И тем не менее ей почему-то хотелось верить на слово тем, кто знал Касго многие годы; а эти люди утверждали, что сатрап стал положительно не похож на себя.
Малта присела перед ним в реверансе, Рэйн поклонился. Сатрап кивнул им с очень серьезным видом.
— Итак, — сказал он, — наступает наш последний вечер вместе, друзья мои.
— Смеем надеяться, что все-таки не самый последний, — легко подхватила Малта. — Наступит время, когда нам доведется снова увидеть чудеса прекрасной Джамелии. А может, и государь сатрап однажды соизволит предпринять новое путешествие в Удачный или Трехог?
— Са спаси и помилуй! — вырвалось у него. — Хотя если долг самодержца велит мне ехать туда, что ж, я поеду. И пусть никто не посмеет сказать, будто сатрап Касго убоялся трудов и тягот дальней дороги! — Тут он чуть наклонился вперед, сделал едва заметный, но полный раздражения жест, и слуга поспешил добавить благовоний в курильницы. Ароматный дым снова завился густыми кольцами. — Значит, — продолжал сатрап, — вы решительно настроены отплыть непосредственно завтра?
— Настроены? — подал голос Рэйн. — Скорее уж нас призывает долг, о котором только что упоминал государь. Наши свадебные приготовления и так уже были однажды отложены. Неужто нам придется разочаровать наши семьи еще раз?
— Никто не будет разочарован. Вы можете пожениться хоть завтра, если захотите, в собственном сатрапским святилище Са. Я созову сотню высших священников, и восторженная процессия пронесет вас по улицам на руках! Только скажите — и я это вам обеспечу.
— Благодарим за щедрое предложение, великий государь. Увы, как оно ни заманчиво, мы вынуждены его отклонить. Традиции торговцев требуют, чтобы мы сыграли свадьбу у себя дома согласно старинным обычаям. Человек столь образованный и видевший мир, как ты, без сомнения, понимает, что пренебрежение традициями ставит под угрозу положение, занимаемое человеком в обществе. Ну и не забудем о важнейших посланиях, которые ты поручил нам доставить торговцам Удачного и Трехога. Годится ли задерживать столь жизненно важные документы? Кроме того, мы везем с собой почтовых птиц, дабы могло развиваться сообщение между торговыми городами, Джамелией и Пиратскими островами.
Говоря таким образом, Малта прикусывала изнутри щеку, чтобы удержаться от невольной улыбки. Слышал бы сатрап, какими словами поносил Уинтроу «гадких пернатых засранцев», которые его еле уговорили принять на борт Проказницы! Йола даже начал поговаривать о пироге с голубятиной, которым кок мог бы приятно разнообразить их пищу. Еле-еле удалось внушить им обоим, что голуби должны жить и служить письмоносцами, а не едой.
Сатрап капризно сдвинул брови.
— Вы получили все, чего требовали, — сказал он. — Удачный и Дождевые Чащобы стали независимыми. А стоило мне подписать соответствующие указы — и тотчас уезжаете! Где справедливость?
— Конечно, государь, мы уезжаем, а как же иначе? Ведь ты еще и предписал семейству Вестритов блюсти в Удачном интересы Джамелии. Не могу же я легкомысленно относиться к подобной обязанности?
— И несомненно, с немалой выгодой для себя, — ядовито заметил сатрап. И склонил голову, чтобы полнее вдохнуть душистый веселящий дымок. — Что ж, если нам суждено распроститься, будем все же надеяться, что добрая удача никого из нас не покинет.
И он откинулся на троне, полузакрыв глаза. Кажется, он больше их не задерживал. Малта украдкой перевела Дух.
Добравшись вместе с Рэйном до своих мест, Малта оглядела наполненный танцующими зал и вдруг поняла, что отнюдь не будет скучать по нему. А если и заскучает, то не особенно скоро. Оказывается, она способна была пресытиться танцами, праздниками, переодеванием. Она с тоской вспоминала простую домашнюю жизнь, дни, не расписанные по минутам, возможность уединения. Ну а Рэйн — тот просто спал и видел, чтобы скорей оказаться в городе Старших, на своих любимых раскопках. Тут нужно пояснить, что в Джамелию не так давно прибыла старушка Офелия и всем привезла письма. Новости из Удачного и ободряли, и властно звали домой. Припасы, поставляемые через Удачный в верховья реки, доставлялись бесперебойно. А юный жрец, которого Уинтроу всячески рекомендовал как знатока механизмов и земляных работ, обнаружил почти мистический талант к простым и красивым решениям. Сейчас на реке вовсю достраивались временные шлюзы, по которым змеи смогут подниматься против течения, и брат Рэйна уже занялся подземными развалинами. В этом деле Бендиру самым деятельным образом помогал Сельден. Неповрежденных помещений они покамест не обнаружили, но Рэйн был уверен — это лишь оттого, что сам он в работах участия не принимает. Вот приедет — и ужо покажет им всем, как надо раскопки вести!
Малта и отдавала должное его честолюбивому рвению, и тихонько посмеивалась про себя.
Рэйн подслушал ее мысли и негромко вздохнул.
— Мне тоже домой охота — сил нет, — поделился он с ней.
Между тем музыка сделалась громче. Начинался первый танец; по обыкновению бал открывали Сердечные Подруги сатрапа, танцевавшие для него одного. Танец был таков, что смотревший с трона сатрап как бы являлся их партнером. Малта следила за плавными, отточенными движениями великолепно одетых женщин, поглядывала на сатрапа — тот время от времени наклонял голову, как делал бы в настоящем танце, кланяясь Подругам. «Дурацкий обычай, — подумалось ей. — Только музыканты даром играют…»
Она спохватилась, заметив, что вот-вот начнет отбивать ногой ритм. Рэйн наклонился к ней и шепнул:
— Я договорился еще с двоими камнерезами. Они последуют за нами на Офелии. Уинтроу говорит, что некоторые с Пиратских островов могли бы поставлять нам камень по вполне разумной цене. Так что, если нам удастся заменить деревянные стены шлюзов на каменные, сразу высвободится много рабочих — ты же понимаешь, вода все время разъедает дерево, приходится безотлучно следить. Зато можно будет устроить проход для больших кораблей, чтобы они могли подниматься до самых верховий. А рабочих отправим на раскопки.
— До или после нашей свадьбы? — серьезно осведомилась Малта.
— После, естественно! — отозвался он с жаром. Взял ее за руку и большим пальцем ласково погладил ладонь. — Или ты думаешь, что наши матери потерпят иной порядок вещей? Я лично весьма сомневаюсь, что мне дадут хоть раз спокойно поесть или поспать, прежде чем я вытерплю свадебную церемонию.
— Вытерпишь? — изогнула чешуйчатую бровь Малта.
— Именно, — вздохнул он в ответ. — Мои сестрицы сейчас уже вне себя от восторга. С ума сойти — скоро они увидят королеву Пиратских островов и твоего великолепного братца Уинтроу! Да и Тинталья объявила, что всенепременно хочет присутствовать. Чтобы, как она выразилась, «принять» нас чуть позже. Так мне, по крайней мере, передали. Еще сестры настаивают, чтобы во время свадьбы я был в вуали. Они говорят — никого не волнует, как я показываюсь на люди в Джамелии; а вот во время свадьбы вынь да положь им традиционную скромность!
— Скромность — одно дело, а традиции — совсем другое, — возразила Малта. Все это она выслушивала уже в тысяча первый раз. Когда Офелия ошвартовалась в Джамелии, каждый из них получил по толстенному конверту с письмами от родни. И надо ли говорить, что письмо Кефрии тоже было в основном посвящено свадьбе! — Тогда я тоже надену вуаль, — сказала Малта. — Если я что-нибудь понимаю, суть праздника — это то, что мы принимаем друг друга вслепую, без оговорок! — И она задала вопрос, долго не дававший ей покоя: — Слушай, ты столько просидел, запершись с Грэйгом Тенирой… Моя мама пишет, он взялся ухаживать за какой-то девушкой с Трех Кораблей! Что у них там? Говорил он тебе что-нибудь?
— Ну… У них с дочкой Малявки Келтера, как я понял, дело движется в правильном направлении.
— Ой, стыдобища! То есть, я имею в виду — получается, тетка Альтия окончательно сожгла все мосты и должна-таки будет удовольствоваться Брэшеном Треллом.
— Последний раз, когда я видел обоих, — заметил Рэйн, — они выглядели вполне довольными друг дружкой, если не сказать больше!
— И все же Грэйг Тенира был бы для нее гораздо более подходящей партией.
— Возможно, — хмыкнул Рэйн. — Ну а если судить по тем взглядам, которых она меня удостоила, ты тоже могла бы заполучить жениха куда как получше меня.
— Ну, это она на всех так смотрит. — Малта отмахнулась от каких-либо теткиных сомнений, как имевших место, так и не имевших его.
— Меня гораздо больше заинтересовали перемены, происшедшие с Офелией, — сказал Рэйн. — Вернее, их отсутствие. Передо мной был тот же самый корабль, что и раньше. И Грэйг утверждает, что у нее нет никаких драконьих воспоминаний. Она просто ожила когда-то и стала Офелией, вот и все. И то же самое с Золотой Пушинкой!
— Ты думаешь, их память еще пробудится?
— Не знаю. — Он подумал и неохотно добавил: — Собственно, я начинаю подозревать, что некоторые из драконов умерли в своих коконах из диводрева еще до того, как мы использовали их на доски для кораблей. Быть может, Офелия с Золотой Пушинкой ничего и не помнят из-за того, что закуклившиеся в них создания умерли и унесли свои воспоминания с собой. А значит, они навсегда останутся такими, как есть. — Он помолчал и сказал еще: — Грэйг, по крайней мере, благодарит за это судьбу. Он говорит, что Кендри, прежде всегда такой спокойный и благонравный, стал почти неуправляемым. И слушается только прямых приказов Тинтальи.
Он тяжело замолчал. Малта предприняла усилие, чтобы отвлечь его от мрачных раздумий.
— Мне и Сельдей записочку написал, — сказала она. — Почерк жуткий, но тем не менее! Ты знаешь, он просто влюблен в Дождевые Чащобы. И город Кассарик ему спокойно спать не дает. Его бы воля — лопату в руки и копать, да твой брат не велит.
Рэйн криво улыбнулся.
— Я отлично помню, — сказал он, — как сам был точно таким.
Все же его лицо оставалось слишком угрюмым, и Малта продолжала:
— Мой меньшой братец все торчит возле коконов, «охраняя» их вместе с Тинтальей. — И она покачала головой: — Тинталья же утверждает, что лишь пятьдесят три кокона должным образом развиваются. Откуда она это знает — никому не известно, но, наверное, знает откуда-то! Бедняжка! Она столько сил положила, чтобы препроводить их домой, и все же многие не увидели конца путешествия. И теперь вот она беспокоится, что даже из этих пятидесяти трех не все вылупятся. Им бы надо всю зиму в коконах пролежать, чтобы выйти наружу в разгар лета!
— Быть может, — предположил Рэйн, — коли они так поздно закуклились, то и вылупятся под самую осень?
— Быть может. Ой, смотри! — И она потянула его за руку. — Подруги закончили! Вот теперь начнутся настоящие танцы.
— Подождем, пока музыка заиграет? — подразнил он ее, прикидываясь, будто не особенно рвется вставать.
Она предостерегающе округлила глаза, и Рэйн немедля вскочил.
— Тебе бы только новым платьем похвастаться, — буркнул он, подавая ей руку.
Малта не осталась в долгу.
— Гораздо хуже, — заявила она. — Я желаю, чтобы разодетые придворные дамы хорошенько пустили слюну при виде моего красавца жениха. И тогда-то я умыкну его у них из-под носа, чтобы сделать безраздельно своим и до конца жизни запереть на краю света, в захолустных Чащобах!
Комплименты она ему подпускала все такие, что у него неизменно вспыхивали щеки. Он молча вывел ее на середину просторного зала. Музыканты ударили по струнам. Джамелийские каменные барабаны задали ритм, смычки подхватили мелодию. Рэйн взял ее руку в свою, а другую ладонь положил ей, согласно джамелийской моде, на поясницу. Малта уже объясняла Уинтроу, что для данного танца это было единственно возможное положение мужских рук, и тем не менее братец наверняка уже хмурился, глядя на «недозволенную» смелость ее жениха. Они с Рэйном важно вышагивали под барабаны, пока не заверещали духовые и не подали им знак закружиться. У Малты слегка помутилось перед глазами и сладко перехватило дыхание, когда Рэйн в конце концов ее подхватил. И вновь они поплыли под барабаны, все ускорявшие ритм.
Вот он вновь закружил ее, на сей раз гораздо быстрее — и ближе к себе.
— Ты жалеешь, что нам приходится ждать? — дерзко спросила она, пользуясь интимным уединением танца.
— Мне придется крепче жалеть, если законность происхождения моего наследника будет поставлена под вопрос! — ответил он совершенно серьезно.
Малта закатила глаза, а он притворился, что строго хмурится.
— Жалеет ли голодный о долгих приготовлениях к пиршеству? — спросил он, когда вихрь танца снова прижал их друг к другу. Они кружились так близко, что она ощущала его дыхание, касавшееся ее гребня. По всему телу уже знакомо прокатилась волна жара. Другие пары старательно освобождали им место: всем хотелось взглянуть, как танцуют друг с дружкой представители Старшей расы. Рэйн снова закружил ее, на сей раз проведя почти вплотную, так что она едва не коснулась грудью его груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83