Тяжелый глубокий сон
постепенно окутал его.
Дэмьен проснулся от телефонного звонка. Слабой рукой он
потянулся к выключателю. Интересно, сколько сейчас времени? Он
снял трубку. Звонила Шарон и просила его прийти прямо сейчас.
Каррас снова почувствовал себя затравленным и измученным.
Он прошел в ванную, умылся холодной водой, натянул свитер
и вышел из дома.
Было еще темно. Несколько кошек в испуге шарахнулись в
разные стороны.
Шарон встретила его внизу. Она была в кофте и куталась в
одеяло. Вид у нее был перепуганный.
-- Извините, святой отец,-- прошептала Шарон,-- но я
подумала, что вы должны это видеть.
-- Что?
-- Сейчас увидите. Только тише. Я не хочу будить Крис. --
Она кивком пригласила Карраса следовать за ней.
Войдя в спальню Реганы, священник ощутил ледяной холод. Он
нахмурился и недоуменно посмотрел на Шарон.
-- Отопление включено на полную мощность,-- прошептала она
и взглянула на Регану, на страшные белки ее глаз, сверкающие
при свете ночника. Казалось, Регана находится в бессознательном
состоянии. Дыхание тяжелое, полная неподвижность. Трубка -- на
месте, сустаген медленно вливается через нос в горло ребенка.
Шарон осторожно подошла к кровати, наклонилась и медленно
расстегнула Регане воротник пижамы. Каррас с болью наблюдал за
тем, как обнажается исхудалое тело девочки. По выступившим
ребрам, казалось, можно было сосчитать остаток ее дней на этой
земле.
Он почувствовал, что Шарон смотрит на него.
-- Я не знаю, святой отец, может быть, это уже
прекратилось,-- прошептала она. -- Но вы посмотрите на грудь.
Брови Карраса поползли вверх. Он заметил, что кожа Реганы
начала краснеть, но не на всей груди, а только местами.
-- Вот, начинается,-- шепнула Шарон.
По телу Карраса поползли мурашки, но не от холода, а от
того, что он увидел на груди Реганы. Ярко-красными рельефными
буквами на коже четко проступили два слова:
ПОМОГИТЕ МНЕ
-- Это ее почерк,-- прошептала Шарон.
В 9 часов утра священник Дэмьен Каррас явился к президенту
Джоджтаунского университета и попросил предварительного
разрешения на проведение ритуала изгнания дьявола. Получив его,
он отправился к епископу епархии. Тот серьезно выслушал рассказ
Карраса.
-- Вы уверены, что это настоящая одержимость? -- спросил
епископ.
-- Я могу утверждать, что все признаки, описанные в
"Ритуале", сходятся,-- уклончиво ответил Каррас. Он все еще не
осмеливался поверить в случившееся. Не разум, а сердце
заставило его прийти сюда. Жалость и надежда, что внушение
поможет излечить девочку.
-- Вы хотели бы провести изгнание сами? -- спросил
епископ.
Дэмьен почувствовал в себе прилив сил. Ему захотелось
сбросить с себя тяжкий груз и избавиться от надоедливого
призрака собственного неверия.
-- Да, конечно,-- ответил он.
-- Как ваше здоровье?
-- В порядке.
-- Вам когда-нибудь приходилось делать что-нибудь
подобное?
-- Никогда.
-- Хорошо, мы примем решение. Конечно, в таких делах лучше
всего иметь человека с опытом. Их, конечно, немного, но,
возможно, кто-нибудь вернулся из заграничной миссии. Дайте мне
время подумать. Когда что-нибудь прояснится, я сразу же
поставлю вас в известность.
После того как Каррас ушел, епископ связался с президентом
Джорджтаунского университета, и они поговорили о Дэмьене, уже
второй раз за этот день.
-- Да, он знает всю историю болезни,-- заметил в разговоре
президент. -- Я думаю, не будет вреда, если взять его в
качестве помощника. В любом случае необходимо присутствие
психиатра.
-- А кого пригласить для изгнания? У вас есть какие-нибудь
предложения? Я ума не приложу.
-- Здесь сейчас Ланкэстер Мэррин.
-- Мэррин? Мне казалось, что он сейчас в Ираке. По-моему,
я читал, что он работает на раскопках где-то в Ниневии.
-- Да, рядом с Мосулом. Все правильно, только он уже
закончил работу и три или четыре месяца назад вернулся. Он в
Вудстоке.
-- Преподает?
-- Нет, работает над очередной книгой.
-- Бог да поможет нам! Вам, однако, не кажется, что он
слишком стар? Как его здоровье?
-- Наверное, неплохо, иначе он не стал бы заниматься
раскопками, не так ли?
-- Думаю, вы правы.
-- Кроме того, у него есть опыт, Майкл.
-- Я этого не знал.
-- По крайней мере так говорят.
-- Когда это было?
-- Мне кажется, 10 или 12 лет назад, по-моему, в Африке.
Изгнание длилось несколько месяцев, он сам чуть не погиб.
-- В таком случае я сомневаюсь, чтобы он захотел это
повторить.
-- Мы делаем то, что нам говорят, Майкл. Среди нас,
священнослужителей, мятежников нет.
-- Спасибо за напоминание.
-- Ну и что же вы думаете?
-- Я полагаюсь на вас и на архиепископа.
Этим же вечером молодой человек, готовящийся стать
священником, бродил по Вудстокской семинарии штата Мэриленд. Он
искал худого седовласого иезуита и нашел его, когда тот в
раздумье прогуливался по аллеям семинарии. Юноша вручил ему
телеграмму. Пожилой человек поблагодарил его, тепло посмотрел
на юношу, затем повернулся и продолжал свои размышления. Он шел
и любовался природой; иногда останавливался, прислушиваясь к
пению малиновки и наблюдая за поздними бабочками. Он не вскрыл
телеграмму и не прочитал ее, так как уже знал, что в ней
написано. Он прочитал ее в пыльных храмах Ниневии.
Он был готов, поэтому и продолжал свою прощальную
прогулку.
* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *
"Да приидет вопль мой пред лице твое.."
"Тот, кто остается верным любви, остается верным Богу,
а Бог -- ему..."
СВЯТОЙ ПАВЕЛ.
Глава первая
Киндерман сидел за столом в полумраке своего тихого
кабинета. Свет от настольной лампы падал на ворох документов.
Рапорты полицейских и отчеты из лабораторий, вещественные
доказательства и служебные записки. В задумчивости он медленно
разложил их в виде лепестков цветка, чтобы сгладить то мерзкое
заключение, к которому они его привели и которые он никак не
мог принять.
Энгстром был невиновен. Во время гибели Дэннингса он был у
своей дочери -- снабжал ее деньгами для покупки наркотиков. Он
солгал в первый раз, чтобы не выдать ее и чтобы мать, считавшая
дочь умершей, ничего не узнала. Когда Киндерман рассказал
Эльвире, что ее отец подозревается в соучастии убийства
Дэннингса, она согласилась все рассказать. Нашлись и свидетели,
которые подтвердили рассказ. Энгстром был невиновен. Невиновен
и молчалив. От него нельзя было узнать, что происходит в доме у
Крис.
Киндерман нахмурился, рассматривая свой "цветок": что-то
ему не понравилось.
Он передвинул один "лепесток" немного ниже и правее и еще
раз проанализировал все факты.
Киндерман уставился в самую середину своей бумажной розы,
где лежала старая выцветшая обложка популярного журнала. С
фотографии на него смотрели Крис и Регана. Он пригляделся к
девочке: симпатичное, веснушчатое лицо, волосы завязаны в
"хвостики", не хватает переднего зуба. Киндерман посмотрел в
окно. На улице было темно. Моросил надоедливый дождик.
Он пошел в гараж, сел в черный автомобиль и поехал по
блестящим, мокрым от дождя улицам в сторону Джорджтауна.
Припарковавшись на восточной стороне Проспект-стрит, он
просидел в машине около четверти часа, глядя на окно комнаты
Реганы. Может быть, нужно постучаться и потребовать, чтобы ему
ее показали? Он опустил голову и потер лоб рукой.
Уильям В. Киндерман! Вы больны! Идите домой! Примите
лекарство и ложитесь спать!
Он опять посмотрел на окно и задумчиво покачал головой.
Нет. Неумолимая логика руководила его поступками.
К дому подкатил автомобиль.
Детектив насторожился, повернул ключ зажигания и включил
дворники.
Из такси вышел высокий пожилой человек. На нем были черный
плащ и шляпа, в руках он держал видавший виды чемоданчик.
Старик заплатил шоферу и остановился, осматривая дом с улицы.
Такси тронулось и повернуло на 36-ю улицу. Киндерман поехал за
ним. Поворачивая за угол, он заметил, что пожилой человек так и
не двинулся с места; он стоял в туманном свете уличного фонаря,
как памятник путнику: полный спокойствия и застывший на века.
Детектив посигналил фарами таксисту.
В это время Шарон делала Регане укол либриума, а Каррас и
Карл держали девочку за руки. За последние два часа доза была
увеличена до четырехсот миллиграммов. Это было очень много, но
после временного затишья, длившегося много часов, бес
неожиданно проснулся в таком приступе ярости, что ослабевший
организм Реганы не смог бы долго продержаться.
Каррас измотался. После визита к представителю высшего
духовенства он вернулся к Крис, чтобы рассказать ей о
результатах. Потом помог наладить для Реганы внутреннее
питание, вернулся домой и сразу же рухнул в кровать. Однако уже
через полтора часа его разбудил телефонный звонок. Звонила
Шарон. Регана все еще была без сознания, и ее пульс постепенно
замедлялся. Каррас сразу же бросился на помощь, захватив
чемоданчик с медикаментами. Он уколол Регану в ахиллесово
сухожилие, чтобы посмотреть на ее реакцию. Реакции не было. Он
с силой надавил на ноготь. То же самое. Священник
забеспокоился. Хотя он знал, что при истерии и в состоянии
транса иногда наблюдается невосприимчивость к боли, в данном
случае он опасался наступления комы, которая легко могла
закончиться смертью. Каррас измерил давление: девяносто на
шестьдесят, пульс -- шестьдесят. Он оставался в комнате и делал
повторные измерения через каждые пятнадцать минут в течение
полутора часа, пока не убедился в том, что Регана была не в
состоянии шока, а в оцепенении. Шарон получила инструкцию
продолжать измерять пульс каждый час. После этого Дэмьен
вернулся к себе, чтобы поспать. Но его снова разбудил телефон.
Ему сообщили, что "изгоняющим дьявола" назначен Ланкастер
Мэррин, а помощником -- он, Каррас.
Новость потрясла его. Мэррин! Философ-палеонтолог,
человек, обладающий удивительным, тонким умом! Его книги всякий
раз приводили в волнение церковь, потому что в них вера
объяснялась с точки зрения науки, постоянно развивающейся
материи, судьба которой -- стать субстанцией духовной и
присоединиться к Богу.
Каррас тут же позвонил Крис, чтобы передать новость, и
узнал, что епископ уже сообщил ей об этом лично.
-- Я ответила епископу, что Мэррин может остановиться у
нас,-- сказала Крис. -- Это займет день или два, верно?
-- Я не знаю,-- ответил Каррас.
Подождав еще немного он продолжал:
-- Вы не должны слишком многого ждать от него.
-- Я хотела сказать, если это поможет. -- Голос Крис
звучал подавленно.
-- Я и не думал убеждать вас в том, что это не
подействует,-- подбодрил ее Каррас. -- Просто на это, возможно,
понадобится время.
-- Сколько времени?
-- Бывает по-разному.
Он знал, что изгнание дьявола часто затягивалось на
недели, а то и на месяцы. Знал, что часто оно вообще не
помогало. Предчувствовал, что бремя лечения свалится на него
очередным и на сей раз последним грузом.
-- Это занимает несколько дней или недель,-- сказал он
Крис.
После разговора Каррас почувствовал себя до предела
усталым и измученным. Вытянувшись на кровати, он думал о
Мэррине. Волнение и сомнения овладели им. Дэмьен считал себя
вполне подходящим кандидатом для проведения ритуала, однако
епископ выбрал не его. Почему? Из-за того, что Мэррину раньше
уже приходилось делать это?
Он закрыл глаза и вспомнил, что для изгнания бесов
выбирают тех, "кто набожен" и обладает "высокими душевными
качествами". Ему припомнился отрывок из Евангелия, когда
ученики спросили Христа, почему они не могут изгонять бесов, и
он ответил им: "Потому что вера ваша слаба".
Архиепископ знал о его проблеме, знал об этом и президент.
Может быть, один из них и рассказал епископу?
Каррас повернулся на кровати и почувствовал себя
недостойным, неумеющим, отвергнутым. Эта мысль больно ужалила
его. В таком подавленном настроении он все же заснул, и сон
постепенно заполнил все трещины и пустоты в его сердце.
Но и на этот раз он проснулся от телефонного звонка.
Рыдающая Крис сообщила, что у Реганы опять приступ. Дэмьен
поспешил к ним и проверил у девочки пульс. Сердце бешено
колотилось. Он ввел ей либриум, потом еще раз. И еще раз. После
этого Каррас отправился на кухню и сел рядом с Крис за стол,
чтобы выпить чашечку кофе. Крис просматривала одну из книг
Мэррина, которые по ее просьбе были доставлены на дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
постепенно окутал его.
Дэмьен проснулся от телефонного звонка. Слабой рукой он
потянулся к выключателю. Интересно, сколько сейчас времени? Он
снял трубку. Звонила Шарон и просила его прийти прямо сейчас.
Каррас снова почувствовал себя затравленным и измученным.
Он прошел в ванную, умылся холодной водой, натянул свитер
и вышел из дома.
Было еще темно. Несколько кошек в испуге шарахнулись в
разные стороны.
Шарон встретила его внизу. Она была в кофте и куталась в
одеяло. Вид у нее был перепуганный.
-- Извините, святой отец,-- прошептала Шарон,-- но я
подумала, что вы должны это видеть.
-- Что?
-- Сейчас увидите. Только тише. Я не хочу будить Крис. --
Она кивком пригласила Карраса следовать за ней.
Войдя в спальню Реганы, священник ощутил ледяной холод. Он
нахмурился и недоуменно посмотрел на Шарон.
-- Отопление включено на полную мощность,-- прошептала она
и взглянула на Регану, на страшные белки ее глаз, сверкающие
при свете ночника. Казалось, Регана находится в бессознательном
состоянии. Дыхание тяжелое, полная неподвижность. Трубка -- на
месте, сустаген медленно вливается через нос в горло ребенка.
Шарон осторожно подошла к кровати, наклонилась и медленно
расстегнула Регане воротник пижамы. Каррас с болью наблюдал за
тем, как обнажается исхудалое тело девочки. По выступившим
ребрам, казалось, можно было сосчитать остаток ее дней на этой
земле.
Он почувствовал, что Шарон смотрит на него.
-- Я не знаю, святой отец, может быть, это уже
прекратилось,-- прошептала она. -- Но вы посмотрите на грудь.
Брови Карраса поползли вверх. Он заметил, что кожа Реганы
начала краснеть, но не на всей груди, а только местами.
-- Вот, начинается,-- шепнула Шарон.
По телу Карраса поползли мурашки, но не от холода, а от
того, что он увидел на груди Реганы. Ярко-красными рельефными
буквами на коже четко проступили два слова:
ПОМОГИТЕ МНЕ
-- Это ее почерк,-- прошептала Шарон.
В 9 часов утра священник Дэмьен Каррас явился к президенту
Джоджтаунского университета и попросил предварительного
разрешения на проведение ритуала изгнания дьявола. Получив его,
он отправился к епископу епархии. Тот серьезно выслушал рассказ
Карраса.
-- Вы уверены, что это настоящая одержимость? -- спросил
епископ.
-- Я могу утверждать, что все признаки, описанные в
"Ритуале", сходятся,-- уклончиво ответил Каррас. Он все еще не
осмеливался поверить в случившееся. Не разум, а сердце
заставило его прийти сюда. Жалость и надежда, что внушение
поможет излечить девочку.
-- Вы хотели бы провести изгнание сами? -- спросил
епископ.
Дэмьен почувствовал в себе прилив сил. Ему захотелось
сбросить с себя тяжкий груз и избавиться от надоедливого
призрака собственного неверия.
-- Да, конечно,-- ответил он.
-- Как ваше здоровье?
-- В порядке.
-- Вам когда-нибудь приходилось делать что-нибудь
подобное?
-- Никогда.
-- Хорошо, мы примем решение. Конечно, в таких делах лучше
всего иметь человека с опытом. Их, конечно, немного, но,
возможно, кто-нибудь вернулся из заграничной миссии. Дайте мне
время подумать. Когда что-нибудь прояснится, я сразу же
поставлю вас в известность.
После того как Каррас ушел, епископ связался с президентом
Джорджтаунского университета, и они поговорили о Дэмьене, уже
второй раз за этот день.
-- Да, он знает всю историю болезни,-- заметил в разговоре
президент. -- Я думаю, не будет вреда, если взять его в
качестве помощника. В любом случае необходимо присутствие
психиатра.
-- А кого пригласить для изгнания? У вас есть какие-нибудь
предложения? Я ума не приложу.
-- Здесь сейчас Ланкэстер Мэррин.
-- Мэррин? Мне казалось, что он сейчас в Ираке. По-моему,
я читал, что он работает на раскопках где-то в Ниневии.
-- Да, рядом с Мосулом. Все правильно, только он уже
закончил работу и три или четыре месяца назад вернулся. Он в
Вудстоке.
-- Преподает?
-- Нет, работает над очередной книгой.
-- Бог да поможет нам! Вам, однако, не кажется, что он
слишком стар? Как его здоровье?
-- Наверное, неплохо, иначе он не стал бы заниматься
раскопками, не так ли?
-- Думаю, вы правы.
-- Кроме того, у него есть опыт, Майкл.
-- Я этого не знал.
-- По крайней мере так говорят.
-- Когда это было?
-- Мне кажется, 10 или 12 лет назад, по-моему, в Африке.
Изгнание длилось несколько месяцев, он сам чуть не погиб.
-- В таком случае я сомневаюсь, чтобы он захотел это
повторить.
-- Мы делаем то, что нам говорят, Майкл. Среди нас,
священнослужителей, мятежников нет.
-- Спасибо за напоминание.
-- Ну и что же вы думаете?
-- Я полагаюсь на вас и на архиепископа.
Этим же вечером молодой человек, готовящийся стать
священником, бродил по Вудстокской семинарии штата Мэриленд. Он
искал худого седовласого иезуита и нашел его, когда тот в
раздумье прогуливался по аллеям семинарии. Юноша вручил ему
телеграмму. Пожилой человек поблагодарил его, тепло посмотрел
на юношу, затем повернулся и продолжал свои размышления. Он шел
и любовался природой; иногда останавливался, прислушиваясь к
пению малиновки и наблюдая за поздними бабочками. Он не вскрыл
телеграмму и не прочитал ее, так как уже знал, что в ней
написано. Он прочитал ее в пыльных храмах Ниневии.
Он был готов, поэтому и продолжал свою прощальную
прогулку.
* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ *
"Да приидет вопль мой пред лице твое.."
"Тот, кто остается верным любви, остается верным Богу,
а Бог -- ему..."
СВЯТОЙ ПАВЕЛ.
Глава первая
Киндерман сидел за столом в полумраке своего тихого
кабинета. Свет от настольной лампы падал на ворох документов.
Рапорты полицейских и отчеты из лабораторий, вещественные
доказательства и служебные записки. В задумчивости он медленно
разложил их в виде лепестков цветка, чтобы сгладить то мерзкое
заключение, к которому они его привели и которые он никак не
мог принять.
Энгстром был невиновен. Во время гибели Дэннингса он был у
своей дочери -- снабжал ее деньгами для покупки наркотиков. Он
солгал в первый раз, чтобы не выдать ее и чтобы мать, считавшая
дочь умершей, ничего не узнала. Когда Киндерман рассказал
Эльвире, что ее отец подозревается в соучастии убийства
Дэннингса, она согласилась все рассказать. Нашлись и свидетели,
которые подтвердили рассказ. Энгстром был невиновен. Невиновен
и молчалив. От него нельзя было узнать, что происходит в доме у
Крис.
Киндерман нахмурился, рассматривая свой "цветок": что-то
ему не понравилось.
Он передвинул один "лепесток" немного ниже и правее и еще
раз проанализировал все факты.
Киндерман уставился в самую середину своей бумажной розы,
где лежала старая выцветшая обложка популярного журнала. С
фотографии на него смотрели Крис и Регана. Он пригляделся к
девочке: симпатичное, веснушчатое лицо, волосы завязаны в
"хвостики", не хватает переднего зуба. Киндерман посмотрел в
окно. На улице было темно. Моросил надоедливый дождик.
Он пошел в гараж, сел в черный автомобиль и поехал по
блестящим, мокрым от дождя улицам в сторону Джорджтауна.
Припарковавшись на восточной стороне Проспект-стрит, он
просидел в машине около четверти часа, глядя на окно комнаты
Реганы. Может быть, нужно постучаться и потребовать, чтобы ему
ее показали? Он опустил голову и потер лоб рукой.
Уильям В. Киндерман! Вы больны! Идите домой! Примите
лекарство и ложитесь спать!
Он опять посмотрел на окно и задумчиво покачал головой.
Нет. Неумолимая логика руководила его поступками.
К дому подкатил автомобиль.
Детектив насторожился, повернул ключ зажигания и включил
дворники.
Из такси вышел высокий пожилой человек. На нем были черный
плащ и шляпа, в руках он держал видавший виды чемоданчик.
Старик заплатил шоферу и остановился, осматривая дом с улицы.
Такси тронулось и повернуло на 36-ю улицу. Киндерман поехал за
ним. Поворачивая за угол, он заметил, что пожилой человек так и
не двинулся с места; он стоял в туманном свете уличного фонаря,
как памятник путнику: полный спокойствия и застывший на века.
Детектив посигналил фарами таксисту.
В это время Шарон делала Регане укол либриума, а Каррас и
Карл держали девочку за руки. За последние два часа доза была
увеличена до четырехсот миллиграммов. Это было очень много, но
после временного затишья, длившегося много часов, бес
неожиданно проснулся в таком приступе ярости, что ослабевший
организм Реганы не смог бы долго продержаться.
Каррас измотался. После визита к представителю высшего
духовенства он вернулся к Крис, чтобы рассказать ей о
результатах. Потом помог наладить для Реганы внутреннее
питание, вернулся домой и сразу же рухнул в кровать. Однако уже
через полтора часа его разбудил телефонный звонок. Звонила
Шарон. Регана все еще была без сознания, и ее пульс постепенно
замедлялся. Каррас сразу же бросился на помощь, захватив
чемоданчик с медикаментами. Он уколол Регану в ахиллесово
сухожилие, чтобы посмотреть на ее реакцию. Реакции не было. Он
с силой надавил на ноготь. То же самое. Священник
забеспокоился. Хотя он знал, что при истерии и в состоянии
транса иногда наблюдается невосприимчивость к боли, в данном
случае он опасался наступления комы, которая легко могла
закончиться смертью. Каррас измерил давление: девяносто на
шестьдесят, пульс -- шестьдесят. Он оставался в комнате и делал
повторные измерения через каждые пятнадцать минут в течение
полутора часа, пока не убедился в том, что Регана была не в
состоянии шока, а в оцепенении. Шарон получила инструкцию
продолжать измерять пульс каждый час. После этого Дэмьен
вернулся к себе, чтобы поспать. Но его снова разбудил телефон.
Ему сообщили, что "изгоняющим дьявола" назначен Ланкастер
Мэррин, а помощником -- он, Каррас.
Новость потрясла его. Мэррин! Философ-палеонтолог,
человек, обладающий удивительным, тонким умом! Его книги всякий
раз приводили в волнение церковь, потому что в них вера
объяснялась с точки зрения науки, постоянно развивающейся
материи, судьба которой -- стать субстанцией духовной и
присоединиться к Богу.
Каррас тут же позвонил Крис, чтобы передать новость, и
узнал, что епископ уже сообщил ей об этом лично.
-- Я ответила епископу, что Мэррин может остановиться у
нас,-- сказала Крис. -- Это займет день или два, верно?
-- Я не знаю,-- ответил Каррас.
Подождав еще немного он продолжал:
-- Вы не должны слишком многого ждать от него.
-- Я хотела сказать, если это поможет. -- Голос Крис
звучал подавленно.
-- Я и не думал убеждать вас в том, что это не
подействует,-- подбодрил ее Каррас. -- Просто на это, возможно,
понадобится время.
-- Сколько времени?
-- Бывает по-разному.
Он знал, что изгнание дьявола часто затягивалось на
недели, а то и на месяцы. Знал, что часто оно вообще не
помогало. Предчувствовал, что бремя лечения свалится на него
очередным и на сей раз последним грузом.
-- Это занимает несколько дней или недель,-- сказал он
Крис.
После разговора Каррас почувствовал себя до предела
усталым и измученным. Вытянувшись на кровати, он думал о
Мэррине. Волнение и сомнения овладели им. Дэмьен считал себя
вполне подходящим кандидатом для проведения ритуала, однако
епископ выбрал не его. Почему? Из-за того, что Мэррину раньше
уже приходилось делать это?
Он закрыл глаза и вспомнил, что для изгнания бесов
выбирают тех, "кто набожен" и обладает "высокими душевными
качествами". Ему припомнился отрывок из Евангелия, когда
ученики спросили Христа, почему они не могут изгонять бесов, и
он ответил им: "Потому что вера ваша слаба".
Архиепископ знал о его проблеме, знал об этом и президент.
Может быть, один из них и рассказал епископу?
Каррас повернулся на кровати и почувствовал себя
недостойным, неумеющим, отвергнутым. Эта мысль больно ужалила
его. В таком подавленном настроении он все же заснул, и сон
постепенно заполнил все трещины и пустоты в его сердце.
Но и на этот раз он проснулся от телефонного звонка.
Рыдающая Крис сообщила, что у Реганы опять приступ. Дэмьен
поспешил к ним и проверил у девочки пульс. Сердце бешено
колотилось. Он ввел ей либриум, потом еще раз. И еще раз. После
этого Каррас отправился на кухню и сел рядом с Крис за стол,
чтобы выпить чашечку кофе. Крис просматривала одну из книг
Мэррина, которые по ее просьбе были доставлены на дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38