После одной неудачи за другой Амерлин делала все возможное, стараясь вновь разъярить Найнив. Эгвейн очень хотелось, чтобы Найнив забыла о том, что девушка при сем присутствовала и все слышала и видела.
Найнив с негнущейся спиной прошествовала к своей кровати и вперила взор в стену, сжав руку в кулак у бедра. Эгвейн с тоской посмотрела на дверь.
– Это не твоя вина, – сказала Найнив, и Эгвейн вздрогнула.
– Найнив, я…
Найнив повернулась и взглянула на девушку сверху вниз.
– Это не твоя вина, – повторила она неуверенным тоном. – Но если ты шепнешь хоть одно словечко, то я… я…
– Ни слова, – торопливо произнесла Эгвейн. – Я даже не помню ничего, совсем ничегошеньки.
Найнив долгим взглядом смотрела на девушку, потом кивнула. Вдруг она скорчила гримасу:
– Свет, я-то думала, что ничего нет на вкус гадостнее, чем сырой корень овечьего язычка. Это я запомню, так что в следующий раз, когда будешь валять дурочку, имей в виду…
Эгвейн поморщилась. Чтобы пробудить гнев Найнив, Амерлин сделала это самым первым. Вдруг появился комок чего-то жирно блестящего и отвратительно пахнущего, и, пока Амерлин держала Найнив Силой, этот комок начал впихиваться в рот Мудрой. Амерлин даже зажала ей нос, чтобы она проглотила. А Найнив, даже если что-то и проделывали всего единожды, помнила все. Эгвейн не думала, что найдется какой-нибудь способ остановить ее, если Найнив что-то вобьет себе в голову и решит это сделать. У самой же Эгвейн все ее достижение – танцующий язычок пламени, и уж она никогда не сумеет прижать Амерлин к стене.
– Ну, по крайней мере, тебя больше не мутит, хоть мы еще и на корабле.
Найнив хмыкнула, затем коротко, резко рассмеялась:
– Я слишком разозлилась, чтобы меня мутило. – Еще один невеселый смешок, и она покачала головой. – Мне слишком плохо, чтобы мне было дурно. О Свет, я себя так чувствую, будто меня задом наперед через свиль протащили. Если таково обучение послушниц, то у тебя есть причина учиться быстро.
Эгвейн рассматривала колени. Ее-то, в отличие от Найнив, Амерлин подбадривала лаской, уговаривала, улыбалась ее успехам, сочувствовала неудачам, потом опять улещивала. Но все Айз Седай, как одна, говорили, что в Белой Башне все будет по– другому: трудней и суровей, хотя насколько – не уточняли. Если придется пройти через то, что испытала Найнив, и так день за днем, вряд ли она выдержит.
В движении корабля что-то изменилось. Качка ослабла, а по палубе над головой затопали. Мужчина что-то прокричал – Эгвейн не разобрала в точности что.
Девушка подняла взгляд на Найнив:
– Думаешь… Тар Валон? "
– Есть лишь один способ узнать наверняка, – ответила Найнив и решительно сняла плащ с крючка.
Когда женщины поднялись на палубу, там повсюду сновали матросы – тянули тросы и канаты, сворачивали паруса, готовили длинные весла. Ветер спал до легкого бриза, а облака поредели.
Эгвейн устремилась к поручням:
– Вот! Вот Тар Валон!
Найнив подошла к ней с ничего не выражающим лицом. Остров оказался настолько велик, что казалось, будто сама река расщепилась надвое, а не широкий поток омывает клочок земли. Мосты, словно сплетенные из кружев, арками выгибались к острову от каждого берега, над рекой и над болотистой поймой. Городские стены. Сияющие Стены Тар Валона, искрились и отсвечивали белым в пробивающемся сквозь облака солнечном свете. А на западном берегу, с сочащимся над изломом вершины жгутом дыма, чернела на фоне голубого неба Драконова Гора, одинокая гора, вознесшаяся посреди плоских равнин и невысоких холмов. Драконова Гора, где погиб Дракон. Драконова Гора, созданная смертью Дракона.
Эгвейн, разглядывая гору, никак не могла отделаться от мыслей о Ранде, хотя и хотела о нем не думать. Мужчина, способный направлять. Да поможет мне Свет!
"Речная Королева" миновала широкий проем в высокой полукруглой стене, что выдавалась в реку. За стеной круглую гавань обегала одна длинная пристань. Матросы убрали последние паруса и при помощи только длинных весел подавали судно к причалу кормой вперед. Вдоль всей длинной пристани теперь швартовались пришедшие вниз по реке суда, занимая стоянки рядом с кораблями, бросившими тут якорь раньше. При виде Белого Пламени на штандарте рабочие на и без того деловито бурлящей пристани засуетились пуще прежнего.
Еще не успели отдать швартовы, а Амерлин уже вышла на палубу, и, едва она появилась, портовые рабочие перебросили на борт сходни. Подле Амерлин шагала Лиане, в руке – увенчанный пламенем посох, а за ними последовали с корабля на берег и остальные Айз Седай. На Эгвейн и Найнив никто из них и не взглянул. На пристани Амерлин встречала делегация – Айз Седай в шалях церемонно кланялись, целовали кольцо Амерлин. На пристани царила суматоха – обычная суета порта многократно усугубилась прибытием Престола Амерлин; солдаты, высадившись на берег, выстраивались на пристани, рабочие устанавливали лебедки для выгрузки; а со стен гремели фанфары, заглушая приветственные крики горожан.
Найнив громко засопела:
– Похоже, про нас все забыли. Идем! Уж мы-то про себя не забудем.
Эгвейн, впервые увидевшей легендарный Тар Валон, очень не хотелось уходить, но она пошла за Найнив вниз, собирать вещи. Когда они вернулись наверх с узелками в руках, то обнаружили, что солдаты и трубачи исчезли
– и Айз Седай тоже. Матросы открывали нараспашку люки в палубе и спускали в трюмы канаты.
На палубе Найнив схватила за руку докера, здоровяка в груботканой коричневой безрукавке.
– Наши лошади… – начала она.
– Я занят, – огрызнулся докер, вырываясь. – Лошадей доставят в Белую Башню. – Он оглядел женщин с ног до головы. – Если вы в Башню по делу, то лучше вам самим туда пошевеливаться. К опаздывающим новичкам у Айз Седай отношение не самое лучшее.
Другой рабочий, борющийся с тюком, болтавшимся на тросах над люком трюма, крикнул здоровяку, и тот, не оглянувшись на женщин, побежал к товарищу.
Эгвейн переглянулась с Найнив. Похоже, они и в самом деле предоставлены самим себе.
Найнив зашагала по сходням с суровой решительностью на лице, но Эгвейн сошла с корабля удрученная и в подавленном настроении двинулась по пристани, сквозь висящий над нею запах смолы и дегтя. Сначала разговоры, что нас тут с нетерпением ждут, и вот, пожалуйста, теперь до нас никому дела нет.
С пристани широкие ступени вели вверх к большой арке из темного красного камня. Подойдя к ней, Эгвейн и Найнив замерли в изумлении, широко раскрыв глаза.
Каждое здание казалось дворцом, хотя большинство близких к арке домов были, скорей всего, судя по вывескам над дверями, гостиницами или лавками. Везде – причудливая каменная кладка, а линии каждого здания будто предназначались для того, чтобы дополнить и украсить следующее, и глаз скользил по домам как по составным частям единого, цельного, громадного рисунка. Отдельные здания и зданиями-то не выглядели, они напоминали гигантские волны прибоя, или громадные раковины, или фантастические, изваянные ветром утесы. Прямо за аркой открывалась широкая площадь, с фонтаном и деревьями, а дальше Эгвейн заметила еще одну. И над всем возвышались башни, изящные и устремленные ввысь, некоторые были соединены высоко в небе крыльями мостов. А над всеми башнями господствовала одна, выше и больше прочих, ослепительно белая, как и Сияющие Стены.
– С первого взгляда прямо-таки дух захватывает, – раздался позади двуреченок женский голос. – На десятый взгляд тоже. И на сотый.
Эгвейн обернулась. Женщина была Айз Седай; она хоть и не носила шали, но Эгвейн была в этом уверена. Ни у кого больше нет такой лишенной возраста внешности; и она держалась с уверенностью, которая лишь подкрепляла это предположение. Один взгляд на руку – на пальце блеснуло золотое кольцо, змей, пожирающий собственный хвост. Немного полная Айз Седай, с теплой улыбкой на лице, оказалась женщиной с самой необычной наружностью из всех, кого встречала Эгвейн. Ее полнота не скрывала высоких скул, необычного разреза глаза, удлинявшиеся к скулам, были прозрачными, бледно-зелеными, а волосы имели почти огненный цвет. Эгвейн едва удержалась, чтобы не таращиться все время на эти волосы, на эти слегка раскосые глаза.
– Возведено огир, разумеется, – продолжала Айз Седай, – и, как утверждают некоторые, их лучшая работа. Один из первых городов, построенных после Разлома. Тогда здесь и полтысячи человек не было – не больше двадцати сестер, – но они построили все, что могло понадобиться в будущем.
– Очаровательный город, – сказала Найнив. – Нам положено идти в Белую Башню. Мы приехали сюда для обучения, но, видимо, никому не интересно, уйдем мы или останемся.
– Интересно, – сказала, улыбаясь, женщина. – Я пришла встретить вас, но задержалась из-за разговора с Амерлин. Я – Шириам, Наставница Послушниц.
– Я не в послушницы, – сказала Найнив твердым голосом, но отчасти чересчур быстро. – Сама Амерлин сказала, что я буду одной из Принятых.
– Так было и мне сказано, – с весельем в голосе согласилась Шириам. – Никогда не слышала, чтобы так бывало раньше, но говорят, что ты… незаурядная. Но помни, даже Принятая может быть вызвана в мой кабинет. Потребуется нарушить больше правил, чем для послушницы, но известно, подобное случалось. – Она повернулась к Эгвейн, будто и не заметив, как нахмурилась Найнив. – А ты – наша новая послушница. Всегда радостно встречать приходящих послушниц. В эти дни их слишком мало. С тобой будет сорок. Всего сорок. И не больше восьми или девяти поднимутся до уровня Принятых. Хотя тебе, по-моему, об этом слишком-то волноваться не нужно, если ты будешь усердно работать и с полной отдачей. Учеба трудна, даже для той, у кого такие высокие данные, которыми, как мне говорили, обладаешь ты, обучение все равно не будет простым. Если ты не будешь упорна, как бы тяжело ни приходилось, или если ты сломаешься под этим напряжением, лучше выяснить это сейчас, и отпустить тебя на все четыре стороны, и позволить тебе жить по-своему, чем тянуть и ждать, пока ты не станешь полноправной сестрой и когда от тебя будут зависеть другие. Жизнь у Айз Седай нелегка. Здесь мы подготовим тебя к ней, если в тебе найдется то, что потребуется.
Эгвейн сглотнула. Сломаться под напряжением?
– Я буду стараться, Шириам Седай, – слабым голосом сказала она. И я не сломаюсь.
Найнив озабоченно посмотрела на девушку.
– Шириам… – Она замолчала и глубоко вдохнула. – Шириам Седай… – она будто вытолкнула из себя почтительное обращение, – неужели это должно быть настолько суровым для нее? Плоть и кровь могут, конечно, вынести очень многое. Я знаю… немного… через что должны пройти послушницы. Наверняка нет нужды пытаться сломить ее лишь для того, чтобы узнать, насколько она сильна.
– Ты о том, что с тобой сделала Амерлин? – Найнив одеревенела; у Шириам был такой вид, будто она изо всех сил старалась, чтобы обуревающее ее веселье не отразилось на лице. – Я же сказала, что разговаривала с Амерлин. Не тревожься за свою подругу. Обучение послушниц тяжело, но не настолько. Самое тяжелое время – первые несколько недель у новоиспеченной Принятой. – У Найнив отвисла челюсть. И у Эгвейн мелькнула мысль, что у Мудрой глаза вот-вот на лоб полезут. – Дабы отсеять тех немногих, кто сумел бы проскользнуть через подготовку послушниц, когда их не следовало бы к ней и близко подпускать. Мы не можем рисковать тем, чтобы среди нас – полноправных Айз Седай – оказалась бы та, кто сломится под давлением внешнего мира. – Айз Седай обняла обеих женщин за плечи. Найнив, похоже, едва понимала, куда идет.
– Пойдемте, – сказала Шириам, – я устрою вас в ваших комнатах. Белая Башня ждет.
ГЛАВА 19. Под Кинжалом
Ночь на хребте Кинжал Убийцы Родичей была холодна – как это обычно бывает в горах. Хлеставший с высоких пиков ветер нес ледяное дыхание снежных шапок. Ранд ерзал на жесткой земле, подтянув плащ и одеяло, и спал вполглаза. Рука двинулась к лежащему рядом мечу. Еще один день, сонно подумал он. Всего один. а потом мы уйдем. Если завтра никто не появится, ни Ингтар, ни какой-нибудь Друг Темного, я провожу Седин в Кайриэн.
Это он и прежде себе говорил. Каждый день, который они проводили на горном склоне, следя за местом, где, по словам Хурина, в том, другом, мире, был след, – где, по словам Селин, в этом мире наверняка появятся Друзья Темного, и каждый день он убеждал себя, что пора уходить. А Селин говорила про Рог Валир, и дотрагивалась до его руки, и глядела ему в глаза, и, не успев понять ничего, он соглашался погодить с выступлением еще один день.
От холодного ветра Ранд поежился, думая о Селин, как она дотрагивается до его руки и заглядывает ему в глаза. Если б это увидела Эгвейн, то она остригла бы меня не хуже овцы, да и Селин тоже. Сейчас Эгвейн, наверное, в Тар Валоне, обучается на Айз Седай. В следующий раз. когда встретимся, она, скорей всего, попытается меня укротить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Найнив с негнущейся спиной прошествовала к своей кровати и вперила взор в стену, сжав руку в кулак у бедра. Эгвейн с тоской посмотрела на дверь.
– Это не твоя вина, – сказала Найнив, и Эгвейн вздрогнула.
– Найнив, я…
Найнив повернулась и взглянула на девушку сверху вниз.
– Это не твоя вина, – повторила она неуверенным тоном. – Но если ты шепнешь хоть одно словечко, то я… я…
– Ни слова, – торопливо произнесла Эгвейн. – Я даже не помню ничего, совсем ничегошеньки.
Найнив долгим взглядом смотрела на девушку, потом кивнула. Вдруг она скорчила гримасу:
– Свет, я-то думала, что ничего нет на вкус гадостнее, чем сырой корень овечьего язычка. Это я запомню, так что в следующий раз, когда будешь валять дурочку, имей в виду…
Эгвейн поморщилась. Чтобы пробудить гнев Найнив, Амерлин сделала это самым первым. Вдруг появился комок чего-то жирно блестящего и отвратительно пахнущего, и, пока Амерлин держала Найнив Силой, этот комок начал впихиваться в рот Мудрой. Амерлин даже зажала ей нос, чтобы она проглотила. А Найнив, даже если что-то и проделывали всего единожды, помнила все. Эгвейн не думала, что найдется какой-нибудь способ остановить ее, если Найнив что-то вобьет себе в голову и решит это сделать. У самой же Эгвейн все ее достижение – танцующий язычок пламени, и уж она никогда не сумеет прижать Амерлин к стене.
– Ну, по крайней мере, тебя больше не мутит, хоть мы еще и на корабле.
Найнив хмыкнула, затем коротко, резко рассмеялась:
– Я слишком разозлилась, чтобы меня мутило. – Еще один невеселый смешок, и она покачала головой. – Мне слишком плохо, чтобы мне было дурно. О Свет, я себя так чувствую, будто меня задом наперед через свиль протащили. Если таково обучение послушниц, то у тебя есть причина учиться быстро.
Эгвейн рассматривала колени. Ее-то, в отличие от Найнив, Амерлин подбадривала лаской, уговаривала, улыбалась ее успехам, сочувствовала неудачам, потом опять улещивала. Но все Айз Седай, как одна, говорили, что в Белой Башне все будет по– другому: трудней и суровей, хотя насколько – не уточняли. Если придется пройти через то, что испытала Найнив, и так день за днем, вряд ли она выдержит.
В движении корабля что-то изменилось. Качка ослабла, а по палубе над головой затопали. Мужчина что-то прокричал – Эгвейн не разобрала в точности что.
Девушка подняла взгляд на Найнив:
– Думаешь… Тар Валон? "
– Есть лишь один способ узнать наверняка, – ответила Найнив и решительно сняла плащ с крючка.
Когда женщины поднялись на палубу, там повсюду сновали матросы – тянули тросы и канаты, сворачивали паруса, готовили длинные весла. Ветер спал до легкого бриза, а облака поредели.
Эгвейн устремилась к поручням:
– Вот! Вот Тар Валон!
Найнив подошла к ней с ничего не выражающим лицом. Остров оказался настолько велик, что казалось, будто сама река расщепилась надвое, а не широкий поток омывает клочок земли. Мосты, словно сплетенные из кружев, арками выгибались к острову от каждого берега, над рекой и над болотистой поймой. Городские стены. Сияющие Стены Тар Валона, искрились и отсвечивали белым в пробивающемся сквозь облака солнечном свете. А на западном берегу, с сочащимся над изломом вершины жгутом дыма, чернела на фоне голубого неба Драконова Гора, одинокая гора, вознесшаяся посреди плоских равнин и невысоких холмов. Драконова Гора, где погиб Дракон. Драконова Гора, созданная смертью Дракона.
Эгвейн, разглядывая гору, никак не могла отделаться от мыслей о Ранде, хотя и хотела о нем не думать. Мужчина, способный направлять. Да поможет мне Свет!
"Речная Королева" миновала широкий проем в высокой полукруглой стене, что выдавалась в реку. За стеной круглую гавань обегала одна длинная пристань. Матросы убрали последние паруса и при помощи только длинных весел подавали судно к причалу кормой вперед. Вдоль всей длинной пристани теперь швартовались пришедшие вниз по реке суда, занимая стоянки рядом с кораблями, бросившими тут якорь раньше. При виде Белого Пламени на штандарте рабочие на и без того деловито бурлящей пристани засуетились пуще прежнего.
Еще не успели отдать швартовы, а Амерлин уже вышла на палубу, и, едва она появилась, портовые рабочие перебросили на борт сходни. Подле Амерлин шагала Лиане, в руке – увенчанный пламенем посох, а за ними последовали с корабля на берег и остальные Айз Седай. На Эгвейн и Найнив никто из них и не взглянул. На пристани Амерлин встречала делегация – Айз Седай в шалях церемонно кланялись, целовали кольцо Амерлин. На пристани царила суматоха – обычная суета порта многократно усугубилась прибытием Престола Амерлин; солдаты, высадившись на берег, выстраивались на пристани, рабочие устанавливали лебедки для выгрузки; а со стен гремели фанфары, заглушая приветственные крики горожан.
Найнив громко засопела:
– Похоже, про нас все забыли. Идем! Уж мы-то про себя не забудем.
Эгвейн, впервые увидевшей легендарный Тар Валон, очень не хотелось уходить, но она пошла за Найнив вниз, собирать вещи. Когда они вернулись наверх с узелками в руках, то обнаружили, что солдаты и трубачи исчезли
– и Айз Седай тоже. Матросы открывали нараспашку люки в палубе и спускали в трюмы канаты.
На палубе Найнив схватила за руку докера, здоровяка в груботканой коричневой безрукавке.
– Наши лошади… – начала она.
– Я занят, – огрызнулся докер, вырываясь. – Лошадей доставят в Белую Башню. – Он оглядел женщин с ног до головы. – Если вы в Башню по делу, то лучше вам самим туда пошевеливаться. К опаздывающим новичкам у Айз Седай отношение не самое лучшее.
Другой рабочий, борющийся с тюком, болтавшимся на тросах над люком трюма, крикнул здоровяку, и тот, не оглянувшись на женщин, побежал к товарищу.
Эгвейн переглянулась с Найнив. Похоже, они и в самом деле предоставлены самим себе.
Найнив зашагала по сходням с суровой решительностью на лице, но Эгвейн сошла с корабля удрученная и в подавленном настроении двинулась по пристани, сквозь висящий над нею запах смолы и дегтя. Сначала разговоры, что нас тут с нетерпением ждут, и вот, пожалуйста, теперь до нас никому дела нет.
С пристани широкие ступени вели вверх к большой арке из темного красного камня. Подойдя к ней, Эгвейн и Найнив замерли в изумлении, широко раскрыв глаза.
Каждое здание казалось дворцом, хотя большинство близких к арке домов были, скорей всего, судя по вывескам над дверями, гостиницами или лавками. Везде – причудливая каменная кладка, а линии каждого здания будто предназначались для того, чтобы дополнить и украсить следующее, и глаз скользил по домам как по составным частям единого, цельного, громадного рисунка. Отдельные здания и зданиями-то не выглядели, они напоминали гигантские волны прибоя, или громадные раковины, или фантастические, изваянные ветром утесы. Прямо за аркой открывалась широкая площадь, с фонтаном и деревьями, а дальше Эгвейн заметила еще одну. И над всем возвышались башни, изящные и устремленные ввысь, некоторые были соединены высоко в небе крыльями мостов. А над всеми башнями господствовала одна, выше и больше прочих, ослепительно белая, как и Сияющие Стены.
– С первого взгляда прямо-таки дух захватывает, – раздался позади двуреченок женский голос. – На десятый взгляд тоже. И на сотый.
Эгвейн обернулась. Женщина была Айз Седай; она хоть и не носила шали, но Эгвейн была в этом уверена. Ни у кого больше нет такой лишенной возраста внешности; и она держалась с уверенностью, которая лишь подкрепляла это предположение. Один взгляд на руку – на пальце блеснуло золотое кольцо, змей, пожирающий собственный хвост. Немного полная Айз Седай, с теплой улыбкой на лице, оказалась женщиной с самой необычной наружностью из всех, кого встречала Эгвейн. Ее полнота не скрывала высоких скул, необычного разреза глаза, удлинявшиеся к скулам, были прозрачными, бледно-зелеными, а волосы имели почти огненный цвет. Эгвейн едва удержалась, чтобы не таращиться все время на эти волосы, на эти слегка раскосые глаза.
– Возведено огир, разумеется, – продолжала Айз Седай, – и, как утверждают некоторые, их лучшая работа. Один из первых городов, построенных после Разлома. Тогда здесь и полтысячи человек не было – не больше двадцати сестер, – но они построили все, что могло понадобиться в будущем.
– Очаровательный город, – сказала Найнив. – Нам положено идти в Белую Башню. Мы приехали сюда для обучения, но, видимо, никому не интересно, уйдем мы или останемся.
– Интересно, – сказала, улыбаясь, женщина. – Я пришла встретить вас, но задержалась из-за разговора с Амерлин. Я – Шириам, Наставница Послушниц.
– Я не в послушницы, – сказала Найнив твердым голосом, но отчасти чересчур быстро. – Сама Амерлин сказала, что я буду одной из Принятых.
– Так было и мне сказано, – с весельем в голосе согласилась Шириам. – Никогда не слышала, чтобы так бывало раньше, но говорят, что ты… незаурядная. Но помни, даже Принятая может быть вызвана в мой кабинет. Потребуется нарушить больше правил, чем для послушницы, но известно, подобное случалось. – Она повернулась к Эгвейн, будто и не заметив, как нахмурилась Найнив. – А ты – наша новая послушница. Всегда радостно встречать приходящих послушниц. В эти дни их слишком мало. С тобой будет сорок. Всего сорок. И не больше восьми или девяти поднимутся до уровня Принятых. Хотя тебе, по-моему, об этом слишком-то волноваться не нужно, если ты будешь усердно работать и с полной отдачей. Учеба трудна, даже для той, у кого такие высокие данные, которыми, как мне говорили, обладаешь ты, обучение все равно не будет простым. Если ты не будешь упорна, как бы тяжело ни приходилось, или если ты сломаешься под этим напряжением, лучше выяснить это сейчас, и отпустить тебя на все четыре стороны, и позволить тебе жить по-своему, чем тянуть и ждать, пока ты не станешь полноправной сестрой и когда от тебя будут зависеть другие. Жизнь у Айз Седай нелегка. Здесь мы подготовим тебя к ней, если в тебе найдется то, что потребуется.
Эгвейн сглотнула. Сломаться под напряжением?
– Я буду стараться, Шириам Седай, – слабым голосом сказала она. И я не сломаюсь.
Найнив озабоченно посмотрела на девушку.
– Шириам… – Она замолчала и глубоко вдохнула. – Шириам Седай… – она будто вытолкнула из себя почтительное обращение, – неужели это должно быть настолько суровым для нее? Плоть и кровь могут, конечно, вынести очень многое. Я знаю… немного… через что должны пройти послушницы. Наверняка нет нужды пытаться сломить ее лишь для того, чтобы узнать, насколько она сильна.
– Ты о том, что с тобой сделала Амерлин? – Найнив одеревенела; у Шириам был такой вид, будто она изо всех сил старалась, чтобы обуревающее ее веселье не отразилось на лице. – Я же сказала, что разговаривала с Амерлин. Не тревожься за свою подругу. Обучение послушниц тяжело, но не настолько. Самое тяжелое время – первые несколько недель у новоиспеченной Принятой. – У Найнив отвисла челюсть. И у Эгвейн мелькнула мысль, что у Мудрой глаза вот-вот на лоб полезут. – Дабы отсеять тех немногих, кто сумел бы проскользнуть через подготовку послушниц, когда их не следовало бы к ней и близко подпускать. Мы не можем рисковать тем, чтобы среди нас – полноправных Айз Седай – оказалась бы та, кто сломится под давлением внешнего мира. – Айз Седай обняла обеих женщин за плечи. Найнив, похоже, едва понимала, куда идет.
– Пойдемте, – сказала Шириам, – я устрою вас в ваших комнатах. Белая Башня ждет.
ГЛАВА 19. Под Кинжалом
Ночь на хребте Кинжал Убийцы Родичей была холодна – как это обычно бывает в горах. Хлеставший с высоких пиков ветер нес ледяное дыхание снежных шапок. Ранд ерзал на жесткой земле, подтянув плащ и одеяло, и спал вполглаза. Рука двинулась к лежащему рядом мечу. Еще один день, сонно подумал он. Всего один. а потом мы уйдем. Если завтра никто не появится, ни Ингтар, ни какой-нибудь Друг Темного, я провожу Седин в Кайриэн.
Это он и прежде себе говорил. Каждый день, который они проводили на горном склоне, следя за местом, где, по словам Хурина, в том, другом, мире, был след, – где, по словам Селин, в этом мире наверняка появятся Друзья Темного, и каждый день он убеждал себя, что пора уходить. А Селин говорила про Рог Валир, и дотрагивалась до его руки, и глядела ему в глаза, и, не успев понять ничего, он соглашался погодить с выступлением еще один день.
От холодного ветра Ранд поежился, думая о Селин, как она дотрагивается до его руки и заглядывает ему в глаза. Если б это увидела Эгвейн, то она остригла бы меня не хуже овцы, да и Селин тоже. Сейчас Эгвейн, наверное, в Тар Валоне, обучается на Айз Седай. В следующий раз. когда встретимся, она, скорей всего, попытается меня укротить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119