– Откройся, ублюдок.
– Красочно, – заметил Уоррен.
– Откройся, сезам! – снова попробовала я. – Абракадабра! Фокус-покус! Сезам! Шалом! Есть кто-нибудь дома?
Я несколько раз ударила кулаком по панели.
Потом распрямилась и невинно улыбнулась Уоррену.
– Не открывается.
– Не могу понять почему, – сухо заметил он и неожиданно ухмыльнулся. Быстро – раньше, чем я смогла среагировать – достал из кармана фото Бена и просунул его в отверстие сейфа. Мой протестующий крик разбился о его каменное лицо. – Когда сможешь открыть сейф, сумеешь скрывать свои чувства к Бену.
Безжалостный, назвала его Грета… но это было просто невероятно жестоко. Я стиснула зубы, приготовившись спорить, но посреди первого крепкого выражения взгляд мой наткнулся на нечто странное.
– Это ведь знак Скорпиона, верно? Знак Страйкера? Мой вопрос застал его врасплох. Уоррен напрягся, жилы на его шее работали так, будто дыхание застревало в них.
– Да, здесь был знак Страйкера.
Я смотрела на символ, пустой, темный, мертвый. И хотя Грета уже объяснила мне, я хотела послушать, что скажет Уоррен. Мне нужно было самой установить, кому можно верить.
– Насколько мне известно, наследование звездных знаков идет по материнской линии. Разве знак не вернулся к матери, когда Страйкер был убит?
– Смерть Страйкера… – Он помолчал в поисках подходящего слова, – … расстроила Теклу. Она уже несколько месяцев в больнице в одиночной палате.
И это он поместил се туда. Оставил ее там. Я поджала губы.
– Значит, знак Скорпиона остается незанятым? Хотя она жива?
– Она полужива, и это не приносит ей счастья.
На лот раз я ощутила печаль, не свою, чужую, она проникла в мою душу. Впечатление такое, словно сырой лук болтается в пустом желудке, и я удивленно поднесла руку к животу. Я не знала, что здесь двустороннее действие. Вряд ли такие сильные эмоции можно подделать.
– Ну, может, потому, что она одна и ей не с кем поговорить.
– Может, потому, что у нес на глазах разорвали ее сына, – коротко ответил он.
Мне вспомнилась Оливия, тело которой падает в ночи.
– Разве никто не может занять место Скорпиона?
– Только если она сама добровольно от пего откажется, но по непонятным причинам она этого не хочет. Мы просили ее, даже умоляли, но она только отвечает непристойностями, бросает голословные обвинения, пытается поранить всякого, кто к пей приближается.
Я вспомнила первое такое обвинение со страниц комикса Страйкера. Среди нас есть предатель.
– Значит, моя мать передала мне знак Стрельца, когда… ушла? – осведомилась я, меняя тему.
Уоррен с облегченным видом кивнул.
– Твоя мать считала, что, когда придет время, только ты сумеешь воссоздать этот дом.
Дом Зодиака. Первый знак. Стрелец, агент Света. Я покачала головой – я могла развивать только одну мысль. И высказала ту, что казалась мне самой важной.
– Но она ведь до сих пор жива где-то?
– Жива, это мы знаем. Ее сила уменьшилась, истощилась, потому что она слишком много ее потратила, чтобы замаскировать твою сущность, так что в основном она смертная. Опасное положение для члена Зодиака, но как пи иронично, именно оно сохранило ей жизнь.
Я скрестила руки на груди.
– Я хочу с ней встретиться.
Он покачал головой, начал открывать рот.
– Она моя мать! – С неожиданной яростью, которая удивила даже меня, я ударила кулаком по сейфу. Эта ярость росла во мне с того момента, как я обнаружила ее вещи в шкафу. Я почувствовала ее запах.
– Есть двери, Оливия, которые закрыты даже для нас.
Я смотрела на него, думая, что из всех людей супергерой меньше всего должен слышать такие слова.
– Пошли, – произнес он, поворачиваясь. Его прихрамывающая походка создавала особые звуки – удар и волочение – на бетонном полу. – Тебе еще многое нужно увидеть.
«Что-то кроме судьбы Страйкера, или Теклы, или моей матери?» – хотела спросить я.
Конечно, Уоррен – бродяга – не мог дать мне никаких гарантий. Кажется, что даже сверхъестественная жизнь, со всеми ее преимуществами, никаких гарантий не дает.
– Ладно, Уоррен, – сказала я, идя с ним рядом. – Тогда пообещай мне одну вещь.
– Если смогу, – серьезно ответил он.
Я бросила последний взгляд на несдающийся сейф и на кентавра, горящего рядом с шестью другими знаками.
– Застрели меня, если у меня появится вторая пара ног.
19
По пути в Сад Сатурна мы миновали еще множество коридоров. Уоррен показал мне детское отделение – в подтверждение воздух прорезал звонкий, словно колокольчик, смех, – а потом сделал короткую остановку у комнаты, в которой находились кошки всех форм и размеров; они расхаживали, сидели, играли или спали.
– Мы их разводим, – объяснил Уоррен, беря из-за решетки на руки абсолютно белого персидского котенка; два широких голубых глаза не мигая смотрели на него, и лицо Уоррена смягчилось. – Кошки – наши стражники. У них природный территориальный инстинкт, и они хорошо охраняют свое пространство. И как бы агенты Тени ни маскировали свою сущность, кошки их распознают.
– Думаю, не из этой ли стаи Луна? – Я наклонилась ближе.
– Тебе дала ее Зоя?
– Она дала ее Оливии. – Я провела пальцем по мягкой шерсти на щеках котенка. – На одиннадцатый день рождения. С тех пор кошка жила у нее.
Котенок закрыл глаза и потерся о мою руку, все его маленькое тело задрожало с таким громким мурлыканьем, что, казалось, способно сотрясти все здание. Уоррен весь расцвел, поцеловал котенка в голову и вернул на место. И покраснел, заметив, что я наблюдаю за ним.
– Прекрасный подарок. Они умеют яростно защищаться.
– Можешь мне не рассказывать. – Я вспомнила разрезанные глазницы Батча и остатки глаз, падающие мне в руку. В этот момент в комнату вбежал маленький мальчик, протиснувшись между нами, за ним слышался гневный крик. Мальчик бросился к решетке и начал карабкаться по ней так быстро, что я поняла: он не в первый раз осуществляет этот план бегства. Уоррен одной рукой схватил его; я смотрела на светлые волосы мальчика, а он дергался и извивался, пытаясь дотянуться до котенка.
– Марк!
Высокая женщина в простом белом платье протянула руки и взяла мальчика у Уоррена, прижав его к себе привычным жестом собственника. Ребенок завопил, женщина только поморщилась, словно говоря: «Простите за неудобство, но вы же понимаете». Я уверена, что это сопровождалось бы закатыванием глаз, если бы у нее были глаза.
– Они такие буйные в этом возрасте, проговорила она с напряженной улыбкой.
– Уж такие они, – отозвался Уоррен.
Я промолчала, уставившись на сморщенную, покрытую шрамами кожу на месте глаз.
Однако Марка внешность женщины не интересовала. Поняв, что вырваться не удастся, дотянуться до котенка тоже, он завыл, словно зимний ветер, и все лицо его буквально вспыхнуло.
– Отдайте мне моего стражника!
Я отвернулась, одной рукой прикрывая глаза, другой прижимая котенка к груди: гнев ребенка ударил меня в шею. Лучи света, миновав меня, ударили в бетонные степы, вместе с криком. Я услышала звук шлепка, вскрик обиды, и свет исчез, как будто фитиль свечи сжали пальцами.
Когда я пришла в себя, мальчик уже исчез, но женщина осталась. Она тревожно улыбнулась и сложила руки на груди.
– Кто-то неосторожно поведал Марку, что он следующий в линии знака Девы, и он в это поверил. И теперь требует своего стражника, свой кондуит. В последние дни он особенно упрям и своеволен.
«Очень мягко сказано», – подумала я.
– Нужна помощь? – осведомился Уоррен, наклоняя голову в сторону щебечущих, кричащих, резких детских голосов, которые отражались от бетонных стен. Эти звуки усилили мою головную боль.
– Пожалуй, – согласилась женщина. – С ними только Сандра и я. Остальные дежурные матери в классах. Но сначала… – Она, приподняв брови, повернулась ко мне.
– Прости, – встрепенулся Уоррен. – Куда делись мои хорошие манеры?
– Я уже много лет себя об этом спрашиваю. Я улыбнулась – женщина мне сразу понравилась – и протянула руку.
– Оливия.
Она отыскала мою ладонь и крепко сжала, каким-то неведомым способом разглядывая меня.
– Рена, – назвалась она. – Дежурная мать потомства Зодиака; я наблюдаю за их развитием в течение первого жизненного цикла. Как видишь, у Марка есть способ пробираться в отделение контроля.
– Это из-за него…
– Мои глаза? – промолвила она. И я поняла, что если бы не эти шрамы, она была бы прекрасна. – Боюсь, что да, хотя и не он. У нас было другое дитя Света, задолго до Марка Я здесь дежурная мать уже сорок лет. И была свидетелем первого жизненного цикла Уоррена.
– Правда?
Присмотревшись, я разглядела легкие морщинки, скрывающиеся на висках под волосами, убранными в низкий пучок. Эти морщинки от возраста, а не шрамы; также были и у нее на лице, хотя эти я заметила, только когда она улыбнулась. Принимая во внимание ее слова, я бы дала ей шестьдесят. Весьма полные жизни шестьдесят.
– Давайте не вдаваться в это. – Уоррен вклинился между нами.
– Как-нибудь в другой раз, – заговорщицки шепнула мне Рена, помахала рукой и направилась в детское отделение.
– Сейчас вернусь, – обронил Уоррен, направляясь за ней. – И мы пойдем в сад…
Я кивнула, но он уже уходил, отдалялись и голоса детей, и звуки его походки.
– Ну, что теперь? – Я прижала к груди комок шерсти. Получив в ответ только мурлыканье, я решила осмотреться. Коридор был пуст, но по-прежнему странные знаки и символы вспыхивали при моем приближении, по мере того у как я удалялась от населенной части, продолжая гладить кофтенка. Вскоре я встретила коридор, которого раньше не видела. Вход в него закрывали тяжелые двойные двери без замка.
– Явное приглашение зайти, – сказала я в мягкую колючую шерсть.
Коридор оказался мрачным и холодным. При моем приближении огни не вспыхивали, а комнаты, расположенные по диагонали друг от друга, были с зарешеченными окнами и темные внутри. Котенок беспокойно зашевелился у меня на руках. Я поняла это как знак, что мне не стоит здесь находиться, и уже собралась было назад, когда одна дверь неожиданно раскрылась. Появилась Грета, что-то негромко говоря, и я бы окликнула ее, если бы за ней не следовала Чандра. Женщины вели третью; они держали ее за руки и негромко уговаривали.
Я сразу узнала эту женщину. Платье у нее грязное, и она кажется более худой, чем в комиксе, но это Текла. Она неохотно шаркала ногами, шла опустив голову и как будто ничего не видя. Сопровождающие женщины продолжали ее уговаривать, и я попятилась, не желая им мешать.
И тут у меня в кармане зазвонил телефон Оливии. Котенок у меня на руках проснулся, и я принялась лихорадочно шарить по карманам, чтобы прекратить это «Вива Лас-Вегас». Котенок впился коготками мне в грудь, а Чандра громко выругалась.
– Оливия Арчер, – ответила я, бросая Чандре и Текле виноватую улыбку. Но кто бы ни был на том конце, я этого не выяснила, потому что Текла подняла голову и посмотрели прямо мне в глаза.
– Я… Не зная, что делать, я просто закрыла телефон. Текла продолжала разглядывать меня.
– Простите, – сказала я, не уверенная, к кому именно обращалась. Грета заметила перемену в Текле, и взгляд ее перемещался от меня к ней и обратно. Чандра продолжала свирепо пялиться на меня.
– Я тебя вижу.
Мы все застыли, за исключением Теклы, которая снова и снова произносила эти слова, голос ее становился все громче.
– Я тебя вижу.
– Текла, милая, – успокаивала ее Грета, крепче беря ее за руку и пытаясь увести. – Пойдем.
Но глаза Теклы не отрывались от меня, и она неожиданно направилась ко мне.
– Я тебя вижу, – в который раз повторила она, и Чандра удивленно ахнула, потому что Текла вырвалась из ее рук. Грета тем временем рылась в карманах. Она достала шприц, но Текла была уже за пределами досягаемости.
– Назад, Оливия! – крикнула Грета, но я боялась сдвинуться. Гели останусь на месте, Текла будет довольна, а Чандра и Грета восстановят контроль над ней.
Чандра действительно быстро оправилась и схватила Теклу, но на этот раз та развернулась и слепо ударила. Удар пришелся Чандре по носу. Та отскочила, Грета снова закричала, а Текла побежала.
– Предатель! Предатель! Предатель!
Она быстро достигла меня, и я успела только выпустить котенка. Он скрылся за двойной дверью, я попыталась последовать за ним. Но Текла опрокинула меня, прижала, и ее лицо оказалось в нескольких дюймах от моего.
От нее пахло немытой кожей и тяжелыми воспоминаниями. Я не сопротивлялась, не желая причинить ей боль. К счастью, рядом неожиданно оказалась Грета, шприц она держала наготове. Текла заскулила, когда ее укололи, обратилась лицом к Грете и сразу уснула.
Я расслабилась, а Чандра и Грета начали поднимать потерявшую сознание женщину.
И тут голова Теклы дернулась, и он ожил в ее лице.
Кожа и кости лица Теклы вытянулись, и на меня смотрел Тульпа.
– Я вижу тебя, – вновь заявила текла, но его голосом, гнилым и угрожающим. – Думаешь, ты здесь в безопасности? Ты не можешь скрыться от меня. Я твой призрак… Я твоя ядовитая судьба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59