У меня в груди похолодело, я пошла быстрей.
– Это была ошибка, – сказала я; щеки начинали гореть. – Я думала, это рыба «Хаулеров».
Дэвид снял головную повязку, пригладил волосы и нацепил повязку снова.
– Я слышал, что рыбка уничтожена, но нахожу это крайне неправдоподобным. Если вы сможете подтвердить ее гибель, я напишу рапорт, пошлю чек стороне, у которой рыбку выкрал мистер Рей, и вы меня больше не увидите.
Я покосилась на него с откровенным облегчением – похоже, он не собирался вручать мне повестку в суд или еще что. Так я и подумала, что мистер Рей эту рыбу у кого-то украл, когда никто не стал меня из-за нее разыскивать. Но такого я не ожидала.
– Что, кто-то застраховал аквариумных рыбок? – хихикнула я, но поняла, что он серьезно говорит. – Шутите?
Страховщик покачал головой.
– Я следил за вами, пытаясь понять, у вас она или нет.
Мы подошли к выходу, и я остановилась; не хотела я идти с ним к машине. Хоть он и знал, что у меня за машина.
– А почему вы просто не спросили, мистер Страховой Агент? С озабоченным видом он встал в довольно агрессивную позу, широко расставив ноги. Ростом он был точно с меня – то есть для мужчины маленький, – но вервольфы редко выглядят представительно.
– Вы что, думаете, я поверю, что вы не знали?
Я ничего не поняла.
– Чего не знала?
Проведя рукой по густой щетине, он уставился в небеса.
– Люди врут как нанятые, когда им в руки попадает золотая рыбка. Если она у вас, просто скажите. Я ничего вам не сделаю. Мне только нужно принять решение по этой претензии.
У меня рот открылся.
– Зо… золотая рыбка? В смысле?… Он кивнул.
– Та самая, да. – Густые брови поползли на лоб. – Вы что, действительно не знали? Она у вас?
Я села прямо на замерзшую скамейку.
– Дженкс ее съел.
Вервольф опешил.
– Что, простите?
Я не могла посмотреть ему в глаза. Мысленно я вернулась в прошлую осень, и взгляд притянуло к воротам, к стоянке, где меня дожидалась моя сияющая красная машинка. Я пожелала себе машину. Черт, я пожелала машину и ее получила. Дженкс съел золотую рыбку?
На меня упала тень Дэвида, и я прищурилась, подняв голову. Вервольф казался черным силуэтом на фоне безупречной полуденной синевы.
– Ее съел мой партнер со своим семейством. Дэвид недоверчиво на меня уставился:
– Вы шутите.
Я отвела взгляд, мне было нехорошо.
– Мы не знали. Он ее поджарил на огне, и его семья ее съела. У него ноги задергались. Изогнувшись, он вытащил из рюкзачка сложенный лист бумаги и ручку. Пока я сидела, упершись локтями в колени и пялясь в пространство, Дэвид присел рядом на корточки, положил бумагу на скамейку и что-то в ней нацарапал.
– Распишитесь, пожалуйста, вот здесь, миз Морган, – сказал он, протягивая мне ручку.
Почерк у него был мелкий и аккуратный, что говорило о его скрупулезности и организованности. Айви бы он понравился. Пробежав бумагу глазами, я поняла, что это юридический документ. Написанное Дэвидом гласило, что я была свидетелем уничтожения рыбки, в то время как о ее способностях мне ничего не было известно. Нахмурившись, я нацарапала свою подпись и отдала бумагу.
С полными веселого недоверия глазами он забрал у меня ручку и тоже расписался. Я удержалась от фырканья, когда он достал из рюкзачка нотариальную печать и заверил документ. Он не спрашивал у меня удостоверения личности – но, черт, он три месяца за мной по пятам ходил.
– Вы еще и нотариус? – спросила я, и он кивнул, складывая все обратно в рюкзак и застегивая молнию.
– В моей работе это необходимо. – Он улыбнулся, вставая. – Благодарю вас, миз Морган.
– Пустяки.
В мыслях у меня был полный разброд. Я не могла решить, говорить ли Дженксу. Тут я поняла, что Дэвид протягивает мне карточку, и взяла ее, удивленно глянув на вервольфа.
– Раз уж мы встретились… – сказал он, сдвигаясь так, чтобы мне не приходилось щуриться на солнце. – Если вы не прочь получить страховку поудачней…
Я вздохнула и выронила карточку. Вот мудак. Он хохотнул и ловко ее поймал.
– Мой союз обеспечивает мне медицинское страхование, включая госпитализацию, за двести пятьдесят в месяц.
Мой интерес вдруг ожил.
– Розыскных агентов почти не страхуют.
– Верно. – Он вытащил из рюкзака черную нейлоновую куртку и надел. – Как и страховых инспекторов. Но поскольку нас много меньше, чем бумажных крыс, которые в основном и составляют персонал компании, то ставка у нас неплохая. Взносы в союз – сто пятьдесят в год. Это дает скидку по страховке, по аренде машины и сколько угодно бесплатных котлет на ежегодном пикнике.
Слишком привлекательно все это звучало.
– И с чего? – спросила я, забирая карточку обратно. Он шевельнул плечом.
– У меня напарник уволился в прошлом году. Мне кто-то нужен.
А-а… Он что, думает, я хочу стать страховым инспектором? Ой, нет!
– Увы. У меня есть работа, – хмыкнула я. Дэвид нетерпеливо фыркнул.
– Нет, вы не поняли. Я не хочу брать напарника. Я всех интернов запугал, кого ко мне присылали, и никто больше ко мне идти не хочет. Так что мне дали два месяца, чтобы найти напарника, или мне прижмут хвост. Я люблю свою работу и хорошо ее делаю, но напарник мне не нужен. – Он сделал паузу; острый взгляд с профессиональным вниманием обшарил пространство у меня за спиной. – Я буду работать один. Вы подпишете бумаги, вступите в союз, получите скидку по страховке и ни разу меня не увидите, кроме как на пикнике, где мы хлопаем друг друга по плечу и устраиваем бег в мешках. Я помогу вам, вы поможете мне.
Брови у меня полезли на лоб, я не смогла их удержать, так ЧТО предпочла смотреть на карточку, не на него. Платить на четыре сотни в месяц меньше – это здорово. Да и страховку за машину явно удастся скостить. Поддаваясь соблазну, я спросила:
– А госпитализацию вам как оплачивают?
Тонкие губы изогнулись в усмешке, чуть блеснули мелкие зубы.
– По «Серебряному кресту».
Голова у меня сама кивнула. Эта страховка придумана для вервольфов, но и для меня пойдет. Перелом – он всегда перелом.
– Ну, – сказала я, откидываясь на спинку скамейки, – в чем подвох?
Усмешка стала шире.
– Зарплата идет мне, потому что работать-то буду я.
Ага, подумала я. Он получит двойную зарплату. Самое что ни на есть мошенничество. Хмыкнув, я подала ему карточку.
– Спасибо, нет.
Дэвид разочарованно вздохнул, принимая ее назад.
– Ну, простите, что попытался. Вообще-то это мой прежний Партнер предложил. Мне бы надо было знать, что вы не согласитесь. – Он поколебался. – Ваш партнер правда съел ту рыбу?
Я кивнула, впадая в депрессию при этой мысли. Ну хоть машину попросила…
– Что ж, – он положил карточку рядом со мной, щелкнув ею по бетону, – позвоните, если передумаете. Скажете секретарю добавочный, и вас соединят. Если я не в поле, то бываю в конторе с трех до полуночи. Может, я мог бы вас на самом деле в ученики взять. Мой последний напарник тоже был колдун, а у Вас, судя по виду, нахальства как раз хватает.
– Вот спасибо, – съехидничала я.
– Все это не так скучно, как кажется. И не так опасно, как ваши нынешние занятия. Может, если вас еще пару раз поколотит, вы и передумаете.
Я задумалась: неужто он серьезно говорит?
– г– Я не буду работать на чужого дядю. Только на себя.
Кивнув, он небрежно коснулся головы в подобии салюта, повернулся и ушел.
Я встала, когда его аккуратная фигура скользнула в ворота. Он сел в серую двухместную машину, припаркованную напротив моей, и выехал. Я поежилась, узнав машину. Он вчера ездил за мной и Ником.
Зад у меня отмерз от сидения на бетоне. Я взяла карточку, порвала ее пополам и пошла к мусорному баку, но уже занеся руку, задумалась. И медленно положила ее в карман.
Страховой инспектор? – издевательски спросил внутренний голос. Скривившись, я вынула обрывки и бросила их в бак. Опять работать на кого-то? Нет. Никогда.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
На душу снизошел мир. Я посыпала желтым сахаром глазурованное печенье в форме солнышка. Нуладно, просто круглое, но с блестящим сахаром выходило очень похоже. Устала я от долгих ночей, а материальное свидетельство смены времен года всегда приносило мне умиротворение. Особенно в зимнее солнцестояние.
Я отложила готовое печеньице в сторону на бумажное полотенце и взяла следующее. Тишину нарушала только доносящаяся из гостиной музыка. Таката выпустил «Красные ленты» на университетской радиостанции, и они крутили ее с утра до ночи. Я ничего не имела против. Припев был тот, что я выбрала, подходящий к теме песни, и мне льстило, что я как-то поучаствовала в ее создании.
Пикси спали в моем столе и должны были проспать еще часа два. Айви, наверное, еще дольше не поднимется и не приползет сюда в поисках кофе. Она вернулась перед самым рассветом спокойная и умиротворенная, неосознанно выпрашивая моего одобрения, что она удовлетворила жажду крови на каком-то бедолаге, прежде чем рухнуть в постель, словно бримстоновый нарк.
Церковь принадлежала мне, и я намеревалась насладиться уединением на всю катушку.
Я улыбалась, пританцовывая под гулкий ритм барабанов – гак делаю, когда никто не видит. Здорово хоть немного побыть одной.
Дженкс не только заставил детишек извиниться: сегодня поутру в сверкающей чистотой кухне меня ждал кофейник горячего кофе. Все вокруг сияло, все было надраено до блеска. Даже грязь из вырезанного в линолеуме круга выскребли. На потолке и стенах – ни пятнышка, ни паутинки, и, зачерпывая ножом зеленую глазурь, я пообещала себе все время поддерживать такую чистоту.
Ага, как же, – подумала я, выкладывая глазурные гирлянды. Буду тянуть, пока все не вернется на круги своя – в тот же хаос, из которого меня вытащили пикси. Максимум через две недели.
Двигаясь в такт музыке, я выложила три леденца, словно ягодки. Слегка вздохнув, отложила готовое печенье и взяла следующее, в форме свечки, решая, сделать его фиолетовым – цвета зрелой мудрости, или зеленым – цвета перемен.
Я потянулась за фиолетовой глазурью, когда в гостиной зазвонил телефон. На миг застыла, потом положила шприц с глазурью обратно и побежала к телефону, пока он не перебудил пикси. Пикси в доме хуже младенца. Схватив с дивана пульт, я приглушила музыку.
– «Вампирские чары», – сказала я в трубку – надеюсь, не слишком задыхающимся голосом. – У телефона Рэйчел.
– Сколько будет стоить сопровождение на двадцать третье Число? – спросил ломающийся юный голос.
– Зависит от ситуации. – Я лихорадочно разыскивала календарь и ручку. На обычном месте их не оказалось, и, отчаявшись, я полезла в сумку за блокнотом. Вроде бы двадцать третье – это суббота. – Существует смертельная угроза или нужна просто общая защита?
– Смертельная угроза! – воскликнул голос. – Мне просто симпатичная девчонка нужна, чтобы пацаны меня ботаном не считали.
Я зажмурилась, собираясь с силами. Поздно уже, поздно, – думала я, щелкая ручкой.
– Мы – независимое розыскное агентство, – устало сказала я, – не вампирский дом свиданий. И знаешь что, друг? Сделай себе лучше – пригласи какую-нибудь тихую девочку. Она много круче, чем ты думаешь, и душу у тебя наутро не отнимет.
На том конце бросили трубку, и я нахмурилась. Третий такой звонок за месяц. Может, стоит взглянуть, что за рекламу дала Айви на желтых страницах.
Я вытерла с рук остатки сахара, порылась в узком ящике с автоответчиком, вытащила телефонную книгу и плюхнула ее на кофейный столик. На автоответчике мигал красный огонек, и я нажала кнопку, перелистывая толстенный справочник до раздела «Частные детективы». Голос Ника, неловкий и виноватый, на минуту заставил меня замереть. Он сказал, что заедет около шести утра захватить Джакса и что позвонит мне через пару дней.
– Трус, – выдохнула я, понимая, что это очередной гвоздь в гроб наших отношений.
Он знал, что в это время не спят только пикси. И я решила, что на свидании с Кистеном оторвусь вовсю, убьет его потом Айви или нет. Сообщение я стерла и вернулась к справочнику.
Мы там были почти в самом конце, и я удивленно подняла брови, когда увидела симпатичное объявленьице. Очень даже симпатичное, лучше многих полностраничных: хороший шрифт, а фоном контурный рисунок загадочного вида дамы в плаще и шляпе.
– Быстро. Осмотрительно. Без лишних вопросов, – прочитала я вслух. – Гибкие расценки. Любые способы оплаты. Гарантия. Оплата за час, день или неделю.
Под этим значились три наших имени, адрес и телефон. Я ничего не понимала. Что здесь такого, чтобы принять нас за вампирский дом свиданий или хоть за службу знакомств? Тут я заметила приписку мелким шрифтом в конце страницы – смотреть дополнительную информацию.
Я перелистала тонкие страницы до указанной и обнаружила такое же объявление. Потом присмотрелась внимательней – не к нашему объявлению, а к тем, которые его окружали. О черт, сплошь полуголые дамочки с формами мультяшных красоток. Я кинула на заголовки.
– Эскорт-услуги?… – прошептала я, краснея от вызывающе непристойных объявлений.
Взгляд снова вернулся к нашей рекламе – текст приобретал совершенно другое звучание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70