Все время, пока Эгвейн умирала. Ранд сидел у ее дома. и во всем Эмондовом Лугу не было места, куда мог он спрятаться и не слышать ее криков. Он понял, что оставаться здесь ему больше не под силу. Тэм дал Ранду меч с клинком, отмеченным знаком цапли, и хотя и не объяснил, как к двуреченскому пастуху попала такая вещь, но научил Ранда обращаться с ним. В день расставания Тэм вручил Ранду письмо, которое, как он сказал, поможет Ранду вступить в армию Иллиана, обнял юношу и сказал: "У меня никогда не было другого сына, и я не хотел другого. Если сможешь, возвращайся с женой, как я, мальчик, но так или иначе – возвращайся".
Правда, деньги у Ранда стащили в Байрлоне, как и рекомендательное письмо, и чуть не украли и меч, а еще юноша встретил женщину по имени Мин, которая рассказывала ему такие дикие, просто безумные вещи о нем самом, что он счел за благо в конце концов оставить город, лишь бы сбежать от нее. Со временем скитания привели его в Кэймлин, и там искусство владения мечом открыло ему дорогу в Гвардию Королевы. Иногда он ловил себя на том, что заглядывается на Дочь– Наследницу, Илэйн, и в такие моменты в голове у него начинали бродить странные мысли: что, мол, совсем не так все должно быть, что в его жизни должно быть нечто большее. Илэйн на него, естественно, и не смотрела; она вышла замуж за принца из Тира, но брак этот не выглядел счастливым. Ранд же был всего-навсего солдатом, бывшим пастухом из маленькой деревеньки далеко-далеко к западной границе, и только линия на карте, и не более, связывала эту деревню с Андором. Кроме того, у Ранда была недобрая слава, он прослыл человеком, подверженным приступам буйства.
Кое-кто поговаривал, будто он безумец, и в обычные времена даже умелое владение мечом, вероятно, не сохранило бы Ранду место в Гвардии, вот только времена не были обычными. Как сорняки, возникали Лжедраконы. Каждый раз, как только разделывались с одним, появлялись двое, а то и трое новых и провозглашали себя Драконами, и вскоре все государства оказались разодраны войнами. И взошла тогда Рандова звезда, так как он разгадал секрет своего безумия, секрет, который
– он понимал это – должен хранить и хранил в тайне от всех. Он мог направлять. В битве всегда найдется место, время, когда немного направить – не так много, чтобы заметили в неразберихе боя, – и можешь ухватить удачу за хвост. Иногда срабатывали эти попытки направлять, иногда – нет, но частенько все получалось. Он знал, что он безумец, и ему было наплевать на свое безумие. Изнуряющая болезнь накинулась на него, но и на это ему тоже было наплевать, впрочем, как и любому другому, поскольку пришло известие, что вернулись армии Артура Ястребиное Крыло, дабы потребовать обратно земли предка.
Тысячу человек вел Ранд, когда Гвардия Королевы перевалила Горы Тумана, – ему и в голову не пришло завернуть навестить Двуречье, он вообще редко вспоминал о Двуречье, – а когда разбитые остатки армии отступали обратно за горы, он командовал уже всей Гвардией. Через весь Андор прошел он, сражаясь и отступая, среди орд спасающихся от нашествия беженцев, пока наконец не оказался у стен Кэймлина. Многие горожане уже бежали из Кэймлина, многие советовали армии отступать дальше, но теперь Королевой была Илэйн, и она поклялась, что не оставит Кэймлина. Она и смотреть бы не стала на обезображенное шрамами и болезнью лицо Ранда, но он не мог бросить ее. И так Гвардейцы Королевы остались и стали готовиться защищать Королеву, в то время как народ ее бежал.
В битве за Кэймлин Сила снизошла на Ранда, и он швырял молнии и огонь в захватчиков, раскалывал землю под их ногами, однако вновь на него нахлынуло ощущение, что рожден он был для чего-то иного. Что бы он ни делал, но остановить врага не мог. Слишком многочислен был враг, и у него тоже были те, кто мог направлять. И вот стрела молнии сбила Ранда с дворцовой стены, изломанного, истекающего кровью, обожженного, а когда последний вздох хрипом вырвался из горла, он услышал шепчущий голос: "Я опять победил, Льюс Тэрин". Мигнуло.
Пустота дрожала от того, как мигал мир, содрогаясь от миганий, словно от ударов молотом, а Ранд изо всех сил старался удержать ее, удержать единственный символ, один – среди тысячи проносящихся по поверхности пустоты. Он старался ухватиться хоть за какой-нибудь один символ.
– .. не так! – кричала Верин.
Сила стала всем.
Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло.
Он был солдат. Он был пастух. Он был нищий. И король. Он был фермер, менестрель, матрос, плотник. Он был рожден, жил и умер Айилом. Он умирал безумным, он умирал, сгнивая заживо, он умирал от хворобы, от несчастного случая, от старости. Его казнили, и толпы радостными воплями приветствовали его смерть. Он провозглашал себя Возрожденным Драконом и вздымал свой стяг к небесам; он бежал от Силы и прятался; он жил и умирал в неведении. Он не подпускал безумие и болезнь многие годы; он и двух зим не протягивал. Иногда приходила Морейн и забирала его из Двуречья, одного или с теми из друзей, кто пережил Ночь Зимы; иногда она не появлялась. Иногда за ним приходили другие Айз Седай. Иногда – из Красной Айя. Эгвейн выходила за него замуж; Эгвейн, с суровым лицом, в палантине Престола Амерлин, вела Айз Седай, которые укрощали его; Эгвейн, со слезами на глазах, вонзала кинжал ему в сердце, и, умирая, он благодарил ее. Он любил других женщин, женился на других женщинах. Илэйн, и Мин, и белокурая дочка фермера, которую он встретил по дороге в Кэймлин, и женщины, которых он никогда не видел, пока не прожил эти жизни. Сотню жизней. Больше. Так много, что он и сосчитать был их не в силах. И в конце каждой жизни, когда он лежал при смерти, когда испускал последний вздох, в ухо ему шептал голос: "Я опять победил, Льюс Тэрин".
Мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло.
Пустота исчезла, контакт с саидин оборвался, и Ранд тяжело упал, от удара о землю из груди вышибло бы дух, если б он уже не был наполовину оцепеневшим. Под щекой и под руками он ощутил шершавый камень. Было холодно.
Ранд увидел лежащую Верин, которая пыталась встать на четвереньки. Он услышал, как кого-то шумно рвет, и приподнял голову. Уно стоял на коленях, тыльной стороной ладони вытирая рот. Все покинули седла, а лошади стояли, судорожно подергиваясь, на напряженных ногах, дико вращая ошалелыми глазами. Ингтар, уставясь перед собой в никуда, держал обнаженный меч, так сильно стиснув рукоять, что клинок подрагивал. Широко разбросав ноги и руки, сидел Лойал, оглушенный и с вытаращенными глазами. Мэт свернулся клубком, обхватив голову руками, а Перрин вжал пальцы в свое лицо, словно хотел вырвать то, что видел, или же вырвать глаза, что видели это. Ни у кого из солдат вид не был лучше. Масима, не таясь, утирал струящиеся по лицу слезы, а Хурин затравленно озирался, будто высматривая, куда бежать.
– Что?.. – Ранд умолк, сглотнул. Он лежал на грубом выветренном валуне, наполовину ушедшем в грунт. – Что произошло?
– Выплеск Единой Силы. – Айз Седай, шатаясь, утвердилась на ногах и, вздрогнув, поглубже натянула на плечи плащ. – Так, словно нас насильно выталкивали… вынуждали… Он появился словно бы из ниоткуда. Ты должен научиться контролировать ее. Должен! Такое количество Силы может тебя сжечь дотла.
– Верин, я… Я жил… Я был… – Он сообразил вдруг, что камень под ним – округлый. Портальный Камень. Поспешно, весь дрожа, он рывком встал на ноги. – Верин, я жил и умирал, сколько раз, не знаю, очень много. И каждый раз было по-иному, но это был я. Это был я.
– Те Нити, что соединяют Миры-Что-Могли-Бы-Быть, протянуты теми, кто знал Числа Хаоса. – Верин содрогнулась; она, казалось, говорила самой себе. – Никогда о таком не слыхала, но нет причины, почему мы не могли бы родиться в тех мирах, и тем не менее прожитые нами жизни были бы другими жизнями. Ну разумеется. Различные жизни для тех различных вариантов событий, что могли бы произойти.
– Так это и случилось? Я… мы… видели, какими могли бы быть наши жизни? – "Я опять победил, Льюс Тэрин". Нет! Я – Ранд ал'Тор!
Верин встряхнулась и посмотрела на него:
– Тебя удивляет, что твоя жизнь могла пойти иначе, если бы ты принимал другие решения или же если с тобой случалось бы нечто другое? Хотя я никогда не думала, что я… Ладно. Самое важное, что мы тут. Пусть и не так, как мы надеялись.
– Где это – тут? – спросил он. Леса Стеддинга Тсофу исчезли, сменились холмами. Не очень далеко к западу вроде бы виднелись роща и несколько холмов. Когда в стеддинге они собрались вокруг Камня, был разгар дня, но здесь солнце в сером небе стояло низко, клонясь к закату. Горсточка деревьев поблизости раскинула голые ветви, а у немногих остались считанные листья, яркие от красного и желтого. С востока налетал порывистый холодный ветер, с шуршанием гоняя по земле опавшиелистья.
– Мыс Томан, – сказала Верин. – Это тот самыйКамень, который я уже видела. Не стоило тебе пытаться доставить нас прямо к нему. Не знаю, что пошло не так – и вряд ли, по-моему, когда-либо узнаю, – но, судя по деревьям, я бы сказала, что здесь давно поздняя осень. Ранд, этим мы нисколько времени не выиграли. Мы потеряли время. Я бы сказала, что мы потратили, добираясь сюда, месяца четыре.
– Но я не…
– Ты должен позволить мне руководить тобой в этих делах. Обучить тебя я не могу, это верно, но, может, я сумею по крайней мере не дать тебе убить себя – и нас тоже. – если ты зарвешься. Пусть даже ты и не убьешь себя, но если Врожденный Дракон спалит себя как оплывшую свечку, кто тогда встанет против Темного?
Не дожидаясь, когда юноша вновь возобновит свои протесты, Верин направилась к Ингтару.
Шайнарец вздрогнул, когда она тронула его за руку, и безумными глазами посмотрел на Айз Седай:
– Я шагаю во Свете, – хрипло сказал он. – Я найду Рог Валир и нанесу удар по силе Шайол Гула. Найду!
– Да, конечно, так все и будет, – утешающе сказала она. Верин взяла его лицо в ладони, он неожиданно вздохнул, разом очнувшись от державших его видений. Не считая того, что перед глазами его по-прежнему стоялапелена воспоминаний.
– Ну вот, – сказала Верин. – Так лучше. Пойду посмотрю, чем помочь остальным. Мы по-прежнему можем вернуть Рог, но ровнее наша дорога не стала. Она начала обходить остальных, останавливаясь ненадолго подле каждого, а Ранд подошел к друзьям. Когда он наклонился к Мэту, тот дернулся и уставился на него, потом обеими руками вцепился Ранду в куртку.
– Ранд, я никому не говорил о… тебе. Я не предам тебя. Верь мне!
Вид у него был хуже прежнего, но Ранд подумал, что так кажется в основном потому, что Мэт испуган.
– Верю, – сказал Ранд. Что же за жизнь довелось прожить Мэту, что же сделал он? Должно быть, он кому-то рассказал, иначе не тревожился бы из-за этого так сильно. Ранд не мог таить на него зла. То был другой Мэт, не этот. Кроме того, после некоторых альтернатив, что он увидел для себя… – Я верю тебе. Как ты, Перрин?
Курчавый юноша со вздохом отнял руки от лица. На лбу и щеках, где в кожу вонзились ногти, остались алые отметины. Желтые глаза скрывали его мысли.
– На самом-то деле выбор у нас небогатый, правда, Ранд? Что бы ни случилось, что бы мы ни делали, почти всегда что-то остается неизменным. – Он протяжно вздохнул. – Где мы? Это один из тех самых миров, о которых говорили вы с Хурином?
– Это Мыс Томан, – ответил ему Ранд. – В нашем мире. Так Верин говорит. И сейчас осень. Мэт выглядел встревоженным.
– Как так?.. Нет, не хочу знать, как так вышло. Но как мы теперь станем искать Фейна и кинжал? К этому времени он может быть где угодно.
– Он тут, – заверил друга Ранд. Он надеялся, что прав. У Фейна было время нанять корабль и отплыть в любое место, куда ему вздумалось. Время, чтобы доскакать до Эмондова Луга. Или до Тар Валона. О Свет, пожалуйста, только бы ему не надоело ждать! Если он что-то плохое Эгвейн сделает или кому-нибудь в Эмондовом Лугу, я… Испепели меня Свет, но я пытался добраться вовремя!
– Городки побольше на Мысе Томан находятся к западу отсюда,
– громко, чтобы услышал весь отряд, объявила Верин. Все, за исключением Ранда и его двух друзей, уже встали на ноги; Верин подошла и возложила руки на Мэта, продолжая говорить.
– Нельзя сказать, чтобы здесь было много деревень, таких больших, чтобы называться городками. Если нам нужно отыскать какой-то след Друзей Темного, то самое лучшее место для начала поисков – к западу. Я считаю, не должны мы впустую терять дневной свет и зря тут рассиживать.
Мэт моргнул и встал – по-прежнему выглядел он больным, но двигался с проворством, – и она возложила руки на Перрина. Когда Верин потянулась к нему, Ранд попятился.
– Не глупи, – сказала она ему.
– Не нужна мне ваша помощь, – тихо произнес он. – И вообще от Айз Седай помощи мне не нужно. Губы Верин дрогнули:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Правда, деньги у Ранда стащили в Байрлоне, как и рекомендательное письмо, и чуть не украли и меч, а еще юноша встретил женщину по имени Мин, которая рассказывала ему такие дикие, просто безумные вещи о нем самом, что он счел за благо в конце концов оставить город, лишь бы сбежать от нее. Со временем скитания привели его в Кэймлин, и там искусство владения мечом открыло ему дорогу в Гвардию Королевы. Иногда он ловил себя на том, что заглядывается на Дочь– Наследницу, Илэйн, и в такие моменты в голове у него начинали бродить странные мысли: что, мол, совсем не так все должно быть, что в его жизни должно быть нечто большее. Илэйн на него, естественно, и не смотрела; она вышла замуж за принца из Тира, но брак этот не выглядел счастливым. Ранд же был всего-навсего солдатом, бывшим пастухом из маленькой деревеньки далеко-далеко к западной границе, и только линия на карте, и не более, связывала эту деревню с Андором. Кроме того, у Ранда была недобрая слава, он прослыл человеком, подверженным приступам буйства.
Кое-кто поговаривал, будто он безумец, и в обычные времена даже умелое владение мечом, вероятно, не сохранило бы Ранду место в Гвардии, вот только времена не были обычными. Как сорняки, возникали Лжедраконы. Каждый раз, как только разделывались с одним, появлялись двое, а то и трое новых и провозглашали себя Драконами, и вскоре все государства оказались разодраны войнами. И взошла тогда Рандова звезда, так как он разгадал секрет своего безумия, секрет, который
– он понимал это – должен хранить и хранил в тайне от всех. Он мог направлять. В битве всегда найдется место, время, когда немного направить – не так много, чтобы заметили в неразберихе боя, – и можешь ухватить удачу за хвост. Иногда срабатывали эти попытки направлять, иногда – нет, но частенько все получалось. Он знал, что он безумец, и ему было наплевать на свое безумие. Изнуряющая болезнь накинулась на него, но и на это ему тоже было наплевать, впрочем, как и любому другому, поскольку пришло известие, что вернулись армии Артура Ястребиное Крыло, дабы потребовать обратно земли предка.
Тысячу человек вел Ранд, когда Гвардия Королевы перевалила Горы Тумана, – ему и в голову не пришло завернуть навестить Двуречье, он вообще редко вспоминал о Двуречье, – а когда разбитые остатки армии отступали обратно за горы, он командовал уже всей Гвардией. Через весь Андор прошел он, сражаясь и отступая, среди орд спасающихся от нашествия беженцев, пока наконец не оказался у стен Кэймлина. Многие горожане уже бежали из Кэймлина, многие советовали армии отступать дальше, но теперь Королевой была Илэйн, и она поклялась, что не оставит Кэймлина. Она и смотреть бы не стала на обезображенное шрамами и болезнью лицо Ранда, но он не мог бросить ее. И так Гвардейцы Королевы остались и стали готовиться защищать Королеву, в то время как народ ее бежал.
В битве за Кэймлин Сила снизошла на Ранда, и он швырял молнии и огонь в захватчиков, раскалывал землю под их ногами, однако вновь на него нахлынуло ощущение, что рожден он был для чего-то иного. Что бы он ни делал, но остановить врага не мог. Слишком многочислен был враг, и у него тоже были те, кто мог направлять. И вот стрела молнии сбила Ранда с дворцовой стены, изломанного, истекающего кровью, обожженного, а когда последний вздох хрипом вырвался из горла, он услышал шепчущий голос: "Я опять победил, Льюс Тэрин". Мигнуло.
Пустота дрожала от того, как мигал мир, содрогаясь от миганий, словно от ударов молотом, а Ранд изо всех сил старался удержать ее, удержать единственный символ, один – среди тысячи проносящихся по поверхности пустоты. Он старался ухватиться хоть за какой-нибудь один символ.
– .. не так! – кричала Верин.
Сила стала всем.
Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло. Мигнуло.
Он был солдат. Он был пастух. Он был нищий. И король. Он был фермер, менестрель, матрос, плотник. Он был рожден, жил и умер Айилом. Он умирал безумным, он умирал, сгнивая заживо, он умирал от хворобы, от несчастного случая, от старости. Его казнили, и толпы радостными воплями приветствовали его смерть. Он провозглашал себя Возрожденным Драконом и вздымал свой стяг к небесам; он бежал от Силы и прятался; он жил и умирал в неведении. Он не подпускал безумие и болезнь многие годы; он и двух зим не протягивал. Иногда приходила Морейн и забирала его из Двуречья, одного или с теми из друзей, кто пережил Ночь Зимы; иногда она не появлялась. Иногда за ним приходили другие Айз Седай. Иногда – из Красной Айя. Эгвейн выходила за него замуж; Эгвейн, с суровым лицом, в палантине Престола Амерлин, вела Айз Седай, которые укрощали его; Эгвейн, со слезами на глазах, вонзала кинжал ему в сердце, и, умирая, он благодарил ее. Он любил других женщин, женился на других женщинах. Илэйн, и Мин, и белокурая дочка фермера, которую он встретил по дороге в Кэймлин, и женщины, которых он никогда не видел, пока не прожил эти жизни. Сотню жизней. Больше. Так много, что он и сосчитать был их не в силах. И в конце каждой жизни, когда он лежал при смерти, когда испускал последний вздох, в ухо ему шептал голос: "Я опять победил, Льюс Тэрин".
Мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло мигнуло.
Пустота исчезла, контакт с саидин оборвался, и Ранд тяжело упал, от удара о землю из груди вышибло бы дух, если б он уже не был наполовину оцепеневшим. Под щекой и под руками он ощутил шершавый камень. Было холодно.
Ранд увидел лежащую Верин, которая пыталась встать на четвереньки. Он услышал, как кого-то шумно рвет, и приподнял голову. Уно стоял на коленях, тыльной стороной ладони вытирая рот. Все покинули седла, а лошади стояли, судорожно подергиваясь, на напряженных ногах, дико вращая ошалелыми глазами. Ингтар, уставясь перед собой в никуда, держал обнаженный меч, так сильно стиснув рукоять, что клинок подрагивал. Широко разбросав ноги и руки, сидел Лойал, оглушенный и с вытаращенными глазами. Мэт свернулся клубком, обхватив голову руками, а Перрин вжал пальцы в свое лицо, словно хотел вырвать то, что видел, или же вырвать глаза, что видели это. Ни у кого из солдат вид не был лучше. Масима, не таясь, утирал струящиеся по лицу слезы, а Хурин затравленно озирался, будто высматривая, куда бежать.
– Что?.. – Ранд умолк, сглотнул. Он лежал на грубом выветренном валуне, наполовину ушедшем в грунт. – Что произошло?
– Выплеск Единой Силы. – Айз Седай, шатаясь, утвердилась на ногах и, вздрогнув, поглубже натянула на плечи плащ. – Так, словно нас насильно выталкивали… вынуждали… Он появился словно бы из ниоткуда. Ты должен научиться контролировать ее. Должен! Такое количество Силы может тебя сжечь дотла.
– Верин, я… Я жил… Я был… – Он сообразил вдруг, что камень под ним – округлый. Портальный Камень. Поспешно, весь дрожа, он рывком встал на ноги. – Верин, я жил и умирал, сколько раз, не знаю, очень много. И каждый раз было по-иному, но это был я. Это был я.
– Те Нити, что соединяют Миры-Что-Могли-Бы-Быть, протянуты теми, кто знал Числа Хаоса. – Верин содрогнулась; она, казалось, говорила самой себе. – Никогда о таком не слыхала, но нет причины, почему мы не могли бы родиться в тех мирах, и тем не менее прожитые нами жизни были бы другими жизнями. Ну разумеется. Различные жизни для тех различных вариантов событий, что могли бы произойти.
– Так это и случилось? Я… мы… видели, какими могли бы быть наши жизни? – "Я опять победил, Льюс Тэрин". Нет! Я – Ранд ал'Тор!
Верин встряхнулась и посмотрела на него:
– Тебя удивляет, что твоя жизнь могла пойти иначе, если бы ты принимал другие решения или же если с тобой случалось бы нечто другое? Хотя я никогда не думала, что я… Ладно. Самое важное, что мы тут. Пусть и не так, как мы надеялись.
– Где это – тут? – спросил он. Леса Стеддинга Тсофу исчезли, сменились холмами. Не очень далеко к западу вроде бы виднелись роща и несколько холмов. Когда в стеддинге они собрались вокруг Камня, был разгар дня, но здесь солнце в сером небе стояло низко, клонясь к закату. Горсточка деревьев поблизости раскинула голые ветви, а у немногих остались считанные листья, яркие от красного и желтого. С востока налетал порывистый холодный ветер, с шуршанием гоняя по земле опавшиелистья.
– Мыс Томан, – сказала Верин. – Это тот самыйКамень, который я уже видела. Не стоило тебе пытаться доставить нас прямо к нему. Не знаю, что пошло не так – и вряд ли, по-моему, когда-либо узнаю, – но, судя по деревьям, я бы сказала, что здесь давно поздняя осень. Ранд, этим мы нисколько времени не выиграли. Мы потеряли время. Я бы сказала, что мы потратили, добираясь сюда, месяца четыре.
– Но я не…
– Ты должен позволить мне руководить тобой в этих делах. Обучить тебя я не могу, это верно, но, может, я сумею по крайней мере не дать тебе убить себя – и нас тоже. – если ты зарвешься. Пусть даже ты и не убьешь себя, но если Врожденный Дракон спалит себя как оплывшую свечку, кто тогда встанет против Темного?
Не дожидаясь, когда юноша вновь возобновит свои протесты, Верин направилась к Ингтару.
Шайнарец вздрогнул, когда она тронула его за руку, и безумными глазами посмотрел на Айз Седай:
– Я шагаю во Свете, – хрипло сказал он. – Я найду Рог Валир и нанесу удар по силе Шайол Гула. Найду!
– Да, конечно, так все и будет, – утешающе сказала она. Верин взяла его лицо в ладони, он неожиданно вздохнул, разом очнувшись от державших его видений. Не считая того, что перед глазами его по-прежнему стоялапелена воспоминаний.
– Ну вот, – сказала Верин. – Так лучше. Пойду посмотрю, чем помочь остальным. Мы по-прежнему можем вернуть Рог, но ровнее наша дорога не стала. Она начала обходить остальных, останавливаясь ненадолго подле каждого, а Ранд подошел к друзьям. Когда он наклонился к Мэту, тот дернулся и уставился на него, потом обеими руками вцепился Ранду в куртку.
– Ранд, я никому не говорил о… тебе. Я не предам тебя. Верь мне!
Вид у него был хуже прежнего, но Ранд подумал, что так кажется в основном потому, что Мэт испуган.
– Верю, – сказал Ранд. Что же за жизнь довелось прожить Мэту, что же сделал он? Должно быть, он кому-то рассказал, иначе не тревожился бы из-за этого так сильно. Ранд не мог таить на него зла. То был другой Мэт, не этот. Кроме того, после некоторых альтернатив, что он увидел для себя… – Я верю тебе. Как ты, Перрин?
Курчавый юноша со вздохом отнял руки от лица. На лбу и щеках, где в кожу вонзились ногти, остались алые отметины. Желтые глаза скрывали его мысли.
– На самом-то деле выбор у нас небогатый, правда, Ранд? Что бы ни случилось, что бы мы ни делали, почти всегда что-то остается неизменным. – Он протяжно вздохнул. – Где мы? Это один из тех самых миров, о которых говорили вы с Хурином?
– Это Мыс Томан, – ответил ему Ранд. – В нашем мире. Так Верин говорит. И сейчас осень. Мэт выглядел встревоженным.
– Как так?.. Нет, не хочу знать, как так вышло. Но как мы теперь станем искать Фейна и кинжал? К этому времени он может быть где угодно.
– Он тут, – заверил друга Ранд. Он надеялся, что прав. У Фейна было время нанять корабль и отплыть в любое место, куда ему вздумалось. Время, чтобы доскакать до Эмондова Луга. Или до Тар Валона. О Свет, пожалуйста, только бы ему не надоело ждать! Если он что-то плохое Эгвейн сделает или кому-нибудь в Эмондовом Лугу, я… Испепели меня Свет, но я пытался добраться вовремя!
– Городки побольше на Мысе Томан находятся к западу отсюда,
– громко, чтобы услышал весь отряд, объявила Верин. Все, за исключением Ранда и его двух друзей, уже встали на ноги; Верин подошла и возложила руки на Мэта, продолжая говорить.
– Нельзя сказать, чтобы здесь было много деревень, таких больших, чтобы называться городками. Если нам нужно отыскать какой-то след Друзей Темного, то самое лучшее место для начала поисков – к западу. Я считаю, не должны мы впустую терять дневной свет и зря тут рассиживать.
Мэт моргнул и встал – по-прежнему выглядел он больным, но двигался с проворством, – и она возложила руки на Перрина. Когда Верин потянулась к нему, Ранд попятился.
– Не глупи, – сказала она ему.
– Не нужна мне ваша помощь, – тихо произнес он. – И вообще от Айз Седай помощи мне не нужно. Губы Верин дрогнули:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119