У Селин на тарелке еще оставалась едва не половина, но она коротким жестом показала одной из девушек унести ее.
– С радостью, друг огир. – Хозяйка улыбнулась. – Немало нужно, чтобы такой, как вы, наелся. Катрин, принеси еще порцию и пошевеливайся поживей. – Девушка стрелой унеслась на кухню. Миссис Мадвен теперь улыбалась Ранду. – Милорд, был у меня человек здесь, который играл на биттерне, но он женился на девушке с фермы, и теперь, видно, его заставляют бренчать поводьями за плугом. Не могла не заметить, что из узла вашего человека торчит нечто очень похожее на футляр флейты. Раз уж моего музыканта нет, не разрешите ли вашему человеку немного развлечь нас музыкой?
Хурин обалдел.
– Он не играет, – объяснил Ранд. – Я играю. Женщина заморгала. Похоже, лорды на флейтах не играют, уж точно не в Кайриэне.
– Тогда беру обратно свою просьбу, милорд. Свет порукой, я нисколько не хотела вас обидеть, уверяю вас. Никогда бы не стала просить такого, чтоб вы самолично играли в общей зале.
Ранд колебался всего мгновение. Давно он не упражнялся в игре на флейте, с мечом и то чаще занимался, а монет в его кошеле навсегда не хватит. Когда-нибудь он избавится от этих нарядных причудливых одежд
– когда отдаст Рог Ингтару и вернет кинжал Мэту, – а флейта пригодится, чтобы опять зарабатывать себе на ужин, когда придется искать какое-нибудь убежище от Айз Седай. И убежище от себя? Что-то же там сегодня случилось! Что?
– А я не против, – сказал Ранд. – Хурин, дай-ка мне футляр. Просто вытяни его из узла.
Незачем выставлять на обозрение плащ менестреля; и без того уйма невысказанных вопросов сверкала в темных глазах миссис Мадвен.
Отделанный золотом, с серебряной насечкой, инструмент выглядел как тот, на котором не зазорно играть лорду, если лорды вообще играют на флейтах. Цапля, выжженная на ладони, игре нисколько не мешала. Бальзам Селин подействовал так превосходно, что Ранд вряд ли вспомнил бы об ожоге, не попадись тот ему на глаза. Но теперь он не шел из головы, и машинально Ранд начал наигрывать "Цаплю в Полете".
В такт мелодии Хурин качал головой, а Лойал отбивал ритм по столу толстым пальцем. Селин смотрела на Ранда, будто гадала, кто он такой. Да, миледи, я не лорд. Я – пастух и играю на флейте на постоялых дворах. Но солдаты, прекратив болтовню, слушали, и офицер закрыл деревянную крышку переплета книги, которую начал было читать. Неотрывный взор Селин высек в душе Ранда искру упрямства, и он, твердо решив для себя, всячески избегал песен, которые могли бы звучать во дворце или в поместье высокородного лорда. Он играл "Всего одно ведро воды" и "Старый двуреченский лист", "Старик Джак на дереве" и "Трубка хозяина Прикета".
Последней мелодии шестеро солдат начали подпевать хриплыми и сиплыми голосами, правда, зазвучали не те слова, которые знал Ранд.
Мы скакали к Реке ИралеллИ видели, как таиренцы пришли.
Мы стояли вдоль берега реки, А солнце тогда всходило.
Летняя равнина черна от их коней, От их знамен небеса черны, Но отстояли мы нашу землю на берегах Иралелл.
О, отстояли мы нашу землю.
Да, отстояли мы нашу землю.
Отстояли нашу землю у реки утром тем.
Не в первый раз обнаруживал Ранд, что в разных странах, порой даже в деревнях одной страны, одна и та же мелодия имеет разные названия и поют на них разные песни. Он играл солдатам, пока слова не стихли и они не стали хлопать друг друга по плечам и грубовато комментировать пение товарищей.
Когда Ранд опустил флейту, офицер встал и сделал резкий жест. Солдаты на полуслове оборвали смех, шаркнули стульями и сапогами, приложив руки к груди, поклонились офицеру – и Ранду тоже – и ушли не оглядываясь.
Офицер подошел к столу Ранда и поклонился, рука – у сердца; выбритое темя с виду было присыпано чем-то вроде белой пудры.
– Да пребудет с вами Благодать, милорд. Полагаю, этим пением они не обеспокоили вас. Они простой люд, но нисколько не хотели оскорбить ваш слух, уверяю вас. Я – Алдрин Калдеввин, милорд. Капитан на службе Его Величества, да осияет его Свет! – Его взор скользнул по мечу Ранда; у юноши было чувство, что цапель тот заметил, едва Ранд вошел в гостиницу.
– Нет, они меня не оскорбили. – Выговор офицера напомнил Ранду Морейн: каждое слово произносилось полностью и тщательно. Неужели она и в самом деле меня отпустила? Интересно, а не едет ли за мной следом? Или же поджидает меня? – Присаживайтесь, Капитан. Прошу. – Калдеввин пододвинул стул от соседнего стола. – Если не против. Капитан, не скажете ли, в последнее время вы не встречали чужестранцев? Леди, невысокая и стройная, и мужчина-боец, с голубыми глазами? Он высок и иногда меч носит за спиной.
– Я вообще не видел чужестранцев, – сказал Калдеввин, чопорно опускаясь на сиденье. – За исключением вас и вашей леди, милорд. В этих краях бывали не многие благородные. – Его взгляд дернулся, как удар хлыста, к Лойалу, и на миг офицер нахмурился; Хурина как слугу он игнорировал напрочь.
– Просто интересно знать.
– Света ради, милорд, я не хотел бы выказывать непочтительность, но могу я услышать ваше имя? Здесь бывает столь мало чужестранцев, что я не прочь знать каждого.
Ранд назвался – никакого титула он не упоминал, а офицер, по-видимому, не придал этому значения, – и, как до того хозяйке гостиницы, добавил:
– Из Двуречья, что в Андоре.
– Как я слышал, чудесный край, лорд Ранд – могу я вас так называть? – и превосходный народ, андорцы. Ни один кайриэнец никогда не носил меча мастера клинка столь молодым, как вы. Когда-то я встречал андорцев, и среди них – Капитан– Генерала Гвардии Королевы. Вот незадача, имя его запамятовал. Не затруднит вас мне напомнить?
Краем глаза Ранд увидел, как девушки-служанки начали убирать столы и подметать пол. Калдеввин, казалось, только поддерживал беседу, но последним вопросом он явно прощупывал собеседника.
– Гарет Брин.
– О, точно! Молодой для такого ответственного поста. Ранд спокойным голосом заметил:
– У Гарета Брина в волосах достаточно седины, чтобы быть вам отцом. Капитан.
– Извините, милорд Ранд. Я хотел сказать, что он добился его молодым. – Калдеввин повернулся к Селин и некоторое время лишь смотрел. Потом наконец встряхнулся, словно очнувшись от транса. – Простите, миледи, что смотрю на вас, и простите, что говорю так, но Благодать несомненно пребывает над вами. Не подскажете ли имя, которое носит столь совершенная красота?
И в тот миг, когда Селин открыла рот, одна из девушек с воплем уронила лампу, которую снимала с полки. Масло выплеснулось, и на полу занялась огненная лужица. Ранд вскочил на ноги, как и все за столом, но, прежде чем кто-то успел двинуться, появилась миссис Мадвен и вместе с девушкой своими передниками загасила пламя.
– Я же говорила тебе, Катрин, будь осторожней! – попеняла хозяйка, потрясая перед носом девушки своим теперь закопченным передником. – Ты гостиницу дотла спалишь, да и себя заодно.
Девушка, казалось, вот-вот расплачется.
– Я была осторожна, миссис, но в руку вдруг такая боль ударила.
Миссис Мадвен воздела руки:
– Всегда у тебя найдется оправдание, и тем не менее ты одна перебила тарелок больше, чем все остальные. Ах, ну ладно, будет! Прибери тут и не сожги себя ненароком. – Она повернулась к Ранду и прочим, по-прежнему стоящим вокруг стола. – Надеюсь, никто этого всерьез не воспринял. На самом-то деле девушка вовсе не хотела сжечь гостиницу. Посуде лучше не попадать к ней в руки, когда малышке вздумается замечтаться о каком-нибудь парне, но с лампой прежде она так сурово не обращалась.
– Я не против, если мне покажут мою комнату. После всего мне что-то не очень хорошо. – Селин говорила осторожным тоном, будто прислушиваясь неуверенно к своему самочувствию, но голос, как и взгляд, был тверд и холоден, как всегда. – Долгая дорога, а тут еще этот огонь.
Хозяйка гостиницы засуетилась и заклохтала точно наседка.
– Конечно, конечно, миледи. У меня найдется прекрасная комната для вас и вашего лорда. Может, послать за Матушкой Каредвайн? У нее легкая рука и травы успокаивающие есть.
Голос Селин стал резче.
– Нет. И мне нужна комната для меня одной. Миссис Мадвен бросила взгляд на Ранда, но в следующую секунду поклонилась и заботливо повела Селин к лестнице.
– Как вам будет угодно, миледи. Лидан, будь хорошей девочкой и быстренько принеси вещи леди. – Одна из служанок подбежала к Хурину и забрала седельные сумки Селин, и женщины исчезли наверху лестницы. Селин, одеревенев спиной, шла молча.
Калдеввин смотрел им вслед, потом, когда они скрылись с глаз, вновь встряхнулся. Он подождал, пока усядется Ранд, и только тогда придвинул к столу свой стул и сел сам.
– Простите меня, милорд Ранд, что я любовался вашей леди, но в ней вам действительно ниспослана Благодать. Простите, я не хотел никого обидеть.
– Ни в коей мере, – откликнулся Ранд. Он терялся в догадках: каждый– ли мужчина, когда он смотрит на Селин, испытывает чувства, сходные с его чувствами?
– Капитан, когда я подъезжал к деревне, то заметил огромную сферу. Как показалось, хрустальную. Что это такое? Взгляд кайриэнца стал жестче.
– Это часть статуи, милорд Ранд, – медленно произнес он. Его взор метнулся к Лойалу; на мгновение показалось, что он задумался над чем-то совершенно для него новым.
– Статуи? Я разглядел руку и еще лицо. Должно быть, она громадна.
– Так и есть, милорд Ранд. И к тому же древняя. Мне говорили, из Эпохи Легенд.
Ранд ощутил холодок. Эпоха Легенд, когда Единую Силу использовали повсюду, если можно полагаться на те предания. Что же там произошло? Я же знаю, что-то там было.
– Эпоха Легенд, – произнес Лойал. – Да, скорей всего, именно так. С тех пор никто не свершал столь огромной работы. Немалых трудов стоило откопать ее. Капитан.
Хурин сидел безмолвно, словно он не только не слушал, а его вообще тут не было.
Калдеввин неохотно кивнул:
– За раскопом у меня в лагере пять сотен рабочих, и даже так мы ее расчистим не раньше конца лета. Эти люди – народ из Слободы. Заставить их копать – полдела, а вторая половина – удержать их подальше от деревни. Слободские не прочь выпить да побуянить, вы понимаете, а местный люд ведет тихую жизнь. – По тону капитана было нетрудно догадаться, что его симпатии – на стороне жителей деревни.
Ранд кивнул. Слободские, кем бы они ни были, его не интересовали.
– А что вы с ней будете делать? – Капитан замялся, но Ранд просто смотрел на него, пока тот не ответил:
– Галдриан самолично приказал доставить ее в столицу. Лойал моргнул:
– Совсем немалая работа предстоит. Не понимаю, как нечто столь громадное можно перевезти так далеко.
– Приказ Его Величества, – резко отозвался Калдеввин. – Ее установят у города, как памятник величию Кайриэна и Дома Райатин. Не одним огир известно, как двигать камни. – Лойал смутился, а Капитан явно взял себя в руки. – Прошу прощения, друг огир. Я сказал второпях и был неучтив. – Голос у него и сейчас звучал отчасти резко. – Надолго вы в Тремонсин, милорд Ранд?
– Утром мы уедем, – ответил Ранд. – Мы направляемся в Кайриэн.
– Так сложилось, что завтра я отправляю часть своих людей в город. Я должен их сменять; они устают и тупеют, чрезмерно долго разглядывая людей, машущих кирками и лопатами. Вы не возражаете, если завтра они поедут вместе с вами? – Калдеввин задал вопрос, но так, словно положительный ответ на него был предопределен. На лестнице появилась миссис Мадвен, и он встал. – С вашего позволения, милорд Ранд. Утром я должен рано подняться. Значит, до утра. Да пребудет с вами Благодать.
Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:
– Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и вашего человека, и для вас, друг огир. – Она помолчала, изучая взглядом Ранда. – Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь… ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете, что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет – какая разница! Ранд прочистил горло и понадеялся, что не покраснел до ушей. Свет, да Эгвейн убила бы меня, если б узнала, что я только помыслил об этом. А Селин наверняка убьет меня, если я так поступлю. Или не убьет? От таких мыслей запылали щеки.
– Я… спасибо за совет, миссис Мадвен. Комнаты… – Ранд изо всех сил старался не смотреть на укрытый одеялом ларец у стула Лойала. Они не осмелятся оставить его без присмотра, и его нужно будет кому-то сторожить. – Мы втроем будем спать в одной комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– С радостью, друг огир. – Хозяйка улыбнулась. – Немало нужно, чтобы такой, как вы, наелся. Катрин, принеси еще порцию и пошевеливайся поживей. – Девушка стрелой унеслась на кухню. Миссис Мадвен теперь улыбалась Ранду. – Милорд, был у меня человек здесь, который играл на биттерне, но он женился на девушке с фермы, и теперь, видно, его заставляют бренчать поводьями за плугом. Не могла не заметить, что из узла вашего человека торчит нечто очень похожее на футляр флейты. Раз уж моего музыканта нет, не разрешите ли вашему человеку немного развлечь нас музыкой?
Хурин обалдел.
– Он не играет, – объяснил Ранд. – Я играю. Женщина заморгала. Похоже, лорды на флейтах не играют, уж точно не в Кайриэне.
– Тогда беру обратно свою просьбу, милорд. Свет порукой, я нисколько не хотела вас обидеть, уверяю вас. Никогда бы не стала просить такого, чтоб вы самолично играли в общей зале.
Ранд колебался всего мгновение. Давно он не упражнялся в игре на флейте, с мечом и то чаще занимался, а монет в его кошеле навсегда не хватит. Когда-нибудь он избавится от этих нарядных причудливых одежд
– когда отдаст Рог Ингтару и вернет кинжал Мэту, – а флейта пригодится, чтобы опять зарабатывать себе на ужин, когда придется искать какое-нибудь убежище от Айз Седай. И убежище от себя? Что-то же там сегодня случилось! Что?
– А я не против, – сказал Ранд. – Хурин, дай-ка мне футляр. Просто вытяни его из узла.
Незачем выставлять на обозрение плащ менестреля; и без того уйма невысказанных вопросов сверкала в темных глазах миссис Мадвен.
Отделанный золотом, с серебряной насечкой, инструмент выглядел как тот, на котором не зазорно играть лорду, если лорды вообще играют на флейтах. Цапля, выжженная на ладони, игре нисколько не мешала. Бальзам Селин подействовал так превосходно, что Ранд вряд ли вспомнил бы об ожоге, не попадись тот ему на глаза. Но теперь он не шел из головы, и машинально Ранд начал наигрывать "Цаплю в Полете".
В такт мелодии Хурин качал головой, а Лойал отбивал ритм по столу толстым пальцем. Селин смотрела на Ранда, будто гадала, кто он такой. Да, миледи, я не лорд. Я – пастух и играю на флейте на постоялых дворах. Но солдаты, прекратив болтовню, слушали, и офицер закрыл деревянную крышку переплета книги, которую начал было читать. Неотрывный взор Селин высек в душе Ранда искру упрямства, и он, твердо решив для себя, всячески избегал песен, которые могли бы звучать во дворце или в поместье высокородного лорда. Он играл "Всего одно ведро воды" и "Старый двуреченский лист", "Старик Джак на дереве" и "Трубка хозяина Прикета".
Последней мелодии шестеро солдат начали подпевать хриплыми и сиплыми голосами, правда, зазвучали не те слова, которые знал Ранд.
Мы скакали к Реке ИралеллИ видели, как таиренцы пришли.
Мы стояли вдоль берега реки, А солнце тогда всходило.
Летняя равнина черна от их коней, От их знамен небеса черны, Но отстояли мы нашу землю на берегах Иралелл.
О, отстояли мы нашу землю.
Да, отстояли мы нашу землю.
Отстояли нашу землю у реки утром тем.
Не в первый раз обнаруживал Ранд, что в разных странах, порой даже в деревнях одной страны, одна и та же мелодия имеет разные названия и поют на них разные песни. Он играл солдатам, пока слова не стихли и они не стали хлопать друг друга по плечам и грубовато комментировать пение товарищей.
Когда Ранд опустил флейту, офицер встал и сделал резкий жест. Солдаты на полуслове оборвали смех, шаркнули стульями и сапогами, приложив руки к груди, поклонились офицеру – и Ранду тоже – и ушли не оглядываясь.
Офицер подошел к столу Ранда и поклонился, рука – у сердца; выбритое темя с виду было присыпано чем-то вроде белой пудры.
– Да пребудет с вами Благодать, милорд. Полагаю, этим пением они не обеспокоили вас. Они простой люд, но нисколько не хотели оскорбить ваш слух, уверяю вас. Я – Алдрин Калдеввин, милорд. Капитан на службе Его Величества, да осияет его Свет! – Его взор скользнул по мечу Ранда; у юноши было чувство, что цапель тот заметил, едва Ранд вошел в гостиницу.
– Нет, они меня не оскорбили. – Выговор офицера напомнил Ранду Морейн: каждое слово произносилось полностью и тщательно. Неужели она и в самом деле меня отпустила? Интересно, а не едет ли за мной следом? Или же поджидает меня? – Присаживайтесь, Капитан. Прошу. – Калдеввин пододвинул стул от соседнего стола. – Если не против. Капитан, не скажете ли, в последнее время вы не встречали чужестранцев? Леди, невысокая и стройная, и мужчина-боец, с голубыми глазами? Он высок и иногда меч носит за спиной.
– Я вообще не видел чужестранцев, – сказал Калдеввин, чопорно опускаясь на сиденье. – За исключением вас и вашей леди, милорд. В этих краях бывали не многие благородные. – Его взгляд дернулся, как удар хлыста, к Лойалу, и на миг офицер нахмурился; Хурина как слугу он игнорировал напрочь.
– Просто интересно знать.
– Света ради, милорд, я не хотел бы выказывать непочтительность, но могу я услышать ваше имя? Здесь бывает столь мало чужестранцев, что я не прочь знать каждого.
Ранд назвался – никакого титула он не упоминал, а офицер, по-видимому, не придал этому значения, – и, как до того хозяйке гостиницы, добавил:
– Из Двуречья, что в Андоре.
– Как я слышал, чудесный край, лорд Ранд – могу я вас так называть? – и превосходный народ, андорцы. Ни один кайриэнец никогда не носил меча мастера клинка столь молодым, как вы. Когда-то я встречал андорцев, и среди них – Капитан– Генерала Гвардии Королевы. Вот незадача, имя его запамятовал. Не затруднит вас мне напомнить?
Краем глаза Ранд увидел, как девушки-служанки начали убирать столы и подметать пол. Калдеввин, казалось, только поддерживал беседу, но последним вопросом он явно прощупывал собеседника.
– Гарет Брин.
– О, точно! Молодой для такого ответственного поста. Ранд спокойным голосом заметил:
– У Гарета Брина в волосах достаточно седины, чтобы быть вам отцом. Капитан.
– Извините, милорд Ранд. Я хотел сказать, что он добился его молодым. – Калдеввин повернулся к Селин и некоторое время лишь смотрел. Потом наконец встряхнулся, словно очнувшись от транса. – Простите, миледи, что смотрю на вас, и простите, что говорю так, но Благодать несомненно пребывает над вами. Не подскажете ли имя, которое носит столь совершенная красота?
И в тот миг, когда Селин открыла рот, одна из девушек с воплем уронила лампу, которую снимала с полки. Масло выплеснулось, и на полу занялась огненная лужица. Ранд вскочил на ноги, как и все за столом, но, прежде чем кто-то успел двинуться, появилась миссис Мадвен и вместе с девушкой своими передниками загасила пламя.
– Я же говорила тебе, Катрин, будь осторожней! – попеняла хозяйка, потрясая перед носом девушки своим теперь закопченным передником. – Ты гостиницу дотла спалишь, да и себя заодно.
Девушка, казалось, вот-вот расплачется.
– Я была осторожна, миссис, но в руку вдруг такая боль ударила.
Миссис Мадвен воздела руки:
– Всегда у тебя найдется оправдание, и тем не менее ты одна перебила тарелок больше, чем все остальные. Ах, ну ладно, будет! Прибери тут и не сожги себя ненароком. – Она повернулась к Ранду и прочим, по-прежнему стоящим вокруг стола. – Надеюсь, никто этого всерьез не воспринял. На самом-то деле девушка вовсе не хотела сжечь гостиницу. Посуде лучше не попадать к ней в руки, когда малышке вздумается замечтаться о каком-нибудь парне, но с лампой прежде она так сурово не обращалась.
– Я не против, если мне покажут мою комнату. После всего мне что-то не очень хорошо. – Селин говорила осторожным тоном, будто прислушиваясь неуверенно к своему самочувствию, но голос, как и взгляд, был тверд и холоден, как всегда. – Долгая дорога, а тут еще этот огонь.
Хозяйка гостиницы засуетилась и заклохтала точно наседка.
– Конечно, конечно, миледи. У меня найдется прекрасная комната для вас и вашего лорда. Может, послать за Матушкой Каредвайн? У нее легкая рука и травы успокаивающие есть.
Голос Селин стал резче.
– Нет. И мне нужна комната для меня одной. Миссис Мадвен бросила взгляд на Ранда, но в следующую секунду поклонилась и заботливо повела Селин к лестнице.
– Как вам будет угодно, миледи. Лидан, будь хорошей девочкой и быстренько принеси вещи леди. – Одна из служанок подбежала к Хурину и забрала седельные сумки Селин, и женщины исчезли наверху лестницы. Селин, одеревенев спиной, шла молча.
Калдеввин смотрел им вслед, потом, когда они скрылись с глаз, вновь встряхнулся. Он подождал, пока усядется Ранд, и только тогда придвинул к столу свой стул и сел сам.
– Простите меня, милорд Ранд, что я любовался вашей леди, но в ней вам действительно ниспослана Благодать. Простите, я не хотел никого обидеть.
– Ни в коей мере, – откликнулся Ранд. Он терялся в догадках: каждый– ли мужчина, когда он смотрит на Селин, испытывает чувства, сходные с его чувствами?
– Капитан, когда я подъезжал к деревне, то заметил огромную сферу. Как показалось, хрустальную. Что это такое? Взгляд кайриэнца стал жестче.
– Это часть статуи, милорд Ранд, – медленно произнес он. Его взор метнулся к Лойалу; на мгновение показалось, что он задумался над чем-то совершенно для него новым.
– Статуи? Я разглядел руку и еще лицо. Должно быть, она громадна.
– Так и есть, милорд Ранд. И к тому же древняя. Мне говорили, из Эпохи Легенд.
Ранд ощутил холодок. Эпоха Легенд, когда Единую Силу использовали повсюду, если можно полагаться на те предания. Что же там произошло? Я же знаю, что-то там было.
– Эпоха Легенд, – произнес Лойал. – Да, скорей всего, именно так. С тех пор никто не свершал столь огромной работы. Немалых трудов стоило откопать ее. Капитан.
Хурин сидел безмолвно, словно он не только не слушал, а его вообще тут не было.
Калдеввин неохотно кивнул:
– За раскопом у меня в лагере пять сотен рабочих, и даже так мы ее расчистим не раньше конца лета. Эти люди – народ из Слободы. Заставить их копать – полдела, а вторая половина – удержать их подальше от деревни. Слободские не прочь выпить да побуянить, вы понимаете, а местный люд ведет тихую жизнь. – По тону капитана было нетрудно догадаться, что его симпатии – на стороне жителей деревни.
Ранд кивнул. Слободские, кем бы они ни были, его не интересовали.
– А что вы с ней будете делать? – Капитан замялся, но Ранд просто смотрел на него, пока тот не ответил:
– Галдриан самолично приказал доставить ее в столицу. Лойал моргнул:
– Совсем немалая работа предстоит. Не понимаю, как нечто столь громадное можно перевезти так далеко.
– Приказ Его Величества, – резко отозвался Калдеввин. – Ее установят у города, как памятник величию Кайриэна и Дома Райатин. Не одним огир известно, как двигать камни. – Лойал смутился, а Капитан явно взял себя в руки. – Прошу прощения, друг огир. Я сказал второпях и был неучтив. – Голос у него и сейчас звучал отчасти резко. – Надолго вы в Тремонсин, милорд Ранд?
– Утром мы уедем, – ответил Ранд. – Мы направляемся в Кайриэн.
– Так сложилось, что завтра я отправляю часть своих людей в город. Я должен их сменять; они устают и тупеют, чрезмерно долго разглядывая людей, машущих кирками и лопатами. Вы не возражаете, если завтра они поедут вместе с вами? – Калдеввин задал вопрос, но так, словно положительный ответ на него был предопределен. На лестнице появилась миссис Мадвен, и он встал. – С вашего позволения, милорд Ранд. Утром я должен рано подняться. Значит, до утра. Да пребудет с вами Благодать.
Капитан поклонился Ранду, кивнул Лойалу и ушел. Когда за кайриэнцем затворилась дверь, хозяйка подошла к столу:
– Милорд, я устроила вашу леди. И приготовила хорошие комнаты для вас, и вашего человека, и для вас, друг огир. – Она помолчала, изучая взглядом Ранда. – Простите, милорд, если преступаю границы дозволенного, но думаю, я могу говорить прямо и свободно с лордом, позволяющим своему человеку высказываться без спросу. Если я ошибусь… ну, оскорбить я не хотела. Все двадцать три года мы с Барином Мадвеном, так сказать, друг с другом спорили, когда не целовались. Так что кое-какой опыт я имею. Вот сейчас вы думаете, что ваша леди видеть вас больше в жизни не хочет, а я вот думаю, что если попозже вы к ней в дверь постучитесь, то она вас непременно впустит. Улыбнитесь и скажите, что во всем ваша вина, а так оно или нет – какая разница! Ранд прочистил горло и понадеялся, что не покраснел до ушей. Свет, да Эгвейн убила бы меня, если б узнала, что я только помыслил об этом. А Селин наверняка убьет меня, если я так поступлю. Или не убьет? От таких мыслей запылали щеки.
– Я… спасибо за совет, миссис Мадвен. Комнаты… – Ранд изо всех сил старался не смотреть на укрытый одеялом ларец у стула Лойала. Они не осмелятся оставить его без присмотра, и его нужно будет кому-то сторожить. – Мы втроем будем спать в одной комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119