Но ведь у них будет время, много
времени! Она в подходящий момент расскажет ему о своей любви, и она
была твердо уверена, что он ответит ей взаимностью. Это будет чудесно.
Это уже сейчас чудесно для нее, а тогда это будет чудесно и для него
тоже.
Они последовали за Гертой через долину лопоухих и прошли
дальше, в долину Змей. Здесь было несколько змеев, которые в ярком
утреннем солнечном свете сбрасывали свою шкуру. Они забирались все
выше, в сторону более высоких холмов, а затем в горы.
Здесь Герта остановилась. Она погладила рыло змея своим
цветком, разговаривая с ним, говоря ему, какой он красивый и могучий
предок. Затем она сказала:
- Возвращайся, предок. Возвращайся, живи, радуйся жизни.
Лонни заметила, что Герта скрылась из поля зрения змея.
Возвращается обратно домой, решила она. А их двоих оставила внутри
змея, как и должно было быть.
Свет, поступающий из глаза, вдруг померк, и все показалось
черным. Змей прокладывал себе туннель в скале, его зубы крошили
камни, он все глубже вбуравливался в недра горы.
- О, Кайан! - закричала Лонни.- Разве это не восхитительно!
- Нет, не восхитительно.- Казалось, он не очень был ей рад.
Придется обуздывать свой энтузиазм, пока он всего не поймет.
- Мы теперь вместе! - продолжила она, хотя и понимала, что ей
лучше подождать, пока он не приспособится к своему новому
положению. Но в астральной форме у нее не было того контроля над
чувствами, который был в физическом, настоящем теле. Она часто
выражала свои мысли и чувства, не подумав.- Мы вместе, иЄ
Она начала ощущать вкус того, что сейчас пробовал змей: пряный
сочный привкус того, что ее - нет, его - инстинкты определяли как
серебро. Змей растворял металлическую руду, переваривая ее с помощью
своей кислоты. И она и Кайан тоже могли попробовать ее на вкус.
- О, Кайан, оЄ
- Это не продлится долго,- сказал Кайан. Он видел все в мрачном
свете; она ощущала темную ауру его настроения.- Даже это огромное
тело может продержаться не так долго.
Позади, в теле змея пищеварительные процессы были в полном
разгаре, наружу вылетали струи отходов. Они убили это существо, а
теперь возвратили его обратно к жизни, их души заменили тот дух,
который он потерял. Эта мысль раньше могла бы привести ее в ужас, но
теперь она стала частью новой жизни змея, и все это было вполне
естественно и даже великолепно.
К тому же Лонни получала наслаждение от вкуса серебра. Ей
нравилось то трепетное ощущение, которое возникало, когда змей
проскальзывал, касаясь своей чешуей стенок образующегося туннеля, его
могучее тело извивалось, ей нравилось даже выбрасывание отходов. Она
знала, что Кайану это не по душе. Все ли мужчины были так
безразличны, или это только он был таким? И все же, она любила его,
как и тогда, когда он пришел к ней на помощь. Теперь она лучше знала
его, но ее чувства не изменились. Когда-нибудь, когда придет время, он
все поймет и разделит с ней ее чувства.
- Боги, как же я ненавижу этот вкус!
Лонни незримо вздохнула. Временами находиться вместе с
Кайаном было не такой большой радостью, как она представляла себе.
Она слышала, что те, кто образуют супружеские пары, в очень скором
времени обнаруживают друг в друге такие вещи, которые им не нравятся.
Она не верила этому, но сейчас начинала думать, что это так и есть.
Однако все же это было лучше, чем позволить ему оставить ее и уйти в
свой другой мир.
Но если предположить, невольно подумала она, что каким-то
образом он бросит ее здесь? Одну в змее, целиком отрезанную от всего
мира, с каждым днем все больше и больше превращающуюся в змея? Она
пришла сюда для того, чтобы вечно быть вместе с ним; без него это
может быть будет совсем не забавно. Лонни задрожала, и ей показалось,
что ее дрожь прошла по всему телу, в котором они находились.
Не обращая на это внимания, змей продолжал прорывать туннель
в темноте. Казалось, что хотя их души могли придать ему силы для
исцеления, он не знал об их существовании. Это было животное, хотя и
такое крупное и удивительное.
Хито вошел в палатку и посмотрел на их тела без всякого
удивления. Девушка приняла эти ягоды, как он и боялся, и теперь они
оба были мертвы. Если только, конечно, с помощью каких-нибудь
средств, о которых он ничего не знал, они снова смогут проснуться и
жить.
Мимо него с жужжанием пролетела муха. Он прихлопнул ее
ладонью. Он потрогал их лица: холодные.
Как долго должен он ждать? Если тело не живое, оно подвергается
разложению. Они начнут вонять и портиться, и тогда их придется
похоронить. Но до этого времени он подождет.
Вздохнув, Хито уселся рядом с телами и приготовился ждать.
Глава 10
ЗАХВАЧЕНЫ
Джон удалось сбить птицу гука с помощью того камня,
приносящего счастье, но она притворялась, что это было только ее
собственное искусство, как и тогда, когда ей удалось спасти своего брата
и короля от злого волшебника. Лестер, восхищенно покачав головой,
переправился через реку и привез большую птицу обратно. Мор стоял,
поглаживая подбородок и попеременно подергивая себя за
сохранившуюся половинку уха и за целое ухо, повторяя снова и снова: "Я
не верю в это! Никто не может так ловко обращаться с пращой! Никто!
Особенно девушка!" Теперь, когда они сидели у костра, птица на вертеле
покрывалась соблазнительной корочкой, и все внимательно наблюдали,
как Хелн, неожиданно оказавшаяся большим знатоком кулинарного
искусства, переворачивает ее, время от времени оставляя ее в покое,
чтобы сохранить аромат.
Мор был первым со своим большим ножом, который носил с
собой еще на войне. Отрезал большой кусок хлеба, который им принес
Йокс и, втянув аромат дичи своим огромным носом, попытался откусить
большой кусок от своей порции, но обжег язык. Он отложил на время
свою трапезу и достал бутылку малинояблочного вина, которое
припрятал от Сент-Хеленса. Мор сделал глоток, состроил гримасу, затем
передал бутылку своему сыну. Лестер последовал его примеру, правда
предварительно откусив немного от своей порции. Джон отрезала еще
два больших ломтя хлеба от буханки огромных размеров и
присоединилась к Хелн.
- Ему действительно следовало подождать,- сказала Хелн,
наблюдая как сок струйкой стекает в огонь, громко потрескивая и
рождая крошечные завитки пара.- Ведь ясно же было, что оно горячее.
- Эти мужчины! - заметила Джон, как и следовало отъявленной
либерационистке.- Все, о чем они думают, это о своем желудке и ихЄ
- ~Джон~!
- И лошадях.
- Да, лошадях.- Хелн улыбнулась. Джон так и останется
мальчишкой-сорванцом, пока не станет матерью. Судя по тому, как она
и Лестер обожают друг друга, может быть, для этого не потребуется
очень много времени. Было трудно поверить, что Джон когда-нибудь
может стать матерью для кого-нибудь, но ведь она доказала, что может
быть удивительно нежной и заботливой сиделкой,- факт, который,
должно быть, во многом помог ей завоевать сердце благодарного
Лестера.
- Что ж, я хочу попробовать кусочек.
- Не клади его в рот слишком поспешно.
- Не буду.
Джон отрезала ломтик белого мяса от ножки, предпочитая его
более темному мясу груди. В этом предпочтении, по крайней мере, она
вела себя типично по-женски.
Хелн смотрела, как она удаляется, чтобы присоединиться к
мужчинам, которые смеялись над какой-то шуткой и передавали друг
другу вино. Была очень теплая ночь, и они обходились без костра.
Хелн отрезала себе порцию, подбросила в костер несколько
головешек с помощью дощечки, которая у нее была приготовлена
специально для этой цели, и посмотрела на остальных членов своей
компании. Они громко смеялись, и раскатистый хохот Мора перекрывал
более мягкий смех его сына, а Джон хлопала себя по бедрам и по-
идиотски хихикала. Почему же она тоже не может наслаждаться такими
непосредственными приятельскими отношениями? Хелн не знала,
почему. Может быть, это имело какое-то отношение к тому
Освобождению Женщин, о котором рассказывал ее отец? Слишком уж
эти шуточки, над которыми так смеялись люди, казались ей скорее
недостойными, чем забавными. Иногда она думала, что люди смеются
из-за своей нервозности или смущения. Она никогда не могла найти что-
нибудь смешное в шутке, основанной на чьем-то намеренном унижении.
Она подозревала, что на ее взгляд на такие вещи сильно повлияло
жестокое изнасилование в печально известном Невольничьем Базаре
Рабынь Франклина и почти физическое полное их уничтожение и то, что
она чуть не лишилась жизни после этого.
Вспоминая о том, как Келвин спас ее, Хелн взяла свой сэндвич, с
которого каплями стекал горячий растопленный жир птицы гук, и
прошла на берег реки. Какая чудесная ночь! Так хорошо просто выйти
наружу и вдыхать ее ароматы. Она наслаждалась острыми запахами
водяных розалий, расцвечивающих воду в прекрасный ярко-розовый
цвет. На мелководье послышался всплеск, поднятый опоссумом,
пробирающимся в поисках крабстеров и других мелких съедобных
водных существ. Из воды со всплеском выпрыгнула рыба, и тут же на
охоту за ней бросился небольшой волок. Ночные птицы пели где-то в
лесах свои песни, с блеском затмевая все пересвисты и трели своих
дневных собратьев, создавая целые симфонии.
Она продолжала идти все дальше и почти не думала о возможной
опасности. Война была закончена, если, конечно, ее настоящий отец не
сможет достаточно убедить жителей Рада начать все заново и пойти
войной на Аратекс. В глубине сердца Хелн надеялась, что ему это не
удастся; люди и так достаточно хлебнули горя от войны. Даже старые
товарищи Келвина по оружию, включая Крамбов, не захотят еще раз
пройти через то, что им довелось вынести ради спасения своей родины.
Джон, может быть, согласится, но тогда, значит, Джон должна забыть
все свои муки, причиненные ей злым чародеем и карликом, его
подмастерьем. Джон, если послушать, как она говорит это, прошла всю
войну, спасая своего неуклюжего братца и настаивая на том, чтобы он
стал храбрым и смелым и исполнил пророчество. Джон действительно
кое-чего стоила, и Хелн вполне понимала, когда Келвин, будучи иногда
рассержен, говорил с намеком на недовольное ворчание: "Ну так что же?"
Может быть, именно мысли о Джон и о ее мальчишеских повадках
заставили Хелн подумать, что тихие крадущиеся шаги за ее спиной
принадлежали ей. Это было как раз очень похоже на Джон, так тихо
красться за ней, подумала она, хотя Джон и знала, что Хелн такие вещи
не очень-то нравились. Теперь в любое мгновение может послышаться
душераздирающий крик, от которого кровь стынет в жилах, Джон
выпрыгнет из своего убежища и схватит ее.
Но ясно были слышны шаги двух людей. За ней крадутся двое?
Что-то шевельнулось в кустах впереди. Бирвер? Ночью? Может быть,
если это так, ей не следует идти так беззаботно.
Хелн замедлила шаги. Может быть, ей лучше вернуться назад?
Может быть, лучше громко позвать на помощь, в надежде вспугнуть
зверя, и встревожить тех, кто идет за ней? Так или иначе, как там могли
оказаться двое? Лестер не стал бы участвовать во всяких глупостях своей
жены, так же, как и Мор. Кроме того, Мор был слишком большой и
неуклюжий, чтобы красться.
У основания позвоночника Хелн началась дрожь и вскоре
распространилась, пробежала по всей спине. Бандиты? В пределах
однодневного перехода от столицы?
Возникшая неожиданно рука, которая перекрыла ей рот, прервала
все ее мысли. Чуть обернувшись назад, она увидела лицо, закрытое
темным капюшоном, который напоминал капюшон палача, поскольку
точно так же закрывал лицо, оставляя открытыми лишь глаза. Еще одна
рука обхватила ее за талию. Дыхание, остро пропитанное запахом
лукочеснока, пахнуло ей в лицо.
- Веди себя тихо, и ничего с тобой не случится!
Она попыталась поверить этому, но все, о чем она могла подумать,
было лишь воспоминание о физической и психической агонии
изнасилования. Она попыталась вскрикнуть, ей необходимо было
вскрикнуть.
Но у нее не было шансов.
Позади в кустах, вне видимости лагеря, появился огонек в виде
слегка затененной свечи. Еще одна темная фигура уставилась ей в лицо,
от нее тоже несло лукочесноком.
- Где он? - потребовала у нее ответа фигура.
- Он - кто?
- Сент-Хеленс.
- Сент-Хеленс? Вам нужен мой отец? - Хелн была в удивлении.
Она никак не могла себе такого представить.
Человек пристально посмотрел на нее, поднеся к ней свечку.- Это
его дочь! Посмотрите только на эти уши!
Кто-то еще придвинулся поближе, посмотрел и кивнул головой,
скрытой капюшоном.
- Он ушел с моим мужем вЄ- Что-то заставило ее замолчать.- В
одно место.
- Ага. И Сент-Хеленс прислушался к голосу рассудка.
- Нет! - Сделала ли она ошибку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
времени! Она в подходящий момент расскажет ему о своей любви, и она
была твердо уверена, что он ответит ей взаимностью. Это будет чудесно.
Это уже сейчас чудесно для нее, а тогда это будет чудесно и для него
тоже.
Они последовали за Гертой через долину лопоухих и прошли
дальше, в долину Змей. Здесь было несколько змеев, которые в ярком
утреннем солнечном свете сбрасывали свою шкуру. Они забирались все
выше, в сторону более высоких холмов, а затем в горы.
Здесь Герта остановилась. Она погладила рыло змея своим
цветком, разговаривая с ним, говоря ему, какой он красивый и могучий
предок. Затем она сказала:
- Возвращайся, предок. Возвращайся, живи, радуйся жизни.
Лонни заметила, что Герта скрылась из поля зрения змея.
Возвращается обратно домой, решила она. А их двоих оставила внутри
змея, как и должно было быть.
Свет, поступающий из глаза, вдруг померк, и все показалось
черным. Змей прокладывал себе туннель в скале, его зубы крошили
камни, он все глубже вбуравливался в недра горы.
- О, Кайан! - закричала Лонни.- Разве это не восхитительно!
- Нет, не восхитительно.- Казалось, он не очень был ей рад.
Придется обуздывать свой энтузиазм, пока он всего не поймет.
- Мы теперь вместе! - продолжила она, хотя и понимала, что ей
лучше подождать, пока он не приспособится к своему новому
положению. Но в астральной форме у нее не было того контроля над
чувствами, который был в физическом, настоящем теле. Она часто
выражала свои мысли и чувства, не подумав.- Мы вместе, иЄ
Она начала ощущать вкус того, что сейчас пробовал змей: пряный
сочный привкус того, что ее - нет, его - инстинкты определяли как
серебро. Змей растворял металлическую руду, переваривая ее с помощью
своей кислоты. И она и Кайан тоже могли попробовать ее на вкус.
- О, Кайан, оЄ
- Это не продлится долго,- сказал Кайан. Он видел все в мрачном
свете; она ощущала темную ауру его настроения.- Даже это огромное
тело может продержаться не так долго.
Позади, в теле змея пищеварительные процессы были в полном
разгаре, наружу вылетали струи отходов. Они убили это существо, а
теперь возвратили его обратно к жизни, их души заменили тот дух,
который он потерял. Эта мысль раньше могла бы привести ее в ужас, но
теперь она стала частью новой жизни змея, и все это было вполне
естественно и даже великолепно.
К тому же Лонни получала наслаждение от вкуса серебра. Ей
нравилось то трепетное ощущение, которое возникало, когда змей
проскальзывал, касаясь своей чешуей стенок образующегося туннеля, его
могучее тело извивалось, ей нравилось даже выбрасывание отходов. Она
знала, что Кайану это не по душе. Все ли мужчины были так
безразличны, или это только он был таким? И все же, она любила его,
как и тогда, когда он пришел к ней на помощь. Теперь она лучше знала
его, но ее чувства не изменились. Когда-нибудь, когда придет время, он
все поймет и разделит с ней ее чувства.
- Боги, как же я ненавижу этот вкус!
Лонни незримо вздохнула. Временами находиться вместе с
Кайаном было не такой большой радостью, как она представляла себе.
Она слышала, что те, кто образуют супружеские пары, в очень скором
времени обнаруживают друг в друге такие вещи, которые им не нравятся.
Она не верила этому, но сейчас начинала думать, что это так и есть.
Однако все же это было лучше, чем позволить ему оставить ее и уйти в
свой другой мир.
Но если предположить, невольно подумала она, что каким-то
образом он бросит ее здесь? Одну в змее, целиком отрезанную от всего
мира, с каждым днем все больше и больше превращающуюся в змея? Она
пришла сюда для того, чтобы вечно быть вместе с ним; без него это
может быть будет совсем не забавно. Лонни задрожала, и ей показалось,
что ее дрожь прошла по всему телу, в котором они находились.
Не обращая на это внимания, змей продолжал прорывать туннель
в темноте. Казалось, что хотя их души могли придать ему силы для
исцеления, он не знал об их существовании. Это было животное, хотя и
такое крупное и удивительное.
Хито вошел в палатку и посмотрел на их тела без всякого
удивления. Девушка приняла эти ягоды, как он и боялся, и теперь они
оба были мертвы. Если только, конечно, с помощью каких-нибудь
средств, о которых он ничего не знал, они снова смогут проснуться и
жить.
Мимо него с жужжанием пролетела муха. Он прихлопнул ее
ладонью. Он потрогал их лица: холодные.
Как долго должен он ждать? Если тело не живое, оно подвергается
разложению. Они начнут вонять и портиться, и тогда их придется
похоронить. Но до этого времени он подождет.
Вздохнув, Хито уселся рядом с телами и приготовился ждать.
Глава 10
ЗАХВАЧЕНЫ
Джон удалось сбить птицу гука с помощью того камня,
приносящего счастье, но она притворялась, что это было только ее
собственное искусство, как и тогда, когда ей удалось спасти своего брата
и короля от злого волшебника. Лестер, восхищенно покачав головой,
переправился через реку и привез большую птицу обратно. Мор стоял,
поглаживая подбородок и попеременно подергивая себя за
сохранившуюся половинку уха и за целое ухо, повторяя снова и снова: "Я
не верю в это! Никто не может так ловко обращаться с пращой! Никто!
Особенно девушка!" Теперь, когда они сидели у костра, птица на вертеле
покрывалась соблазнительной корочкой, и все внимательно наблюдали,
как Хелн, неожиданно оказавшаяся большим знатоком кулинарного
искусства, переворачивает ее, время от времени оставляя ее в покое,
чтобы сохранить аромат.
Мор был первым со своим большим ножом, который носил с
собой еще на войне. Отрезал большой кусок хлеба, который им принес
Йокс и, втянув аромат дичи своим огромным носом, попытался откусить
большой кусок от своей порции, но обжег язык. Он отложил на время
свою трапезу и достал бутылку малинояблочного вина, которое
припрятал от Сент-Хеленса. Мор сделал глоток, состроил гримасу, затем
передал бутылку своему сыну. Лестер последовал его примеру, правда
предварительно откусив немного от своей порции. Джон отрезала еще
два больших ломтя хлеба от буханки огромных размеров и
присоединилась к Хелн.
- Ему действительно следовало подождать,- сказала Хелн,
наблюдая как сок струйкой стекает в огонь, громко потрескивая и
рождая крошечные завитки пара.- Ведь ясно же было, что оно горячее.
- Эти мужчины! - заметила Джон, как и следовало отъявленной
либерационистке.- Все, о чем они думают, это о своем желудке и ихЄ
- ~Джон~!
- И лошадях.
- Да, лошадях.- Хелн улыбнулась. Джон так и останется
мальчишкой-сорванцом, пока не станет матерью. Судя по тому, как она
и Лестер обожают друг друга, может быть, для этого не потребуется
очень много времени. Было трудно поверить, что Джон когда-нибудь
может стать матерью для кого-нибудь, но ведь она доказала, что может
быть удивительно нежной и заботливой сиделкой,- факт, который,
должно быть, во многом помог ей завоевать сердце благодарного
Лестера.
- Что ж, я хочу попробовать кусочек.
- Не клади его в рот слишком поспешно.
- Не буду.
Джон отрезала ломтик белого мяса от ножки, предпочитая его
более темному мясу груди. В этом предпочтении, по крайней мере, она
вела себя типично по-женски.
Хелн смотрела, как она удаляется, чтобы присоединиться к
мужчинам, которые смеялись над какой-то шуткой и передавали друг
другу вино. Была очень теплая ночь, и они обходились без костра.
Хелн отрезала себе порцию, подбросила в костер несколько
головешек с помощью дощечки, которая у нее была приготовлена
специально для этой цели, и посмотрела на остальных членов своей
компании. Они громко смеялись, и раскатистый хохот Мора перекрывал
более мягкий смех его сына, а Джон хлопала себя по бедрам и по-
идиотски хихикала. Почему же она тоже не может наслаждаться такими
непосредственными приятельскими отношениями? Хелн не знала,
почему. Может быть, это имело какое-то отношение к тому
Освобождению Женщин, о котором рассказывал ее отец? Слишком уж
эти шуточки, над которыми так смеялись люди, казались ей скорее
недостойными, чем забавными. Иногда она думала, что люди смеются
из-за своей нервозности или смущения. Она никогда не могла найти что-
нибудь смешное в шутке, основанной на чьем-то намеренном унижении.
Она подозревала, что на ее взгляд на такие вещи сильно повлияло
жестокое изнасилование в печально известном Невольничьем Базаре
Рабынь Франклина и почти физическое полное их уничтожение и то, что
она чуть не лишилась жизни после этого.
Вспоминая о том, как Келвин спас ее, Хелн взяла свой сэндвич, с
которого каплями стекал горячий растопленный жир птицы гук, и
прошла на берег реки. Какая чудесная ночь! Так хорошо просто выйти
наружу и вдыхать ее ароматы. Она наслаждалась острыми запахами
водяных розалий, расцвечивающих воду в прекрасный ярко-розовый
цвет. На мелководье послышался всплеск, поднятый опоссумом,
пробирающимся в поисках крабстеров и других мелких съедобных
водных существ. Из воды со всплеском выпрыгнула рыба, и тут же на
охоту за ней бросился небольшой волок. Ночные птицы пели где-то в
лесах свои песни, с блеском затмевая все пересвисты и трели своих
дневных собратьев, создавая целые симфонии.
Она продолжала идти все дальше и почти не думала о возможной
опасности. Война была закончена, если, конечно, ее настоящий отец не
сможет достаточно убедить жителей Рада начать все заново и пойти
войной на Аратекс. В глубине сердца Хелн надеялась, что ему это не
удастся; люди и так достаточно хлебнули горя от войны. Даже старые
товарищи Келвина по оружию, включая Крамбов, не захотят еще раз
пройти через то, что им довелось вынести ради спасения своей родины.
Джон, может быть, согласится, но тогда, значит, Джон должна забыть
все свои муки, причиненные ей злым чародеем и карликом, его
подмастерьем. Джон, если послушать, как она говорит это, прошла всю
войну, спасая своего неуклюжего братца и настаивая на том, чтобы он
стал храбрым и смелым и исполнил пророчество. Джон действительно
кое-чего стоила, и Хелн вполне понимала, когда Келвин, будучи иногда
рассержен, говорил с намеком на недовольное ворчание: "Ну так что же?"
Может быть, именно мысли о Джон и о ее мальчишеских повадках
заставили Хелн подумать, что тихие крадущиеся шаги за ее спиной
принадлежали ей. Это было как раз очень похоже на Джон, так тихо
красться за ней, подумала она, хотя Джон и знала, что Хелн такие вещи
не очень-то нравились. Теперь в любое мгновение может послышаться
душераздирающий крик, от которого кровь стынет в жилах, Джон
выпрыгнет из своего убежища и схватит ее.
Но ясно были слышны шаги двух людей. За ней крадутся двое?
Что-то шевельнулось в кустах впереди. Бирвер? Ночью? Может быть,
если это так, ей не следует идти так беззаботно.
Хелн замедлила шаги. Может быть, ей лучше вернуться назад?
Может быть, лучше громко позвать на помощь, в надежде вспугнуть
зверя, и встревожить тех, кто идет за ней? Так или иначе, как там могли
оказаться двое? Лестер не стал бы участвовать во всяких глупостях своей
жены, так же, как и Мор. Кроме того, Мор был слишком большой и
неуклюжий, чтобы красться.
У основания позвоночника Хелн началась дрожь и вскоре
распространилась, пробежала по всей спине. Бандиты? В пределах
однодневного перехода от столицы?
Возникшая неожиданно рука, которая перекрыла ей рот, прервала
все ее мысли. Чуть обернувшись назад, она увидела лицо, закрытое
темным капюшоном, который напоминал капюшон палача, поскольку
точно так же закрывал лицо, оставляя открытыми лишь глаза. Еще одна
рука обхватила ее за талию. Дыхание, остро пропитанное запахом
лукочеснока, пахнуло ей в лицо.
- Веди себя тихо, и ничего с тобой не случится!
Она попыталась поверить этому, но все, о чем она могла подумать,
было лишь воспоминание о физической и психической агонии
изнасилования. Она попыталась вскрикнуть, ей необходимо было
вскрикнуть.
Но у нее не было шансов.
Позади в кустах, вне видимости лагеря, появился огонек в виде
слегка затененной свечи. Еще одна темная фигура уставилась ей в лицо,
от нее тоже несло лукочесноком.
- Где он? - потребовала у нее ответа фигура.
- Он - кто?
- Сент-Хеленс.
- Сент-Хеленс? Вам нужен мой отец? - Хелн была в удивлении.
Она никак не могла себе такого представить.
Человек пристально посмотрел на нее, поднеся к ней свечку.- Это
его дочь! Посмотрите только на эти уши!
Кто-то еще придвинулся поближе, посмотрел и кивнул головой,
скрытой капюшоном.
- Он ушел с моим мужем вЄ- Что-то заставило ее замолчать.- В
одно место.
- Ага. И Сент-Хеленс прислушался к голосу рассудка.
- Нет! - Сделала ли она ошибку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50