Скажите, доктор
Каррас. Вы меня поняли?
-- Поняла.
-- А с вами я поговорю попозже.
Повесив трубку, Каррас быстро переоделся в свитер и брюки
цвета хаки. Сверху он надел черный плащ и застегнул его на все
пуговицы. Посмотрев на себя в зеркало, он нахмурился. Так
выглядят только священники и полицейские. В их одежде
всегда найдется какая-нибудь деталь, сразу указывающая на
профессию. Каррас расстегнул плащ, снял черные ботинки и надел
белые теннисные тапочки.
Он сел в машину Крис и поехал в Росслин. Остановившись у
светофора перед мостом, Дэмьен выглянул из окна и обомлел. Из
черной полицейской машины на 35-й улице перед винным магазином
Дикси выходил Карл. За рулем машины сидел Киндерман.
Загорелся зеленый свет. Каррас дал полный ход и вырвался
вперед. Он въехал на мост и глянул в зеркальце заднего вида.
Видели они его или нет? Вряд ли. Но почему они были вместе? Что
это: чистая случайность? Или тоже связано с Реганой?
Забудь об этом! Нельзя все время думать об одном и том
же.
Каррас припарковал машину у больницы и принялся
разыскивать кабинет Кляйна. Доктор был занят, но медсестра
передала Каррасу электроэнцефалограмму. В отдельном кабинете
Дэмьен, пропуская между пальцев длинную узкую полоску бумаги,
изучал результат ЭЭГ.
Вскоре к нему присоединился Кляйн.
-- Доктор Каррас?
-- Да. Рад с вами познакомиться.
-- Я -- доктор Кляйн. Как дела у девочки?
-- Ей лучше.
-- Рад слышать.
Каррас вернулся к изучению рисунка. Кляйн водил пальцем по
зигзагообразной линии.
-- Видите? Волны очень ритмичные. Никаких отклонений.
-- Да, вижу,-- Каррас нахмурился. -- Очень любопытно.
-- Любопытно? Если учитывать, что мы имеем дело с
истерией...
-- Я полагаю, что это пока малоизвестно,-- пробормотал
Каррас, продолжая рассматривать ленту. -- Бельгиец Айтека
обнаружил, что при истерии наблюдаются довольно странные
колебания волн на рисунке. Очень незначительные, но постоянные
изменения. Я искал их здесь, но пока не смог найти.
Кляйн ухмыльнулся:
-- Ну и что?
Каррас посмотрел в его сторону:
-- Но все-таки, когда вы делали ЭЭГ, у нее было
расстройство?
-- Да, было. Я бы сказал, что было. То есть, конечно же,
было.
-- Неужели вас не поразило то, что результаты получились
идеальные? Даже в нормальном состоянии субъекты способны менять
рисунок волн в пределах допустимого, а у Реганы было
расстройство. Можно было логически предположить, что на ЭЭГ
появятся колебания. Если...
-- Доктор, миссис Симмонс нервничает,-- перебила его
медсестра, открывая дверь.
-- Да-да, иду,-- вздохнул Кляйн.
Медсестра поспешно удалилась. Кляйн шагнул к выходу и
обернулся:
-- Кстати, об истерии,-- сухо вставил он. -- Извините, мне
надо бежать.
Кляйн закрыл за собой дверь. Каррас услышал его торопливые
шаги. Потом стало слышно, как в приемной открылась дверь, и
оттуда донесся голос:
-- Ну, как мы себя сегодня чувствуем, миссис?..
Дверь закрылась. Каррас вернулся к бумажной ленте,
досмотрел ее, свернул, перевязал и вернул медсестре в приемной.
Что-то есть. Об этом он мог упомянуть в разговоре с
епископом. Каррас мог утверждать, что у Реганы не истерия, а
значит, она, возможно, одержима. С другой стороны, ЭЭГ
порождала еще одну загадку: почему на ней не было отклонений?
Совсем никаких?!
Священник возвращаются к дому Крис, но у дорожного знака
на углу 35-й улицы и Проспект-стрит сердце его екнуло: между
знаком и домом иезуитов стояла машина Киндермана. Детектив
сидел в машине один, высунув из окна локоть и уставившись прямо
перед собой.
Каррас нашел свободное место, припарковал машину и запер
ее. Неужели он наблюдает за домом? Призрак Дэннингса
вновь отчетливо встал перед его глазами. Неужели Киндерман
думает, что Регана...
Спокойно. Не спеши. Спокойно.
Священник подошел к машине и нагнулся к окошку:
-- Здравствуйте, лейтенант.
Детектив быстро обернулся, удивленно посмотрел на него, а
потом расплылся в улыбке:
-- А, отец Каррас.
Успокойся! Каррас почувствовал, что ладони у него
увлажнились и похолодели.
Спокойней. Не показывай ему, что ты волнуешься!
Спокойней!
-- С вас сейчас штраф возьмут, вы это знаете? По будням с
4 до 6 здесь запрещена остановка.
-- Не важно,-- засопел Киндерман. -- Я ведь разговариваю
со священником. А здесь все полицейские набожные.
-- Как у вас дела?
-- Говоря откровенно, отец Каррас, так себе. А у вас?
-- Не могу пожаловаться. Вы так и не раскрыли то дело?
-- Какое дело?
-- Смерть режиссера.
-- А, это... -- Детектив махнул рукой. -- Лучше не
спрашивайте. Послушайте, а что вы делаете сегодня вечером? Вы
не заняты? У меня есть пропуск в "Крэст". Там сейчас идет
"Отелло".
-- А кто играет?
-- Дездемону -- Молли Пайкон, а Отелло -- Лео Фукс. Вы
довольны? Это же Шекспир! Какая разница, кто играет! Так вы
идете?
-- Боюсь, что нет. У меня очень много работы.
-- Вижу. Извините, но выглядите вы отвратительно.
Засиживаетесь допоздна?
-- Я всегда выгляжу отвратительно.
-- А сейчас хуже обычного. Бросьте свои дела! Один вечер
можно и отдохнуть. Пойдемте!
Каррас решил проверить Киндермана:
-- А вы уверены, что именно эти актеры в главных ролях?
Мне помнится, что сейчас на экранах идет картина с участием
Крис Макнейл.
Детектив не отреагировал:
-- Нет, я уверен. Там идет "Отелло".
-- Кстати, что вас привело в наши места?
-- Я приезжал специально из-за вас, хотел пригласить в
кино.
-- Да, конечно, гораздо проще приехать, чем позвонить по
телефону,-- съязвил Каррас.
Детектив невинно поднял брови и развел руками.
-- Ваш номер был занят.
Иезуит молча уставился на него.
-- Что случилось? -- спустя мгновение поинтересовался
Киндерман.
Каррас с мрачным видом просунул внутрь машины руку и
приподнял Киндерману веко. Осмотрел глаз.
-- Не знаю. Вы ужасно выглядите. У вас может развиться
мифомания.
-- Я не знаю, что это такое,-- проговорил Киндерман, когда
Каррас убрал руку.
-- Это серьезно?
-- Не смертельно.
-- Но что это? Я умираю от любопытства.
-- Загляните в справочник,-- посоветовал Каррас.
-- Не будьте злюкой. Я некоторым образом на страже закона
и могу вас задержать. Вы это понимаете?
-- А за что?
-- Психиатр не должен заставлять людей волноваться. Вы
эпатируете публику, святой отец. Нет, я серьезно, эта публика
не прочь от вас отделаться. Что же это за экстравагантный
священник, расхаживающий в свитере и тапочках?
Чуть заметно улыбнувшись, Каррас кивнул.
-- Мне пора. Будьте осторожны. -- Прощаясь, Дэмьен дважды
постучал по окошку, потом повернулся и медленно побрел к дому.
-- Сходите к психоаналитику! -- хрипло крикнул вслед
детектив. Проезжая мимо Карраса, он посигналил и махнул ему
рукой.
Каррас помахал в ответ, остановился на тротуаре и дрожащей
рукой осторожно провел по лбу. Неужели она могла это сделать?
Неужели Регана так чудовищно разделалась с Бэрком
Дэннингсом? Дэмьен поднял голову и взглянул на окно Реганы.
Что же там, в этом доме? И сколько уже времени Киндерман
идет по следу Реганы? Может быть, он видел кого-то, похожего на
Дэннингса? Или слышал голос этого человека? Сколько времени
будет мучиться Регана?
Или она умрет?
Он должен переговорить с высшим духовенством.
Священник торопливо перешел улицу и направился к дому
Крис. Надавил на кнопку звонка. Дверь открыла Уилли.
-- Миссис прилегла отдохнуть,-- заявила она.
Каррас кивнул.
-- Хорошо. Очень хорошо. -- Он прошел мимо служанки и
поднялся наверх. Ему срочно понадобились неопровержимые
доказательства.
Священник вошел в спальню Реганы и увидел Карла. Тот сидел
у окна, сложив руки и уставившись на девочку. Своей солидностью
и спокойствием швейцарец гармонировал с добротной темной
мебелью комнаты.
Каррас подошел к кровати и посмотрел на Регану. Глаза ее
закатились, слышалось невнятное бормотание, похожее на какое-то
неземное заклинание. Каррас перевел взгляд на Карла. Потом не
спеша нагнулся и начал развязывать ремни, стягивающие руки
Реганы.
-- Святой отец, не надо!
Карл подскочил к кровати и резко оттолкнул руку
священника.
-- Не надо, святой отец! Она сильная! Очень сильная!
Оставьте эти ремни!
В глазах его без труда читался неподдельный страх, и
Каррас понял, что разговоры о силе Реганы не были пустой
болтовней. Она могла это сделать, могла свернуть шею Дэннингсу.
О боже, Каррас! Спеши! Отыщи доказательства! Думай! Спеши,
или...
-- Ich mochte Sie etwas fragen, Engstrom!/ Я хочу вас кое
о чем спросить, Энгстром! (нем.)/
Горячей волной в кровати нахлынула надежда. Каррас
вздрогнул и посмотрел на кровать. Бес издевательски ухмылялся,
обращаясь к Карлу:
-- Tanzt Ihre Tochter gern?/ Ваша дочь любит танцевать?
(нем.)/
Немецкий! Бес спрашивает, любит ли дочь Карла танцевать!
Сердце Карраса забилось, он повернулся и увидел, что у слуги
щеки стали пунцовыми. Карл весь затрясся, в глазах сверкнула
ярость.
-- Карл, вам лучше выйти,-- посоветовал Каррас.
Швейцарец отрицательно замотал головой и только крепче
сжал кулаки.
-- Нет, я останусь.
-- Вы уйдете отсюда. Я прошу вас,-- твердым голосом
произнес иезуит, глядя прямо в глаза Карлу.
После некоторого замешательства Карл уступил и вышел из
комнаты.
Смех прекратился. Каррас оглянулся. Бес с довольным видом
наблюдал за священником.
-- Итак, ты вернулся,-- пробасил он. -- Я удивлен. Я
считал, что неудача со святой водой навсегда отобьет у тебя
охоту появляться здесь. Но я совсем забыл, что у священников
нет совести.
Каррас изо всех сил пытался сдержаться и ждал, что будет
дальше. Ему необходимо было сосредоточиться и оценить все
трезво. Он знал, что языковая проверка требует разговора, ведь
отдельно произнесенные фразы могли оказаться подсознательно
запомнившимися. Спокойно! Ты помнишь ту девочку?
Служанку-подростка? Она была одержима и в бреду разговаривала
на каком-то языке, который в конце концов оказался
древнесирийским. Каррас представил себе, как это поразило всех,
когда выяснилось, что девочка одно время работала в доме, где
одним из квартирантов был студент, изучающий теологию. Накануне
экзаменов он шагал по комнате, поднимался по лестнице и на ходу
читал вслух древнесирийские тексты. Девочка все это слышала.
Спокойно!
-- Sprechen sie deutsch?/ Говорите ли вы по-немецки?
(нем.)/ -- тихо спросил Каррас.
-- Если хочешь поразвлекаться?
-- Sprechen sie deutsch? -- повторил он и почувствовал,
как сердце в надежде застучало еще быстрей.
-- Naturlich, /Конечно, (нем.) /-- злобно
усмехнулся бес. -- Mirabile dictu / Отличное произношение,
(лат.)/ не правда ли?
Сердце иезуита замерло. Не только немецкий, но и латынь!
Да еще разговорная!
-- Quod nomen mihi est? -- быстро спросил Каррас. (Как
меня зовут?)
-- Каррас.
Священник возбужденно продолжал:
-- Ubi sum? (Где я?)
-- In cubiculo. (В комнате.)
-- Et ubi est cubiculum? (А где комната?)
-- In domo. (В доме.)
-- Ubi est Dennings? (Где Бэрк Дэннингс?)
-- Mortuus. (Он умер.)
-- Quornodo mortuus est? (Как он умер?)
-- Inventus est capite reverso. (Его нашли со свернутой
головой.)
-- Quis occidit eum? (Кто его убил?)
-- Регана.
-- Quornodo еа occidit ilium? Die mihi exacte! (Как она
убила его? Расскажи мне подробно!)
-- Ну ладно, пока и этого вполне достаточно,-- сказал бес,
оскалившись. -- Достаточно. И вообще хватит. Хотя, конечно,
тебе и в голову не пришло, как я полагаю, что, пока ты задавал
свои вопросы на латыни, ты в уме сам же проговаривал и ответы
на латыни. -- Он рассмеялся. -- Разумеется, подсознательно. И
что бы мы вообще делали без этого подсознания? Ты понимаешь, на
что я намекаю, Каррас? Я совсем не умею говорить по-латыни. Я
читаю твои мысли. Я просто нашел ответы в твоей голове.
Каррасу стало страшно. Уверенность его была поколеблена,
постоянно мучили сомнения, глубоко засевшие в его мозгу.
Демон усмехнулся и продолжал:
-- Да, я знал, что до тебя это дойдет, Каррас. За это ты
мне и нравишься. За это я уважаю всех разумных людей. -- Голова
его откинулась, и он захохотал.
Мозг священника лихорадочно работал. Он пытался найти
такой вопрос, на который можно было бы дать несколько
ответов. Но, может быть, я буду думать обо всех ответах?
Ладно. Тогда можно задать вопрос, на который сам не знаешь
ответа! А правильность его можно будет определить позже.
Он подождал, пока смех прекратится, и спросил:
-- Quam profundus est imus Oceanus Indicus? (Какова
глубина Индийского океана в самом глубоком месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Каррас. Вы меня поняли?
-- Поняла.
-- А с вами я поговорю попозже.
Повесив трубку, Каррас быстро переоделся в свитер и брюки
цвета хаки. Сверху он надел черный плащ и застегнул его на все
пуговицы. Посмотрев на себя в зеркало, он нахмурился. Так
выглядят только священники и полицейские. В их одежде
всегда найдется какая-нибудь деталь, сразу указывающая на
профессию. Каррас расстегнул плащ, снял черные ботинки и надел
белые теннисные тапочки.
Он сел в машину Крис и поехал в Росслин. Остановившись у
светофора перед мостом, Дэмьен выглянул из окна и обомлел. Из
черной полицейской машины на 35-й улице перед винным магазином
Дикси выходил Карл. За рулем машины сидел Киндерман.
Загорелся зеленый свет. Каррас дал полный ход и вырвался
вперед. Он въехал на мост и глянул в зеркальце заднего вида.
Видели они его или нет? Вряд ли. Но почему они были вместе? Что
это: чистая случайность? Или тоже связано с Реганой?
Забудь об этом! Нельзя все время думать об одном и том
же.
Каррас припарковал машину у больницы и принялся
разыскивать кабинет Кляйна. Доктор был занят, но медсестра
передала Каррасу электроэнцефалограмму. В отдельном кабинете
Дэмьен, пропуская между пальцев длинную узкую полоску бумаги,
изучал результат ЭЭГ.
Вскоре к нему присоединился Кляйн.
-- Доктор Каррас?
-- Да. Рад с вами познакомиться.
-- Я -- доктор Кляйн. Как дела у девочки?
-- Ей лучше.
-- Рад слышать.
Каррас вернулся к изучению рисунка. Кляйн водил пальцем по
зигзагообразной линии.
-- Видите? Волны очень ритмичные. Никаких отклонений.
-- Да, вижу,-- Каррас нахмурился. -- Очень любопытно.
-- Любопытно? Если учитывать, что мы имеем дело с
истерией...
-- Я полагаю, что это пока малоизвестно,-- пробормотал
Каррас, продолжая рассматривать ленту. -- Бельгиец Айтека
обнаружил, что при истерии наблюдаются довольно странные
колебания волн на рисунке. Очень незначительные, но постоянные
изменения. Я искал их здесь, но пока не смог найти.
Кляйн ухмыльнулся:
-- Ну и что?
Каррас посмотрел в его сторону:
-- Но все-таки, когда вы делали ЭЭГ, у нее было
расстройство?
-- Да, было. Я бы сказал, что было. То есть, конечно же,
было.
-- Неужели вас не поразило то, что результаты получились
идеальные? Даже в нормальном состоянии субъекты способны менять
рисунок волн в пределах допустимого, а у Реганы было
расстройство. Можно было логически предположить, что на ЭЭГ
появятся колебания. Если...
-- Доктор, миссис Симмонс нервничает,-- перебила его
медсестра, открывая дверь.
-- Да-да, иду,-- вздохнул Кляйн.
Медсестра поспешно удалилась. Кляйн шагнул к выходу и
обернулся:
-- Кстати, об истерии,-- сухо вставил он. -- Извините, мне
надо бежать.
Кляйн закрыл за собой дверь. Каррас услышал его торопливые
шаги. Потом стало слышно, как в приемной открылась дверь, и
оттуда донесся голос:
-- Ну, как мы себя сегодня чувствуем, миссис?..
Дверь закрылась. Каррас вернулся к бумажной ленте,
досмотрел ее, свернул, перевязал и вернул медсестре в приемной.
Что-то есть. Об этом он мог упомянуть в разговоре с
епископом. Каррас мог утверждать, что у Реганы не истерия, а
значит, она, возможно, одержима. С другой стороны, ЭЭГ
порождала еще одну загадку: почему на ней не было отклонений?
Совсем никаких?!
Священник возвращаются к дому Крис, но у дорожного знака
на углу 35-й улицы и Проспект-стрит сердце его екнуло: между
знаком и домом иезуитов стояла машина Киндермана. Детектив
сидел в машине один, высунув из окна локоть и уставившись прямо
перед собой.
Каррас нашел свободное место, припарковал машину и запер
ее. Неужели он наблюдает за домом? Призрак Дэннингса
вновь отчетливо встал перед его глазами. Неужели Киндерман
думает, что Регана...
Спокойно. Не спеши. Спокойно.
Священник подошел к машине и нагнулся к окошку:
-- Здравствуйте, лейтенант.
Детектив быстро обернулся, удивленно посмотрел на него, а
потом расплылся в улыбке:
-- А, отец Каррас.
Успокойся! Каррас почувствовал, что ладони у него
увлажнились и похолодели.
Спокойней. Не показывай ему, что ты волнуешься!
Спокойней!
-- С вас сейчас штраф возьмут, вы это знаете? По будням с
4 до 6 здесь запрещена остановка.
-- Не важно,-- засопел Киндерман. -- Я ведь разговариваю
со священником. А здесь все полицейские набожные.
-- Как у вас дела?
-- Говоря откровенно, отец Каррас, так себе. А у вас?
-- Не могу пожаловаться. Вы так и не раскрыли то дело?
-- Какое дело?
-- Смерть режиссера.
-- А, это... -- Детектив махнул рукой. -- Лучше не
спрашивайте. Послушайте, а что вы делаете сегодня вечером? Вы
не заняты? У меня есть пропуск в "Крэст". Там сейчас идет
"Отелло".
-- А кто играет?
-- Дездемону -- Молли Пайкон, а Отелло -- Лео Фукс. Вы
довольны? Это же Шекспир! Какая разница, кто играет! Так вы
идете?
-- Боюсь, что нет. У меня очень много работы.
-- Вижу. Извините, но выглядите вы отвратительно.
Засиживаетесь допоздна?
-- Я всегда выгляжу отвратительно.
-- А сейчас хуже обычного. Бросьте свои дела! Один вечер
можно и отдохнуть. Пойдемте!
Каррас решил проверить Киндермана:
-- А вы уверены, что именно эти актеры в главных ролях?
Мне помнится, что сейчас на экранах идет картина с участием
Крис Макнейл.
Детектив не отреагировал:
-- Нет, я уверен. Там идет "Отелло".
-- Кстати, что вас привело в наши места?
-- Я приезжал специально из-за вас, хотел пригласить в
кино.
-- Да, конечно, гораздо проще приехать, чем позвонить по
телефону,-- съязвил Каррас.
Детектив невинно поднял брови и развел руками.
-- Ваш номер был занят.
Иезуит молча уставился на него.
-- Что случилось? -- спустя мгновение поинтересовался
Киндерман.
Каррас с мрачным видом просунул внутрь машины руку и
приподнял Киндерману веко. Осмотрел глаз.
-- Не знаю. Вы ужасно выглядите. У вас может развиться
мифомания.
-- Я не знаю, что это такое,-- проговорил Киндерман, когда
Каррас убрал руку.
-- Это серьезно?
-- Не смертельно.
-- Но что это? Я умираю от любопытства.
-- Загляните в справочник,-- посоветовал Каррас.
-- Не будьте злюкой. Я некоторым образом на страже закона
и могу вас задержать. Вы это понимаете?
-- А за что?
-- Психиатр не должен заставлять людей волноваться. Вы
эпатируете публику, святой отец. Нет, я серьезно, эта публика
не прочь от вас отделаться. Что же это за экстравагантный
священник, расхаживающий в свитере и тапочках?
Чуть заметно улыбнувшись, Каррас кивнул.
-- Мне пора. Будьте осторожны. -- Прощаясь, Дэмьен дважды
постучал по окошку, потом повернулся и медленно побрел к дому.
-- Сходите к психоаналитику! -- хрипло крикнул вслед
детектив. Проезжая мимо Карраса, он посигналил и махнул ему
рукой.
Каррас помахал в ответ, остановился на тротуаре и дрожащей
рукой осторожно провел по лбу. Неужели она могла это сделать?
Неужели Регана так чудовищно разделалась с Бэрком
Дэннингсом? Дэмьен поднял голову и взглянул на окно Реганы.
Что же там, в этом доме? И сколько уже времени Киндерман
идет по следу Реганы? Может быть, он видел кого-то, похожего на
Дэннингса? Или слышал голос этого человека? Сколько времени
будет мучиться Регана?
Или она умрет?
Он должен переговорить с высшим духовенством.
Священник торопливо перешел улицу и направился к дому
Крис. Надавил на кнопку звонка. Дверь открыла Уилли.
-- Миссис прилегла отдохнуть,-- заявила она.
Каррас кивнул.
-- Хорошо. Очень хорошо. -- Он прошел мимо служанки и
поднялся наверх. Ему срочно понадобились неопровержимые
доказательства.
Священник вошел в спальню Реганы и увидел Карла. Тот сидел
у окна, сложив руки и уставившись на девочку. Своей солидностью
и спокойствием швейцарец гармонировал с добротной темной
мебелью комнаты.
Каррас подошел к кровати и посмотрел на Регану. Глаза ее
закатились, слышалось невнятное бормотание, похожее на какое-то
неземное заклинание. Каррас перевел взгляд на Карла. Потом не
спеша нагнулся и начал развязывать ремни, стягивающие руки
Реганы.
-- Святой отец, не надо!
Карл подскочил к кровати и резко оттолкнул руку
священника.
-- Не надо, святой отец! Она сильная! Очень сильная!
Оставьте эти ремни!
В глазах его без труда читался неподдельный страх, и
Каррас понял, что разговоры о силе Реганы не были пустой
болтовней. Она могла это сделать, могла свернуть шею Дэннингсу.
О боже, Каррас! Спеши! Отыщи доказательства! Думай! Спеши,
или...
-- Ich mochte Sie etwas fragen, Engstrom!/ Я хочу вас кое
о чем спросить, Энгстром! (нем.)/
Горячей волной в кровати нахлынула надежда. Каррас
вздрогнул и посмотрел на кровать. Бес издевательски ухмылялся,
обращаясь к Карлу:
-- Tanzt Ihre Tochter gern?/ Ваша дочь любит танцевать?
(нем.)/
Немецкий! Бес спрашивает, любит ли дочь Карла танцевать!
Сердце Карраса забилось, он повернулся и увидел, что у слуги
щеки стали пунцовыми. Карл весь затрясся, в глазах сверкнула
ярость.
-- Карл, вам лучше выйти,-- посоветовал Каррас.
Швейцарец отрицательно замотал головой и только крепче
сжал кулаки.
-- Нет, я останусь.
-- Вы уйдете отсюда. Я прошу вас,-- твердым голосом
произнес иезуит, глядя прямо в глаза Карлу.
После некоторого замешательства Карл уступил и вышел из
комнаты.
Смех прекратился. Каррас оглянулся. Бес с довольным видом
наблюдал за священником.
-- Итак, ты вернулся,-- пробасил он. -- Я удивлен. Я
считал, что неудача со святой водой навсегда отобьет у тебя
охоту появляться здесь. Но я совсем забыл, что у священников
нет совести.
Каррас изо всех сил пытался сдержаться и ждал, что будет
дальше. Ему необходимо было сосредоточиться и оценить все
трезво. Он знал, что языковая проверка требует разговора, ведь
отдельно произнесенные фразы могли оказаться подсознательно
запомнившимися. Спокойно! Ты помнишь ту девочку?
Служанку-подростка? Она была одержима и в бреду разговаривала
на каком-то языке, который в конце концов оказался
древнесирийским. Каррас представил себе, как это поразило всех,
когда выяснилось, что девочка одно время работала в доме, где
одним из квартирантов был студент, изучающий теологию. Накануне
экзаменов он шагал по комнате, поднимался по лестнице и на ходу
читал вслух древнесирийские тексты. Девочка все это слышала.
Спокойно!
-- Sprechen sie deutsch?/ Говорите ли вы по-немецки?
(нем.)/ -- тихо спросил Каррас.
-- Если хочешь поразвлекаться?
-- Sprechen sie deutsch? -- повторил он и почувствовал,
как сердце в надежде застучало еще быстрей.
-- Naturlich, /Конечно, (нем.) /-- злобно
усмехнулся бес. -- Mirabile dictu / Отличное произношение,
(лат.)/ не правда ли?
Сердце иезуита замерло. Не только немецкий, но и латынь!
Да еще разговорная!
-- Quod nomen mihi est? -- быстро спросил Каррас. (Как
меня зовут?)
-- Каррас.
Священник возбужденно продолжал:
-- Ubi sum? (Где я?)
-- In cubiculo. (В комнате.)
-- Et ubi est cubiculum? (А где комната?)
-- In domo. (В доме.)
-- Ubi est Dennings? (Где Бэрк Дэннингс?)
-- Mortuus. (Он умер.)
-- Quornodo mortuus est? (Как он умер?)
-- Inventus est capite reverso. (Его нашли со свернутой
головой.)
-- Quis occidit eum? (Кто его убил?)
-- Регана.
-- Quornodo еа occidit ilium? Die mihi exacte! (Как она
убила его? Расскажи мне подробно!)
-- Ну ладно, пока и этого вполне достаточно,-- сказал бес,
оскалившись. -- Достаточно. И вообще хватит. Хотя, конечно,
тебе и в голову не пришло, как я полагаю, что, пока ты задавал
свои вопросы на латыни, ты в уме сам же проговаривал и ответы
на латыни. -- Он рассмеялся. -- Разумеется, подсознательно. И
что бы мы вообще делали без этого подсознания? Ты понимаешь, на
что я намекаю, Каррас? Я совсем не умею говорить по-латыни. Я
читаю твои мысли. Я просто нашел ответы в твоей голове.
Каррасу стало страшно. Уверенность его была поколеблена,
постоянно мучили сомнения, глубоко засевшие в его мозгу.
Демон усмехнулся и продолжал:
-- Да, я знал, что до тебя это дойдет, Каррас. За это ты
мне и нравишься. За это я уважаю всех разумных людей. -- Голова
его откинулась, и он захохотал.
Мозг священника лихорадочно работал. Он пытался найти
такой вопрос, на который можно было бы дать несколько
ответов. Но, может быть, я буду думать обо всех ответах?
Ладно. Тогда можно задать вопрос, на который сам не знаешь
ответа! А правильность его можно будет определить позже.
Он подождал, пока смех прекратится, и спросил:
-- Quam profundus est imus Oceanus Indicus? (Какова
глубина Индийского океана в самом глубоком месте?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38