Потом желудок снова напомнил о себе и заставил забыть об осторожности. Она подцепила кусочек мяса и отправила в рот. Минуту спустя блюдо наполовину опустело. Ростбиф оказался настоящим деликатесом, а вот зеленый соус ей не понравился, так же как и плавающие в супе микроскопические яйца, от которых исходил стойкий неприятный запах. Сам суп, чем-то напоминающий луковую похлебку с картофелем, имел вполне приемлемый вкус. Пудинг источал приятный запах анисового семени. Она обожала анис и слопала все без остатка. Десерт постигла та же участь, хотя ей пришлось довольно долго жевать жесткие и упругие, как резина, сухофрукты. В целом обед можно было считать удавшимся — Грейс неоднократно случалось довольствоваться едой несравненно ниже качеством. Впрочем, она была так голодна, что не побрезговала бы, наверное, даже сухим собачьим кормом.
После плотной трапезы ее снова потянуло в сон, но тут внимание Грейс привлекла пара сапожек, стоящих в углу у камина на том самом месте, где прежде валялись ее промокшие тряпки. И как только она их раньше не заметила? Отложив ложку, она принесла сапоги, вновь уселась в кресло и примерила обновку. Пошитые из удивительно мягкой оленьей кожи почти невесомые сапожки пришлись ей точно по размеру, послушно растягиваясь на икрах и как влитые облегая ноги. Грейс зажмурилась от удовольствия. Идеальная обувь! Пожалуй, даже слишком идеальная. Скорее всего какой-то местный сапожник-умелец стачал их, пока она спала, использовав в качестве образца ее больничные туфли. Она встала и прошлась по комнате. Сапожки упруго пружинили при каждом шаге, но нигде не давили и не натирали. Такое впечатление, словно она всю жизнь их носила. В них можно было спокойно прошагать пешком миль двадцать без единой мозоли.
Прогулка по комнате привела Грейс к окну, и она вспомнила, что утром так и не успела выглянуть наружу. Стекло в оконной раме было толстым и пестрело многочисленными воздушными пузырями и иными включениями — от песчинки до мелкой гальки. Все эти огрехи, преломляя солнечный свет, создавали неожиданно приятный для глаз эффект, хотя заметно затрудняли обзор, что, впрочем, не помешало Грейс определить свое местонахождение. Ее апартаменты располагались на верхнем этаже одного из пристроенных под прямым углом к центральной башне крыльев Сама башня находилась по левую руку, а по правую виднелись ворота, через которые они с Даржем проникли в цитадель. Другое крыло занимало противоположную сторону замкового двора, а посреди него был разбит сад. Деревья частично ограничивали видимость и полностью закрывали центральную часть, но Грейс все же удалось разглядеть многочисленные дорожки, петляющие по всему пространству и с обеих сторон огражденные плотными зарослями вечнозеленого кустарника. Сад представлял собой настоящий лабиринт, в котором непосвященный мог легко заблудиться.
Заходящее солнце обливало расплавленным золотом башни и шпили крепости; на фоне темнеющего неба пламенели багрянцем полотнища реющих на ветру знамен.
Грейс так бы и стояла у окна, любуясь открывающейся панорамой, но легкий стук в дверь заставил ее отвлечься от этого занятия.
35
Она стремительно обернулась и посмотрела на дверь. Стук повторился — негромко, но настойчиво. Грейс охватила паника. Что делать? Она умела хладнокровно взирать на самые тяжелые увечья, бороться с любыми заболеваниями и манипулировать пациентами с легкостью опытного кукловода. Почему же тогда обычные люди до сих пор повергали ее в ужас? В горле запершило, и ей пришлось откашляться.
— Войдите, — крикнула она и недовольно поморщилась — скрыть дрожь в голосе не получилось.
Последовала пауза, потом ручка повернулась, и дверь отворилась. В комнату вошла молодая женщина. Грейс сразу поняла, что ее посетила не обычная служанка.
Так вот как положено носить эти чертовы платья!
Пышный кринолин туго облегал гибкое тело юной леди, отнюдь не скрывая, а, наоборот, подчеркивая изящество и грациозность ее фигуры. Правое плечо девушки покрывала роскошная шаль. Сапфировое платье удачно гармонировало с ее большими, широко раскрытыми синими глазами, выгодно оттеняя черные как смоль волосы и безупречную кожу цвета слоновой кости. Черты лица с первого взгляда внушали симпатию и говорили о сильной и вместе с тем мягкой натуре его обладательницы Она еще не была красавицей, но обещала стать ею в недалеком будущем.
Остановившись за порогом, девушка присела в низком реверансе. Грейс в таком наряде и шагу не смогла бы сделать без посторонней помощи, но посетительнице это упражнение далось без видимых усилий.
— Надеюсь, я не побеспокоила ваше высочество? — чистым, нежным голосом осведомилась она.
— О нет, только не это! — непроизвольно вырвалось у Грейс. На лице гостьи появилось озабоченное выражение.
— Неужели до меня кто-то осмелился потревожить покой вашего высочества? — Озабоченность быстро сменилась гневом. — Будьте уверены, ваше высочество, я лично разыщу виновных в этом ужасном проступке и прослежу за тем, чтобы они понесли заслуженное наказание!
Грейс вспомнила перепуганных служаночек и отрицательно покачала головой.
— Не нужно никого наказывать. Пожалуйста. Собственно говоря, дело совсем в другом… — Она шагнула к девушке. — Видите ли, все называют меня ваше высочество, а мне бы очень хотелось, чтобы этого не делали.
Ну вот, сказала все-таки!
Юная дама понимающе улыбнулась и согласно кивнула.
— Лорд Олрейн уже предупредил меня, ваше… то есть миледи, что вы по какой-то причине избегаете приличествующего вашему рангу обращения. Разумеется, любое ваше желание — закон для нас. Молю только об одном: скажите, как вас следует именовать в дальнейшем?
Грейс с величайшим трудом подавила приступ истерического смеха.
— «Светлость» подойдет? — спросила она с усмешкой. — Кстати, по странному совпадению, меня именно так и зовут.
— Вполне логичный выбор, — с невозмутимым видом согласилась ее собеседница, то ли не заметив прозвучавшего в словах Грейс сарказма, то ли сознательно подыгрывая ей.
— А вы?…
— Ой, простите, наверное, я позабыла свои хорошие манеры в другом платье! — смущенно потупилась девушка. Грейс с облегчением вздохнула. Подыгрывает!
— Леди Эйрин, баронесса Эльсандрийская, к вашим услугам, — представилась гостья, но таким тоном, будто титул баронессы сильно ее утомляет. — Однако, если мне придется называть вас Грейс, я настаиваю, чтобы вы звали меня Эйрин. И я не потерплю отказа, будь вы даже королевой Малакора!
Грейс всегда испытывала неуверенность и дискомфорт в обществе других людей, особенно незнакомцев, но рядом с юной баронессой ей было так легко и свободно, словно между ними с первой минуты установилась некая невидимая связь. Она, в свою очередь, довольно неуклюже попыталась исполнить ответный реверанс.
— У меня и в мыслях не было отказывать вам, Эйрин. — Поддавшись безотчетному порыву, Грейс с притворной суровостью посмотрела на девушку. — Вы так и собираетесь торчать на сквозняке, моя милая, или все же соблаговолите войти и закрыть дверь? Я сегодня чуть насмерть не замерзла, и одного раза мне более чем достаточно!
— Ах, извините, миледи! — Эйрин поспешно вошла в спальню и прикрыла за собой дверь. Озорное веселье мигом слетело с ее лица, уступив место глубокой озабоченности.
Грейс мысленно обругала себя последней дурой. Пошутила, называется. Ни с того ни с сего взяла и совсем расстроила бедную девочку!
— Да не переживайте вы так, Эйрин, — сконфуженно проговорила она. — Я просто неудачно пошутила. — Грейс крайне редко ощущала потребность в общении с кем бы то ни было, но до этого момента даже не представляла, каким по-настоящему невыносимым может быть одиночество. И ей совсем не хотелось, чтобы баронесса сбежала от нее, как неизвестно чем напуганные горничные. Вот только как убедить ее в своей безобидности? — Со мной такое иногда случается. Ляпнешь какую-нибудь глупость, не подумавши… Вы уж простите меня, пожалуйста.
Лицо Эйрин озарилось ослепительной улыбкой.
— Вам не нужно извиняться, Грейс. Тем более после всего, что вы сегодня пережили.
Глаза их встретились. В следующее мгновение девушка шагнула к Грейс и с благодарностью пожала ей руку.
— Я ужасно рада, что вы не такая, как другие, — смущенно призналась она, потупив голову.
— Что значит не такая? — удивилась Грейс. Эйрин подняла голову. Глаза ее лукаво блеснули.
— Все знатные леди, время от времени гостившие в Кейлавере, бывали в первую очередь озабочены тем, чтобы показать свое превосходство в статусе над самой титулованной из обитающих в замке дам. — Она театрально вздохнула. — Каковой, на данный момент, является ваша покорная служанка. Король Бореас — мой опекун, и с тех пор, как умерла королева Нарина, на мои плечи легла обязанность размещать, развлекать и ублажать всех прибывающих в столицу высокородных особ женского пола. Чаще всего это выражается в том, что мне часами приходится терпеливо выслушивать в подробностях, насколько у них дома богаче и роскошнее обстановка, пышнее и дороже наряды, проворнее и почтительнее слуги, чем у нас в Кейлавере.
— Звучит вдохновляюще, — сочувственно кивнула Грейс; слова Эйрин живо напомнили ей порядки в Денверском мемориальном, где кое-кто из практикующих врачей порой не брезговал очернить коллегу, лишь бы привлечь к себе внимание заезжего медицинского светила. Грейс в эти игры никогда не играла. — Но с моей стороны вам ничего подобного не угрожает. Как я уже говорила лорду Олрейну, я никакая не принцесса, а самая обыкновенная женщина.
— Ну разумеется, Грейс, — понимающе поддакнула баронесса. — Как вы пожелаете, так и будет.
Очевидно, Эйрин верила ее утверждениям ничуть не больше, чем старый сенешаль, но Грейс благоразумно решила пока не заострять на этом внимание. Девушка между тем продолжала с энтузиазмом развивать свой тезис:
— Вне зависимости от вашего статуса и причины появления в Кейлавере я бесконечно счастлива принимать вас здесь, Грейс. Вы не поверите, как мало в замке благородных дам. хотя бы отдаленно близких мне по возрасту! Признаться, я втайне надеялась, что вам захочется поговорить со мной, прогуляться по саду… — Она вдруг зарделась. — Ой, я, должно быть, выгляжу ужасно самоуверенной, да?
— Есть немного, — согласилась Грейс. — Но вам повезло. Я сегодня добрая и никому ни в чем не могу отказать.
Эйрин некоторое время осмысливала ее слова, потом радостно рассмеялась. Грейс, к своему удивлению, не выдержала и присоединилась к ней. Похоже, спонтанные шутки удавались ей лучше, чем заранее обдуманные. Надо будет запомнить на будущее.
Эйрин приглашающим жестом указала на каменную скамью у стены близ окна. Они уселись рядышком и некоторое время сидели молча, освещенные закатными лучами. Грейс не знала, с чего начать. Должно быть, сказывалось отсутствие практики.
— И кого же я должна благодарить за оказанное мне гостеприимство? — прервала она наконец затянувшееся молчание, стараясь, чтобы ее вопрос не прозвучал чересчур натянуто. — Его величество?
Мимолетная улыбка скользнула по губам Эйрин. Она покачала головой.
— О нет, не думаю. Боюсь, король Бореас слишком занят, чтобы лично заниматься нуждами гостей. Государственные дела оставляют мало времени для других забот. Во всяком случае, так принято считать. Поэтому король очень редко общается с ними не считая тех случаев, когда Кейлавер посещают действительно важные особы, так что все заботы о гостях ложатся на мои плечи
— Значит, я должна поблагодарить вас, Эйрин, — сказала Грейс. — Большое спасибо за все, а особенно за это, — указала она на сапожки из оленьей кожи у себя на ногах. — Замечательная обувь!
— Рада, что они вам понравились, — улыбнулась баронесса и тут же помрачнела. — Увы, ни одно из подобранных мною платьев не пришлось вам по вкусу, как я и опасалась. Я ниже вас ростом. Грейс, поэтому у меня не было другого выбора. Все эти наряды из гардероба покойной королевы Нарины — она была почти такого же телосложения, как вы. Я надеялась, они послужат вам какое-то время, но теперь вижу, что они безнадежно вышли из моды. Однако, если вы соблаговолите потерпеть еще немножко, я отдам переделать королевскому портному одно из моих платьев, и уже к завтрашнему утру…
— Нет-нет, Эйрин, платья здесь ни при чем! — перебила ее Грейс. — Боюсь, вина целиком на мне. Стыдно при-знаться, но я так и не смогла разобраться во всех этих пряжках и крючочках. Дело в том, что я никогда раньше ничего подобного не носила.
Эйрин никак не отреагировала на это заявление, несомненно, показавшееся ей весьма необычным, — разве что чуть заметно приподняла бровь.
— В таком случае позвольте мне показать вам, как это делается, — предложила она, направляясь к гардеробу.
Грейс сочла момент подходящим, чтобы задать наконец вертевшийся на языке вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
После плотной трапезы ее снова потянуло в сон, но тут внимание Грейс привлекла пара сапожек, стоящих в углу у камина на том самом месте, где прежде валялись ее промокшие тряпки. И как только она их раньше не заметила? Отложив ложку, она принесла сапоги, вновь уселась в кресло и примерила обновку. Пошитые из удивительно мягкой оленьей кожи почти невесомые сапожки пришлись ей точно по размеру, послушно растягиваясь на икрах и как влитые облегая ноги. Грейс зажмурилась от удовольствия. Идеальная обувь! Пожалуй, даже слишком идеальная. Скорее всего какой-то местный сапожник-умелец стачал их, пока она спала, использовав в качестве образца ее больничные туфли. Она встала и прошлась по комнате. Сапожки упруго пружинили при каждом шаге, но нигде не давили и не натирали. Такое впечатление, словно она всю жизнь их носила. В них можно было спокойно прошагать пешком миль двадцать без единой мозоли.
Прогулка по комнате привела Грейс к окну, и она вспомнила, что утром так и не успела выглянуть наружу. Стекло в оконной раме было толстым и пестрело многочисленными воздушными пузырями и иными включениями — от песчинки до мелкой гальки. Все эти огрехи, преломляя солнечный свет, создавали неожиданно приятный для глаз эффект, хотя заметно затрудняли обзор, что, впрочем, не помешало Грейс определить свое местонахождение. Ее апартаменты располагались на верхнем этаже одного из пристроенных под прямым углом к центральной башне крыльев Сама башня находилась по левую руку, а по правую виднелись ворота, через которые они с Даржем проникли в цитадель. Другое крыло занимало противоположную сторону замкового двора, а посреди него был разбит сад. Деревья частично ограничивали видимость и полностью закрывали центральную часть, но Грейс все же удалось разглядеть многочисленные дорожки, петляющие по всему пространству и с обеих сторон огражденные плотными зарослями вечнозеленого кустарника. Сад представлял собой настоящий лабиринт, в котором непосвященный мог легко заблудиться.
Заходящее солнце обливало расплавленным золотом башни и шпили крепости; на фоне темнеющего неба пламенели багрянцем полотнища реющих на ветру знамен.
Грейс так бы и стояла у окна, любуясь открывающейся панорамой, но легкий стук в дверь заставил ее отвлечься от этого занятия.
35
Она стремительно обернулась и посмотрела на дверь. Стук повторился — негромко, но настойчиво. Грейс охватила паника. Что делать? Она умела хладнокровно взирать на самые тяжелые увечья, бороться с любыми заболеваниями и манипулировать пациентами с легкостью опытного кукловода. Почему же тогда обычные люди до сих пор повергали ее в ужас? В горле запершило, и ей пришлось откашляться.
— Войдите, — крикнула она и недовольно поморщилась — скрыть дрожь в голосе не получилось.
Последовала пауза, потом ручка повернулась, и дверь отворилась. В комнату вошла молодая женщина. Грейс сразу поняла, что ее посетила не обычная служанка.
Так вот как положено носить эти чертовы платья!
Пышный кринолин туго облегал гибкое тело юной леди, отнюдь не скрывая, а, наоборот, подчеркивая изящество и грациозность ее фигуры. Правое плечо девушки покрывала роскошная шаль. Сапфировое платье удачно гармонировало с ее большими, широко раскрытыми синими глазами, выгодно оттеняя черные как смоль волосы и безупречную кожу цвета слоновой кости. Черты лица с первого взгляда внушали симпатию и говорили о сильной и вместе с тем мягкой натуре его обладательницы Она еще не была красавицей, но обещала стать ею в недалеком будущем.
Остановившись за порогом, девушка присела в низком реверансе. Грейс в таком наряде и шагу не смогла бы сделать без посторонней помощи, но посетительнице это упражнение далось без видимых усилий.
— Надеюсь, я не побеспокоила ваше высочество? — чистым, нежным голосом осведомилась она.
— О нет, только не это! — непроизвольно вырвалось у Грейс. На лице гостьи появилось озабоченное выражение.
— Неужели до меня кто-то осмелился потревожить покой вашего высочества? — Озабоченность быстро сменилась гневом. — Будьте уверены, ваше высочество, я лично разыщу виновных в этом ужасном проступке и прослежу за тем, чтобы они понесли заслуженное наказание!
Грейс вспомнила перепуганных служаночек и отрицательно покачала головой.
— Не нужно никого наказывать. Пожалуйста. Собственно говоря, дело совсем в другом… — Она шагнула к девушке. — Видите ли, все называют меня ваше высочество, а мне бы очень хотелось, чтобы этого не делали.
Ну вот, сказала все-таки!
Юная дама понимающе улыбнулась и согласно кивнула.
— Лорд Олрейн уже предупредил меня, ваше… то есть миледи, что вы по какой-то причине избегаете приличествующего вашему рангу обращения. Разумеется, любое ваше желание — закон для нас. Молю только об одном: скажите, как вас следует именовать в дальнейшем?
Грейс с величайшим трудом подавила приступ истерического смеха.
— «Светлость» подойдет? — спросила она с усмешкой. — Кстати, по странному совпадению, меня именно так и зовут.
— Вполне логичный выбор, — с невозмутимым видом согласилась ее собеседница, то ли не заметив прозвучавшего в словах Грейс сарказма, то ли сознательно подыгрывая ей.
— А вы?…
— Ой, простите, наверное, я позабыла свои хорошие манеры в другом платье! — смущенно потупилась девушка. Грейс с облегчением вздохнула. Подыгрывает!
— Леди Эйрин, баронесса Эльсандрийская, к вашим услугам, — представилась гостья, но таким тоном, будто титул баронессы сильно ее утомляет. — Однако, если мне придется называть вас Грейс, я настаиваю, чтобы вы звали меня Эйрин. И я не потерплю отказа, будь вы даже королевой Малакора!
Грейс всегда испытывала неуверенность и дискомфорт в обществе других людей, особенно незнакомцев, но рядом с юной баронессой ей было так легко и свободно, словно между ними с первой минуты установилась некая невидимая связь. Она, в свою очередь, довольно неуклюже попыталась исполнить ответный реверанс.
— У меня и в мыслях не было отказывать вам, Эйрин. — Поддавшись безотчетному порыву, Грейс с притворной суровостью посмотрела на девушку. — Вы так и собираетесь торчать на сквозняке, моя милая, или все же соблаговолите войти и закрыть дверь? Я сегодня чуть насмерть не замерзла, и одного раза мне более чем достаточно!
— Ах, извините, миледи! — Эйрин поспешно вошла в спальню и прикрыла за собой дверь. Озорное веселье мигом слетело с ее лица, уступив место глубокой озабоченности.
Грейс мысленно обругала себя последней дурой. Пошутила, называется. Ни с того ни с сего взяла и совсем расстроила бедную девочку!
— Да не переживайте вы так, Эйрин, — сконфуженно проговорила она. — Я просто неудачно пошутила. — Грейс крайне редко ощущала потребность в общении с кем бы то ни было, но до этого момента даже не представляла, каким по-настоящему невыносимым может быть одиночество. И ей совсем не хотелось, чтобы баронесса сбежала от нее, как неизвестно чем напуганные горничные. Вот только как убедить ее в своей безобидности? — Со мной такое иногда случается. Ляпнешь какую-нибудь глупость, не подумавши… Вы уж простите меня, пожалуйста.
Лицо Эйрин озарилось ослепительной улыбкой.
— Вам не нужно извиняться, Грейс. Тем более после всего, что вы сегодня пережили.
Глаза их встретились. В следующее мгновение девушка шагнула к Грейс и с благодарностью пожала ей руку.
— Я ужасно рада, что вы не такая, как другие, — смущенно призналась она, потупив голову.
— Что значит не такая? — удивилась Грейс. Эйрин подняла голову. Глаза ее лукаво блеснули.
— Все знатные леди, время от времени гостившие в Кейлавере, бывали в первую очередь озабочены тем, чтобы показать свое превосходство в статусе над самой титулованной из обитающих в замке дам. — Она театрально вздохнула. — Каковой, на данный момент, является ваша покорная служанка. Король Бореас — мой опекун, и с тех пор, как умерла королева Нарина, на мои плечи легла обязанность размещать, развлекать и ублажать всех прибывающих в столицу высокородных особ женского пола. Чаще всего это выражается в том, что мне часами приходится терпеливо выслушивать в подробностях, насколько у них дома богаче и роскошнее обстановка, пышнее и дороже наряды, проворнее и почтительнее слуги, чем у нас в Кейлавере.
— Звучит вдохновляюще, — сочувственно кивнула Грейс; слова Эйрин живо напомнили ей порядки в Денверском мемориальном, где кое-кто из практикующих врачей порой не брезговал очернить коллегу, лишь бы привлечь к себе внимание заезжего медицинского светила. Грейс в эти игры никогда не играла. — Но с моей стороны вам ничего подобного не угрожает. Как я уже говорила лорду Олрейну, я никакая не принцесса, а самая обыкновенная женщина.
— Ну разумеется, Грейс, — понимающе поддакнула баронесса. — Как вы пожелаете, так и будет.
Очевидно, Эйрин верила ее утверждениям ничуть не больше, чем старый сенешаль, но Грейс благоразумно решила пока не заострять на этом внимание. Девушка между тем продолжала с энтузиазмом развивать свой тезис:
— Вне зависимости от вашего статуса и причины появления в Кейлавере я бесконечно счастлива принимать вас здесь, Грейс. Вы не поверите, как мало в замке благородных дам. хотя бы отдаленно близких мне по возрасту! Признаться, я втайне надеялась, что вам захочется поговорить со мной, прогуляться по саду… — Она вдруг зарделась. — Ой, я, должно быть, выгляжу ужасно самоуверенной, да?
— Есть немного, — согласилась Грейс. — Но вам повезло. Я сегодня добрая и никому ни в чем не могу отказать.
Эйрин некоторое время осмысливала ее слова, потом радостно рассмеялась. Грейс, к своему удивлению, не выдержала и присоединилась к ней. Похоже, спонтанные шутки удавались ей лучше, чем заранее обдуманные. Надо будет запомнить на будущее.
Эйрин приглашающим жестом указала на каменную скамью у стены близ окна. Они уселись рядышком и некоторое время сидели молча, освещенные закатными лучами. Грейс не знала, с чего начать. Должно быть, сказывалось отсутствие практики.
— И кого же я должна благодарить за оказанное мне гостеприимство? — прервала она наконец затянувшееся молчание, стараясь, чтобы ее вопрос не прозвучал чересчур натянуто. — Его величество?
Мимолетная улыбка скользнула по губам Эйрин. Она покачала головой.
— О нет, не думаю. Боюсь, король Бореас слишком занят, чтобы лично заниматься нуждами гостей. Государственные дела оставляют мало времени для других забот. Во всяком случае, так принято считать. Поэтому король очень редко общается с ними не считая тех случаев, когда Кейлавер посещают действительно важные особы, так что все заботы о гостях ложатся на мои плечи
— Значит, я должна поблагодарить вас, Эйрин, — сказала Грейс. — Большое спасибо за все, а особенно за это, — указала она на сапожки из оленьей кожи у себя на ногах. — Замечательная обувь!
— Рада, что они вам понравились, — улыбнулась баронесса и тут же помрачнела. — Увы, ни одно из подобранных мною платьев не пришлось вам по вкусу, как я и опасалась. Я ниже вас ростом. Грейс, поэтому у меня не было другого выбора. Все эти наряды из гардероба покойной королевы Нарины — она была почти такого же телосложения, как вы. Я надеялась, они послужат вам какое-то время, но теперь вижу, что они безнадежно вышли из моды. Однако, если вы соблаговолите потерпеть еще немножко, я отдам переделать королевскому портному одно из моих платьев, и уже к завтрашнему утру…
— Нет-нет, Эйрин, платья здесь ни при чем! — перебила ее Грейс. — Боюсь, вина целиком на мне. Стыдно при-знаться, но я так и не смогла разобраться во всех этих пряжках и крючочках. Дело в том, что я никогда раньше ничего подобного не носила.
Эйрин никак не отреагировала на это заявление, несомненно, показавшееся ей весьма необычным, — разве что чуть заметно приподняла бровь.
— В таком случае позвольте мне показать вам, как это делается, — предложила она, направляясь к гардеробу.
Грейс сочла момент подходящим, чтобы задать наконец вертевшийся на языке вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129