Я улыбнулась, но знала, что улыбка получилась жалкая.
– Я… я Рэйчел Морган, из «Вампирских чар». – Я попыталась было сесть, но передумала. Мне ужасно не нравилась искательная интонация, вкравшаяся в мой голос, но так уж оно сказалось. Может, потому, что я сидела голая, только пеной прикрытая, а она стояла на четырехдюймовых каблуках и в таком наряде, который мог бы выбрать мне Кистен, если б мы с ним поехали в Нью-Йорк за покупками.
– И что ты делаешь в моей ванне? – спросила она, весьма пренебрежительно оглядев мой синяк под глазом.
Я потянулась за полотенцем и прикрылась.
– Пытаюсь согреться.
У нее дернулись губы.
– Почему – не спрашиваю. Он жутко мерзкий и холодный тип.
Она вышла, и я села в потоках воды.
– Трентон! – загремел колоколом ее голос, резко нарушая мирный покой, в котором я только что нежилась.
Я резко выдохнула, посмотрела на прилипшее ко мне мокрое полотенце. Вздохнув, встала и открыла ногой сток. Вода забурлила возле икр и стала убывать. Элласбет предупредительно оставила все двери открытыми, и я слышала, как она орет на Трента. Не очень далеко, скорее всего в гостиной. Решив, что пока ее голос слышен оттуда, я тут могу вытереться, я отбросила мокрое полотенце и взяла с вешалки два свежих.
– Господи, Трентон, – доносился ее голос, громкий и язвительный, – ты не мог даже подождать, пока я уеду, а потом уже таскать сюда своих шлюх?
Я покраснела и резче задвигалась, вытирая руки.
– Я думал, ты уже уехала, – ответил Трент спокойно, что ситуацию вряд ли могло разрядить. – А она не шлюха, она деловой партнер.
– Плевать мне, как ты ее называешь, но она в моих комнатах, сволочь ты этакая!
– Ее больше некуда было поместить.
– По этой стороне коридора восемь ванных комнат, и ты сунул ее в мою? Я рада была, что волосы у меня уже немного подсохли, а вот что они пахнут шампунем Элласбет, – это было просто прелестно.
Неловко прыгая на одной ноге, я попыталась надеть белье, благодаря судьбу, что когда я полетела в воду, на мне были только нейлоновые чулки, которые я принесла из дому. К мокрой коже все прилипало. Я чуть не шлепнулась, когда пыталась попасть ногой в штанину джинсов, и ухватилась за стол.
– Черт тебя побери, Трентон! Ты мне будешь говорить, что это у тебя бизнес такой? – вопила Элласбет. – У меня в ванне голая ведьма, а ты тут сидишь в халате!
– А теперь слушай меня, – раздался стальной голос Трента, и даже отсюда было слышно, как его достало. – Я сказал, что она деловой партнер, и именно так оно и есть.
Элласбет расхохоталась театральным лающим смехом.
– Из «Вампирских чар»? Она мне сама сказала название своего борделя!
– Она – частный детектив, если уж тебе так надо знать, – сказал Трент так холодно, что я почти видела желваки у него на скулах. – Ее напарница – вампир. Это игра слов, Элласбет. Рэй-чел сегодня была моим телохранителем и попала в реку, спасая мне жизнь. И я не собирался бросать ее у нее в офисе полумертвую от переохлаждения, как ненужную кошку. Ты мне сказала, что ты улетаешь семичасовым рейсом. Я думал, что ты улетела, а вести ее к себе в комнаты я не был намерен.
Настала минута тишины. Я влезла в свитер. Где-то на дне реки Огайо осталось на несколько тысяч долларов золотой ленты из куафюры Рэнди и одна серьга. Ну, хотя бы ожерелье уцелело. Может, кельтские чары только для него предназначались.
– Ты был на том корабле… который взорвался…
Это прозвучало тише, но даже намека на извинение не было в ее внезапной заботе.
В наступившей тишине я, скривившись, кое-как пригладила волосы. Может, если бы у меня было полчаса времени, я бы с ними что-нибудь сделала. Кроме того, все равно уже ничем не поправить оглушительного первого впечатления, которое я произвела. Медленно вздохнув, чтобы успокоиться, я расправила плечи и в носках вышла в гостиную. Кофе! Я чуяла запах кофе. С чашкой кофе все стало бы лучше.
– Во всяком случае, мое недоумение понятно, – говорила Элласбет, пока я мялась около двери – незамеченная, но они мне были видны.
Элласбет стояла возле круглого стола в уголке для завтрака, и виду нее был кроткий – как у тигра, который понял, что человека с бичом ему не сожрать. Трент сидел, одетый в зеленый халат с темно-бордовой оторочкой. На голове у него была профессионально наложенная повязка. Вид у него был встрепанный – как и должно быть, раз его невеста обвиняет его в измене.
– Насколько я понимаю, извинения на этом закончены? – спросил он.
Элласбет бросила сумку на пол и уперлась рукой в бедро.
– Я хочу, чтобы она отсюда убралась. А кто она, мне все равно.
Трент посмотрел на меня, будто привлеченный моим взглядом, и я виновато вздрогнула.
– Квен ее отвезет домой после легкого ужина, – сказал он, обращаясь к Элласбет. – Будем рады, если ты поужинаешь с нами. Как я уже сказал, я думал, что ты улетела.
– Я сменила билет на вампирский рейс, чтобы дольше походить по магазинам.
Трент снова глянул на меня, чтобы показать Элласбет, что мы не одни.
– Ты шесть часов провела в магазинах и купила только одну сумку? – спросил он с едва заметным неодобрительным намеком в голосе.
Элласбет проследила за его взглядом, увидела меня и быстро сменила гневную маску на приветливую. Но я видела, насколько она недовольна, оставалось посмотреть, как это проявится. Я ожидала множества шпилек, замаскированных под комплименты. Но я буду вести себя настолько любезно, насколько она.
Улыбаясь, я выступила вперед в джинсах и хаулерском свитере.
– Я хотела сказать спасибо за амулет от боли и за то, что дали мне помыться, мистер Каламак. – Я остановилась возле стола, и неловкость повисла в комнате, густая и удушливая, как протухший сыр. – Нет нужды беспокоить Квена. Я позвоню моей напарнице, она за мной приедет. Наверняка она уже ломится к вам в ворота.
Трент с видимым усилием подавил собственную злость, не дав ей проявиться. Держа локти на столе так, что рукава халата откатились, открыв волосатые руки, он ответил:
– Я бы предпочел, чтобы вас отвез Квен, миз Морган. Честно говоря, мне не хотелось бы сейчас говорить с миз Тамвуд. – Он посмотрел на Элласбет: – Мне позвонить в аэропорт, или же ты останешься еще на одну ночь?
Приглашающих интонаций в этом предложении не было ни капли.
– Я останусь, – ответила она напряженно.
Нагнувшись, она подняла пакет и пошла к двери. Я смотрела вслед ее быстрой вихляющей походке, видя в этой женщине опасную комбинацию черствости и эгоизма.
– Она единственный ребенок в семье? – спросила я, когда звуки ее шагов заглушил ковер.
Трент моргнул, чуть разлепил губы:
– Да, единственный. Прошу вас. Он жестом пригласил меня сесть.
Не слишком уверенная, что мне хочется есть в этом обществе, я робко села в кресло напротив Трента. Мои глаза обратились к ложному окну, занимавшему всю стену, за которой расположилась еще одна маленькая гостиная. Если верить часам, на которые я успела взглянуть, было уже почти одиннадцать, и безлунная ночь была темна.
– Прошу прощения, – сказала я, покосившись на дверь в комнаты Элласбет.
На миг у него на скулах появились желваки и тут же исчезли.
– Могу я предложить вам кофе?
– Да, спасибо, это было бы здорово.
Я чуть не падала от голода, а жар от ванны меня вымотал окончательно. Вытаращенными глазами я смотрела, как почтенная матрона в переднике неспешно вышла из кухоньки, приткнувшейся в глубине комнаты. Двери у кухни не было, но женщину эту я заметила только сейчас.
Улыбнувшись мне широкой улыбкой, она поставила кружку небесно пахнущего кофе, потом перед Трентом – чайную чашку поменьше с янтарной горячей жидкостью. Мне показалось, что я слышу запах гардений, но я не была уверена.
– Огромное спасибо, – сказала я, беря кружку ладонями и вдыхая ее пар.
– На здоровье, – ответила она с профессиональной теплотой хорошей официантки. И повернулась к Тренту, улыбаясь: – Что прикажете подать, мистер Каламак? Для настоящего обеда уже поздновато.
Дуя на кофе, я подумала о различии режима у колдунов и эльфов, и меня заинтересовало, что в течение суток хотя бы один из наших видов непременно бодрствует и что обедаем мы примерно в одно и то же время.
– Тогда пусть будет ненастоящий, – сказал Трент, явно пытаясь поднять настроение. – У меня в животе остались фунта три реки Огайо – может, вытесним их легким завтраком? Как обычно, Мэгги.
Женщина кивнула, при этом белые гладко зачесанные волосы даже не шевельнулись.
– А вам, дорогая? – спросила она у меня.
Я посмотрела куда-то примерно между этой женщиной и Трентом.
– А как обычно – это что?
– Яичница из четырех яиц и три ломтя ржаного хлеба, обжаренные с одной стороны. Я почувствовала, что бледнею.
– И это называется легкий завтрак? – спросила я, не успев поймать себя за язык.
Трент поправил воротник пижамы, выглянувший из-под халата.
– Метаболизм высокий.
Мне снова припомнилось, как они с Кери переносят холод. И температура реки на него не очень подействовала.
– А, – сказала я и сообразила, что Мэгги все еще ждет моего ответа. – Тосты – это хорошо, только яичницы мне не надо.
Трент, приподняв брови, отпил чаю, глядя на меня поверх чашки. – Да, верно, – сказал он, просто констатируя факт. – Яйца вы плохо переносите. Мэгги, тогда пусть будут вафли.
Я ошеломленно откинулась в кресле:
– Как ты узнал…
Трент пожал плечами. В купальном халате, босиком, он очень неплохо выглядел. Ноги у него красивые.
– Вы не подумали, что мне может быть известно ваше медицинское досье?
Мой интерес угас, когда я вспомнила, как умер Фарис прямо у него в офисе. Ничего умнее не придумала, как с ним ужинать?
– Вафли – это отлично.
– Если вы не хотите чего-нибудь более традиционного для обеда. Китайская кухня много времени не займет, а клецки к супу вонтон у Мэгги легендарные.
Я покачала головой:
– Вафли вполне подойдут.
Мэгги улыбнулась и поспешила обратно в кухню хлопотать:
– Минуты не пройдет.
Я положила салфетку на колени, думая, насколько эта сцена «Рэйчел-давай-будем-милы-друг-с-другом» связана с тем, что в соседней комнате Элласбет, а Трент хочет ее наказать за ревнивые подозрения. Решив, что мне это все равно, я положила локти на стол и сделала глоток такого кофе, какого мне в жизни пить не приходилось. Закрыв глаза над поднимающимся от него паром, я застонала от наслаждения.
– Боже мой, Трент, – выдохнула я, – как это чудесно! Резкий стук каблуков по ковру заставил меня открыть глаза.
Снова начинается.
Я выпрямилась в кресле, когда вошла Элласбет в распахнутом манто, открывавшем накрахмаленную белую блузку и персикового цвета шарф. Я глянула на кольцо у нее на указательном пальце и побледнела. На одно сверкание от этой штуки можно купить власть над целым городом.
Элласбет села рядом со мной – слишком близко для того, чтобы мне это нравилось.
– Мэгги? – сказал она небрежно. – Мне только чай с бисквитами. Я ела в городе.
– Да, мэм, – ответила Мэгги, высунувшись в арку. В ее тоне не было никакой теплоты. Явно Мэгги не любила Элласбет.
Элласбет зафиксировала на лице улыбку, положила длинные, с виду хрупкие пальцы на стол, чтобы ее обручальное кольцо все рассмотрели как следует. Стервоза.
– Кажется, нам стоит начать с нуля, миз Морган, – сказала она жизнерадостно. – Вы с Трентоном давно друг друга знаете?
Не нравилась мне Элласбет. Я, конечно, тоже бы сильно расстроилась, если бы пришла домой и обнаружила у Ника в ванне девицу, но после того, как она орала на Трента, не могла я найти в себе никакого к ней сочувствия. Обвинить человека в измене – это сурово… и у меня улыбка сползла с лица, когда я доперла, что чуть не поступила с Ником именно так. Я его обвинила в том, что он меня бросил, да еще и спросила, нет ли у него другой. Разница, конечно, есть, но не очень большая. Черт, надо будет мне извиниться. И то, что он не сказал мне, где был последние три месяца, пока меня избегал, уже не казалось мне достаточной причиной. Но я хотя бы не обзывала его никак…
Оторвавшись от этих мыслей, я улыбнулась Элласбет:
– О, мы с Трентом давние знакомые, – сказала я светским тоном, наматывая прядь волос на палец и вспоминая, что теперь она куда короче. – Мы познакомились в детском лагере. Романтичная история, если подумать.
И я улыбнулась, когда у Трента вдруг стало совершенно непроницаемое лицо.
– Нет, правда? – обернулась она к Тренту, и в переливах ее голоса чуть слышался намек на рычание тигра.
Я выпрямилась, подобрала ноги, положив одну на другую, провела пальцем по краю чашки.
– Он таким был в детстве львенком, полным огня и несгибаемого духа. Мне пришлось с ним драться, с бедным мальчиком – вот откуда у него этот шрам на руке.
Я посмотрела на Трента:
– Не может быть, чтобы ты не рассказывал Элласбет! Трент, ты до сих пор смущаешься, что это так вышло?
У Элласбет дернулось веко, но улыбка даже не стала уже. Мэгги поставила возле ее локтя хрупкого вида чашку с янтарной жидкостью и тихо вышла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70