Правила не имеют значения в магической войне. Госпожа Сьен Ма, смертная богиня войны, пыталась доказать это Льешо. Она двигала ими, как шахматными фигурками на доске, подумал принц, и устыдился того, что иногда ненавидел и собственную супругу…
Лодка уткнулась носом в берег, и на песок соскочила Льинг с луком наготове. Бикси и Стайпс сложили весла, спрыгнули в воду и затащили лодку на пляж, чтобы ее не унесла волна.
– Мы здесь!.. – Каду поднялась и замахала руками, привлекая внимание воинов отряда.
Пока Льинг, Бикси и Стайпс шли к ним, Каду положила руку на плечо Льешо.
– Мы все знаем, что ты чувствуешь, – сказала она. – Поэтому и следуем за тобой… Но иногда даже самые лучшие воины подвержены черным мыслям. Мастер Марко взвалил на тебя ношу, непосильную для любого человека. Мы будем меньше беспокоиться, если ты позволишь помочь.
Еще чуть-чуть, и девушка напрямую потребовала бы раскрыть все секреты. Льешо покачал головой, радуясь, что ему оставили возможность для отказа.
– Дело не в мести, – проговорил он. – И дело даже не во мне.
Каду рассмеялась.
– Ты до сих пор не понял, Льешо? Все дело именно в тебе.
Он засмеялся в ответ, притворившись, что воспринял ее слова как шутку.
От продолжения неприятной беседы их спасли товарищи.
– Что тут происходит?.. – спросила Льинг, окинув взглядом деревья и натягивая лук.
– В лесу есть хищные звери… такие большие кошки, но они не подходят к берегу, – сказал Льешо. – Во всяком случае держатся в стороне, пока за их добычей хорошо наблюдают.
– А пираты? – спросила Льинг.
– Уплыли, – ответил Льешо. – И, похоже, не оставили шпионов…
Бикси посмотрел на холмы и с сомнением произнес:
– Я никого не вижу, но все равно лучше нам убраться отсюда поскорее. Кто знает, когда они вернутся?
Для спешки была еще одна причина.
– Таю нужен лекарь, срочно…
Посмотрев на Таючита, Льинг вздрогнула от воспоминаний, знакомых им всем. Льешо едва не умер в руках мага. А Хмиши… она была там, когда мастер Марко пытал его. Бог милосердия вернул Хмиши к жизни, но не дал забыть о смерти в палатке мага.
– Тогда пошли.
Бикси взял носилки с одной стороны, Стайпс одновременно подхватил бамбуковые ручки с другой.
Друзья донесли Тая до лодки и уложили его на дно. Потом спустили лодку на воду.
Бикси и Стайпс сели на весла – Льешо не предложил свою помощь, но никто и не стал возражать. Он надеялся, что грести ему не придется до конца жизни.
Фибский король нашел место на носу и устроился там. Лодка закачалась, когда к нему присоединились друзья.
– Как мы занесем его на борт корабля? – спросил Льешо.
Круглое, похожее на лохань судно, нанятое Каду, возвышалось высоко над их головами. Тай не сможет залезть туда самостоятельно и не переживет подъема на носилках.
– Просто, – заявила Каду. – Мы заберемся по лестнице, а потом втащим наверх лодку.
Действительно, просто – если моряки не уронят ее. Однако операция прошла по плану. Хмиши присоединился к ним на палубе, и скоро Тай оказался в капитанской каюте. Стайпс смахнул с койки роскошные покрывала, открыв хлопчатобумажные простыни. Они старались не потревожить принца, но он все равно стонал от боли, даже находясь без сознания.
– А куда делся мастер Ден? – спросил Льешо. Бога-мошенника нигде не было видно.
– Кажется, на камбузе, – сказал Стайпс, удивленный, похоже, не меньше товарищей.
– Приведите его сюда.
Тут раздался какой-то шум, но это оказалась лишь женщина, капитан корабля. Льинг вежливо кивнула ей, выходя из каюты.
– Я слышала, на борту раненый парень, – объявила морячка. – Я привела вам хирурга.
Льешо гадал, где же она его достала, пока тот не появился в каюте. По габаритам врач оказался даже больше мастера Дена, но если бог-мошенник отличался чистоплотностью, то этот – неопрятностью. Пот блестел у него на лбу и груди, которая походила скорее на каменную стену, нежели на нечто из плоти и крови. Загорелые ручищи оканчивались громадными ладонями, которые, судя по их виду, мыли еще на берегу, до выхода в море. В одном кулаке хирург держал молоток величиной с голову Льешо, в другой – кожаную сумку. В последней что-то тихо позвякивало.
– Его надо только зашить…
Хирург уронил сумку на стол, выудил иглу для штопки паруса и длинную хлопковую нитку.
– Молодцы, что связали ему руки. Теперь, если кто-нибудь сядет ему на ноги, а двое других будут держать плечи, я его запечатаю, не успеете и глазом моргнуть.
Адара бы хватил удар, подумал Льешо. И все же ему не хотелось оскорблять капитана отказом.
– Может, надо обмыть его и дать какие-нибудь травы, чтобы заглушить боль? – предложил принц, изо всех сил стараясь быть любезным в сложившейся ситуации.
– Нет смысла.
Кузнец-хирург лизнул кончик нитки и направил ее в ушко иглы.
– Это, как говорится, смертельная рана. То есть он не проживет до утра, если повезет. Может, бедняга протянет еще пару дней, к общему сожалению, но койку покинет только замотанный в парус, бьюсь об заклад. Так что мы его только зашьем, чтобы не разводить грязь. А если он доживет до конца операции, я попрошу кока приготовить ему кашу. Но она вряд ли поможет.
Хирург направился к койке, но команда Льешо образовала живую стену между пациентом и грязной иглой.
– Где Хабиба? – спросил Льешо. Он возлагал все надежды на мага. Тот должен знать, как вылечить Тая.
Хмиши покачал головой.
– Улетел, когда за вами выслали лодку. Просил передать, что встретит тебя в Понтии с лекарем.
– Зачем вам лекарь? – Хирург пожал плечами, не обидевшись, впрочем, что ему предпочли иноземного целителя. – Это ведь ранение в живот. Я ни разу не видел, чтобы его вылечивали.
– Его имя – принц Таючит, – возразил Льешо. – Он не «ранение в живот», он гарнский принц, раненный в живот. И он выздоровеет. Я обещал его дяде.
Мерген освободил его от обещания, однако юноша не отказывался от своих слов.
Хирург снова пожал плечами, находясь в явном недоумении от поведения безумных чужестранцев.
– Как хотите, – сказал он. – Я все равно пришлю кашу. Но, порезанный или зашитый, он помрет еще до заката.
С этими словами «врач» покинул каюту.
Льешо тут же упал на стул. Он все еще не верил, что наконец оказался среди друзей, что они, если не считать раны Тая, в безопасности. Как бы принц ни возражал хирургу, в глубине души он боялся, что тот окажется прав.
– Надо сделать что-нибудь до прибытия в Понтий, – заявил юноша.
И тут – как никогда, вовремя – в капитанской каюте появился мастер Ден.
– Надо, малыш, надо, – согласился бог-мошенник.
– Что?!. – Льешо вскочил со стула, наконец давая выход гневу. – Куда ты ходил и почему носишься с чашкой чая, когда принц кланов Кубала – наших союзников в борьбе против южных гарнов, если ты не забыл, – умирает, и никто, кроме вывалявшегося в грязи кузнеца, не желает лечить его раны?..
– Ты же не позволил…
Мастеру Дену хватило вежливости округлить от ужаса глаза при упоминании корабельного хирурга, но Льешо не собирался давать ему спуска.
– Конечно, нет! Но Таю от этого не лучше. Ему срочно нужна помощь, а что делаешь ты? Исчезаешь, как и Хабиба… тот отправился в Понтий за каким-то лекарем, который все равно опоздает. Не знаю, зачем я мирюсь с вами обоими! Магия должна приносить пользу, но с самого начала она только и делает, что причиняет боль!..
Воины отряда неловко уставились себе под ноги, избегая встречаться с Льешо взглядом, пока он бушевал. Мастер Ден, однако, благосклонно улыбнулся.
– Ты быстро учишься, – похвалил он и поставил чайник на стол. – Это – чай для Тая. Он умерит его страдания… до прихода лекаря. Если кто-нибудь принесет чистую миску и несколько полотенец, я постараюсь что-то сделать.
Друзья Льешо явно обрадовались возможности убраться с глаз разгневанного принца и тут же разбежались в поисках мисок и полотенец. Осталась только Льинг: она села за стол, где учитель поставил толстый железный чайник.
– Я кое-что принесла, – сказала девушка и осторожно извлекла нефритовую чашу.
Ее милость, смертная богиня войны, дала Льешо эту чашу в начале похода – дар из другой жизни, взывавший к восстановлению любви и чести, которые он олицетворял. Принц на время доверил ее Льинг, пока занимался спасением Таючита с пиратской галеры.
Теперь он взял чашу в руки, наблюдая, как та наполняется светом, льющимся из широких окон капитанской каюты.
– Я подумала, раз она магическая, то может помочь, – пояснила Льинг. – Чашу госпожи Чауджин я оставила в каюте. Хорошо, если бы ты забрал ее – мне надоело видеть госпожу во сне. Но здесь ей пока не место…
Верно. Госпожа Чауджин убила родителей Тая, подсыпала Льешо любовное зелье в чашу, очень похожую на ту, что он держал в руках. Только на той была руна в виде спирали.
Принц осмотрел чашу, но Льинг, конечно, не ошиблась.
– Спасибо.
Юноша передал чашу мастеру Дену. Бикси как раз принес материю на повязки, а Каду поставила на стол миску.
Бог-мошенник протер чашу уголком чистой тряпки и налил в нее отвар.
– Сначала выпей, чтобы заглушить боль, – приказал мастер Ден, поднимая голову Тая и заставляя его сделать глоток.
Еще один, еще… Потом, когда мускулы рук и ног принца, сведенные судорогой боли даже в полубессознательном состоянии, немного расслабились, мастер Ден начал смачивать повязку на открытой ране и постепенно снял ткань, не вызвав нового кровотечения.
– Сейчас будет больно, – предупредил старый мошенник всех присутствующих, но не попросил держать раненого. Затем медленно вылил оставшийся отвар прямо в рану.
Льешо знал, что чувствовал Тай – будто нож заново погружается в плоть, – и задрожал от жалости, когда принц закричал.
Юноша инстинктивно вскинул руки, чтобы зажать уши, однако сдержался. Если Тай мог это пережить, Льешо мог послушать.
Травы сделали свое дело: скоро крик сменился тихим стоном. Фибский принц не смел надеяться на удачу, но мастер Ден подтвердил его догадку.
– Заснул, – сказал бог. – Теперь пусть отдыхает.
Он положил на рану мокрое полотенце и опустился своей массивной тушей на стул, который Льешо придвинул к койке.
– Садись, – велел мастер Ден Льешо. Стул скрипнул, когда покровитель пиратов повернулся и указал на место у стола. – Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Ребята нервничают.
Льешо хотел возразить, что у него все в порядке. Но ему бы никто не поверил. Поэтому когда Хмиши принес стул, юный король уселся без разговоров.
– Хабиба улетел в Понтий, – вспомнил Льешо. – Когда он вернется?
– Он не вернется. Он будет ждать нас в порту. Хабиба учился в Понтии и говорит, что знает нужного лекаря.
– Сколько еще плыть? Таю нужен хирург прямо сейчас!
– Осталось меньше чем полдня, – заверила Каду, пытаясь предотвратить новую вспышку гнева. – Я думала, ты знаешь…
Она укоризненно посмотрела на мастера Дена, который не удосужился сообщить даже такую малость.
Льешо слышал ее голос, но он отдалялся и отдалялся с каждым словом. Корабль плыл в нужном направлении, он сделал все, что мог, и оставалось только ждать. Когда отпала необходимость в движении, ничто не могло остановить его веки.
Льешо смутно сознавал суть разгоревшегося поблизости спора – оставить кого-то прямо тут или перенести в более удобное место, – но усталый разум отказывался понимать, о ком идет речь. Победила партия «оставь его в покое»: на плечи и колени опустилась какая-то тяжесть. Кто-то укрыл его одеялом.
Принц чувствовал сквозь дрему, что одеяло несло не тепло, но ощущение безопасности. Безопасности, рядом с которой не нужно сохранять бдительность. Льешо отпустил себя на волю.
Крик «Земля!» вплелся в мутное полотно сна и исчез так же быстро, как появился. Когда Льешо вновь пришел в себя, рядом звучал голос Хабибы и еще кого-то, руководящего пераненого. Зашаркали чьи-то подошвы – это вынесли носилки. В последовавшей тишине шорох тяжелого шелка почти заставил Льешо открыть глаза. Но веки были такие свинцовые…
На его плечо осторожно легла рука.
– Льешо? Ты в порядке?..
Голос Хабибы. Льешо узнал его: колдун шептал ему прямо в ухо. Не потому, что говорил по секрету – скорее успокаивал дикое животное. Принц подумал, как же он должен выглядеть, чтобы удостоиться такой заботы колдуна ее милости.
– Что с ним? – спросил Хабиба. – Почему он не просыпается?
– Он проснулся, – ответил незнакомый голос. – Ну, или почти проснулся… Дай ему минутку, и принц присоединится к нам.
Льешо не узнал голоса и понял, что никогда не встречал его обладателя, но звуки пробудили приятные воспоминания. Тепло, которого его лишали долгое время, заставило доверять новому голосу, и юноша медленно открыл глаза.
Над ним с озабоченным видом склонился маг. Из-за плеча Хабибы на Льешо сердечно и понимающе смотрел лекарь. Он носил белую льняную рубашку, длинную и широкую, и короткую куртку. На голове его была фетровая шляпа одного цвета с башмаками. Еще врач надел открытую накидку с длинными рукавами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68