Волны продолжительной непрерывной боли вызывали у него тошноту. Мать была рядом с ним, но он почти забыл о ней. Магия ее и Хельбы была почти что побеждена. Не было возможности, никакой возможности сохранить жизнь.
Кланк! Это, как показалось, был какой-то посторонний, не относящийся к делу и не имеющий значения звук, который сопровождал их гибель. Пламя вокруг них неожиданно утихло. Затем, удивительным образом, огненный шар исчез, и его глаза исказились от боли.
Неужели это смерть? Нет, для этого слишком много боли!
— Келвин ! Зажарь их! — Голос его сестры? Быть этого не может! Иллюзия? Галлюцинация перед смертью? Он не мог даже подумать как следует, что это такое.
Пламя исчезло. Слезящимися глазами он мог различить пещеру над ними. Там лежали два тела. Тела Зоанны и Рауфорта. Были ли они мертвы?
— Скорее , Келвин! Скорее! — Это был голос Джон! — Келвин, я не могу найти другого подходящего камня! — Голос раздавался уже ближе, и он, несомненно, принадлежал ей. — Она сейчас очнется! Быстрее!
Времени задавать вопросы не было. Он положил обе ладони на медную поверхность жала, почувствовал шипение и ощутил запах горелого мяса. Келвин кричал, хотя сам едва ли осознавал это. Он не обращал внимание на мучительную боль, которая росла в нем, угрожая разорвать сердце. Думать только об одном: о молнии. О чистой, потрескивающей молнии для того, чтобы очистить и уничтожить…
— Келвин, она очнулась! Она поднимается! Она… — Крак !
Это была его молния, летящая в цель и одерживающая победу. В ее синем отблеске он увидел на склоне у пещеры два скелета. Один стоял прямо, с воздетыми руками; вся плоть, облекавшая его, исчезла. И все же он стоял вертикально, не желая падать вниз. Сами кости были ровные, красивой формы, сохраняя очертания фигуры очень красивой женщины.
Магические существа умирают тяжело, их трудно убить. Может быть, убить колдунью труднее всего. Почти полностью уничтоженные, они каким-то образом могут вернуться к жизни. Сейчас в это было достаточно легко поверить.
Фигура зашевелилась. Она не упала. Ее руки сомкнулись над головой, словно формируя что-то между костяными пальцами. Что-то, похожее на еще один огненный шар.
— Келвин!
Снова он силой своей воли вызвал молнию. Крак !
Стоящий скелет рухнул вниз, но все же остался невредим. Он приземлился на четвереньки, пытаясь остановить свое падение.
Крак ! Щ-ш-ш-ш-ш! Крак! Молния. Разряд за разрядом. Келвин чувствовал, что силы его на исходе. Молнии разорвали скелет на части, взорвали на кусочки отдельные кости, а потом и обломки костей.
Теперь на уступе скалы у пещеры не осталось ничего, кроме пепла. Когда он посмотрел наверх, то увидел, что пепел пошевелился на свежем утреннем ветерке и постепенно потерял все очертания.
Келвин зашатался. Теперь он тоже мог умереть. Все было сделано.
— Келвин, ты достал их? — Тихий, едва слышный шепот, это была Хельба. А он думал, что она умерла.
— Их больше нет, — задыхаясь, выговорил Келвин. — Думаю, что навсегда.
— Отлично. А твоя мать?
Он посмотрел на землю, на скорчившуюся обгорелую кучу, в которую превратилась та, которая дала ему жизнь.
— Я — я не знаю.
— Она может выжить. И ты тоже. И я.
— Да. — Но это маловероятно, подумал он.
— Война — вы сдаетесь мне?
Война? Сдача? Капитуляция? О чем это она?
— Сделай это, сынок. Пожалуйста! — это был голос его матери, еще способной говорить.
— Я сделаю все, что ты просишь, — сказал он, едва ли понимая, что обещает. — Вы выиграли войну. Келвиния побеждена.
Прежде всего, это была совсем не моя война, подумал он. И не война Келвинии. Никогда.
— Я уверена, что мы останемся живы, — более резко сказала Хельба. — Руки, Шарлен!
Шарлен с трудом приподняла свои обожженные ладони и расположила их против ладоней Хельбы. Раздалось шипение и с ладоней обеих женщин исчезла чернота. Они снова порозовели. Исчезли ожоги и следы обугливания. Волосы, опаленные огнем, лишились пепельной пыли и снова стали темными и здоровыми. Рана на плече Хельбы прекратила кровоточить, и она отняла одну руку от Шарлен, чтобы вырвать из нее наконечник стрелы.
— Келвин! — их руки коснулись его, сомкнулись, обнимая все крепче и крепче. Его агония постепенно затихла. Боль прекратилась. Сердце снова забилось нормально. Силы возвращались к нему волнами, приводящими в восторженное состояние.
— Итак, — сказала Хельба, отпуская руку Келвина. — Теперь мы снова здоровы благодаря помощи нашего друга.
Это было, пожалуй, чересчур сильно сказано.
Неожиданно, продравшись сквозь кустарник, появилась Джон. На руках у нее был Катба. На левом плече висела праща, которая спасла всем им жизнь.
— Келвин, мы сделали это!
— Да, мы сделали это, сестра, — согласился он. Он был рад, что Джон не появилась здесь секундой раньше, поскольку тогда бы она увидела, в каком они были жалком положении. Но как же она вообще очутилась здесь?
— Она унаследовала часть скрытого таланта своей матери, — объяснила Хельба. — А Катба сумел распознать это. Умница Катба.
— Это было ужасно! — сказала Джон, с совершенно счастливым видом. — Я стала искать другой камень, когда снова превратилась сама в себя, но так и не нашла его. Я все время знала, что она лишь ненадолго потеряла сознание. Если бы ты не испепелил ее молнией, Кел…
Катба, который уютно свернулся у нее на руках, неожиданно насторожился и соскочил вниз. На шкуре друга Хельбы стоял дыбом каждый волосок. Волосы Хельбы и Шарлен тоже взметнулись вверх и вспыхнули.
— Здесь, рядом, я ощущаю присутствие, — прошептала Хельба.Присутствие того существа, чью энергию я использовала.
Сердце Келвина начало бешено колотиться. Неужели Зоанне каким-то образом удалось выжить после молнии? Или, может быть, их жестоко провели?
— Успокойся, — произнес женский голос. Он казался странно знакомым. Это не был голос Зоанны, или Хельбы, или Шарлен, или Джон. И все же он был ему знаком. Он знал его! Это…
— Мервания? — воскликнул Келвин.
— Узнал! — сказал голос Мертина. Затем раздалось рычание, похожее на рычание дракона.
— Но я ведь могу тебя слышать! — воскликнул Келвин. — Почему же твой голос не раздается у меня в голове?
— Потому что я здесь, снаружи, а не в твоей голове, низшая жизненная форма! — сказала Мервания. — Я пришла, чтобы сказать тебе, что не нужно приносить драконьи ягоды. Один из вас посадил здесь кое-какие семена, может быть и случайно. Теперь у меня их великое множество.
Семена, которые они несли с собой и которые потерял Кайан? Они неожиданно нашлись в измерении химеры?
— Ты постепенно начинаешь понимать, запас пищи.
— Тогда мне не нужно возвращаться в твое измерение? Никогда?
— Не говори ему! — сказал Мертин.
— Нет, — ответила Мервания. — Тебе не нужно возвращаться, Келвин.
Послышалось разочарованное рычание.
— Проклятие, Мерв, если бы ты держала рот на замке, он бы, возможно, вернулся, и мы бы могли тогда его съесть.
— Я знаю, Мертин. Но оставь мне мои прихоти. Он очень симпатичный парень.
Келвин благодарно вздохнул.
— И ты проделала весь этот путь в астральном теле, чтобы сказать мне это?
— Не беспокойся, Келвин. Собственно говоря, я думала, что, возможно, смогу чем-нибудь помочь вам, но, кажется, вы достаточно хорошо управились сами. Однако все-таки не обошлось и без моей незначительной помощи, моего подарка вам.
— Да. — Ужасная мысль поразила его. — А вы останетесь здесь? Ты хочешь остаться здесь?
— Успокойся, Келвин, успокойся, — позабавленная его словами, сказала Мервания. — Нет, ты не увидишь меня еще раз, разве только придешь ко мне с визитом, что бы я ни стала тебе советовать делать. Я хочу найти себе подобных. В бесконечности измерений должно найтись такое, где разумная жизненная форма является доминирующей. Где потомок нашего рода мог бы вылупиться и выжить в цивилизованном обществе и не деградировать под влиянием дикарей. Здесь же единственные разумные создания — это кошки и драконы.
— Я… понимаю.
— Разве что твоя жена захочет нанести мне визит.
— Что?
— Не волнуйся. Мы ее не съедим. Но мы могли бы дать ей еще немного порошка, чтобы она смогла родить одного из нашего рода в более подходящей обстановке. Это достаточно редкостный талант — быть в состоянии…
— Нет! — вскричал Келвин, его вопль эхом подхватила Джон.
— Но я же ведь помогла ей! — обиженным голосом произнесла Мервания. — Учитывая, что у меня уже были драконьи ягоды, мне и впрямь совсем не обязательно было это делать.
— У тебя уже были… когда ты… рождение? — спросил он, остолбенев от изумления.
— Это все она и ее дурацкие сантименты! — сердито воскликнул Мертин под аккомпанемент такого же разъяренного рычания дракона.
Келвин понял, что Мервания в понимании химеры и впрямь очень великодушна. Она больше не нуждалась в том, чтобы он принес ей ягоды, но все-таки оказала ему исключительную услугу. Она спасла жизнь его жене.
— Что ж, в основном я сделала это ради потомства, — сказала Мервания. — Это неподходящее для Высшей Жизненной Формы измерение.
— Все равно, Мервания, спасибо тебе, — искренне сказал Келвин.
— Вот видишь, Мерв, что ты наделала! — обвиняющим тоном заключил Мертин. — Ты заставила его испытать благодарность к тебе. — И дракон зарычал с таким же отвращением.
— Но у него такое очаровательное и глупое представление обо мне! — защищаясь, заявила Мервания.
Все это слишком справедливо! Келвин проглотил комок, затем высказал тяжелую правду.
— Я — я думаю, что моя дочь на самом деле похожа на тебя, Мервания, и я не против, я не возражаю.
— Спасибо тебе за это, Келвин, — ответила она, тоже кажется искренне растроганная.
— До свидания, Мервания.
Последовала тишина. Через некоторое время он понял, что химера исчезла. Остальные смотрели на него, но Келвин не обращал на это внимания.
ЭПИЛОГ
Это не была большая и пышная свадьба. Конечно же, она не могла сравниться со свадьбой Кайана. Но когда Джон взял Шарлен за руку, откинул назад ее медно-красные волосы, заглянул в фиалковые глаза и сказал: «Шарлен, мы снова сочетаемся браком, мы снова муж и жена. Навсегда, ты и я», и она ответила: «Да, Джон, навсегда, ты и я», ничьи глаза в бальном зале королевского дворца Келвинии не остались сухими.
Позднее, после официального приема, рукопожатий и пожеланий счастья, невеста, жених, их семья и самые близкие друзья сидели в гостиной.
Джон все еще утирала глаза. Было очевидно, что она растрогана больше, чем сама бы хотела этого и не только по этой причине. Отважная Джон, девчонка-сорванец держала Лестера за руку и доблестно пыталась сдержать наплыв эмоций.
— Почему это Истер ждет ребенка, а я нет? — шепотом спросила она у Лестера. — Она ведь моложе меня!
Удивленный Лестер повернулся к ней. Было очевидно, что ее манеры стали постепенно изменяться.
— Мы позднее обсудим этот вопрос, — также шепотом ответил он ей.
— Мы сделаем не только это! — пробормотала она. Затем посмотрела по сторонам, словно опасаясь, что кто-нибудь может подслушать их или заметить ее слезы. Кажется, никто их не слышал. По крайней мере, никто не подал виду.
Однако Келвин все это заметил. Его так и подмывало сказать ей что-нибудь этакое, братское, но затем он передумал. Они с сестрой в эти дни прекрасно ладили друг с другом, и ему не хотелось это портить. Так что вместо того, чтобы сказать ей, что у нее есть все права, чтобы плакать, как и на все остальное, и что брак делает ее желания законными, он повернулся к Мортону Крамбу.
— Хорошая свадьба, не правда ли?
— Да, очень хорошая. — Рядом с Мором сидела его супруга, полная и уютная Мейбел, которую Келвин почти не знал.
Келвин повернулся к жене. Она здорово поправила свое здоровье за последние недели. Никаких кошмаров, хотя он едва ли понимал, как это было возможно. Может быть, сказывалось эффективное действие порошка химеры. Она спокойно сидела и нянчила Чарльза, розовое, пухлое тельце которого совсем не говорило о том, что могло бы из него выйти. Его двойняшка, Мерлейн, лежала рядом с ней и сладко спала. По обоюдному согласию их дети будут носить фамилию Найт, теперь, когда снова восстановлен брак их дедушки и бабушки.
— Тебе удобно, дорогая моя?
— Ты так часто об этом спрашиваешь! Да, конечно. Но гораздо удобнее мне будет тогда, когда мы доберемся до дома.
Келвин улыбнулся, ощущая какой-то особый комфорт, которого еще недавно ему так не хватало и который ему могла дать только она.
— Что ж, так или иначе, — заговорил Рафарт с другого конца комнаты, снова надевая на голову корону, — вот еще два слова из вашего пророчества. «Объединение четырех» означает Канцию, Колландию, Германдию и Келвинию. Мы теперь являемся одной конфедерацией, каждое королевство имеет право голоса, а браться Кильдом и Кильдей властны наложить вето на всех остальных. Во всей нашей истории никогда не было договора, подобного этому, но так хотела Хельба.
— Это все к лучшему, — сказал Келвин. — Я доверяю Хельбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52