)
Глаза беса засветились.
-- La plume de mа tante,/ Ручка моей тетушки, (фр.)
/-- злобно произнес он.
-- Responde Latine./ Отвечай на латыни, (лат.)/
-- Bon jour! Bonne nuit!/ Добрый день! Доброй ночи!
(фр.)/
-- Quam...
Каррас не договорил. Глаза беса закатились, и появилось
существо, бормочущее на неизвестном языке.
Каррас с нетерпением потребовал:
-- Я хочу говорить с бесом!
Ответа не было. Только дыхание.
-- Quis es tu? (Кто ты?) -- резко спросил он. Голос его
звучал раздраженно.
Молчание.
-- Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!
Существо начало икать.
-- Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!!!
Икота продолжалась с равномерными промежутками. Каррас
покачал головой. Затем подошел к стулу и сел на самый край.
Сгорбившись, он принялся ждать...
Время шло. Каррас начал дремать. Вдруг он резко вскинул
голову и посмотрел на Регану. Тишина, икота прекратилась.
Спит?
Он подошел к кровати и посмотрел на девочку. Глаза
закрыты. Дыхание глубокое. Он нагнулся и нащупал пульс, потом
тщательно осмотрел ее губы. Они были сухими и растрескавшимися.
Каррас выпрямился, подождал еще немного, затем вышел из
комнаты.
Он спустился в кухню в надежде найти Шарон. Шарон сидела
за столом и ела суп. В руке у нее был бутерброд.
-- Вам что-нибудь приготовить поесть, отец Каррас? --
спросила она. -- Вы, наверное, голодны.
-- Спасибо, не надо. Я не хочу,-- ответил Дэмьен и взял со
стола блокнот Шарон. Достал ручку.
-- Ее мучила икота. У вас есть компазин?
-- Да, осталось еще немного.
Каррас писал что-то на листке и, не поднимая головы,
сказал:
-- Сегодня вечером поставьте половину 25-миллиграммовой
свечки.
-- Хорошо.
-- У нее началось обезвоживание организма,-- продолжал он.
-- Поэтому я перевожу ее на внутривенное питание. Первым делом
позвоните в магазин медицинского оборудования и скажите, чтобы
сюда доставили вот это.
Он протянул ей исписанный листок.
-- Она спит, поэтому сейчас можно установить сустагенное
питание.
-- Хорошо,-- кивнула Шарон. Я все сделаю.
Выгребая ложкой остатки супа, она придвинула к себе листок
и проглядела список.
Каррас молча наблюдал за ней.
-- Вы ее учительница?
-- Да.
-- Не учили ли вы ее латыни?
Она удивилась:
-- Нет.
-- А немецкому?
-- Только французскому. И довольно серьезно.
-- Но ни немецкому, ни латыни?
-- Да нет же!
-- А Энгстромы, они между собой иногда говорят по-немецки?
-- Конечно.
-- Регана могла это слышать?
Шарон пожала плечами.
-- Наверное. -- Она встала и понесла тарелки в раковину.
-- Да, я даже уверена в этом.
-- А вы сами никогда не изучали латынь?
-- Никогда.
-- Но могли бы отличить ее на слух? -- Да, конечно.
-- Она никогда не разговаривала по-латыни в вашем
присутствии?
-- Регана?
-- С тех пор, как заболела.
-- Нет, никогда.
-- А на каком-нибудь другом языке? -- пытался дознаться
Каррас.
Шарон закрутила кран и задумалась.
-- Может быть, мне это показалось, но...
-- Что?
-- Ну, мне показалось... -- Она нахмурилась. -- Я готова
поклясться, что она разговаривала по-русски.
Каррас внимательно посмотрел на нее.
-- А вы сами говорите по-русски? -- спросил священник. В
горле у него пересохло.
Шарон пожала плечами.
-- Чуть-чуть. -- Она сложила кухонное полотенце. -- Я
изучала его в колледже, вот и все.
Каррас обмяк. Она выбирала латинские слова из моей
головы. Он сидел, опустив голову на руки и ничего не видя
вокруг. Его терзали и сомнения. и факты. Телепатия часто
встречается в состоянии сильного напряжения. Человек начинает
говорить на языке, знакомом кому-нибудь из присутствующих.
Что же делать? Надо немного отдохнуть. А потом еще раз
попробовать... еще раз... еще раз... еще раз... Он встал.
Шарон, прислонившись к раковине и сложив руки, задумчиво
наблюдала за ним.
-- Я пойду к себе,-- сказал Дэмьен. -- Как только Регана
проснется, позвоните мне.
-- Хорошо, я позвоню.
-- И насчет компазина,-- напомнил он. -- Не забудьте.
Она кивнула:
-- Конечно, не забуду. Я все сейчас сделаю.
Каррас пытался припомнить, не забыл ли он что-то еще
сказать Шарон. Так всегда: когда надо сделать очень многое,
обязательно о чем-то забываешь.
-- Святой отец, что происходит? -- спросила Шарон. -- Что
же это? Что случилось с Реганой?
Он поднял свои поблекшие от горя и слез глаза.
-- Я не знаю.
Затем повернулся и вышел из кухни.
Проходя через зал, Каррас услышал шаги. Кто-то торопливо
догонял его.
-- Отец Каррас!
Он оглянулся. Карл нес его свитер.
-- Извините,-- сказал слуга, протягивая свитер священнику.
-- Я хотел это сделать раньше, но совсем забыл.
Пятна были выведены, и от свитера приятно пахло.
-- Большое спасибо. Карл,-- ласково сказал священник. --
Вы очень заботливы.
-- Спасибо вам, отец Каррас. Спасибо за помощь мисс
Регане. -- Карл повернулся и с достоинством удалился.
Каррас смотрел ему вслед и вспоминал о том, как встретил
его в машине Киндермана. Еще одна тайна...
Он с трудом открыл дверь. Было уже темно. С чувством
отчаяния Дэмьен шагнул вперед -- из одного мрака в другой.
Он перешел улицу и заспешил навстречу близкому отдыху, но,
войдя в комнату, увидел на полу у двери записку. Записка была
от Фрэнка. Насчет пленок. Домашний телефон и "пожалуйста,
позвоните..."
Дэмьен набрал номер и замер в ожидании. Руки его
подрагивали.
-- Алло? -- зазвучал в трубке писклявый мальчишеский
голос.
-- Можно мне поговорить с твоим папой?
-- Да. Подождите, пожалуйста. -- Трубку положили и тут же
снова подняли. Опять мальчик: -- А кто это?
-- Отец Каррас.
-- Отец Каритц?
Сердце Дэмьена бешено стучало, но он спокойно поправил
мальчика:
-- Каррас. Отец Каррас.
Трубку опять положили, и через несколько секунд раздался
голос:
-- Отец Каррас?
-- Да. Здравствуйте, Фрэнк. Я тщетно пытался дозвониться
вам.
-- О, извините. Я занимался дома нашими пленками.
-- Уже закончили?
-- Да. Это какая-то чертовщина.
-- Я и сам знаю. -- Каррас пытался говорить ровным
голосом.
-- Так что же там, Фрэнк? Что вы обнаружили?
-- Начнем с частности..
-- Ну?..
-- Здесь недостаточно примеров, чтобы сказать наверняка,
вы понимаете, но выводы сделать можно. Эти два голоса на
пленках, возможно, принадлежат разным людям.
-- Возможно?
-- Под присягой я не стал бы на этом настаивать, но ошибка
почти исключена.
-- Почти исключена... -- автоматически повторил Каррас.
Опять сомнения... -- А что насчет бреда? -- спросил он
безнадежно. -- Это какой-нибудь язык?
Фрэнк рассмеялся.
-- Что тут смешного?
-- Это что, психологический тест, святой отец?
-- Я вас не понимаю, Фрэнк.
-- Или вы перепутали пленки, или я уж не знаю..
-- Фрэнк, это язык или нет? -- перебил Каррас.
-- Я бы сказал, что это язык. Да, именно язык.
Каррас напрягся:
-- Вы шутите?
-- Вовсе нет.
-- И что это за язык?
-- Английский.
Несколько секунд Каррас молчал, а потом изо всех сил
закричал:
-- Фрэнк, или я вас не расслышал, или вы решили надо мной
подшутить?
-- У вас есть магнитофон? -- спросил Фэнк.
Магнитофон стоял на письменном столе.
-- Да, есть.
-- Там есть кнопка реверса?
-- А в чем дело?
-- Есть или нет?
-- Подождите. -- Каррас раздраженно положил трубку на стол
и снял с магнитофона крышку. -- Такая кнопка есть. Но что все
это значит?
-- Поставьте пленку и проиграйте ее в обратную сторону.
-- Что?!
-- Там какие-то злые гномы. -- Фрэнк рассмеялся. -- В
общем, вы прослушайте, а завтра побеседуем. Спокойной ночи,
святой отец.
-- Спокойной ночи, Фрэнк.
-- Желаю вам хорошенько развлечься.
Каррас повесил трубку, разыскал нужную ленту и вставил ее
в магнитофон. Сначала он просто прослушал ее. Покачал головой.
Ошибки быть не могло: бред -- и все.
Дэмьен промотал пленку до конца и включил ее в обратную
сторону. Он услышал свой голос, произносящий слова наоборот. А
потом голос Реганы -- или еще кого-то -- говорящий...
по-английски!
..Marin, Marin, Karras, be us let us.../ ...Мэррин,
Мэррин, Каррас, жить нам дай... (англ.)/
Английский. Какая-то чепуха, но на аглийском! К а к
она это делает, черт возьми!
Он прослушал пленку, перемотал ее и поставил снова. Потом
еще раз. Итолько после этого осознал, что слова тоже шли в
обратном порядке!
Взяв бумагу и карандаш, Дэмьен сел за стол и начал
записывать транскрипцию слов. Он работал увлеченно, то и дело
щелкая выключателем магнитофона. Когда с этим было покончено,
на другом листке бумаги он записал те же слова, только меняя их
порядок в предложениях.
Наконец откинулся на спинку стула и прочитал все, что у
него получилось.
...опасность. Но не совсем, (неразборчиво)
умрет. Мало времени. Теперь (неразборчиво). Пусть она
умрет. Нет, нет так хорошо! Так хорошо в этом теле! Я чувствую!
Здесь (неразборчиво). Лучше (неразборчиво), чем
пустота. Я боюсь священника. Дай нам время. Бойся священника!
Он (неразборчиво). Нет, не этот, а тот, который
(неразборчиво). Он болен. Ах, эта кровь, почувствуй кровь,
как она (поет?).
На этом месте Каррас спросил: "Кто ты?" и ответом было:
"Я никто, я никто".
Тогда Каррас спросил: "Это твое имя?" -- "У меня нет
имени. Я никто. Нас много. Дай нам жить. Дай нам согреться в
теле. Не (неразборчиво) из тела в пустоту, в
(неразборчиво). Оставь нас, оставь нас. Дай нам жить.
Каррас. (Мэррин? Мэррин?)...
Он вновь и вновь перечитывал написанное. Его пугали эти
слова, казалось, что здесь говорят несколько людей сразу. В
конце концов от многократного перечитывания текст превратился в
бессмысленный набор слов. Каррас отложил листок и закрыл лицо
руками. Это не неизвестный язык. Писать слова наоборот не
считалось сумасшествием, и такое явление часто встречалось, но
говорить!
Переделывать произношение так, чтобы при проигрывании
назад слова звучали фонетически верно. Это было не под силу
даже чрезмерно возбужденному интеллекту. Может, это и есть
ускоренное развитие подсознания, на которое ссылается Юнг? Нет.
Здесь что-то другое...
Каррас подошел к полкам, отыскивая книгу Юнга "Психология
и патология так называемых оккультных явлений", и нашел нужную
страницу: "Отчет об эксперименте относительно автоматического
написания слов". Субъект подсознательно отвечал на все вопросы
анаграммами.
Анаграммы!
Он положил открытую книгу на стол, склонился над ней и
прочитал часть отчета:
"3-й день.
-- Что такое человек?-- ...
-- Это анаграмма? -- Да.
-- Сколько в ней слов? -- Пять.
-- Какое первое слово? -- Смотри.
-- Какое второе слово? -- И-и-и-и.
-- Смотри? Я должен разгадать его сам? -- Попробуй.
Решение анаграммы субъектом было найдено:
(Жизнь в меньшей степени может.) Он сам был удивлен. Это
доказывало, что в его мозгу существует интеллект совершенно от
него независимый. Поэтому он продолжая задавать вопросы:
-- Кто ты? -- Клелия.
-- Ты женщина? -- Да.
-- Ты жила на земле? -- Нет.
-- Ты будешь жить? -- Да.
-- Когда? -- Через шесть лет.
-- Почему ты разговариваешь со мной? -- ...
Субъект расшифровал и эту анаграмму: ( Я Клелию чувствую.)
4-й день.
-- Это я отвечаю на вопросы? -- Да.
-- Клелия здесь? -- Нет.
-- Тогда кто здесь? -- Никого.
-- Клелия существует? -- Нет.
-- Тогда с кем я разговаривал вчера? -- Ни с кем".
Каррас перестал читать. Покачал головой. Ничего
сверхнормального здесь не было: просто неограниченные
возможности интеллекта.
Он достал сигарету, потом снова сел и закурил: "Я
никто. Нас много". Жутко. Откуда она могла это взять?
"Ни с кем".
Может быть, и Клелия появилась так же? Неожиданно
возникающие личности?
"Мэррин ... Мэррин..." "Ах, эта кровь..." "Он
болен"...
Утомленный взгляд Дэмьена упал на книгу "Сатана". Он
вспомнил первые строки: "Не дай дьяволу увести меня...".
Каррас выпустил дым, закрыл глаза и закашлялся. Горло
саднило. Глаза слезились от дыма. Он встал, повесил на дверь
табличку "Прошу не беспокоить", выключил свет, задернул
занавески, сбросил ботинки и рухнул на кровать. В голове
мелькали обрывки мыслей. Регана, Дэннингс, Киндерман. Что
делать? Он должен помочь, но как? Поговорить с епископом, имея
лишь то немногое, что у него есть? Нет, рано. Пока еще он не
может отстаивать свою правоту до конца.
Каррас подумал о том, что неплохо было бы раздеться и
забраться под одеяло. Но он слишком устал. Тяжесть событий
давила на него, а он хотел быть свободным.
"...Дай нам жить!"
"Дай мне жить!" -- ответил он на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Глаза беса засветились.
-- La plume de mа tante,/ Ручка моей тетушки, (фр.)
/-- злобно произнес он.
-- Responde Latine./ Отвечай на латыни, (лат.)/
-- Bon jour! Bonne nuit!/ Добрый день! Доброй ночи!
(фр.)/
-- Quam...
Каррас не договорил. Глаза беса закатились, и появилось
существо, бормочущее на неизвестном языке.
Каррас с нетерпением потребовал:
-- Я хочу говорить с бесом!
Ответа не было. Только дыхание.
-- Quis es tu? (Кто ты?) -- резко спросил он. Голос его
звучал раздраженно.
Молчание.
-- Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!
Существо начало икать.
-- Дай мне поговорить с Бэрком Дэннингсом!!!
Икота продолжалась с равномерными промежутками. Каррас
покачал головой. Затем подошел к стулу и сел на самый край.
Сгорбившись, он принялся ждать...
Время шло. Каррас начал дремать. Вдруг он резко вскинул
голову и посмотрел на Регану. Тишина, икота прекратилась.
Спит?
Он подошел к кровати и посмотрел на девочку. Глаза
закрыты. Дыхание глубокое. Он нагнулся и нащупал пульс, потом
тщательно осмотрел ее губы. Они были сухими и растрескавшимися.
Каррас выпрямился, подождал еще немного, затем вышел из
комнаты.
Он спустился в кухню в надежде найти Шарон. Шарон сидела
за столом и ела суп. В руке у нее был бутерброд.
-- Вам что-нибудь приготовить поесть, отец Каррас? --
спросила она. -- Вы, наверное, голодны.
-- Спасибо, не надо. Я не хочу,-- ответил Дэмьен и взял со
стола блокнот Шарон. Достал ручку.
-- Ее мучила икота. У вас есть компазин?
-- Да, осталось еще немного.
Каррас писал что-то на листке и, не поднимая головы,
сказал:
-- Сегодня вечером поставьте половину 25-миллиграммовой
свечки.
-- Хорошо.
-- У нее началось обезвоживание организма,-- продолжал он.
-- Поэтому я перевожу ее на внутривенное питание. Первым делом
позвоните в магазин медицинского оборудования и скажите, чтобы
сюда доставили вот это.
Он протянул ей исписанный листок.
-- Она спит, поэтому сейчас можно установить сустагенное
питание.
-- Хорошо,-- кивнула Шарон. Я все сделаю.
Выгребая ложкой остатки супа, она придвинула к себе листок
и проглядела список.
Каррас молча наблюдал за ней.
-- Вы ее учительница?
-- Да.
-- Не учили ли вы ее латыни?
Она удивилась:
-- Нет.
-- А немецкому?
-- Только французскому. И довольно серьезно.
-- Но ни немецкому, ни латыни?
-- Да нет же!
-- А Энгстромы, они между собой иногда говорят по-немецки?
-- Конечно.
-- Регана могла это слышать?
Шарон пожала плечами.
-- Наверное. -- Она встала и понесла тарелки в раковину.
-- Да, я даже уверена в этом.
-- А вы сами никогда не изучали латынь?
-- Никогда.
-- Но могли бы отличить ее на слух? -- Да, конечно.
-- Она никогда не разговаривала по-латыни в вашем
присутствии?
-- Регана?
-- С тех пор, как заболела.
-- Нет, никогда.
-- А на каком-нибудь другом языке? -- пытался дознаться
Каррас.
Шарон закрутила кран и задумалась.
-- Может быть, мне это показалось, но...
-- Что?
-- Ну, мне показалось... -- Она нахмурилась. -- Я готова
поклясться, что она разговаривала по-русски.
Каррас внимательно посмотрел на нее.
-- А вы сами говорите по-русски? -- спросил священник. В
горле у него пересохло.
Шарон пожала плечами.
-- Чуть-чуть. -- Она сложила кухонное полотенце. -- Я
изучала его в колледже, вот и все.
Каррас обмяк. Она выбирала латинские слова из моей
головы. Он сидел, опустив голову на руки и ничего не видя
вокруг. Его терзали и сомнения. и факты. Телепатия часто
встречается в состоянии сильного напряжения. Человек начинает
говорить на языке, знакомом кому-нибудь из присутствующих.
Что же делать? Надо немного отдохнуть. А потом еще раз
попробовать... еще раз... еще раз... еще раз... Он встал.
Шарон, прислонившись к раковине и сложив руки, задумчиво
наблюдала за ним.
-- Я пойду к себе,-- сказал Дэмьен. -- Как только Регана
проснется, позвоните мне.
-- Хорошо, я позвоню.
-- И насчет компазина,-- напомнил он. -- Не забудьте.
Она кивнула:
-- Конечно, не забуду. Я все сейчас сделаю.
Каррас пытался припомнить, не забыл ли он что-то еще
сказать Шарон. Так всегда: когда надо сделать очень многое,
обязательно о чем-то забываешь.
-- Святой отец, что происходит? -- спросила Шарон. -- Что
же это? Что случилось с Реганой?
Он поднял свои поблекшие от горя и слез глаза.
-- Я не знаю.
Затем повернулся и вышел из кухни.
Проходя через зал, Каррас услышал шаги. Кто-то торопливо
догонял его.
-- Отец Каррас!
Он оглянулся. Карл нес его свитер.
-- Извините,-- сказал слуга, протягивая свитер священнику.
-- Я хотел это сделать раньше, но совсем забыл.
Пятна были выведены, и от свитера приятно пахло.
-- Большое спасибо. Карл,-- ласково сказал священник. --
Вы очень заботливы.
-- Спасибо вам, отец Каррас. Спасибо за помощь мисс
Регане. -- Карл повернулся и с достоинством удалился.
Каррас смотрел ему вслед и вспоминал о том, как встретил
его в машине Киндермана. Еще одна тайна...
Он с трудом открыл дверь. Было уже темно. С чувством
отчаяния Дэмьен шагнул вперед -- из одного мрака в другой.
Он перешел улицу и заспешил навстречу близкому отдыху, но,
войдя в комнату, увидел на полу у двери записку. Записка была
от Фрэнка. Насчет пленок. Домашний телефон и "пожалуйста,
позвоните..."
Дэмьен набрал номер и замер в ожидании. Руки его
подрагивали.
-- Алло? -- зазвучал в трубке писклявый мальчишеский
голос.
-- Можно мне поговорить с твоим папой?
-- Да. Подождите, пожалуйста. -- Трубку положили и тут же
снова подняли. Опять мальчик: -- А кто это?
-- Отец Каррас.
-- Отец Каритц?
Сердце Дэмьена бешено стучало, но он спокойно поправил
мальчика:
-- Каррас. Отец Каррас.
Трубку опять положили, и через несколько секунд раздался
голос:
-- Отец Каррас?
-- Да. Здравствуйте, Фрэнк. Я тщетно пытался дозвониться
вам.
-- О, извините. Я занимался дома нашими пленками.
-- Уже закончили?
-- Да. Это какая-то чертовщина.
-- Я и сам знаю. -- Каррас пытался говорить ровным
голосом.
-- Так что же там, Фрэнк? Что вы обнаружили?
-- Начнем с частности..
-- Ну?..
-- Здесь недостаточно примеров, чтобы сказать наверняка,
вы понимаете, но выводы сделать можно. Эти два голоса на
пленках, возможно, принадлежат разным людям.
-- Возможно?
-- Под присягой я не стал бы на этом настаивать, но ошибка
почти исключена.
-- Почти исключена... -- автоматически повторил Каррас.
Опять сомнения... -- А что насчет бреда? -- спросил он
безнадежно. -- Это какой-нибудь язык?
Фрэнк рассмеялся.
-- Что тут смешного?
-- Это что, психологический тест, святой отец?
-- Я вас не понимаю, Фрэнк.
-- Или вы перепутали пленки, или я уж не знаю..
-- Фрэнк, это язык или нет? -- перебил Каррас.
-- Я бы сказал, что это язык. Да, именно язык.
Каррас напрягся:
-- Вы шутите?
-- Вовсе нет.
-- И что это за язык?
-- Английский.
Несколько секунд Каррас молчал, а потом изо всех сил
закричал:
-- Фрэнк, или я вас не расслышал, или вы решили надо мной
подшутить?
-- У вас есть магнитофон? -- спросил Фэнк.
Магнитофон стоял на письменном столе.
-- Да, есть.
-- Там есть кнопка реверса?
-- А в чем дело?
-- Есть или нет?
-- Подождите. -- Каррас раздраженно положил трубку на стол
и снял с магнитофона крышку. -- Такая кнопка есть. Но что все
это значит?
-- Поставьте пленку и проиграйте ее в обратную сторону.
-- Что?!
-- Там какие-то злые гномы. -- Фрэнк рассмеялся. -- В
общем, вы прослушайте, а завтра побеседуем. Спокойной ночи,
святой отец.
-- Спокойной ночи, Фрэнк.
-- Желаю вам хорошенько развлечься.
Каррас повесил трубку, разыскал нужную ленту и вставил ее
в магнитофон. Сначала он просто прослушал ее. Покачал головой.
Ошибки быть не могло: бред -- и все.
Дэмьен промотал пленку до конца и включил ее в обратную
сторону. Он услышал свой голос, произносящий слова наоборот. А
потом голос Реганы -- или еще кого-то -- говорящий...
по-английски!
..Marin, Marin, Karras, be us let us.../ ...Мэррин,
Мэррин, Каррас, жить нам дай... (англ.)/
Английский. Какая-то чепуха, но на аглийском! К а к
она это делает, черт возьми!
Он прослушал пленку, перемотал ее и поставил снова. Потом
еще раз. Итолько после этого осознал, что слова тоже шли в
обратном порядке!
Взяв бумагу и карандаш, Дэмьен сел за стол и начал
записывать транскрипцию слов. Он работал увлеченно, то и дело
щелкая выключателем магнитофона. Когда с этим было покончено,
на другом листке бумаги он записал те же слова, только меняя их
порядок в предложениях.
Наконец откинулся на спинку стула и прочитал все, что у
него получилось.
...опасность. Но не совсем, (неразборчиво)
умрет. Мало времени. Теперь (неразборчиво). Пусть она
умрет. Нет, нет так хорошо! Так хорошо в этом теле! Я чувствую!
Здесь (неразборчиво). Лучше (неразборчиво), чем
пустота. Я боюсь священника. Дай нам время. Бойся священника!
Он (неразборчиво). Нет, не этот, а тот, который
(неразборчиво). Он болен. Ах, эта кровь, почувствуй кровь,
как она (поет?).
На этом месте Каррас спросил: "Кто ты?" и ответом было:
"Я никто, я никто".
Тогда Каррас спросил: "Это твое имя?" -- "У меня нет
имени. Я никто. Нас много. Дай нам жить. Дай нам согреться в
теле. Не (неразборчиво) из тела в пустоту, в
(неразборчиво). Оставь нас, оставь нас. Дай нам жить.
Каррас. (Мэррин? Мэррин?)...
Он вновь и вновь перечитывал написанное. Его пугали эти
слова, казалось, что здесь говорят несколько людей сразу. В
конце концов от многократного перечитывания текст превратился в
бессмысленный набор слов. Каррас отложил листок и закрыл лицо
руками. Это не неизвестный язык. Писать слова наоборот не
считалось сумасшествием, и такое явление часто встречалось, но
говорить!
Переделывать произношение так, чтобы при проигрывании
назад слова звучали фонетически верно. Это было не под силу
даже чрезмерно возбужденному интеллекту. Может, это и есть
ускоренное развитие подсознания, на которое ссылается Юнг? Нет.
Здесь что-то другое...
Каррас подошел к полкам, отыскивая книгу Юнга "Психология
и патология так называемых оккультных явлений", и нашел нужную
страницу: "Отчет об эксперименте относительно автоматического
написания слов". Субъект подсознательно отвечал на все вопросы
анаграммами.
Анаграммы!
Он положил открытую книгу на стол, склонился над ней и
прочитал часть отчета:
"3-й день.
-- Что такое человек?-- ...
-- Это анаграмма? -- Да.
-- Сколько в ней слов? -- Пять.
-- Какое первое слово? -- Смотри.
-- Какое второе слово? -- И-и-и-и.
-- Смотри? Я должен разгадать его сам? -- Попробуй.
Решение анаграммы субъектом было найдено:
(Жизнь в меньшей степени может.) Он сам был удивлен. Это
доказывало, что в его мозгу существует интеллект совершенно от
него независимый. Поэтому он продолжая задавать вопросы:
-- Кто ты? -- Клелия.
-- Ты женщина? -- Да.
-- Ты жила на земле? -- Нет.
-- Ты будешь жить? -- Да.
-- Когда? -- Через шесть лет.
-- Почему ты разговариваешь со мной? -- ...
Субъект расшифровал и эту анаграмму: ( Я Клелию чувствую.)
4-й день.
-- Это я отвечаю на вопросы? -- Да.
-- Клелия здесь? -- Нет.
-- Тогда кто здесь? -- Никого.
-- Клелия существует? -- Нет.
-- Тогда с кем я разговаривал вчера? -- Ни с кем".
Каррас перестал читать. Покачал головой. Ничего
сверхнормального здесь не было: просто неограниченные
возможности интеллекта.
Он достал сигарету, потом снова сел и закурил: "Я
никто. Нас много". Жутко. Откуда она могла это взять?
"Ни с кем".
Может быть, и Клелия появилась так же? Неожиданно
возникающие личности?
"Мэррин ... Мэррин..." "Ах, эта кровь..." "Он
болен"...
Утомленный взгляд Дэмьена упал на книгу "Сатана". Он
вспомнил первые строки: "Не дай дьяволу увести меня...".
Каррас выпустил дым, закрыл глаза и закашлялся. Горло
саднило. Глаза слезились от дыма. Он встал, повесил на дверь
табличку "Прошу не беспокоить", выключил свет, задернул
занавески, сбросил ботинки и рухнул на кровать. В голове
мелькали обрывки мыслей. Регана, Дэннингс, Киндерман. Что
делать? Он должен помочь, но как? Поговорить с епископом, имея
лишь то немногое, что у него есть? Нет, рано. Пока еще он не
может отстаивать свою правоту до конца.
Каррас подумал о том, что неплохо было бы раздеться и
забраться под одеяло. Но он слишком устал. Тяжесть событий
давила на него, а он хотел быть свободным.
"...Дай нам жить!"
"Дай мне жить!" -- ответил он на это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38