствующие невольно подались вперед, ловя каждое слово. Бореас снова обвел глазами стол Совета, встретившись взглядом с каждым из сидящих за ним монархов.
— Я отвечу вам, — произнес он тихим голосом, — но хочу, чтобы сразу вслед за этим состоялось повторное голосование. Не стоит возражать: я уверен, услышав мой ответ, вы сами поймете, что другого выхода нет. — Глубоко вдохнув, Бореас открыл рот и прогремел: — Я обвиняю в покушении на убийство короля Кайлара Голтского и подлом заговоре, направленном на то, чтобы сорвать работу Совета Королей и заставить его участников принять выгодное для заговорщиков решение, жрецов новоявленного культа Ворона и стоящего за их спинами самого Бледного Властелина.
Сердце в груди Грейс учащенно забилось, все ее существо охватило радостное возбуждение. Бореас все-таки решился открыть Совету правду! Зал снова забурлил, и даже Фолкен вскочил с места — словно никто и не помышлял услышать из уст короля столь грозное обвинение. Грейс боялась даже дышать, ожидая дальнейшего развития событий.
Теперь Совет уже не сможет игнорировать заявление Бореаса. Король при всех отрекся от своего сенешаля — вполне возможно, самого близкого для него человека. От этого им никак не отвертеться; они обязаны проголосовать за военный союз! Обязаны…
Разъяренный женский голос заставил всех замолчать и притихнуть на своих местах.
— Да как ты смеешь, Бореас?! — завизжала Эминда; лицо ее покрылось багровыми пятнами. Вскочив на ноги и потрясая кулаками, эриданская владычица, казалось, готова была испепелить короля Кейлавана на месте пылающим в ее маленьких глазках дьявольским огнем злобы и ненависти. — Как ты смеешь подсовывать нам столь нелепую и извращенную версию, лживую от первого и до последнего слова?! Ты всерьез считаешь нас за дураков, способных поверить в смерть твоего драгоценного Олрейна, без которого ты и шагу не ступишь? Наверняка он жив и целехонек и сейчас прячется где-нибудь в замке, пока ты тут забиваешь нам головы всякой чушью!
Даже на таком расстоянии Грейс видела, как трясет от бешенства могучую фигуру Бореаса. На миг ей показалось, что каменная столешница сейчас разлетится вдребезги — так сильно вцепился он руками в край стола.
— Я прикажу показать его голову вашему величеству, — с трудом выговорил король.
Но и этот аргумент не произвел впечатления на Эминду.
— Ах вот как! Значит, вы сами его прикончили, — быстро нашлась она. — Или он добровольно принес себя в жертву — так, кажется, принято у поклонников Ватриса? — чтобы помочь свершиться коварному плану своего господина. Но ты просчитался, Бореас, решив, что сможешь запугать нас своей фантастической историей, запугать и заставить плясать под свою дудку! Со мной этот номер не пройдет, так и знай! — Голос королевы Эридана снова повысился до визга. — И ты не получишь своего голосования — до тех пор, пока мы не рассмотрим и не обсудим каждый пункт обвинения по отдельности и в должном порядке. Ни на что иное я своего согласия не дам!
Бореас не произнес ни слова, лишь из горла у него непроизвольно вырвался хриплый медвежий рык. Грейс не сводила глаз с Эминды. Неужели она ослепла? Неужели все они ослепли? Как можно в упор не видеть того, что у тебя прямо под носом? Она окинула взглядом зал в надежде поймать Логрена. Быть может, он единственный, кто сумеет поговорить со своей королевой и убедить ее положить конец этой бессмыслице. Но она так и не нашла среди зрителей высокую благородную фигуру лорда главного советника. Надежда покинула Грейс. Короли и королевы поднялись со своих мест. Губы Эминды растянулись в торжествующей усмешке. Все, план Бореаса провалился. А это значит, что сегодня не будет ни голосования, ни заключения военного союза и объявления о сборе всеобщего ополчения.
— Да что это с вами? — прозвучал вдруг чей-то голос — негромкий и дрожащий, но мгновенно разнесшийся тем не менее по всему залу. — Что с вами со всеми случилось?
Грейс поискала глазами говорившего. Он покинул свое место в одном из первых рядов и вышел на арену. Его зеленая бесформенная туника из грубой домотканой материи мешком висела на сутулых плечах. Серые глаза близоруко щурились за стеклами очков в оправе из тонкой металлической проволоки. Семеро монархов уставились на него. Трэвис шагнул вперед.
— Разве вы не слышите, что вам говорят? — Гнев и отчаяние придавали его голосу необыкновенную силу убеждения. — Разве вы не способны хоть раз в жизни взглянуть дальше собственного носа? Бледный Властелин — не сказка и не миф! Бледный Властелин — это реальность, и его слуги сейчас здесь, в замке, возможно, даже в этом зале, среди нас! Они уже пытались убить Кайлара, и теперь следующей жертвой может оказаться любой из вас. Как же вы, правители, можете вести себя так глупо и недальновидно?!
Трэвис решительно направился к столу Совета. Монархи испуганно попятились назад.
— Уберите его! — пронзительно заголосила Эминда. — Уберите от меня эту тварь!
Бельтан перепрыгнул через ряд и бросился к Трэвису, но было уже поздно.
— Вы должны что-то сделать! — закричал тот, теряя остатки самообладания. — Сейчас, немедленно, пока еще есть время! — И с этими словами Трэвис Уайлдер с силой ударил кулаком по каменной столешнице.
Блеснула яркая, словно молния, голубая вспышка, стены и своды зала потряс громоподобный раскат, сопровождаемый истерическими воплями женщин и тревожными возгласа ми мужчин. Не веря своим глазам, Грейс увидела, как на казавшейся несокрушимой каменной поверхности внезапно возникла и зазмеилась глубокая черная трещина. Вот она достигла середины стола и уткнулась во врезанный в него белый диск. Мгновение спустя серебристый круг словно взорвался, разлетевшись мелким каменным крошевом, засыпавшим вырезанный в его центре символ. Трэвис стремительно отпрянул от стола, разжал кулак и в ужасе уставился на свою ладонь.
Все смолкли, затаив дыхание и вперив взоры в изуродованную столешницу. Затем в тишине раздался негромкий голос Фолкена:
— Руна мира разбита.
Кто-то шумно перевел дыхание рядом с Грейс. Она автоматически повернула голову. Леди Тресса. Рыжеволосая толорийка вся подалась вперед, глаза ее горели, полураскрытые губы шептали, словно в забытьи:
— Разбиватель… разбиватель рун…
И тут начался полный хаос. Короли и королевы покинули стол Совета и торопливо направились к выходу. Вельможи, советники, рыцари и придворные дамы, теснясь в дверях, спешили убраться вслед за ними. У рассеченного напополам стола остался только все еще разглядывающий свою ладонь Трэвис, к которому через минуту, с трудом протолкавшись сквозь толпу устремившихся в противоположном направлении ноблей, присоединились Бельтан, Фолкен и Мелия.
Грейс вскочила со скамьи и тоже стала пробираться к ним: сначала по узкому проходу к лестнице, потом вниз, по запруженным народом ступеням. Она не чувствовала страха — напротив, ощущала необыкновенный подъем. Она пока не осознала до конца смысла случившегося, но испытывала необъяснимую уверенность в том, что это обязано было случиться. Эти люди слишком долго варились в собственном соку и слишком привыкли на все взирать со своей колокольни и мерить своими мерками. Слава Богу, наконец-то у них спали шоры с глаз и они увидели воочию, что даже несокрушимое может с легкостью разлететься вдребезги в одно краткое мгновение. Возможно, хоть это заставит из взяться за ум и перейти к делу.
Грейс посторонилась, пропуская парочку рвущихся наверх рыцарей, и спокойно спустилась к друзьям по освободившейся лестнице.
— Трэвис! — тихонько позвала она. Тот поднял голову, глядя на нее затравленными, полными неизбывной муки глазами.
— Ты молодец, Трэвис! Ты разбудил их. Ты так их встряхнул, что они наконец-то проснулись. Это было великолепно! — Грейс потянулась взять его за руку, но Трэвис отдернул ее как ужаленный.
— Нет, Грейс. Не нужно меня утешать. Все, на что я способен, это разрушать.
И, прежде чем остальные успели его остановить, Трэвис Уайлдер резко повернулся и ринулся прочь.
92
Трэвис поднял голову, глядя на низкие серо-стального цвета облака, нависшие над цитаделью, и думая о том, суждено ли ему когда-нибудь снова увидеть бездонное и чистое бирюзовое небо Колорадо.
Вздрогнув от холода, он потуже запахнул на груди свой дорожный плащ. А может, и к лучшему, что он попал сюда, где от воспоминаний его отделяли не жалкие сотни миль, а невообразимая пропасть между двумя мирами. Вот только и пропасть эта далеко не всегда спасала.
— Спокойной ночи, Большой Братец.
— Спокойной ночи, Стрекоза.
Порыв студеного ветра смахнул и унес сорвавшийся с губ тяжкий вздох.
Прошло три дня после того, как он разбил руну мира и согласия в столе Совета, связанную, по словам Фолкена, много столетий назад величайшим из вязателей рун. Откуда взялись у Трэвиса силы и умение разбить ее? Тем не менее он это сделал. Стоило закрыть глаза, как он снова ощущал изливавшийся по его руке в камень стола океан энергии.
В тот день, вернувшись в их покои, Фолкен снова и снова возвращался в расспросах к его действиям в момент разбивания руны, но Трэвис сам толком не понимал, каким образом ему удалось это сотворить. Возможно, свою роль сыграли эмоции: его переполнял безудержный гнев на властителей этого мира, на их ограниченность, тупость и преступную слепоту, на их ослиное упрямство и отказ воспринимать очевидные факты. Трэвис своими глазами видел клубящиеся над Имбрифейлом зловещие черные тучи, сражался с Бледными Призраками и фейдримом, ощущал ледяной холод железного сердца в рассеченной
Грейс грудной клетке ночного убийцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов