– Я знаю, что у твоего отца репутация состоятельного человека, – кивнул Роджер.
– Он куда богаче, чем ты думаешь. Это поместье и дом на Бедфорд-сквер всего лишь небольшая часть его состояния.
– Неужели? Я слышал, что старый мистер Тереби умер далеко не бедным, но понятия не имел, что он оставил твоему отцу несметные богатства.
– У папы, представь себе, недурная голова, и он сам заработал много денег. Интерес к механике и инженерному делу, из-за которого люди считают его спятившим, принес ему состояние.
– Ты никогда мне об этом не рассказывала.
– Я и сама ничего не знала, пока папа не представил меня в Лондоне герцогу Бриджуотерскому – одному из его партнеров в компании. Его светлость первым соорудил канал, чтобы доставлять уголь с рудников в Уорсли до Манчестера по воде, а не на лошадях, но папе подал такую идею мистер Джозайя Уэджвуд.
– Тот самый гончар мистер Уэджвуд, который делает такие красивые тарелки и урны?
– Тот самый. Это мистер Уэджвуд обнаружил инженерный гений в молодом Джеймсе Бриндли, который потом стал у него работать. Вместе они соорудили большой канал, связывающий Трент и Мерси, чтобы доставлять изделия мистера Уэджвуда с его предприятий в Этрурии к портам с экономией не менее семидесяти процентов. Папа также проявил интерес к мюль-машине мистера Сэмюэла Кромптона, которая оказалась куда лучше старой прядильной машины. На таких предприятиях папа и заработал состояние.
Роджер изумленно смотрел на нее:
– Выходит, ты в самом деле богатая наследница и великолепная награда для любого мужчины, даже если забыть о твоей красоте.
– Да, – серьезно подтвердила Джорджина, – мое приданое будет составлять сотню тысяч фунтов. Папа рассказал мне об этом, чтобы я по глупости не выскочила за какое-нибудь смазливое ничтожество. А кто в здравом уме откажется простить мне несколько грешков, когда речь идет о таком богатстве? За такие деньги я могу купить себе графа, стоит только пожелать. Но мне не нужна старая развалина. Мне нужен муж, который будет со мной обходителен и поможет мне добиться успеха. Я, как и ты, Роджер, хочу стать известной персоной в этом мире. Тут одними деньгами не обойдешься. Мне нужны влияние и власть – я хочу стать первой леди королевства, конечно, не считая членов царствующей семьи. Если муж, которого я выберу, сможет вознести меня так высоко, я, возможно, буду ему верна. Если нет, то стану использовать свою красоту с таким же успехом, с каким великие полководцы используют свои батальоны. Я лягу в постель к одному мужчине или к двадцати, лишь бы они подняли меня на ступеньку выше, ближе к тем целям, к которым я стремлюсь. Быть может, я стану любовницей короля и буду по своей воле создавать и сокрушать государственных мужей, но что бы ни случилось, я клянусь, что сделаюсь герцогиней прежде, чем мои волосы начнут седеть.
Большие блестящие глаза Джорджины были устремлены к голубому горизонту; ее цыганская кровь вызывала пророческие видения предназначенной ей бурной и ослепительной карьеры.
Страстный монолог девушки временно лишил Роджера дара речи.
– Не сомневаюсь, Джорджина, – заговорил он, придя в себя, – что твои деньги помогут тебе купить герцогскую корону, но в наши дни короли не делают своих любовниц герцогинями.
Вернувшись к действительности, Джорджина рассмеялась:
– Если они делали это раньше, то почему бы им не поступить так снова? Карл II сделал Каслмейн герцогиней Кливлендской, а француженку Луизу – герцогиней Портсмутской, даровав по герцогству всем их сыновьям; а Георг I превратил алчную немецкую шлюху, которую привез с собой, в герцогиню Кендалскую.
Облегчение, испытываемое Роджером оттого, что ему не придется связывать себя обязательством женитьбы, теперь перевешивала обида при мысли, что он завоевал это восхитительное существо, которое одновременно шокировало и привлекало его, лишь для того, чтобы сразу его потерять.
– Ну что ж, – сердито буркнул он, – раз от меня тебе нет никакой пользы и ты предпочитаешь осуществить свой безумный план и превратиться в шлюху ради герцогства, мне остается пожелать тебе удачи.
Джорджина смотрела на него с печальной улыбкой:
– Не говори глупостей, Роджер. Было бы безумием для нас обоих, если бы я согласилась стать твоей невестой. Что до герцогства, то мало быть обычной шлюхой, чтобы заполучить клубничные листья герцогской короны. Не бойся, о тебе я никогда не забуду. Я буду любить тебя больше всех моих любовников и считать моим самым старым и верным другом.
Лицо Роджера сразу же просветлело.
– Ты говоришь правду, Джорджина?
– Конечно. – Она снова взяла его за руку и весело улыбнулась. – Что бы ты хотел в качестве твоей доли добычи? Хочешь быть секретарем по делам северных или южных графств? Хотя нет, я лучше сделаю тебя казначеем вооруженных сил – это самый прибыльный пост.
Роджер засмеялся и поднес к губам пальцы, держащие его руку:
– Остаюсь покорнейшим и преданнейшим слугой вашей светлости.
Внезапно Джорджина вновь стала серьезной и, отпустив руку Роджера, посмотрела ему в глаза:
– Я достаточно повидала молодых лондонских щеголей, Роджер, чтобы понять, что ты не обычный парень. Вместе мы можем далеко пойти. Не думай, что я поведала тебе о своих интимных приключениях просто так или движимая извращенной гордостью тем, что в таком юном возрасте уже имела несколько любовников. Для всех других это остается тщательно хранимым. секретом. Но в будущем мне понадобится человек, который знает меня лучше, чем я сама, которому я смогу полностью доверять и который сможет дать мне правильный совет, когда я окажусь в критической ситуации. Тебе может показаться, что от этой комнаты слишком далеко до Лондона и до могущества, которое управляет армиями из-за спинки трона, но я не сомневаюсь, что мы с тобой этого достигнем, и обещаю заботиться о твоих интересах не меньше, чем о моих. В настоящий момент я сделала для тебя все, что могла. Теперь очередь за тобой. Но я дала тебе то, что никогда не сможет дать другая женщина, так как сегодня сделала тебя мужчиной.
Внезапно Роджеру пришло в голову, что хотя он и не связал себя обязательством жениться на Джорджине, но оказался связанным в ином отношении. Смысл ее слов был абсолютно ясен. Роджер ссылался на свою юность, оправдывая страх перед неведомыми трудностями и опасностями, но Джорджина сделала из него мужчину и теперь вправе ожидать соответствующего поведения. Его вновь охватила паника, и в последней попытке спастись он смущенно пробормотал:
– Да, ты сделала меня мужчиной, но я не чувствую никакой разницы. Возможно, потому, что оказался не слишком хорош как мужчина.
– Достаточно хорош, дорогой, – заверила его Джорджина. – Для первого раза ты отлично справился со своей ролью. И теперь должен играть роль мужчины в большом мире.
Роджер понимал, что его честь поставлена на карту. Отступить означало опозориться перед Джорджиной, а эта мысль была для него невыносимой. И все же чем больше он об этом думал, тем меньше сожалел, что попался в шелковые сети, которые, как теперь ему было ясно, она намеренно расставила для него. Решение мучительного вопроса, подчиняться ли ему воле отца или продолжать сопротивление, было принято за него. Роджер чувствовал, будто с его плеч свалилась тяжкая ноша. Теперь ему был ясен дальнейший образ действий, и его даже удивляло, что он сразу не пришел к подобному решению, усмотрев в нем единственный выход из всех его затруднений.
– Пусть будет так! – воскликнул он. – Я отправляюсь ближайшей ночью.
– Отлично! – Джорджина радостно захлопала в ладоши. – Куда же ты отправишься?
– Думаю, в Лондон, но по дороге может представиться другой шанс. – Его взгляд упал на корзину с провизией. – Еще очень рано, но я чувствую жуткий голод.
– И я тоже! – рассмеялась Джорджина, вскакивая, чтобы распаковать корзину. – Это естественно после такого напряжения. Хорошо бы распить бутылку искристого «Силлери», чтобы отметить такое событие, но у нас есть только сидр, правда, с множеством закусок.
Через полчаса их здоровый молодой аппетит уничтожил все, что Джорджина прихватила из кладовой.
Еще не было одиннадцати, но сытная еда и жаркий воздух навеяли на них дремоту.
– Если ты намерен отправиться в путь вечером, – сказала Джорджина, – то сейчас неплохо бы поспать. Что ты об этом думаешь?
– Да, – кивнул Роджер, – вчера у меня был утомительный день, и я чувствую себя так, будто неделю не ложился спать.
Джорджина приспособила старые подушки на краю дивана и, устроившись поудобнее, позвала Роджера, положила его голову себе на грудь, коснувшись лба мягким подбородком. Некоторое время они лениво обменивались ласками, потом заснули.
Когда Роджер и Джорджина проснулись, было уже начало третьего. Все еще согретые долгими объятиями, они снова поцеловались, затем сели и привели в порядок измятую одежду.
– Думаю, нам лучше спуститься, – сказала Джорджина, – и посмотреть, что удастся найти для тебя в моей шкатулке с драгоценностями.
– Ни за что… – начал Роджер, но она отмахнулась от его протестов:
– Не будь глупым, Роджер. Деньги в кармане означают разницу между счастьем и горем. Мало кто предоставит достойную работу нищему, который клянчит кусок хлеба, но полный кошелек внушает доверие, и его обладатель может ставить свои условия. Ты не должен тратить времени, нанимаясь пилить дрова, чтобы заработать на жизнь. Немедленно поезжай в Лондон и устройся секретарем к какому-нибудь аристократу, который позднее сможет оказаться для нас полезным.
– Но я собираюсь отсутствовать не более двух или трех месяцев, – возразил Роджер.
– Это будет зависеть от обстоятельств, но тебе лучше расстаться с этой идеей, так как она приведет к тому, что ты зря израсходуешь время и ничего не добьешься. Если твой отец смягчится или тебе не повезет в Лондоне, то ты, конечно, должен вернуться. Но если сумеешь заполучить хорошую должность – сделаешься независимым от семьи, так что будет разумнее держаться этой должности.
Возразить на это было нечего, и, когда Джорджина окончательно расправила свои широкие юбки, Роджер взял корзину и следом за ней стал спускаться по кажущейся бесконечной винтовой лестнице.
Оставив Роджера во фруктовом саду, Джорджина вошла в дом, намереваясь вынести шкатулку, прикрыв ее каким-нибудь тряпьем, и обследовать вместе с Роджером ее содержимое под деревьями. Но, войдя внутрь, узнала, что ее отец отправился в Крайстчерч по какому-то делу, поэтому снова вышла и повела Роджера к себе в комнату.
В душном послеполуденном воздухе не слышалось никаких звуков, так как слуги отдыхали после утренних трудов. Отперев шкаф, Джорджина извлекла из него одну большую шкатулку из крокодиловой кожи и две маленьких. Открыв все три, она высыпала их содержимое на яркое лоскутное покрывало своей кровати.
Роджер всегда знал, что Джорджина обожает безделушки, так как она нацепляла их на себя при каждом удобном случае, но удивился при виде ее обширной коллекции. Значительную часть составляли дешевые побрякушки, которые Джорджина покупала на карманные деньги в соседних городах, но три четверти ее сокровищ были настоящими драгоценностями.
Проворными пальцами Джорджина принялась сортировать предметы в две кучки, и Роджер, видя, что предназначенная для него доля быстро увеличивается в размере, снова стал протестовать. Но девушка отказалась слушать, щедро продолжая бросать в кучу золотые цепочки, броши и инкрустированные стразами пряжки для туфель.
– Уверяю тебя, мне не нужны старомодные побрякушки. Я никогда не ношу такие вещи, и папа даже не заподозрит, что я их отдала. Кроме того, я хочу, чтобы у тебя были деньги не только на еду. Когда ты доберешься до Лондона, должен будешь поселиться в хорошей гостинице. У «Лебедя с двумя шеями» на Лэд-Лейн и «Головы турка» на Стрэнде неплохая репутация. Если ты остановишься во второй из них, то окажешься поблизости от банка Хора, куда я советую тебе поместить деньги, вырученные от продажи драгоценностей. Потом тебе придется обзавестись хорошо скроенной одеждой и посещать кофейни на Уайтхолле и в Сент-Джеймсе . Тебя примут за состоятельного молодого человека, и вскоре ты обзаведешься знакомыми, которые представят тебя влиятельным персонам. Будь любезен с их женщинами, и для тебя откроются великолепные возможности.
Пока Джорджина трещала без умолку, испытываемые Роджером тягостные предчувствия необходимости заниматься ручным трудом и спать на сеновалах уступали место радужным видениям успеха и комфорта. Теперь предстоящая авантюра сулила ему не страх, а сплошные радости.
Завершив осмотр драгоценностей, Джорджина завернула долю Роджера в кусок крепкого атласа и сунула в один из его просторных карманов.
– Мне никогда не удастся отблагодарить тебя, – пробормотал Роджер, снова ее целуя.
– Вот еще! – фыркнула Джорджина, отстраняясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79