Чауджин убила мужа, и при первой возможности та же участь постигнет ее приемного сына.
– Дядя говорит: «имей терпение», но как это возможно?! – воскликнул Тай. – За два лета я проделал путь от любимого сына до бездомного сироты!..
– Мерген защитит тебя, – заверил его Льешо, хотя весьма сомневался в этом. А вдруг госпожа строила козни не одна, а вместе с братом мужа, надеясь, что тот займет место хана?
– Знаю, – согласился Тай. – Вообще-то я сейчас иду к нему. Он ждет с Болгаем. Улусу придется избрать нового правителя.
– Я с тобой, – сказала Каду. – Маленький Братец по тебе соскучился.
Маленький Братец ездил у принца на спине весь вчерашний день и раздраженно ворчал на всякого, к кому тот приближался, кроме своей хозяйки, поэтому никто не возразил Каду. Конечно, у Тая был собственный отряд телохранителей. Однако пока они не узнают, в каком направлении предпочтет двигаться брат хана, привязанность обезьянки к гарнскому принцу позволит Каду держаться рядом.
– Пойду и я, – подала голос Карина. – Помогу Болгаю с телом.
Она склонила голову в знак скорби о мертвом хане, вспомнив, что родной сын шамана тоже недавно умер.
Льешо не мог не заметить, что смерть следует за ним по пятам. Он бы охотно сдался мастеру Марко, только бы спасти окружавших его людей, но это не сработает. Если Льешо проиграет, падут небеса и смертные царства, спящие и проснувшиеся. Маг выпустит демонов ада, а те посеют хаос в райских садах и преисподней, в ярости сметут мир людей. Принцу придется поверить, что хан умер во имя спасения лугов от надвигающегося шторма… или он сойдет с ума.
Тай, похоже, не винил его. Льешо вспомнил, что первая жена хана умерла всего за сезон до их появления в улусе народа Кубал. Значит, хаос загнал не одну лошадь. Может статься, судьба завела его сюда, чтобы спасти Тая, а не принести смерть его отцу.
Принц, вежливо кивнув, согласился на предложение Каду.
– Я не уйду до конца церемонии, но Есугей объяснит, как чужеземцы могут отдать дань почтения мертвому хану.
Они вышли вместе. Каду рыскала вокруг свирепым взглядом ястреба – или дракона – на охоте. Госпоже Чауджин лучше не менять человеческого обличья, иначе ее ожидает весьма неприятная участь – ею могут пообедать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда ритуал возвращения хана к предкам закончился, Есугей пригласил Льешо и его братьев на официальную аудиенцию, во время которой чужеземцам полагалось выразить соболезнование клану Кубал. Обе стороны выразят уверенность в сохранении дружеских отношений – по крайней мере до выборов нового хана. Вряд ли Кубал предпочтет лидера, который выступит против гостей, привеченных улусом, но подобная вероятность все же имелась.
Каду улетела на рассвете, чтобы обо всем доложить отцу, а Шокар собрал команду Льешо и его братьев на аудиенцию. Хмиши еще не поправился, поэтому его на время заменили фибкой, которая в качестве капрала сражалась рядом с Льешо в последней битве.
– Тонкук, – представил Шокар женщину среднего возраста со шрамом над правым глазом. Он тренировал ее вместе с остальными воинами, собранными на помощь Льешо, а потому добавил: – В поединке на ножах ей нет равных.
Льешо помнил, как сражался Шокар, и принял ее в команду.
– И Согхар, – указал Шокар на пустынника, которого выбрал на замену Льинг, пока девушка не оправится от потрясений.
Льешо подумал, что неслучайно в его личной охране теперь было хотя бы по одному представителю всех земель, которые он прошел от залива. Брат служил в империи Шан дипломатом, прежде чем занялся земледелием после падения Фибии.
– Добро пожаловать.
Юноша переводил взгляд с одного на другого и гадал, кто из них доживет до вечера. Потрясение от странной смерти хана породило в лагере множество смутных слухов. Льешо теперь называли королем-волшебником. Говорили, что он носит с собой магическое копье, а помощником у него служит птица. Прошел шепоток, что принц использовал свою волшебную силу, чтобы вырвать фибского воина из цепких лап преисподней.
Льешо устал доказывать, что он всего лишь обедневший принц покоренного королевства, который предпринял безумный поход. Более того, он даже не знал, зачем появился на земле, и подозревал, что не узнает, пока не доберется до Небесных Врат в своей смертной оболочке и не спросит об этом Великую Богиню. Возможно, даже тогда Она решит, что принц должен сам постичь смысл своей жизни…
А пока гарнские воины обходили стороной маленькую долину, где расположился лагерь Льешо, и творили охранные знамения, когда встречались с его бойцами. Небольшой отряд Льешо из пятидесяти человек вряд ли выстоит против гарнов, если страх обернется против них.
Бог-мошенник присоединился к маленькой процессии, когда она во главе с Шокаром двигалась по лагерю. Он глубоко вздохнул, заметив, куда все направляются. Чтобы попасть в ханский шатер, нужно было взобраться на крутой склон.
– Что ты скажешь принцу Таю? – спросил мастер Ден, без слов догадавшись о том, где блуждают мысли Льешо.
Принц пожал плечами, однако ничего не сказал, пока они не отошли подальше от палаток, расположенных посредине лагеря. Ему придется как-то объяснить ситуацию Таю, а сведений о союзах внутри улуса – объединениях кланов под копьем хана – слишком мало, чтобы определить истинное положение наследника. Надо поговорить с ним откровенно как с другом… или, быть может, продемонстрировать потенциальному союзнику силы, которые Льешо черпал у смертных богов?
Когда они скрылись от любопытных глаз, юноша все еще раздумывал над ответом.
– Скажу ему, что Карина ошиблась, и мы очень обрадовались, когда Хмиши очнулся и попросил чаю. Такое и раньше случалось.
– Потому тело никогда и не оставляют без присмотра, пока готовится погребальный костер, – согласился мастер Ден.
Льешо невольно вздрогнул. Конечно, Хмиши был мертв, пока Ясное Утро не вернул его из преисподней. Карина никогда не ошибается. И все же объяснение вполне подходящее…
Мастер Ден испытующе поглядел на принца. Льешо открыл было рот, но потом лишь покачал головой – здесь не место для разговора.
Мастер Ден кивнул, давая понять, что беседу они закончат позже.
Рядом находилась небольшая рощица. Льешо настороженно озирался. Бамбуковая змея убила хана во сне. В обличье госпожи Чауджин она пыталась соблазнить смертью и самого Льешо, но мастер Ден подоспел вовремя и отправил ее строить козни в другом месте. Юноша не сомневался, что Чауджин не оставит его в покое, и внимательно оглядывал ветви, мимо которых проходил.
Прежде чем процессия начала подниматься по склону, мастер Ден улучил минутку и с довольным вздохом облегчился на молодое деревце. Льешо демонстративно отвел глаза. Он уже достаточно хорошо знал своих божественных спутников. Возможно, бог-мошенник хотел оскорбить своим поведением кровожадную госпожу Чауджин, но принц решил повременить и с вопросом, и с ответом. Слишком много поблизости укромных мест, закрытых листьями, куда могла бы заползти госпожа. Льешо решил подождать, пока они выйдут из маленькой долины.
Любопытство толкнуло юношу вперед. Он взобрался на склон и огляделся. Здесь, на вершине, гарны поставили серебристо-белый шатер хана. Вокруг разбили палатки поменьше – каменистую породу испещрили круглые белые холмики. Поздним утром слюда сияла в лучах Великого и Малого солнц, словно факел.
Льешо сощурился, потом осторожно принюхался. В воздухе еще чувствовался запах горелой плоти и различной утвари, сожженной вместе с мертвым ханом. На погребальном костре высотой в рост Льешо гарны сложили самое ценное из личного имущества повелителя, а заодно его любимых коней и целое стадо овец, чтобы хан не знал голода в преисподней.
Духи не едят баранину, но Болгай, гарнский шаман, все равно потратил весь вчерашний вечер на ритуальный забой скотины.
– Не важно, полезен дар для принимающего или нет, – объяснил Болгай Льешо. – Важно, что он значит для дарующего.
В данном случае овцы, кони и все остальное, что пожертвовали кланы, явилось не только демонстрацией преданности улуса мертвому хану, но и показателем богатства уважаемых кланов, которые собирали погребальный костер.
– Вот вы где!..
На вершине показался громадный бог-мошенник. Он тяжело отдувался.
Мастер Ден отвел Льешо в сторонку, чтобы никто не мог подслушать разговор.
Они остановились у огромного валуна, покрытого мхом и травой.
– Так лучше, – объявил небожитель, тяжело опускаясь на каменное сиденье.
Принца не убедила преувеличенная демонстрация бессилия. В качестве мастера Дена – слуги, прачки и боевого наставника – бог-мошенник прошел большую часть пути от Жемчужного острова и ни разу даже не запыхался. Но если так можно выиграть еще немного времени, то Льешо согласен закрыть глаза на маленькую хитрость Чи-Чу.
– Итак?.. – произнес мастер Ден, возвращаясь к прерванному разговору. Друг или не друг, Тай потребует объяснений – как принц кланов Кубал.
Льешо недоверчиво вгляделся в траву у ног, но не увидел ни единого существа, которое походило бы на госпожу Чауджин или ее соглядатаев.
– Принц Тай знает, что его отца убили, – поделился своим мнением Льешо. – Он не догадывается, как госпоже Чауджин удалось это провернуть и какую именно роль сыграл в убийстве я сам… Надеюсь, и никогда не догадается – по крайней мере насчет меня.
– Ты не виноват в смерти хана, Льешо.
Мастер Ден похлопал по травяному сиденью рядом. Принц Льешо забрался к нему, стараясь не потревожить колокольчики и лютики на хрупких стеблях у подножия камня.
Он был гораздо меньше мастера ростом, и его ноги болтались в нескольких сантиметрах над землей.
Шокар послал Балара и Льюку, чтобы они оградили Льешо от ненужного внимания, а сам застыл поблизости в напряженной позе, подчеркивающей его согласие с богом-мошенником и подкреплявшей статус Льешо, который в другой ситуации мог показаться каким-то праздношатающимся подростком.
Тем не менее о статусе или достоинстве здесь речи не шло.
– Отец Тая умер, потому что я хотел вернуть друга. Ты слышал, что сказал Балар: вселенная потребует возмещения. Когда Милосердие дарует одну жизнь, другую приходится отдавать взамен. Я хотел вернуть Хмиши, и Ясное Утро из милосердия поставил мое желание выше потребности принца в отце. Теперь у меня есть мой отряд, а у Тая нет родителей. Кто защитит принца от мачехи?
– Быть может, дядя? – предположил Шокар, сложив руки на широкой груди. – Есугей? Десять тысяч гарнских воинов, которым достаточно слова, чтобы сложить за Таючита свои головы?
– Болгай? – добавил мастер Ден с кривой улыбкой. – А может, ты?..
– Ах да. Я. Госпожа Чауджин просила мою жизнь. Я протягивал к ней руки и был готов отдать все на свете… Мне ли спасать ее пасынка от той же судьбы?
– Что?! – Шокар резко выпрямился, услышав эти слова. Глаза его засверкали огнем.
Льешо вздрогнул, видя гнев брата.
– Не обращай внимания. Минутная слабость…
– Если вспомнить, как ты воспринял смерть Хмиши, неудивительно, что карлик решил одарить тебя милосердием.
Шокар схватился за эфес меча, будто готовясь убить демонов, захвативших разум Льешо. Он не заметил, как с неба спустился орел, и непроизвольно дернулся, когда птица вцепилась когтями ему в плечо.
Хлопнув крыльями, Каду вновь поднялась в воздух – впрочем, только на высоту человеческого роста – и приняла земное обличье.
Заминка, однако, Льешо не спасла.
– Он винит себя в смерти хана, верно? – спросила Каду, усаживаясь рядом с Льешо.
Юноша скривился. Ему пришло в голову, что, сидя на этом камне – плечом к плечу, щека к щеке, – они, наверное, выглядят как три демона несчастья в поисках неприятностей.
Не сводя осуждающего взгляда с Льешо, Шокар произнес, обращаясь к Каду:
– Я думал, он чувствует себя виноватым, потому что Ясное Утро выполнил его желание за счет какой-то несчастной души из земного царства, – кисло заметил он. – Но теперь даже не знаю… Балар сказал: вселенная должна поддерживать равновесие, однако никто никогда не говорил, что смерть Чимбай-хана сравнима с жизнью Хмиши. Я больше представлял себе затоптанную бабочку или глубокую трещину в скале – в противовес крошечному огоньку жизни низшего солдата.
– За смерть хана нужно заплатить гораздо больше. Жизнью мальчика-короля, например. Именем Богини, Льешо, куда девался твой разум?! Ты как будто разучился думать!
– Он прав. – Мастер Ден хлопнул себя по коленям для пущей убедительности. – Хмиши неровня хану, даже если бы убийство могло восстановить равновесие, нарушенное милосердием.
– А такого не бывает, – закончила мысль Каду. – Как говорит отец, убийство само по себе порождает пустоту во вселенной. Одно убийство не оплачивает другое, а у нас два убийства.
– Хабиба – слуга смертной богини войны, – возразил Льешо. – Говоря так, веря в свои слова, он снимал с себя вину за то, что убивал во имя богини.
Каду одарила его мрачным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68