А кто еще нам поможет? – заметил кузнец.
В конце концов пришелец качнул головой в знак согласия.
– Вот и славно. – Кузнец показал гостю, как натянуть тетиву и зарядить стрелу. – Только помни, что у тебя всего три стрелы. Больше нет. Предположим, ты захочешь сбить кого-нибудь высоко в небе. Тебе понадобится очень много удачи, ежели ты, конечно, не самый меткий стрелок в Дипгейте.
Господин Неттл не только не стрелял из арбалета, он и в руках-то его никогда раньше не держал. Везения на его долю тоже много никогда не выпадало. Но теперь появился хотя бы маленький шанс за все рассчитаться, и он снова ощутил прилив сил. До заката он заплатит долг и рассчитается с кузнецом, а когда наступит ночь – заберет у ангела то, что причитается ему. Неттл поднял арбалет на уровень глаз и прищурился в прицел: крылья выросли у его собственной тени на стене.
– Как тебя зовут? – спросил кузнец. – Смит, – таинственно улыбаясь, сказал гость.
5. Призраки, яды и пирожки
Пресвитер Уиллард Сайпс наблюдал за движениями призраков и вносил в журнал соответствующие записи. Чтобы было удобнее наблюдать за пропастью под храмом, в обсерватории погасили лампы, и всего несколько свечей мерцали в, хрустальных колбах. Очертания черной рясы растворялись во мраке залы. Над столом призрачно витало лицо пресвитера, такое же растрескавшееся и желтое, как пергамент, на котором он делал заметки. Кривые иссохшие пальцы сжимали перо.
Помощник Фогвилл Крам молча наблюдал за тем, как лицо пресвитера медленно опускается все ниже и ниже, иногда замирая на короткое мгновение. Старческий череп был сплошь усеян пятнышками, а кожа свисала складками, как растопленный воск с догоревшей свечи. Старый священник потянулся обмакнуть перо в чернила, потом сфокусировал маленькие уставшие глаза на пергаменте и снова принялся царапать слова в своем журнале.
Сайпс опустил перо и со скрипом пододвинул стул поближе к телескопу, чтобы вновь заглянуть в чернеющую бездну. На какое-то мгновение Фогвилла посетила грешная мысль, что скрипит вовсе не мебель, а старые кости.
Громадный телескоп занимал практически все пространство обсерватории. Когда Сайпс начал вращать ручку, блестящая машина стала поворачиваться словно механизм огромных часов. Колеса и шестерни с треском и скрежетом крутились во всевозможных направлениях и с разной скоростью. Отражения свечей вспыхивали на отполированных подвижных деталях механизма, и вся машина казалась отлитой из золота.
Кругленький, невысокий Фогвилл в невероятной красоты церемониальной сутане стоял перед своим учителем. Лысая макушка поблескивала в темноте, а толстое лицо было напудрено его любимым маковым тальком из Клуна. Драгоценные камни мерцали на пухлых пальцах: большие рубины, обрамленные золотом, морской камень в серебряных кольцах и песчаный янтарь под цвет его собственных глаз.
– Ярко ли светятся души сегодня утром? – поинтересовался Фогвилл.
Пресвитер прищурился в глазок.
– Несколько дней совсем ничего не видно. Наверное, зрение у меня уже не то.
– Возможно, мертвые стали менее беспокойны.
Сайпс выпрямился и уселся поглубже на стуле. Вид у него был такой изможденный, будто он всю ночь просидел, сгорбившись над телескопом.
– Или более осторожны. – Пресвитер записал что-то в журнал и захлопнул книгу. В воздух взметнулось облако пыли.
– Вы хотели меня видеть, – напомнил Фогвилл.
– Не думаю. – Сайпс со скрипом повернулся на стуле.
Фогвилл почесал подбородок, пытаясь угадать, шутка ли это. Из рукава сутаны он извлек свиток.
– Я получил послание.
– Ах да, – раздраженно отозвался Сайпс. – Все готово к церемонии Прощания?
Фогвилл скрутил свиток и снова спрятал его в рукав.
– Приготовления практически завершены. Алтарь вычистили и освятили. Я распорядился принести новые свечи…
– Ароматические?
Помощник хотел было изобразить на своем лице недовольство, но вовремя одумался.
– Понятно, – сказал пресвитер. – Сколько я должен это терпеть? Воняет, как в борделе.
– Аромат помогает скрыть запах сырости.
– Несомненно. – Старик сгорбился и фыркнул.
Фогвилл осторожно отступил на шаг назад, сохранив спокойное выражение лица. Он заметил, что в обсерватории тоже как-то странно пахнет, и бросил взгляд на камин. Очаг был забит тлевшими пергаментами, голубой дым обвивал исписанные чернилами страницы.
– Поэзия, – пояснил пресвитер, уловив взгляд помощника. – Этот вклад в Кодекс сделали мясники с Яблочного перекрестка: сто способов освежевать кошку.
– Что-то юмористическое? – спросил Фогвилл. – Многовато для поэзии.
– Только не для кошки, – проворчал старик. – Когда же Господь запретит простолюдинам учиться писать? – Покачав головой, он откинулся на стуле, который заскрипел так же уныло, как и дряхлые кости. – Как там Дилл?
– На пути к Клетке Душ.
– Думаешь, он готов?
Фогвилл пожал плечами.
– Гм… – Губы пресвитера вздрогнули. – Сколько уже пареньку? Десять?
– Шестнадцать, – поправил Фогвилл.
Что старику, конечно же, хорошо известно. Дилл на год старше того возраста, когда Кодекс предписывал ему вступить в должность хранителя душ, и народ знал об этом. После смерти Гейна исполнять обязанности ангела был призван Борлок. И хотя он отлично знал свое дело, его присутствие мало вдохновляло верующих. Дилл был больше чем просто слуга Церкви, больше чем просто символ. Он был звеном, связывающим настоящее и прошлое, уходящим к моменту основания Церкви. Он живой потомок вестника самого Ульсиса, а род его был ниточкой между человеком и богом. Но за стенами храма начали распространяться слухи. Не прекратился ли род Кэллиса со смертью отца Дилла? И если род все-таки прервался, сдержит ли Ульсис обещание, данное истинно верующим? Или бог отступится и отдаст их Айрил, Лабиринту, утопающему в крови? Обычно жизнь в Дипгейте текла уныло и спокойно, но иногда поднималось недовольство. Церковь всегда знала, как утихомирить свою паству: нужно дать им веру.
Фогвилла несколько удивляло подобное халатное отношение пресвитера к Кодексу, и сначала он усматривал причину в явном ослаблении умственных способностей старого священника. Лишь через какое-то время он начал подозревать, что старик только прикидывается немощным, когда ему это выгодно.
Сайпс вытер вымазанной в чернилах рукой подбородок, оставив на лице темно-синие пятна. Фогвилл подозревал, что и эта небрежность не была случайной.
– Вы не можете вечно прятать его в башне, – сказал помощник.
Пресвитер устало кивнул головой.
– Конечно, вы правы. Но я постоянно волнуюсь за мальчика. Стрела, нож или кружка с ядом – ему будет достаточно.
– Слишком поздно учить его боевому искусству, – добавил Фогвилл. – Для этого в храме есть стража… или, на худой конец, спайны, я говорю о… – Он говорил о ком угодно, кроме спайна по имени Рэйчел Хейл. Фогвилла не меньше чем кого-либо удивило это нелепое назначение. Старому пресвитеру удалось выбрать в наставники Диллу наихудшего воина во всем Дипгейте.
– Я уверен, что она сможет обучить его хотя бы основам, – перебил Сайпс.
– Да, пожалуй, – ответил помощник. Чему она еще научит ангела, кроме основ? Да ради бога, она даже не была посвящена! – С вашего разрешения, – проговорил Фогвилл, – самое время подыскать ему жену.
Сайпс бросил на собеседника холодный взгляд.
– Семьи всегда получали достойную компенсацию, – продолжал Фогвилл. – И до, и после.
Сайпс только усмехнулся.
– Ему нужна девушка, которая и без этой вашей компенсации… – Он раздраженно отмахнулся рукой.
– У девушек совершенно другие мотивы. Я…
– Чушь! Я вспоминаю жену Гейна во время венчания, ее холодную улыбку. – Сайпс тяжело вздохнул и уставился в дыру в центре обсерватории. – А теперь она там, внизу, смотрит на нас. – Подперев подбородок кулаком, он уставился в черноту пропасти. – Мертвые, Фогвилл, – какие козни у них на уме? Гм… Они прячутся в своей яме, ненавидят нас и все время что-то замышляют. – Старик заговорил почти шепотом. – А я старею с каждым днем, мое тело тлеет, словно чернила на древнем пергаменте. Скоро и я присоединюсь к ним. – Он поставил точку ударом старческих пальцев по столу. – И думаю, они это знают.
Глядя на измазанное чернилами лицо и трясущиеся руки, Фогвилл подумал, что, вероятно, старик прав.
– Чепуха, – сказал он вслух. – Вы сильны как матрос.
– Женитьбу, – заговорил Сайпс, – я доверю тебе. У меня уже кишка тонка для такого рода дел. – Он снова взял испачканное перо и опустил его в пузырек с красными чернилами.
– Письмо, ваше преосвященство. – В дверях обсерватории стоял мальчик и от волнения теребил и без того потертые манжеты.
– Боги! – воскликнул Сайпс. – Здесь кто-нибудь умеет стучаться?
Мальчик виновато улыбнулся и протянул пресвитеру пергамент, после чего поспешно поклонился и быстрее проворной крысы вылетел из обсерватории.
Сайпс развернул свиток и, держа его в вытянутых руках, сощурился.
– Боже мой, «Адраки» зашел в док. Тело Эдварда Хейла уже здесь.
– Чудесные новости! – воскликнул Фогвилл. Старик очень сильно переживал гибель генерала. – Его сын и дочь наконец-то могут быть покойны.
Пресвитер продолжал читать, нахмурив брови.
– Что с телом? – попытался разузнать Фогвилл.
Сайпс не ответил. Наконец он опустил свиток, поднялся со стула и взял трость.
– Пойдем со мной.
Они покинули обсерваторию и стали карабкаться по лестнице, которая спиралью взбиралась на самый верх башни Эколайта. Толпа священнослужителей, направлявшихся в миссионерские залы, расступилась, чтобы дать им дорогу. По мере восхождения пол скрывался за поворотами лестницы. Сайпс, ни на минуту не замолкая, ворчал и жаловался то на сердце, то на пыль, то на все остальное. Дойдя до середины башни, Фогвилл отпер тяжелую металлическую решетку, и они вошли в мрачный, освещенный газовыми фонарями коридор, ведущий к докам.
Марк Хейл уже ожидал священников в просторной зале, выходящей прямо к причалу. Осунувшееся худое лицо командующего с обветренной и загоревшей под палящим солнцем кожей сильно контрастировало с белоснежным мундиром. По три золотые полоски красовались на каждой манжете.
– Мы оставили тело на улице, – пояснил Марк. – Из-за запаха.
Слабый запах разложения витал в воздухе. Фогвилл поглубже вдохнул и открыл двери, ведущие в док.
Местами обвалившийся и заросший сорняками причал шагов на пятьдесят выступал из стены храма. Площадка была довольно широкой, так что можно было обойтись и без парапета, но располагалась настолько высоко, что Фогвиллу ужасно захотелось вцепиться в поручень. «Адраки» был пришвартован к помосту на дальнем конце. Огромный серебряный шар висел высоко над причалом, пойманный в сеть канатов, и ослепительно сверкал в лучах солнечного света. Иллюминаторы и бронзовая отделка корабля отливали золотом. Дипгейт повис на своих цепях где-то далеко внизу, под голубым небом.
– Боже мой! – воскликнул Фогвилл, заткнув нос. – Тут никакие ароматные свечи не помогут!
– Мы прибыли ночью из Сандпорта, – сказал Марк Хейл. – Опустошили все баки, чтобы успеть вовремя.
Но Фогвилл его не слушал. Он уставился на труп.
То, что некогда было генералом Эдвардом Хейлом, теперь лежало на спине, скрестив на груди почерневшие руки. Засохшая кровь и истлевшие обрывки мундира кое-где прикрывали растрескавшуюся кожу. На месте глаз зияли две обуглившиеся пустые впадины. Голые ступни напомнили Фогвиллу обжаренную свинину. Сайпс закашлялся.
– Вы уверены, что это он?
Марк Хейл кивнул. Он вытащил что-то из кармана и протянул пресвитеру.
– Дикари-хашетты сбили «Скайларк» недалеко от Деламора. По всей видимости, во время падения взорвался топливный бак. Нам понадобилось некоторое время, чтобы расчистить территорию и подобраться к обломкам. Выживших нет. Весь экипаж… в таком же состоянии.
– Дело плохо, – пробормотал Сайпс.
– Он совершенно высох – остались только кожа да кости, – произнес Фогвилл.
– Сегодня мы отправим его душу в бездну, – объявил пресвитер.
Фогвилл разглядел, что старик сжимает в руке целую охапку медалей.
– Совершенно ясно, что часть крови была утеряна, помощник. Некоторая часть. Малая часть. В теле Эдварда еще много крови, под самый край. – Сайпс с сомнением взглянул на останки. – Генерал был преданным солдатом и замечательным человеком. Я уверен, что его душа не пострадала.
– Пресвитер… – Марк Хейл опустил голову.
– Можете уйти, командующий. Помощник и я сами все подготовим.
– Спасибо, ваше преосвященство. – Хейл развернулся и собрался уходить.
– Командующий!
– Ваше преосвященство?
– Я еще не сообщил вашей сестре.
Марк Хейл молча кивнул и скрылся в глубине храма.
Как только командующий ушел, Фогвилл всплеснул руками.
– Да вы только посмотрите на тело, он же обескровлен! В его жилах и капли крови не осталось.
– Марк Хейл – славный парень, – пробормотал себе под нос Сайпс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63