энергия становится постоянной потребностью. Ему кажется, что мир, простирается до бесконечности, словно некий огромный железнодорожный вокзал с рельсами, разбегающимися во всех направлениях, исследование которого требует все больше энергии. Таким образом, люди превращают себя в фабрики энергии, где постоянный рев машин делается настолько привычным, что перестает быть заметным.
Теперь, в этой глубокой неподвижности, он смог понять, почему люди-хамелеоны предпочитали невидимость. Они жаждали пустоты и тишины, чтобы прочувствовать вкус собственного существования и разнообразие тонких колебаний и оттенков природы вокруг них.
Но и здесь были свои недостатки. Один из них был перед глазами - озеро, загрязненное некими крошечными существами, которое также жаждали энергии. Невидимость не спасала от этих паразитов.
Поскольку их чувства были на одной волне с Найлом, люди-хамелеоны смогли понять суть его мыслей. Они не обижались на то, что он не разделял основ их существования. Именно поэтому они привели его сюда - потому что понимали, что их жажда единства с природой ничего не могла поделать с загрязнением озера.
Найл сформулировал мысленный вопрос: "Откуда это взялось?"
Они показали ему ответ: из некоего источника, впадающего с другого конца озера. Но никто не знал, откуда течет этот источник. Не нужно было спрашивать, почему они этого не знали: Найл видел ответ. Территория людей-хамелеонов простиралась от водопада, где река вытекала из-под города пауков, и до священного озера. Все, что лежало за ее пределами, их не интересовало.
Зная, что его вопросы мешают отдыху его спутников, Найл позволил себе вновь расслабиться в тишине. Теперь он понял, почему люди-хамелеоны никогда не спали. Это состояние глубокого спокойствия делало сон ненужным.
Но из-за того, что он все-таки оставался человеком, а люди никогда не прекращают терзаться любопытством, Найл задался вопросом, достиг ли он предела релаксации. Казалось, что его сердце остановилось, и кровь прекратила течь в жилах. Физиологически он был уже мертв; и все же он никогда не чувствовал себя настолько живым. Что же лежит за пределами этого состояния? Возможно ли достичь еще более глубокого уровня?
Словно в ответ на его вопрос, он вновь ощутил, что куда-то падает. Это походило на непроизвольное погружение на дно глубокого озера. Он заподозрил, что его душа оставила тело и обрела новый вид бытия. Вокруг не было ничего кроме темноты; но в этой тьме он продолжал понимать все, что с ним происходит.
В этот момент он осознал кое-что, озадачившее его. Темнота вокруг него была не пустой; она, казалось, была наполнена энергией. Но она не походила на физическую энергию, с которой сталкивался Найл, напоминавшую непрерывный, мощный поток. Эта энергия была в некотором смысле фрагментированной и прерывистой. Вместо того, чтобы двигаться, она оставалась пассивной; но она также была бесконечной.
В Белой башне Найл узнал кое-что об электричестве: что оно бывает положительным или отрицательным, и как оно течет от одного полюса к другому. Теперь он столкнулся с энергией, которая не была ни положительной, ни отрицательной, потому что ее природа менялась каждое мгновение. Поэтому, хотя он и плавал в море энергии, оно так же могло быть морем тьмы.
Именно тогда он понял, что, хотя эта энергия была статической и пассивной, не было ничего, что могло помешать ему поглощать ее, как рыба поглощает планктон. Как только он приступил к этому, природа энергии перестала быть нейтральной и сделалась активной и положительной. Это наполнило его жизненной силой так, что стало трудно поддерживать релаксацию. В какой-то момент он бросил неравную борьбу и потерял контакт с источником энергии.
Поскольку он сидел среди людей-хамелеонов, переполненный энергией настолько, что это почти вызывало дискомфорт, Найл решил провести эксперимент. Он спустился вниз по холму, и разделся, подойдя к озеру. Он ощутил изумление людей-хамелеонов, думавших, что он, должно быть, спятил, раз лезет в загрязненную воду.
Он погружался медленно, чувствуя, что крохотные, белые организмы привлекала источаемая им энергия, как акул притягивал запах крови. Они вскоре покрыли его тело толстым слоем жироподобной консистенции. Подавляя отвращение, Найл не двигался, позволяя слою расти, осознавая, что эти паразиты полны решимости растворить его плоть, и если он ничего не предпримет, чтобы им помешать, они могут пожрать его тело меньше чем за четверть часа. Тогда, подумав о миллионе крошечных ртов, грызущих его плоть, он повернул мыслеотражатель и сконцентрировался.
Внезапно слой жира распался на беспорядочно мельтешащее облако, походившее рой комаров или миллионы кормящихся пираний. Они так скучились, что им, должно быть, было некуда двинуться. Поскольку он продолжал концентрироваться, то вскоре почувствовал, что их жизнедеятельность достигла безумного уровня, который быстро завершился их гибелью.
Вода вокруг Найла окрасилась в молочный цвет и стала почти липкой на ощупь; она медленно прояснялась по мере того, как мертвые организмы оседали на дно. Найл хотел подождать, пока вода не очистится, но вокруг уже теснились новые паразиты, поедающие мертвых. Он чувствовал, что обладал энергией, способной уничтожить всех паразитов в озере; но в этом не было смысла, поскольку они прибыли бы из другого источника, и уничтоженных просто заменят новые.
Выйдя на берег, Найл заметил, что его кожа приобрела красноватый оттенок, вроде загара. Это было следствием того, что миллионы паразитов пытались пожрать его плоть и высосать энергию.
Он повернул мыслеотражатель, как только вышел на берег, понимая, что он создавал дискомфорт для людей-хамелеонов.
Когда Найл приблизился, вожак поднялся и сказал:
- Мы должны возвращаться.
Найлу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вожак говорил не словами: он просто передал Найлу значение своих мыслей. Вспомнив трудности, возникшие при первых попытках общения с ними, Найл понял, что, в определенном смысле, он теперь сам стал человеком-хамелеоном.
На протяжении всего времени, пока они были у озера - около часа, как прикинул Найл - тролль неподвижно стоял на вершине холма; очевидно, он обладал таким же неистощимым терпением, как люди-хамелеоны и пауки. Когда они подошли, он повернулся и зашагал по дороге, не дожидаясь какого-либо побуждения.
Найл спросил лидера, что находится над ними. Если бы он использовал человеческий язык, он указал бы на потолок, объясняя, что имеет в виду рельеф над поверхностью земли, а так его вопрос был понят сразу и недвусмысленно. Этот вид прямого общения стал доступен ему с тех пор, как они посидели вместе у священного озера.
В ответ ему показали зеленую гору, самую высокую из гряды холмов к северо-востоку от города пауков. Он заметил ее, еще когда Асмак, начальник воздушной разведки, взял его в ментальное путешествие к горам севера. Но, поскольку Найла больше интересовали земли Мага, тогда он не обратил на эту местность особого внимания.
Найл понимал, что не имело никакого смысла выяснять, что лежит к северо-западу от горы, в направлении потока, который приносил паразитов: поскольку эта местность лежала вне территории людей хамелеонов, они ничего о ней не знали.
Как теперь понял Найл, это не было следствием безразличия. Люди-хамелеоны рассматривали Землю совершенно отличным от людей образом. Люди передвигаются по поверхности Земли, и многое знают о линиях ее рельефа, вдоль которых проходят дороги, на которых, в свою очередь, стоят города и деревни. Люди-хамелеоны знали ее с совершенно другой стороны. В некотором смысле, они больше походили на призраков. Их способность сливаться с природой означала, что им было известно о силах, скрытых в окружающей их среде. Люди, например, имеют представление о гравитации, которая притягивает их к центру Земли; но когда люди-хамелеоны подходят близко к холму или горе, они знают и о других силах, которые вступают в противостояние с гравитацией и влекут их, словно магнит: полная луна притягивает их, как приливы, и на протяжении дня солнце вызывает различные силы, меняющиеся час от часу. Для человека-хамелеона час восхода солнца столь же непохож на полдень, как гора отличается от долины.
Как деревьям и растениям, людям-хамелеонам было известно о силах, пронизывающих землю под ногами, не меньше, чем о сменах сезонов. И поскольку эти силы также откликаются на движение планет по небу, люди-хамелеоны таким образом жили в мире более богатом и сложном, чем плоский мир людей. Это объясняло, почему они немного знали о том, что отдалено от их дома больше, чем на несколько миль: это просто превысило бы возможности их памяти. Как бы то ни было, их мир был более богат и реалистичен, чем мир людей.
Все это Найл узнал, пока он шел назад по земле, покрытой серым, бархатистым мхом. Ему больше не требовалось задавать вопросы: он мог просто исследовать их коллективную память.
Поскольку они приблизились к мосту, перекинутому через пропасть, мысли Найла вернулись к нападавшим на них отвратительным существам. Он уяснил, что, как он и подозревал, они были вампирическими духами, которые в некоторых человеческих мифах назывались упырями или вурдалаками и вселялись в тела мертвых. Древние знатоки оккультных наук причисляли их к полумертвым или нежити.
В последнее время наблюдалось усиление их активности, связанное с увеличением количества трупов. До того, как случилось некое событие (которое, как предположил Найл, было его приходом к власти), трупов было немного, поскольку их поедали пауки. Теперь трупы оставались, а рабы были слишком ленивы, чтобы хоронить мертвых, и просто бросали их в реку, чтобы их смывало в море. Многие застревали на бродах и в болотах, и вампиры, привлеченные криками голодных птиц, быстро овладевали телами. Иногда трупы клевали десятки птиц - в особенности они любили глаза. Когда трупы возвращались к "жизни", птицы взлетали в воздух с негодующими криками. Захватить труп, который обладает хотя бы одним глазом, расценивалось вурдалаками как замечательное достижение.
Как эти призраки овладевали телом, было не ясно; но они явно могли войти в него и использовать как своего рода марионетку. Обычно эти призраки обитали в призрачном мире, но, как только они обретали плоть, мир вокруг них становился более реальным. Когда плоть начинала распадаться, это доставляло им еще больше радости, поскольку они в действительности были некрофилами, и оживший труп доставлял им жутковатое, извращенное удовольствие.
Когда у них появлялась возможность, эти существа нападали на людей и высасывали их жизненную силу; легче всего это было осуществить, когда их жертвы теряли сознание либо от ужаса, либо под воздействием чего-то вроде гипноза, парализующего их. От этих жутких существ и пошли легенды о вампирах.
Как ни странно, люди-хамелеоны не боялись их, и даже презирали. Поначалу они чувствовали отвращение к их болезненной одержимости смертью. Но главная причина была в том, что разлагающееся тело имело мало мускульной силы - Найл на своем опыте узнал, как просто отразить их нападение. Недавно умерший труп был более опасен: его руки были все еще способны к удушению, но и он быстро разлагался.
Тролли ненавидели их, потому что, в отличие от нежити, тролли брали энергию от природы, особенно от деревьев и определенных асимметричных кристаллических глыб, вроде кварца. Несмотря на их размер, тролли могли стать фактически невидимыми в лесу или на фоне скалистых гор. Их энергия имела ту же самую природу, что и молния - тролль, пораженный молнией, расценивался как своего рода божество среди своих собратьев. Их презрение к полумертвым возникло из брезгливости к ним, как к ворам энергии и самым никчемным паразитам.
Поэтому Найл не удивился, узнав, что происшествие на мосту на мосту было преднамеренно подготовленной ловушкой. Он мрачновато ухмыльнулся, узнав, что сам он был приманкой - но если бы он знал все заранее, его предчувствие и нервозность предостерегли бы вурдалаков, потому он должен был оставаться в неведении. Вампиры, непреодолимо влекомые возможностью приобрести свежее человеческое тело, ударили всеми силами, и им дали время, чтобы они растеряли остатки бдительности, прежде чем тролль нанесет ответный удар. Пройдет немало времени, прежде чем полумертвые из пропасти снова осмелятся приблизиться к одному из троллей или людей.
Найл также был рад узнать, что тролль восхитился его храбростью во время нападения, и вследствие этого его мнение о людях улучшилось.
Они пересекли мост без происшествий. Даже сернистый ветер, задувавший из глубин, казался менее мощным, но Найл все равно старался не смотреть в пропасть.
На другой стороне моста они остановились на широкой платформе, и Найл был удивлен тем, что люди-хамелеоны подняли руки в жесте приветствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66