Туман на секунду расступился, и Линден, увидев впереди вершину острова, убедилась, что способность ориентироваться в любых условиях Первую не подвела.
Вдруг ни с того ни сего Красавчик, хрипя и сипя, словно туман до отказа наполнил его исковерканные лёгкие, начал благодарить Хоннинскрю и Мечтателя за их замечательную греблю, Вейна — за его непроницаемую таинственность, а затем перешёл к долгому повествованию обо всех туманах, которые когда-либо встречались на его пути во время долгих странствий. Линден поняла, что ему было не важно, о чём говорить, главное — помочь всей компании сохранить спокойствие в этом странном тумане. Но голос его звучал глухо, и каждое слово порождало странное эхо, словно лодка невзначай заплыла в пещеру. От его разглагольствований всем стало ещё больше не по себе, и Первая что-то прошипела. Красавчик замолчал на полуслове.
В тишине, которую нарушали лишь мерные всплески весел, лодка скользила к острову.
Линден показалось, что здесь, в тумане, время течёт как во сне — несоразмерно реальным меркам. Слабое свечение уже начало оказывать на неё гипнотическое воздействие. Мельчайшие частицы светящегося тумана, собираясь в крупные капли, стекали по лицу Ковенанта и усыпали его тунику мерцающими жемчужинами. Да и сама Линден была с ног до головы украшена эфемерными драгоценностями. Волосы её намокли и тёмными прядями обрамляли бледное лицо.
Когда в тумане вновь на секунду образовалась брешь, оказалось, что остров находится на том же расстоянии, что и прежде.
Хоннинскрю и Мечтатель вновь перестали грести, но Линден видела впереди их сгорбленные усилием спины и слышала тяжёлое дыхание. Только сейчас она поняла, сколько времени уже прошло. Похоже, что они, словно в трансе, пытались доплыть до острова в течение нескольких часов. Прошла как минимум уже половина ночи. Линден попыталась стряхнуть овладевшее её телом оцепенение и снять с лица влажную маску тумана. Вновь дымка рассеялась, и на сей раз она увидела остров отчётливо
Баркас не приблизился к нему ни на шаг.
— Чёрт побери! — воскликнул Ковенант.
— Я совсем запутался, — сдавленно признался Красавчик. — Эта атмосфера… — И, окончательно растерявшись, замолчал.
Финдейл стоял на носу баркаса и разглядывал остров. Его одежда и волосы были абсолютно сухими — на него туман не оказывал никакого воздействия. Руки он скрестил на груди с таким непримиримым видом, словно вся сила морей была сосредоточена в его локтях. Его глаза буравили туман, словно одной силой воли он мог проникнуть в непроницаемое.
— Финдейл, — обратилась к нему Линден, — ради Бога, скажи, что ты делаешь?
Но в ту же секунду на баркасе началась суматоха.
Бринн попытался вскочить, но Мечтатель, ухватив его за руку, заставил сесть на место. В результате оба свалились на дно лодки. Несколько секунд Хоннинскрю пытался грести, но затем бросил весла, чтобы поймать беспомощно болтавшиеся весла брата. Но тут же ему на помощь подоспел Красавчик. Пока он занимался вёслами, капитан попытался разнять боровшихся Мечтателя и харучая.
Кайл тоже не остался в стороне и попытался принять участие в схватке. Но Первая, вскочив на ноги, удержала его. А в следующую секунду в её правой руке сверкнул палаш.
— Хватит!
Хоннинскрю снова взялся за вёсла, а Мечтатель утихомирился. Острие клинка повисло в опасной близости от горла Бринна.
Кайл отчаянно бился в железном объятии Первой, пытаясь прийти на помощь другу.
— А теперь, — холодно заявила Великанша, — объясните мне, что на вас вдруг нашло.
Бринн почему-то смутился и пролепетал:
— Если юр-Лорд позволит мне говорить с тобой… Мечтатель яростно затряс головой, то ли отрицая, то ли пытаясь стряхнуть с себя видения.
Ковенант хотел ответить, но Линден перебила его:
— Минуточку.
Она задыхалась в этом тумане. С трудом перешагивая скамейки, она приблизилась к Мечтателю, скорчившемуся на дне баркаса. Его глаза устремились к ней с немой мольбой.
— Ты что-то видел, — констатировала она. — Ты понимаешь, что здесь происходит.
Его лицо светилось от покрывавших его капелек тумана. Шрам ослепительно сверкал, словно молил о помощи.
— Ты не хотел, чтобы Бринн переговорил с Ковенантом. Мечтатель прикрыл веки. Она ошиблась. Тогда Линден предприняла ещё одну попытку:
— Ты не хотел, чтобы Бринн сделал то, что намеревался. И ты не хотел, чтобы харучай убедил Ковенанта в необходимости этого.
Немой Великан тут же согласно закивал. Вдохновлённая интуитивными предчувствиями и странной трансцендентной логикой Мечтателя, она продолжила:
— Если бы Бринн сделал то, что намеревался, то на нас обрушилось бы то, что ты видел в своих видениях. И это было бы ужасно. И мы не сумели бы остановить это.
Внезапно у неё перехватило горло, и она поняла, что у них есть только один-единственный шанс сохранить свои жизни.
Невольно повысив голос, Линден обратилась к Ковенанту, уже шагнувшему к носу лодки:
— Не позволяй Бринну выполнить задуманное! — Её голос дрожал от напряжения. — Обстоятельства против нас…
Но Ковенант смотрел не на неё, а на Бринна. И в его взгляде читалось столь знакомое сумасшествие, что Линден рванулась, чтобы оказаться между ними.
Харучай ухватился за лезвие, приставленное к его горлу, и, несмотря на огромную силу Великанши, попытался отвести клинок в сторону. По его запястью зазмеилась струйка крови. Но он словно не обращал на это внимания. Если Первая не дрогнет и не отведёт клинок, то через несколько секунд он отрежет себе пальцы.
— Бринн! — отчаянно воззвала к харучаю Линден. Но тот словно не слышал её.
Первая, ругаясь одними губами, отвела клинок в сторону.
— Да ты рехнулся, — хрипло пробормотала она. — Но я не стану помогать тебе помереть, если ты так уж этого захотел вдруг.
Не глядя на неё, освобождённый Бринн рванулся к Ковенанту. Он совершенно не обращал внимания на рану на ладони. Он лишь сжал руку в кулак, и со стороны казалось, что он хочет ударить Неверящего.
Но, оказавшись совсем рядом со своим господином, харучай остановился и произнёс:
— Юр-Лорд, ты должен меня выслушать.
Ковенант устремил на Бринна долгий взгляд и неуверенно кивнул, будто решимость харучая лишила его сил. Туман сгущался, словно пытался напомнить, что дороги дальше нет.
— У харучаев есть легенда, — бесстрастно промолвил Бринн, — дошедшая до нас из незапамятных веков. Она относится к тем временам, когда харучаи ничего не знали о Лорде Кевине и ещё не произносили великой клятвы. В ней говорится о некоем человеке, который стоит в конце времён, на краю Земли, и держит в руках нити судеб харучаев. Человек, которого мы называли Кенаустином Судьбоносным. В своём мастерстве и величии он вознёсся выше пиков самых высоких наших гор. Только сверяясь по его неизмеримым достоинствам, мы можем судить, одержали ли мы победу или понесли поражение. Легенды гласят, что однажды кто-то из нас приблизится к ак-хару и познает меру его добродетели. Потому-то харучаи и находятся в вечном поиске. В сердце каждого из нас сквозит надежда, что именно он окажется избранным и постигнет меру вещей. Но путь, ведущий к ак-хару Кенаустину Судьбоносному, нам неведом. По легенде, этот путь нельзя узнать заранее, его можно лишь постичь по прошествии. И приведёт он нас вовсе не к тому, к чему мы стремились. — Голос Бринна, столь ровный поначалу, затрепетал, словно его хозяин не был уверен в том, что говорит. — Я один из ищущих. Потому-то я и бросился очертя голову в то, что ты предложил мне. Юр-Лорд, мы отреклись от самих себя ради службы тебе. Но теперь я больше не твой слуга. Хоть ты и носишь кольцо. Твоя сила противостоит моим стремлениям. Ведь если ты возьмёшь всю тяжесть предназначения только на свои плечи, то нам, харучаям — всем харучаям, — это будет заказано навеки. Я прошу тебя, я умоляю разделить её со мною. Я ничего не понимаю в смутных видениях Троса-Морского Мечтателя, но отчётливо вижу, что мы должны вместе достичь нашей цели. Если я ошибаюсь, то плоды моей ошибки падут на тебя. Но если я прав… — Он запнулся, не в силах выразить всю полноту своих чувств. — Юр-Лорд, молю тебя, — воздел он к небу кровоточащий кулак, — не останавливай нас на пути к самим себе!
Линден ничего не поняла из его путаной речи. Ей показалось, что всё, о чём он говорит, наполнено смыслом не больше, чем ночной кошмар. Лишь Мечтатель и Финдейл согласно кивнули, словно им всё было понятно. Немой Великан закрыл лицо руками, будто не в силах был вынести то, что услышал. А элохим страдальчески молчал, словно знал ответы на все вопросы, но не испытывал ни малейшего желания произнести их вслух.
Ковенант провёл по лицу рукою, стирая светящиеся капельки. Его губы заплясали в попытке сказать что-то. Но только с третьего раза он наконец исторг из себя звук:
— Да о чём ты, чёрт возьми, толкуешь?!
Бринн не ответил. Он лишь простёр окровавленную руку в сторону острова.
Его жест был столь страстным, что приковал к себе внимание всех, кто находился в лодке.
Очередное окно в тумане вдруг открыло им в осязаемой близости острый край скалы острова. В этой странной светящейся дымке все расстояния казались неопределимыми. Однако край скалы надвигался, твёрдый, реальный, как бы ни казалось мистически зыбким все вокруг. В конце концов, эта скала могла быть вовсе не частью острова, а лишь одним из рифов. А может, она была лишь частью морока, навеянного туманом.
На её вершине восседал в позе лотоса человек в изодранной рясе.
Склонённая голова свидетельствовала о глубоком погружении в медитацию. Однако глаза его были широко открыты, а зрачки закатились, открывая перламутровые белки. Слабый ветерок шевелил его волосы, и на измождённых щеках залегли глубокие тени. Его кожа была испещрена морщинами, и он казался слабым и зависимым от внешнего мира. И в то же время Линден ощутила идущую от него волну незыблемой силы.
— Да, — выдохнул Финдейл, словно не думая о том, что хоть кто-нибудь его услышит. — Хранитель Первого Дерева. Мы должны пройти мимо него.
Ковенант воззрился на Обречённого. Но элохим не ответил на его взгляд. Тогда Неверящий с содроганием обратил взгляд на Бринна. В тумане лицо его приобрело странный синюшный оттенок.
— Так вот чего ты хотел? — хрипло прокаркал он. — Сразиться со стражем Дерева? Одолеть его?
Тщательно подбирая слова, Бринн ответил:
— Элохим сказал, что мы должны миновать его, прежде чем достигнем Первого Дерева. Я понял, что он и есть ак-хару, Кенаустин Судьбоносный. И если я последую за ним, то мы оба обретём служение.
— А если ты неправильно понял? — бросил Ковенант в бесстрастное лицо Бринна. — Вы опять разуверитесь в себе? Как ты думаешь, долго вы сможете тогда продержаться, харучаи, а?
Но смутить Бринна было невозможно:
— Скоро я узнаю правду. И любой, кто избегает её, кто боится её, — лишь жалкий трус.
Ковенант вздрогнул и бросил молящий о помощи взгляд на Линден.
Она прекрасно поняла бушующие в его груди чувства. И испугалась, что он обрушит бушующую в нём силу на стража Дерева. Ведь Ковенант никогда в жизни не задумывался о том, где находятся его друзья в ту минуту, когда он испуган и жаждет действия. Но его страх преобладал над отвагой. Ему вовсе не хотелось зависеть от проницательного взгляда Мечтателя. А немой Великан все прятал лицо в ладонях, словно не желал перейти границы недозволенного.
Линден вдруг ощутила, как в ней начинают возрождаться старые противоречия. Инстинктивно она доверяла Мечтателю, но та нужда, что принудила Бринна оттолкнуть клинок Первой, потихоньку забирала власть над ней. Линден вдруг осознала всю глубину одиночества харучаев, и ей захотелось помириться с ними. В то же время ей трудно было забыть яростные попытки Мечтателя обрести её понимание.
Она вдруг осознала, что Первая и Красавчик встали со своих мест и теперь в упор смотрят на неё. Хоннинскрю впился пальцами в плечи брата. Великаны изучали её. И Ковенант не отрываясь смотрел на неё. Один лишь Бринн не искал её взгляда: всё его внимание было приковано к Неверящему.
Не в состоянии ответить прямо «да» или «нет», она попыталась найти средний путь.
— Мы плывём уже почти половину ночи, — её слова были обращены в основном к Бринну, — но до сих пор не достигли берега. Так как же вы собираетесь добраться до того человека, чтобы сразиться с ним?
Последний вопрос прозвучал воплем в её устах, но Бринн воспринял его как разрешение. И, прежде чем кто-либо успел его остановить, нырнул в клубящийся на носу лодки туман.
Светящаяся дымка поглотила его. Линден услышала слабый всплеск в тот момент, когда он входил в воду. Но проследить его путь была не в состоянии — харучаи оказался вне досягаемости её видения. А плыл он совершенно бесшумно.
— Чёрт бы вас всех побрал! — взорвался Ковенант. Его восклицание отозвалось тусклым эхо в каверне тумана. — У нас нет права на ошибку!
Целое мгновение никто не отзывался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86