Пью за ваш отряд, джентльмены!
Напряжение и тревога наконец-то отпустили Лоуренса. Весть, что Лили и другие раненые вне опасности, очень его утешила, а вино растворило тугой комок в горле. Остальные, видимо, испытывали сходные чувства. Разговор не вязался, и все потихоньку клевали носом.
– Я уверен, что гран-шевалье зовут Триумфалис, – говорил Шуазель адмиралу. – Я его уже видел: во Франции это один из самых опасных бойцов. Когда мы с Прекурсорисом покидали Австрию, он определенно находился в Дижонском запаснике, и меня это, признаться, пугает, джентльмены. Бонапарт ни за что не перевел бы его сюда, не будь он уверен в победе над Австрией. Он наверняка послал и других французских драконов на помощь Вильнёву.
– Я и раньше был склонен с вами согласиться, капитан, а теперь просто уверен, что так все и есть, – произнес Лентон. – Но пока нам остается только надеяться, что Мортиферус доберется до Нельсона раньше, чем французские летуны до Вильнёва, и что мы справимся со своим делом здесь. Не будь у нас Лили, Эксидиума пришлось бы оставить в Дувре: не удивлюсь, если как раз из-за этого на вас и напали. Именно так он, проклятый корсиканец, и мыслит.
Лоуренс невольно вспомнил о «Надежном», которому, возможно, в этот самый момент грозило нападение с воздуха, и о других британских кораблях, блокирующих Кадис, – кораблях, на которых служили его друзья и знакомые. Если даже британские драконы прилетят первыми, большого морского сражения не миновать, и о многих он больше никогда уже не услышит. Последние месяцы он был так занят, что никому не писал, и теперь очень жалел об этом.
– Есть ли какие-то вести от тех, кто держит осаду Кадиса? – спросил он. – Военные действия уже были?
– Нет, насколько я знаю, – ответил Лентон. – Да, как же – ведь вы у нас флотский, верно? Ну что ж. Все, у кого звери остались целы, будут патрулировать над Проливом. Можете слетать на флагман за новостями. Они вам чертовски обрадуются. Мы при наших нехватках уже месяц как не носили им почту.
– Завтра и начинать? – спросил Чинери, не совсем успешно подавляя зевок.
– Нет, денек отдыха я вам дам. Побудьте с драконами. – Лентон отрывисто хохотнул. – Но уж послезавтра я подниму вас еще до зари.
Отчаянный спал долго и крепко, подарив Лоуренсу несколько свободных часов после завтрака. За столом капитан встретился с Беркли, и они вместе отправились навестить Максимуса. Медный регал, поглощавший одного барана за другим, только пророкотал что-то в виде приветствия.
Беркли взял с собой бутылку довольно скверного вина, которую большей частью сам и прикончил. Лоуренс пил только из вежливости. Они заново обсудили вчерашний бой, чертя все его перипетии на земле и галькой обозначая драконов.
– Нам бы еще кого-нибудь легкого, вроде сизаря, чтобы летал над звеном в качестве наблюдателя, – сказал Беркли, усаживаясь на камень. – Дело в том, что все наши большие драконы молоды, а когда крупные начинают паниковать, мелочь, даже опытная, тоже поневоле пугается.
– Надеюсь, что после этого приключения они по крайней мере перестанут бояться таких сюрпризов, – кивнул Лоуренс. – Да и французы не скоро дождутся столь идеальных условий. Без облачного покрова этот номер у них не прошел бы.
– Разбираете вчерашнюю баталию, джентльмены? – Шуазель, шедший мимо, присел на корточки над чертежом. – Очень сожалею, что пропустил начало. – Мундир у него запылился, галстук весь пропотел. Похоже было, что он не переодевался с прошлого вечера, и белки глаз у него покраснели.
– Вы, верно, всю ночь не ложились? – спросил Лоуренс.
– Мы с Кэтрин… с Харкорт посменно дежурили при Лили – та ни за что не хотела оставаться одна. Обоим удалось немножко соснуть. – Шуазель зевнул во весь рот, чуть не свалился набок и сказал поддержавшему его Лоуренсу: – Мерси. Я вас оставлю – нужно принести Кэтрин поесть.
– Ступайте отдыхать, я сам принесу, – сказал Лоуренс. – Отчаянный все равно спит, и мне нечего делать.
У самой Харкорт сна не было ни в одном глазу. Все еще бледная, но значительно успокоившаяся, она отдавала команды своему экипажу и кормила Лили из рук парной говядиной. Ласковые, подбадривающие слова нескончаемым потоком текли с ее уст. Лоуренс принес ей хлеба с беконом. Харкорт, не желая отвлекаться, протянула окровавленную руку за сандвичем, но Лоуренс уговорил ее отойти чуть в сторону, умыться и поесть толком, оставив при Лили своих офицеров. Лили продолжала заглатывать мясо, поглядывая на Харкорт золотым глазом.
Шуазель вернулся, когда капитан еще не закончила завтракать, без галстука и мундира. За ним шел слуга с горячим кофейником.
– Ваш лейтенант ищет вас, Лоуренс. Отчаянный зашевелился. – Шуазель тяжело опустился на землю рядом с Харкорт. – Я так и не уснул больше – кофе меня взбодрил.
– Благодарю вас, Жан-Поль. Буду только рада вашей компании, если вы не слишком устали. – Харкорт пила уже вторую чашку. – А вы, Лоуренс, идите скорей, успокойте Отчаянного. Спасибо, что заглянули.
Лоуренс откланялся, испытывая неловкость впервые после того, как преодолел шок от знакомства с ней. Она, видимо совершенно бессознательно, прислонилась к плечу Шуазеля, а тот смотрел на нее с нескрываемой нежностью. Она совсем еще молода, невольно подумал Лоуренс, и приглядеть за ней некому.
Впрочем, не будь даже эти двое так измучены, в присутствии Лили и всего экипажа ничего дурного с ними не произойдет. Лоуренсу обстоятельства никак не позволяли остаться, и он поспешил к Отчаянному.
Остаток дня он провел спокойно. Сидя, на своем обычном месте в изгибе передней лапы Отчаянного, Лоуренс писал письма. В море, где досуга было более чем достаточно, он завел обширную переписку, и теперь приходилось наверстывать упущенное. Мать за истекшее время написала ему несколько раз, второпях – видимо, втайне от мужа. Письма от нее, во всяком случае, приходили без почтового сбора, и Лоуренс при получении сам их оплачивал.
Отчаянный с лихвой вознаградил себя за скудный вчерашний ужин. Лоуренс прочитал ему письма, и дракон добавил от себя приветы леди Эллендейл и Райли.
– И попроси капитана Райли передать мои наилучшие пожелания команде «Надежного». Кажется, что это было давным-давно, правда, Лоуренс? Я уже столько месяцев не пробовал рыбы.
Такой способ отсчета времени позабавил Лоуренса.
– Да, случилось много всего. Странно думать, что с тех пор не прошло и года. – Он запечатал конверт, надписал адрес. – Надеюсь, что у них там все хорошо. – Это письмо было последнее, и Лоуренс, примиренный со своей совестью, положил его на внушительную стопку других. – Роланд, – позвал он, и девочка прибежала, оторвавшись от игры в камушки. – Отдайте это курьеру.
– Сэр, могу я отпроситься у вас на вечер? – неуверенно спросила она, беря письма.
Он пришел в недоумение. Несколько крыльманов и мичманов обратились к нему с такой же просьбой, желая, видимо, сходить в город. Их он отпустил, но чтобы десятилетний кадет, не будь он даже девочкой, в одиночестве слонялся по Дувру?
– Вы просите только за себя или за кого-то еще? – Возможно, кто-то из старших пригласил ее на совершенно невинную прогулку, реши Лоуренс.
– За себя, сэр. – Она смотрела с надеждой, и Лоуренс подумал даже, не пойти ли с ней самому – но без него Отчаянный вновь мог предаться мрачным думам о недавнем сражении.
– Может быть, в другой раз, Роланд, – сказал он мягко. – В Дувре мы долго пробудем, и у вас, ручаюсь, еще будет случай его посетить.
– Д-да, сэр, – пробормотала она. Отказ так расстроил ее, что Лоуренс почувствовал себя виноватым.
Отчаянный посмотрел ей вслед.
– Лоуренс, может, и нам посмотреть город, если там есть что-нибудь интересное? Вон сколько наших туда идет.
– Милый ты мой. – Лоуренс пришел в затруднение. Как объяснить, что главная достопримечательность Дувра – обилие портовых проституток и дешевая выпивка? – Там, конечно, много жителей, и развлечений тоже хватает.
– И книги там можно купить? Но я никогда не видел, чтобы Данн и Коллинс что-то читали, а им очень хотелось пойти – они весь вечер только об этом и говорили.
Лоуренс мысленно проклял злосчастных мичманов, усложнивших ему задачу. Мщение рисовало в уме картины того, чем он заставит их заниматься в ближайшие дни.
– Есть еще театр, концерты, – сказал Лоуренс, но ему неприятно было выдумывать и обманывать Отчаянного – тот, как-никак, уже вырос. – Однако боюсь, что кое-кому хочется просто выпить и погулять в дурном обществе.
– А, понимаю – продажные женщины, – сказал Отчаянный. Пораженный Лоуренс едва не упал со своего сиденья. – Я не знал, что в городах они тоже есть, но теперь понял.
– Но где ты, скажи на милость, мог о них слышать? – Его избавили от необходимости объяснять, но Лоуренс вопреки здравому смыслу чувствовал себя оскорбленным из-за того, что Отчаянного вздумал просветить кто-то другой.
– Мне рассказал Виндикатус в Лох-Лэггане. Я все думал, зачем офицеры ходят в деревню, раз их семьи там не живут. А вот ты не ходил ни разу: ты уверен, что тебе не хотелось бы? – Надежда в голосе Отчаянного подсказывала, какого ответа он ждет.
– Голубчик, о таких вещах не принято говорить вслух, – сказал Лоуренс, краснея и сотрясаясь от смеха одновременно. – Если уж мужчины не в силах отказаться от подобной привычки, то поощрять это, во всяком разе, не следует. Я непременно поговорю с Данном и Коллинсом. Они не должны хвастаться своими похождениями, особенно когда крыльманы их слышат.
– Не понимаю все-таки. Виндикатус говорил, что мужчинам это очень приятно и что в противном случае они бы захотели жениться, а нам бы это совсем не понравилось. Хотя если бы ты сильно захотел, я, наверное, не возражал бы. – Это была в лучшем случае полуправда, и Отчаянный, пока говорил, все время косил глазом на своего капитана.
Веселье и смущение оставили Лоуренса разом.
– Я вижу, тебе далеко не все рассказали. Прости меня. Нам давно надо было поговорить об этом. Не волнуйся, пожалуйста. Ты моя главная забота и всегда ею будешь, даже если я когда-нибудь и женюсь – а я не думаю, что это случится.
Он помолчал, опасаясь еще больше растревожить Отчаянного, но потом решил не скрывать ничего.
– До того как ты у меня появился, я был негласно помолвлен с одной дамой, но она вернула мне мое слово.
– То есть отказала тебе? – Негодование Отчаянного доказывало, что драконы могут быть не менее противоречивы, чем люди. – Мне очень жаль, Лоуренс. Ничего, захочешь опять жениться – найдешь себе другую, получше.
– Ты мне льстишь, но уверяю тебя: у меня нет ни малейшего желания искать ей замену.
Отчаянный, явно довольный, помолчал и начал опять:
– Но ведь, Лоуренс… Хотя нет. Ты сказал, что об этом не принято говорить – значит, и я не должен?
– При других воздержись, но со мной ты можешь говорить о чем хочешь.
– Мне просто любопытно – неужели в Дувре, кроме этого, ничего больше нет? И Роланд ведь еще мала для таких дел, не так ли?
– Перед таким разговором мне, пожалуй, не помешает бокал вина, – пробормотал Лоуренс.
Отчаянный, по счастью, удовлетворился рассказом о театрах, концертах и прочих городских удовольствиях. Лоуренсу удалось перевести беседу на патрулирование, маршрут которого им утром принес вестовой, и Отчаянный задался вопросом, сможет ли он наловить рыбы себе на обед. Лоуренс порадовался, видя его воспрянувшим после треволнений минувшего дня, и решил все-таки сводить Роланд в город, но тут увидел, что она идет к нему вместе с другим капитаном – с женщиной.
Спохватившись, что сидит на драконьей лапе в не слишком презентабельном виде, Лоуренс поспешно спрятался за Отчаянным. Мундир его висел на дереве чуть поодаль, однако он успел заправить рубашку в бриджи и повязать галстук.
Кланяясь даме, он разглядел ее вблизи и чуть не споткнулся. Она была недурна собой, но ее портил шрам, который мог оставить только клинок. Уголок чудом не задетого левого глаза слегка опустился, и багровая черта шла через все лицо, переходя в белый след на шее. Из-за шрама Лоуренс затруднялся определить, одних она с ним лет или немного старше. Так или иначе, на плечах она носила три полоски капитана первого ранга, а на лацкане – маленькую золотую медаль за битву на Ниле.
– Лоуренс, не так ли? – начала она, не дожидаясь официальных представлений и не дав ему опомниться. – Я Джейн Роланд, капитан Эксидиума. Если есть какая-то возможность отпустить сегодня вечером Эмили, я почту это за личное одолжение с вашей стороны. – Она бросила выразительный взгляд на ничем не занятых кадетов и крыльманов. Ее саркастический тон выдавал обиду.
– Виноват, – сказал Лоуренс, поняв свою ошибку. – Я думал, что она отпрашивается в город. Я не знал… – Здесь он вовремя остановился. Он был уверен, что они мать и дочь – на это указывала не только фамилия, но и большое сходство, – но сообщать свое умозаключение вслух было бы опрометчиво. – На ваше попечение я, разумеется, ее отпускаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Напряжение и тревога наконец-то отпустили Лоуренса. Весть, что Лили и другие раненые вне опасности, очень его утешила, а вино растворило тугой комок в горле. Остальные, видимо, испытывали сходные чувства. Разговор не вязался, и все потихоньку клевали носом.
– Я уверен, что гран-шевалье зовут Триумфалис, – говорил Шуазель адмиралу. – Я его уже видел: во Франции это один из самых опасных бойцов. Когда мы с Прекурсорисом покидали Австрию, он определенно находился в Дижонском запаснике, и меня это, признаться, пугает, джентльмены. Бонапарт ни за что не перевел бы его сюда, не будь он уверен в победе над Австрией. Он наверняка послал и других французских драконов на помощь Вильнёву.
– Я и раньше был склонен с вами согласиться, капитан, а теперь просто уверен, что так все и есть, – произнес Лентон. – Но пока нам остается только надеяться, что Мортиферус доберется до Нельсона раньше, чем французские летуны до Вильнёва, и что мы справимся со своим делом здесь. Не будь у нас Лили, Эксидиума пришлось бы оставить в Дувре: не удивлюсь, если как раз из-за этого на вас и напали. Именно так он, проклятый корсиканец, и мыслит.
Лоуренс невольно вспомнил о «Надежном», которому, возможно, в этот самый момент грозило нападение с воздуха, и о других британских кораблях, блокирующих Кадис, – кораблях, на которых служили его друзья и знакомые. Если даже британские драконы прилетят первыми, большого морского сражения не миновать, и о многих он больше никогда уже не услышит. Последние месяцы он был так занят, что никому не писал, и теперь очень жалел об этом.
– Есть ли какие-то вести от тех, кто держит осаду Кадиса? – спросил он. – Военные действия уже были?
– Нет, насколько я знаю, – ответил Лентон. – Да, как же – ведь вы у нас флотский, верно? Ну что ж. Все, у кого звери остались целы, будут патрулировать над Проливом. Можете слетать на флагман за новостями. Они вам чертовски обрадуются. Мы при наших нехватках уже месяц как не носили им почту.
– Завтра и начинать? – спросил Чинери, не совсем успешно подавляя зевок.
– Нет, денек отдыха я вам дам. Побудьте с драконами. – Лентон отрывисто хохотнул. – Но уж послезавтра я подниму вас еще до зари.
Отчаянный спал долго и крепко, подарив Лоуренсу несколько свободных часов после завтрака. За столом капитан встретился с Беркли, и они вместе отправились навестить Максимуса. Медный регал, поглощавший одного барана за другим, только пророкотал что-то в виде приветствия.
Беркли взял с собой бутылку довольно скверного вина, которую большей частью сам и прикончил. Лоуренс пил только из вежливости. Они заново обсудили вчерашний бой, чертя все его перипетии на земле и галькой обозначая драконов.
– Нам бы еще кого-нибудь легкого, вроде сизаря, чтобы летал над звеном в качестве наблюдателя, – сказал Беркли, усаживаясь на камень. – Дело в том, что все наши большие драконы молоды, а когда крупные начинают паниковать, мелочь, даже опытная, тоже поневоле пугается.
– Надеюсь, что после этого приключения они по крайней мере перестанут бояться таких сюрпризов, – кивнул Лоуренс. – Да и французы не скоро дождутся столь идеальных условий. Без облачного покрова этот номер у них не прошел бы.
– Разбираете вчерашнюю баталию, джентльмены? – Шуазель, шедший мимо, присел на корточки над чертежом. – Очень сожалею, что пропустил начало. – Мундир у него запылился, галстук весь пропотел. Похоже было, что он не переодевался с прошлого вечера, и белки глаз у него покраснели.
– Вы, верно, всю ночь не ложились? – спросил Лоуренс.
– Мы с Кэтрин… с Харкорт посменно дежурили при Лили – та ни за что не хотела оставаться одна. Обоим удалось немножко соснуть. – Шуазель зевнул во весь рот, чуть не свалился набок и сказал поддержавшему его Лоуренсу: – Мерси. Я вас оставлю – нужно принести Кэтрин поесть.
– Ступайте отдыхать, я сам принесу, – сказал Лоуренс. – Отчаянный все равно спит, и мне нечего делать.
У самой Харкорт сна не было ни в одном глазу. Все еще бледная, но значительно успокоившаяся, она отдавала команды своему экипажу и кормила Лили из рук парной говядиной. Ласковые, подбадривающие слова нескончаемым потоком текли с ее уст. Лоуренс принес ей хлеба с беконом. Харкорт, не желая отвлекаться, протянула окровавленную руку за сандвичем, но Лоуренс уговорил ее отойти чуть в сторону, умыться и поесть толком, оставив при Лили своих офицеров. Лили продолжала заглатывать мясо, поглядывая на Харкорт золотым глазом.
Шуазель вернулся, когда капитан еще не закончила завтракать, без галстука и мундира. За ним шел слуга с горячим кофейником.
– Ваш лейтенант ищет вас, Лоуренс. Отчаянный зашевелился. – Шуазель тяжело опустился на землю рядом с Харкорт. – Я так и не уснул больше – кофе меня взбодрил.
– Благодарю вас, Жан-Поль. Буду только рада вашей компании, если вы не слишком устали. – Харкорт пила уже вторую чашку. – А вы, Лоуренс, идите скорей, успокойте Отчаянного. Спасибо, что заглянули.
Лоуренс откланялся, испытывая неловкость впервые после того, как преодолел шок от знакомства с ней. Она, видимо совершенно бессознательно, прислонилась к плечу Шуазеля, а тот смотрел на нее с нескрываемой нежностью. Она совсем еще молода, невольно подумал Лоуренс, и приглядеть за ней некому.
Впрочем, не будь даже эти двое так измучены, в присутствии Лили и всего экипажа ничего дурного с ними не произойдет. Лоуренсу обстоятельства никак не позволяли остаться, и он поспешил к Отчаянному.
Остаток дня он провел спокойно. Сидя, на своем обычном месте в изгибе передней лапы Отчаянного, Лоуренс писал письма. В море, где досуга было более чем достаточно, он завел обширную переписку, и теперь приходилось наверстывать упущенное. Мать за истекшее время написала ему несколько раз, второпях – видимо, втайне от мужа. Письма от нее, во всяком случае, приходили без почтового сбора, и Лоуренс при получении сам их оплачивал.
Отчаянный с лихвой вознаградил себя за скудный вчерашний ужин. Лоуренс прочитал ему письма, и дракон добавил от себя приветы леди Эллендейл и Райли.
– И попроси капитана Райли передать мои наилучшие пожелания команде «Надежного». Кажется, что это было давным-давно, правда, Лоуренс? Я уже столько месяцев не пробовал рыбы.
Такой способ отсчета времени позабавил Лоуренса.
– Да, случилось много всего. Странно думать, что с тех пор не прошло и года. – Он запечатал конверт, надписал адрес. – Надеюсь, что у них там все хорошо. – Это письмо было последнее, и Лоуренс, примиренный со своей совестью, положил его на внушительную стопку других. – Роланд, – позвал он, и девочка прибежала, оторвавшись от игры в камушки. – Отдайте это курьеру.
– Сэр, могу я отпроситься у вас на вечер? – неуверенно спросила она, беря письма.
Он пришел в недоумение. Несколько крыльманов и мичманов обратились к нему с такой же просьбой, желая, видимо, сходить в город. Их он отпустил, но чтобы десятилетний кадет, не будь он даже девочкой, в одиночестве слонялся по Дувру?
– Вы просите только за себя или за кого-то еще? – Возможно, кто-то из старших пригласил ее на совершенно невинную прогулку, реши Лоуренс.
– За себя, сэр. – Она смотрела с надеждой, и Лоуренс подумал даже, не пойти ли с ней самому – но без него Отчаянный вновь мог предаться мрачным думам о недавнем сражении.
– Может быть, в другой раз, Роланд, – сказал он мягко. – В Дувре мы долго пробудем, и у вас, ручаюсь, еще будет случай его посетить.
– Д-да, сэр, – пробормотала она. Отказ так расстроил ее, что Лоуренс почувствовал себя виноватым.
Отчаянный посмотрел ей вслед.
– Лоуренс, может, и нам посмотреть город, если там есть что-нибудь интересное? Вон сколько наших туда идет.
– Милый ты мой. – Лоуренс пришел в затруднение. Как объяснить, что главная достопримечательность Дувра – обилие портовых проституток и дешевая выпивка? – Там, конечно, много жителей, и развлечений тоже хватает.
– И книги там можно купить? Но я никогда не видел, чтобы Данн и Коллинс что-то читали, а им очень хотелось пойти – они весь вечер только об этом и говорили.
Лоуренс мысленно проклял злосчастных мичманов, усложнивших ему задачу. Мщение рисовало в уме картины того, чем он заставит их заниматься в ближайшие дни.
– Есть еще театр, концерты, – сказал Лоуренс, но ему неприятно было выдумывать и обманывать Отчаянного – тот, как-никак, уже вырос. – Однако боюсь, что кое-кому хочется просто выпить и погулять в дурном обществе.
– А, понимаю – продажные женщины, – сказал Отчаянный. Пораженный Лоуренс едва не упал со своего сиденья. – Я не знал, что в городах они тоже есть, но теперь понял.
– Но где ты, скажи на милость, мог о них слышать? – Его избавили от необходимости объяснять, но Лоуренс вопреки здравому смыслу чувствовал себя оскорбленным из-за того, что Отчаянного вздумал просветить кто-то другой.
– Мне рассказал Виндикатус в Лох-Лэггане. Я все думал, зачем офицеры ходят в деревню, раз их семьи там не живут. А вот ты не ходил ни разу: ты уверен, что тебе не хотелось бы? – Надежда в голосе Отчаянного подсказывала, какого ответа он ждет.
– Голубчик, о таких вещах не принято говорить вслух, – сказал Лоуренс, краснея и сотрясаясь от смеха одновременно. – Если уж мужчины не в силах отказаться от подобной привычки, то поощрять это, во всяком разе, не следует. Я непременно поговорю с Данном и Коллинсом. Они не должны хвастаться своими похождениями, особенно когда крыльманы их слышат.
– Не понимаю все-таки. Виндикатус говорил, что мужчинам это очень приятно и что в противном случае они бы захотели жениться, а нам бы это совсем не понравилось. Хотя если бы ты сильно захотел, я, наверное, не возражал бы. – Это была в лучшем случае полуправда, и Отчаянный, пока говорил, все время косил глазом на своего капитана.
Веселье и смущение оставили Лоуренса разом.
– Я вижу, тебе далеко не все рассказали. Прости меня. Нам давно надо было поговорить об этом. Не волнуйся, пожалуйста. Ты моя главная забота и всегда ею будешь, даже если я когда-нибудь и женюсь – а я не думаю, что это случится.
Он помолчал, опасаясь еще больше растревожить Отчаянного, но потом решил не скрывать ничего.
– До того как ты у меня появился, я был негласно помолвлен с одной дамой, но она вернула мне мое слово.
– То есть отказала тебе? – Негодование Отчаянного доказывало, что драконы могут быть не менее противоречивы, чем люди. – Мне очень жаль, Лоуренс. Ничего, захочешь опять жениться – найдешь себе другую, получше.
– Ты мне льстишь, но уверяю тебя: у меня нет ни малейшего желания искать ей замену.
Отчаянный, явно довольный, помолчал и начал опять:
– Но ведь, Лоуренс… Хотя нет. Ты сказал, что об этом не принято говорить – значит, и я не должен?
– При других воздержись, но со мной ты можешь говорить о чем хочешь.
– Мне просто любопытно – неужели в Дувре, кроме этого, ничего больше нет? И Роланд ведь еще мала для таких дел, не так ли?
– Перед таким разговором мне, пожалуй, не помешает бокал вина, – пробормотал Лоуренс.
Отчаянный, по счастью, удовлетворился рассказом о театрах, концертах и прочих городских удовольствиях. Лоуренсу удалось перевести беседу на патрулирование, маршрут которого им утром принес вестовой, и Отчаянный задался вопросом, сможет ли он наловить рыбы себе на обед. Лоуренс порадовался, видя его воспрянувшим после треволнений минувшего дня, и решил все-таки сводить Роланд в город, но тут увидел, что она идет к нему вместе с другим капитаном – с женщиной.
Спохватившись, что сидит на драконьей лапе в не слишком презентабельном виде, Лоуренс поспешно спрятался за Отчаянным. Мундир его висел на дереве чуть поодаль, однако он успел заправить рубашку в бриджи и повязать галстук.
Кланяясь даме, он разглядел ее вблизи и чуть не споткнулся. Она была недурна собой, но ее портил шрам, который мог оставить только клинок. Уголок чудом не задетого левого глаза слегка опустился, и багровая черта шла через все лицо, переходя в белый след на шее. Из-за шрама Лоуренс затруднялся определить, одних она с ним лет или немного старше. Так или иначе, на плечах она носила три полоски капитана первого ранга, а на лацкане – маленькую золотую медаль за битву на Ниле.
– Лоуренс, не так ли? – начала она, не дожидаясь официальных представлений и не дав ему опомниться. – Я Джейн Роланд, капитан Эксидиума. Если есть какая-то возможность отпустить сегодня вечером Эмили, я почту это за личное одолжение с вашей стороны. – Она бросила выразительный взгляд на ничем не занятых кадетов и крыльманов. Ее саркастический тон выдавал обиду.
– Виноват, – сказал Лоуренс, поняв свою ошибку. – Я думал, что она отпрашивается в город. Я не знал… – Здесь он вовремя остановился. Он был уверен, что они мать и дочь – на это указывала не только фамилия, но и большое сходство, – но сообщать свое умозаключение вслух было бы опрометчиво. – На ваше попечение я, разумеется, ее отпускаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38