.. - он смущенно умолк.
Фастальф поднял брови. Бормоча извинения и улыбаясь, он зачерпнул ложкой немного кофе их чашки Бейли и попробовал.
- Абсолютно нормальный кофе, м-р Бейли. попытки отравления нет. Но, действительно, популярный во всех мирах кофе готовится по-разному. Известно, что каждый предпочитает кофе собственного мира. Может, вы предпочитаете молоко? Оно более или менее одинаково всюду. Или фруктовый сок? На Авроре соки много лучше, чем на других планетах. Может, воды?
- Я попробую сок, - сказал Бейли, с сомнений глядя на кофе. - Но полагаю, что должен привыкнуть к кофе.
- Ну, зачем же, раз он вам так неприятен, - сказал Фастальф. - Итак его улыбка стала чуть напряженной, когда он вернулся к прежней теме - ночь и сон не навели вас на полезные мысли?
- К сожалению, нет. Хотя...
- Да?
- У меня впечатление, что перед тем, как уснуть, в состоянии между сном и бодрствованием, было что-то такое.
- А именно? - Не знаю. Мысль разбудила меня, но не последовала за мной. Я цеплялся за нее, но так и не поймал. Думаю, что в такой вещи нет ничего необычного.
Фастальф задумался.
- Вы в этом уверены?
- Не вполне. Мысль была такой разреженной и исчезла так быстро, что я даже не уверен, была ли она. Но даже если и была, вполне возможно, что она казалась осмысленной только в полусне.
- Но даже и беглая мысль должна была оставить след.
- Я тоже так думаю. В этом случае она вернется. Я верю в это.
- И мы должны ждать?
- А что еще остается?
- Существует такая вещь, как психозонд.
Бейли некоторое время смотрел на Фастальфа.
- Я слышал о нем, но на Земле в полицейской работе им не пользуются.
- Но мы не на Земле, мистер Бейли.
- Это может повредить мозг. Правильно?
- В умелых руках - не обязательно.
- Но возможно, - сказал Бейли. - Насколько мне известно, на Авроре применяют это лишь в крайнем случае. Человек должен быть виноватым в тяжком преступлении или...
- Да, м-р Бейли, но это относится к аврорцам, а вы не аврорец.
- Вы хотите сказать, что с землянином можно обращаться как с нечеловеком?
Фастальф улыбнулся и развел руками.
- Послушайте, м-р Бейли. Вчера вы предлагали решить проблему, поставив Глэдис в ужасное и трагическое положение; я хотел бы знать, пойдете ли вы на то, чтобы рискнуть собой?
Бейли с минуту молчал, а затем сказал изменившимся голосом:
- Вчера я был неправ и признал это. Что же касается этого дела, то нет уверенности, что моя полусонная мысль имела какое-то решение проблемы. Она могла быть чистой фантазией, алогичной бессмыслицей. А могло и вообще не быть никакой мысли. Считаете ли вы разумным ради такой маловероятной цели рискнуть повреждением моего мозга, от которого зависит, как вы сами говорили, решение вашего дела?
Фастальф кивнул.
- Вы красноречиво защищаетесь, но я говорил не всерьез.
- Спасибо.
- Ну, что будем делать сейчас?
- Первым делом я хотел бы еще раз поговорить с Глэдис. Нужно осветить некоторые пункты.
- Вы могли бы сделать это вчера.
- Мог бы, но их больше, чем я мог правильно усвоить вчера, и кое-что от меня ускользнуло. Я следователь, а не неутомимый компьютер.
- Да я сказал не в смысле порицания. Просто мне неприятно, когда Глэдис тревожат зря. Судя по тому, что вы вчера мне говорили, Глэдис в состоянии глубокой депрессии.
- Без сомнения. Но она страстно желает знать, кто убил Джандера. И это вполне понятно. Я уверен, что она захочет помочь мне. И я также хочу поговорить с другой особой.
- С кем?
- С вашей дочерью Василией.
- Это еще зачем?
- Она роботехник. Я хотел бы поговорить не только с вами, но и с другим роботехником.
- Я не желаю этого, м-р Бейли.
Завтрак был окончен, и Бейли встал.
- Д-р Фастальф, еще раз напоминаю вам, что я здесь по вашему приглашению. У меня нет здесь официальной власти для полицейской работы. Я не имею связи с аврорскими властями. Единственный шанс для меня увидеть дно этого злосчастного дела - надежда, что разные люди добровольно захотят сотрудничать со мной и ответить на мои вопросы. Если вы будете останавливать меня в моих поисках, то ясно, что я не сдвинусь с мертвой точки. Это будет плохо для вас и для Земли, поэтому я требую, чтобы вы не вставали мне поперек дороги. Если вы сделаете возможным для меня интервью с теми, с кем я хочу, или хотя бы _п_о_п_ы_т_а_е_т_е_с_ь_ сделать это возможным, люди на Авроре наверняка увидят в этом признак вашей невиновности. И наоборот, если вы станете препятствовать моему расследованию, не сочтут ли они, что вы виновны и боитесь разоблачения?
Фастальф сказал с плохо скрываемым раздражением:
- Я понимаю это. Но почему обязательно Василия? Есть и другие роботехники.
- Она ваша дочь. Она знает вас. Она может иметь точное мнение насчет вашей возможности уничтожить робота. Поскольку она член Роботехнического Института и на стороне ваших политических врагов, любое ее благоприятное мнение может быть убедительным.
- А если она выскажется против меня?
- Тогда и посмотрим. Так вы попросите ее принять меня?
- Я сделаю вам одолжение, - покорно сказал Фастальф, - но вы напрасно думаете, что я легко уговорю ее встретиться с вами. Она может быть очень занята - или так скажет. А может, ее и нет на Авроре. Может, она не захочет впутываться в это дело. Я объяснял вам вчера, что у нее есть - как она думает - причины относиться ко мне враждебно, поэтому на мою просьбу принять вас она может ответить отказом просто из нерасположения ко мне.
- Но вы все-таки попробуйте, д-р Фастальф.
Фастальф вздохнул.
- Попытаюсь, пока вы будете у Глэдис. Вы, наверное, хотите видеть ее лично? А то я мог бы устроить свидание по трехмерке. Изображение достаточно высокого качества, вы даже не заметите, что это не личное присутствие.
- Я знаю. Но Глэдис солярианка, и у нее неприятные ассоциации с трехмерным изображением. Да и в любом случае, я считаю, личное свидание дает добавочную эффективность. Ситуация настолько деликатна, а затруднений так много, что я хотел бы получить эту добавочную эффективность.
- Ладно, я скажу Глэдис. Только, м-р Бейли...
- Да?
- Вчера вы говорили, что ситуация слишком серьезна, чтобы не обращать внимание на неудобства для Глэдис, поскольку на карту поставлено очень многое.
- Так-то так, но, поверьте, я не буду расстраивать ее без надобности.
- Я сейчас говорю не о Глэдис. Я просто предупреждаю вас, что ваша в основном правильная точка зрения должна распространяться и на меня. Я не рассчитываю, что вы будете заботиться о моих удобствах или о моей гордости, если вам повезет встретиться с Василией. Я не знаю результатов, но перенесу любые неприятные последствия этого разговора, и вы не старайтесь щадить меня. Понимаете?
- Честно говоря, д-р Фастальф, у меня никогда не было намерения щадить вас. Если бы мне пришлось выбирать между неприятностями или позором для вас и процветанием вашей политики и моей планеты, я без колебаний опозорил бы вас.
- Прекрасно! Но все это должно распространиться и на вас. _В_а_ш_и удобства не должны загораживать вам путь.
- Их никто не принимал во внимание, когда меня привезли сюда, не спросив моего мнения.
- Я имел в виду кое-что другое. Если вы, по прошествии разумного времени - не долгого, а разумного - не продвинетесь в решении, мы рассмотрим возможность психозондирования. Это будет наш последний шанс.
- Это может ничего не дать.
- Согласен. Но, как вы недавно сказали по поводу Василии - тогда и посмотрим. - Он повернулся и вышел.
Бейли задумчиво смотрел ему вслед. Теперь ему казалось, что если он продвинется в деле, он окажется перед физическими - репрессалиями неизвестными, но очень опасными; если же он не продвинется - ему грозит психозонд, который едва ли лучше.
- О, дьявол! - пробормотал он.
33
Путь к Глэдис показался ему короче, чем накануне. День был такой же теплый и приятный, но вид был совсем другим. Солнце светило с другой стороны, и цвета казались другими. Может, растения утром и вечером выглядят по-разному или пахнут по-другому? Наверное, и на Земле так же.
Дэниел и Жискар опять сопровождали его, но шли ближе к нему и казались менее настороженными.
- Здесь всегда такое яркое солнце? - спросил Бейли.
- Нет, - ответил Дэниел. - Это было бы губительным для растений. Сегодня, например, предсказывали днем облачность.
На этот раз Глэдис не встречала их в дверях, но явно ждала. Когда робот провел их в дом, она не встала, только сказала устало:
- Д-р Фастальф сказал мне, что вы придете. Что на этот раз?
На ней было облегающее платье, и было заметно, что под ним ничего нет. Волосы откинуты назад, лицо бледное. Она осунулась со вчерашнего дня и явно мало спала.
Дэниел, памятуя, что было накануне, не вошел в комнату. Жискар же вошел, внимательно осмотрелся и удалился в стенную нишу. В другой нише стоял один из роботов Глэдис.
- Мне страшно жаль, Глэдис, - сказал Бейли, - что я опять докучаю вам.
- Я забыла вчера сказать вам, что когда Джандера сожгут, остатки его пойдут на фабрики роботов. Значит, каждый раз, когда я увижу нового робота, я буду думать, много ли в нем атомов Джандера.
- И мы, когда умираем, проходим новый цикл, - сказал Бейли, - и кто знает, сколько и чьих атомов в вас или во мне, и сколько и в ком будут наши в свое время.
- Вы совершенно правы, Илия, и вы напомнили мне, как легко философствовать над чужими несчастьями.
- Это тоже правильно, Глэдис, но я пришел не философствовать. Я должен спрашивать.
- Вам мало вчерашнего? Или вы придумали новые вопросы?
- В какой-то мере - да. Вчера вы говорили, что пока вы жили с Джандером, как жена с мужем, некоторые мужчины предлагали вам себя, и вы отказывали. Вот насчет этого я и должен спросить. Сколько было этих мужчин?
- Я не веду записей. Трое или четверо.
- Кто-нибудь из них настаивал? Возобновлял свои предложения?
Глэдис, до этого отводившая глаза, посмотрела прямо на Бейли.
- Вы спрашивали об этом других?
Бейли покачал головой.
- Я ни с кем не говорил об этом кроме вас. Однако, из вашего вопроса я делаю вывод, что по крайней мере один был настойчивым.
- Один. Сантирикс Гремионис. - Она вздохнула. - У аврорцев такие странные имена, и сам он странный... для аврорца. Я никогда не встречала такого повторяющегося, как он. Он держался всегда вежливо, принимал мой отказ с легкой улыбкой и поклоном, а на следующей неделе, а то и на другой день, как ни в чем не бывало, повторял попытки. Вообще повторять - это несколько невежливо. Порядочный аврорец должен принять отказ до тех пор, пока предполагаемая партнерша не даст ясно понять, что переменила мнение.
- Еще раз спрошу: те, кто предлагали себя, знали о ваших отношениях с Джандером?
- Это не та вещь, о которой я стала бы упоминать в случайном разговоре.
- Ну, ладно, а этот Гремионис, в частности - он знал?
- Я ему не говорила.
- Не увиливайте, Глэдис. Не обязательно было говорить. В противоположность другим, он возобновлял свои предложения. Сколько раз, кстати, он это делал?
- Я не считала. Может, десять раз, может, больше. Не будь он таким приятным человеком в других отношениях, я приказала бы роботам не пускать его в дом.
- Ага, но вы не приказали. Поэтому у него было время сделать многократные предложения. Он приходил к вам. Он мог увидеть Джандера и ваше обращение с ним. Мог он угадать ваши отношения?
- Не думаю. Джандер никогда не появлялся, когда я бывала с человеком.
- По вашим инструкциям?
- Да. Не потому, что я стыдилась этих отношений, а просто не хотела ненужных осложнений. У меня остался какой-то инстинкт интимности секса, чего нет у аврорцев.
- Подумайте все-таки. Не мог ли он догадаться? Влюбленный мужчина...
- Влюбленный? - фыркнула Глэдис. - что аврорцы знают о любви?
- Хорошо, мужчина, считавший себя влюбленным. Вы не отвечали ему тем же. Чутье и подозрительность отвергнутого любовника могли подсказать ему причину. Он никогда не намекал на Джандера?
- Нет! Нет! Для аврорца неслыханное дело - обсуждать сексуальные предпочтения или привычки человека.
- Не обязательно осуждать. Мог, скажем, комментировать с юмором.
- Нет. Если бы Гремионис сказал хоть слово об этом, я перестала бы принимать его в своем доме. Ничего такого не было. Он был сама вежливость.
- Сколько ему лет?
- Примерно, как и мне - тридцать пять. Может даже, года на два моложе.
- Мальчик, - печально сказал Бейли, - даже моложе меня. Но в этом возрасте... он мог догадываться насчет Джандера, но ничего не сказать. Может, он ревновал?
- Р_е_в_н_о_в_а_л?
Бейли подумал, что на Авроре и Солярии это слово может иметь мало значения.
- Ну, злился, что вы предпочитаете другого.
- Я знаю значение этого слова, - резко сказала Глэдис. - Я только удивилась, что вы считаете аврорцев способными ревновать. В сексе не ревнуют. В чем-то другом - да, но не в сексе. Но даже если бы он ревновал - что из этого? Что он мог сделать?
- Не мог ли он сказать Джандеру, что близкие отношения с роботом ухудшают ваше положение на Авроре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Фастальф поднял брови. Бормоча извинения и улыбаясь, он зачерпнул ложкой немного кофе их чашки Бейли и попробовал.
- Абсолютно нормальный кофе, м-р Бейли. попытки отравления нет. Но, действительно, популярный во всех мирах кофе готовится по-разному. Известно, что каждый предпочитает кофе собственного мира. Может, вы предпочитаете молоко? Оно более или менее одинаково всюду. Или фруктовый сок? На Авроре соки много лучше, чем на других планетах. Может, воды?
- Я попробую сок, - сказал Бейли, с сомнений глядя на кофе. - Но полагаю, что должен привыкнуть к кофе.
- Ну, зачем же, раз он вам так неприятен, - сказал Фастальф. - Итак его улыбка стала чуть напряженной, когда он вернулся к прежней теме - ночь и сон не навели вас на полезные мысли?
- К сожалению, нет. Хотя...
- Да?
- У меня впечатление, что перед тем, как уснуть, в состоянии между сном и бодрствованием, было что-то такое.
- А именно? - Не знаю. Мысль разбудила меня, но не последовала за мной. Я цеплялся за нее, но так и не поймал. Думаю, что в такой вещи нет ничего необычного.
Фастальф задумался.
- Вы в этом уверены?
- Не вполне. Мысль была такой разреженной и исчезла так быстро, что я даже не уверен, была ли она. Но даже если и была, вполне возможно, что она казалась осмысленной только в полусне.
- Но даже и беглая мысль должна была оставить след.
- Я тоже так думаю. В этом случае она вернется. Я верю в это.
- И мы должны ждать?
- А что еще остается?
- Существует такая вещь, как психозонд.
Бейли некоторое время смотрел на Фастальфа.
- Я слышал о нем, но на Земле в полицейской работе им не пользуются.
- Но мы не на Земле, мистер Бейли.
- Это может повредить мозг. Правильно?
- В умелых руках - не обязательно.
- Но возможно, - сказал Бейли. - Насколько мне известно, на Авроре применяют это лишь в крайнем случае. Человек должен быть виноватым в тяжком преступлении или...
- Да, м-р Бейли, но это относится к аврорцам, а вы не аврорец.
- Вы хотите сказать, что с землянином можно обращаться как с нечеловеком?
Фастальф улыбнулся и развел руками.
- Послушайте, м-р Бейли. Вчера вы предлагали решить проблему, поставив Глэдис в ужасное и трагическое положение; я хотел бы знать, пойдете ли вы на то, чтобы рискнуть собой?
Бейли с минуту молчал, а затем сказал изменившимся голосом:
- Вчера я был неправ и признал это. Что же касается этого дела, то нет уверенности, что моя полусонная мысль имела какое-то решение проблемы. Она могла быть чистой фантазией, алогичной бессмыслицей. А могло и вообще не быть никакой мысли. Считаете ли вы разумным ради такой маловероятной цели рискнуть повреждением моего мозга, от которого зависит, как вы сами говорили, решение вашего дела?
Фастальф кивнул.
- Вы красноречиво защищаетесь, но я говорил не всерьез.
- Спасибо.
- Ну, что будем делать сейчас?
- Первым делом я хотел бы еще раз поговорить с Глэдис. Нужно осветить некоторые пункты.
- Вы могли бы сделать это вчера.
- Мог бы, но их больше, чем я мог правильно усвоить вчера, и кое-что от меня ускользнуло. Я следователь, а не неутомимый компьютер.
- Да я сказал не в смысле порицания. Просто мне неприятно, когда Глэдис тревожат зря. Судя по тому, что вы вчера мне говорили, Глэдис в состоянии глубокой депрессии.
- Без сомнения. Но она страстно желает знать, кто убил Джандера. И это вполне понятно. Я уверен, что она захочет помочь мне. И я также хочу поговорить с другой особой.
- С кем?
- С вашей дочерью Василией.
- Это еще зачем?
- Она роботехник. Я хотел бы поговорить не только с вами, но и с другим роботехником.
- Я не желаю этого, м-р Бейли.
Завтрак был окончен, и Бейли встал.
- Д-р Фастальф, еще раз напоминаю вам, что я здесь по вашему приглашению. У меня нет здесь официальной власти для полицейской работы. Я не имею связи с аврорскими властями. Единственный шанс для меня увидеть дно этого злосчастного дела - надежда, что разные люди добровольно захотят сотрудничать со мной и ответить на мои вопросы. Если вы будете останавливать меня в моих поисках, то ясно, что я не сдвинусь с мертвой точки. Это будет плохо для вас и для Земли, поэтому я требую, чтобы вы не вставали мне поперек дороги. Если вы сделаете возможным для меня интервью с теми, с кем я хочу, или хотя бы _п_о_п_ы_т_а_е_т_е_с_ь_ сделать это возможным, люди на Авроре наверняка увидят в этом признак вашей невиновности. И наоборот, если вы станете препятствовать моему расследованию, не сочтут ли они, что вы виновны и боитесь разоблачения?
Фастальф сказал с плохо скрываемым раздражением:
- Я понимаю это. Но почему обязательно Василия? Есть и другие роботехники.
- Она ваша дочь. Она знает вас. Она может иметь точное мнение насчет вашей возможности уничтожить робота. Поскольку она член Роботехнического Института и на стороне ваших политических врагов, любое ее благоприятное мнение может быть убедительным.
- А если она выскажется против меня?
- Тогда и посмотрим. Так вы попросите ее принять меня?
- Я сделаю вам одолжение, - покорно сказал Фастальф, - но вы напрасно думаете, что я легко уговорю ее встретиться с вами. Она может быть очень занята - или так скажет. А может, ее и нет на Авроре. Может, она не захочет впутываться в это дело. Я объяснял вам вчера, что у нее есть - как она думает - причины относиться ко мне враждебно, поэтому на мою просьбу принять вас она может ответить отказом просто из нерасположения ко мне.
- Но вы все-таки попробуйте, д-р Фастальф.
Фастальф вздохнул.
- Попытаюсь, пока вы будете у Глэдис. Вы, наверное, хотите видеть ее лично? А то я мог бы устроить свидание по трехмерке. Изображение достаточно высокого качества, вы даже не заметите, что это не личное присутствие.
- Я знаю. Но Глэдис солярианка, и у нее неприятные ассоциации с трехмерным изображением. Да и в любом случае, я считаю, личное свидание дает добавочную эффективность. Ситуация настолько деликатна, а затруднений так много, что я хотел бы получить эту добавочную эффективность.
- Ладно, я скажу Глэдис. Только, м-р Бейли...
- Да?
- Вчера вы говорили, что ситуация слишком серьезна, чтобы не обращать внимание на неудобства для Глэдис, поскольку на карту поставлено очень многое.
- Так-то так, но, поверьте, я не буду расстраивать ее без надобности.
- Я сейчас говорю не о Глэдис. Я просто предупреждаю вас, что ваша в основном правильная точка зрения должна распространяться и на меня. Я не рассчитываю, что вы будете заботиться о моих удобствах или о моей гордости, если вам повезет встретиться с Василией. Я не знаю результатов, но перенесу любые неприятные последствия этого разговора, и вы не старайтесь щадить меня. Понимаете?
- Честно говоря, д-р Фастальф, у меня никогда не было намерения щадить вас. Если бы мне пришлось выбирать между неприятностями или позором для вас и процветанием вашей политики и моей планеты, я без колебаний опозорил бы вас.
- Прекрасно! Но все это должно распространиться и на вас. _В_а_ш_и удобства не должны загораживать вам путь.
- Их никто не принимал во внимание, когда меня привезли сюда, не спросив моего мнения.
- Я имел в виду кое-что другое. Если вы, по прошествии разумного времени - не долгого, а разумного - не продвинетесь в решении, мы рассмотрим возможность психозондирования. Это будет наш последний шанс.
- Это может ничего не дать.
- Согласен. Но, как вы недавно сказали по поводу Василии - тогда и посмотрим. - Он повернулся и вышел.
Бейли задумчиво смотрел ему вслед. Теперь ему казалось, что если он продвинется в деле, он окажется перед физическими - репрессалиями неизвестными, но очень опасными; если же он не продвинется - ему грозит психозонд, который едва ли лучше.
- О, дьявол! - пробормотал он.
33
Путь к Глэдис показался ему короче, чем накануне. День был такой же теплый и приятный, но вид был совсем другим. Солнце светило с другой стороны, и цвета казались другими. Может, растения утром и вечером выглядят по-разному или пахнут по-другому? Наверное, и на Земле так же.
Дэниел и Жискар опять сопровождали его, но шли ближе к нему и казались менее настороженными.
- Здесь всегда такое яркое солнце? - спросил Бейли.
- Нет, - ответил Дэниел. - Это было бы губительным для растений. Сегодня, например, предсказывали днем облачность.
На этот раз Глэдис не встречала их в дверях, но явно ждала. Когда робот провел их в дом, она не встала, только сказала устало:
- Д-р Фастальф сказал мне, что вы придете. Что на этот раз?
На ней было облегающее платье, и было заметно, что под ним ничего нет. Волосы откинуты назад, лицо бледное. Она осунулась со вчерашнего дня и явно мало спала.
Дэниел, памятуя, что было накануне, не вошел в комнату. Жискар же вошел, внимательно осмотрелся и удалился в стенную нишу. В другой нише стоял один из роботов Глэдис.
- Мне страшно жаль, Глэдис, - сказал Бейли, - что я опять докучаю вам.
- Я забыла вчера сказать вам, что когда Джандера сожгут, остатки его пойдут на фабрики роботов. Значит, каждый раз, когда я увижу нового робота, я буду думать, много ли в нем атомов Джандера.
- И мы, когда умираем, проходим новый цикл, - сказал Бейли, - и кто знает, сколько и чьих атомов в вас или во мне, и сколько и в ком будут наши в свое время.
- Вы совершенно правы, Илия, и вы напомнили мне, как легко философствовать над чужими несчастьями.
- Это тоже правильно, Глэдис, но я пришел не философствовать. Я должен спрашивать.
- Вам мало вчерашнего? Или вы придумали новые вопросы?
- В какой-то мере - да. Вчера вы говорили, что пока вы жили с Джандером, как жена с мужем, некоторые мужчины предлагали вам себя, и вы отказывали. Вот насчет этого я и должен спросить. Сколько было этих мужчин?
- Я не веду записей. Трое или четверо.
- Кто-нибудь из них настаивал? Возобновлял свои предложения?
Глэдис, до этого отводившая глаза, посмотрела прямо на Бейли.
- Вы спрашивали об этом других?
Бейли покачал головой.
- Я ни с кем не говорил об этом кроме вас. Однако, из вашего вопроса я делаю вывод, что по крайней мере один был настойчивым.
- Один. Сантирикс Гремионис. - Она вздохнула. - У аврорцев такие странные имена, и сам он странный... для аврорца. Я никогда не встречала такого повторяющегося, как он. Он держался всегда вежливо, принимал мой отказ с легкой улыбкой и поклоном, а на следующей неделе, а то и на другой день, как ни в чем не бывало, повторял попытки. Вообще повторять - это несколько невежливо. Порядочный аврорец должен принять отказ до тех пор, пока предполагаемая партнерша не даст ясно понять, что переменила мнение.
- Еще раз спрошу: те, кто предлагали себя, знали о ваших отношениях с Джандером?
- Это не та вещь, о которой я стала бы упоминать в случайном разговоре.
- Ну, ладно, а этот Гремионис, в частности - он знал?
- Я ему не говорила.
- Не увиливайте, Глэдис. Не обязательно было говорить. В противоположность другим, он возобновлял свои предложения. Сколько раз, кстати, он это делал?
- Я не считала. Может, десять раз, может, больше. Не будь он таким приятным человеком в других отношениях, я приказала бы роботам не пускать его в дом.
- Ага, но вы не приказали. Поэтому у него было время сделать многократные предложения. Он приходил к вам. Он мог увидеть Джандера и ваше обращение с ним. Мог он угадать ваши отношения?
- Не думаю. Джандер никогда не появлялся, когда я бывала с человеком.
- По вашим инструкциям?
- Да. Не потому, что я стыдилась этих отношений, а просто не хотела ненужных осложнений. У меня остался какой-то инстинкт интимности секса, чего нет у аврорцев.
- Подумайте все-таки. Не мог ли он догадаться? Влюбленный мужчина...
- Влюбленный? - фыркнула Глэдис. - что аврорцы знают о любви?
- Хорошо, мужчина, считавший себя влюбленным. Вы не отвечали ему тем же. Чутье и подозрительность отвергнутого любовника могли подсказать ему причину. Он никогда не намекал на Джандера?
- Нет! Нет! Для аврорца неслыханное дело - обсуждать сексуальные предпочтения или привычки человека.
- Не обязательно осуждать. Мог, скажем, комментировать с юмором.
- Нет. Если бы Гремионис сказал хоть слово об этом, я перестала бы принимать его в своем доме. Ничего такого не было. Он был сама вежливость.
- Сколько ему лет?
- Примерно, как и мне - тридцать пять. Может даже, года на два моложе.
- Мальчик, - печально сказал Бейли, - даже моложе меня. Но в этом возрасте... он мог догадываться насчет Джандера, но ничего не сказать. Может, он ревновал?
- Р_е_в_н_о_в_а_л?
Бейли подумал, что на Авроре и Солярии это слово может иметь мало значения.
- Ну, злился, что вы предпочитаете другого.
- Я знаю значение этого слова, - резко сказала Глэдис. - Я только удивилась, что вы считаете аврорцев способными ревновать. В сексе не ревнуют. В чем-то другом - да, но не в сексе. Но даже если бы он ревновал - что из этого? Что он мог сделать?
- Не мог ли он сказать Джандеру, что близкие отношения с роботом ухудшают ваше положение на Авроре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47