Пульс у
Реганы возрос до невероятной частоты. Каррас считал удары,
глядя на свои часы, и не мог поверить, что сердце способно
выдержать такой ритм.
-- Это Он приказывает тебе, Тот, Кто сверг тебя с небес!
Властные заклинания Мэррина отдавались эхом в сознании
Карраса, а в это время пульс Реганы неумолимо продолжал
учащаться. Все быстрее и быстрее билось ее сердце. Тонкие
струйки пара поднимались от рвоты вверх. Каррас присмотрелся и
почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом.
Очень медленно, как в кошмарном сне, сантиметр за сантиметром,
голова Реганы начала поворачиваться, вращаться, как у куклы,
шея при этом хрустела, как старый, несмазанный механизм, и ее
страшные, сверкающие глаза уставились прямо на него.
-- ...и посему трепещи в страхе, Сатана...
Голова медленно повернулась назад, в сторону Мэррина.
-- ...ты, попирающий справедливость! Породитель смерти!
Предатель рода. человеческого! Ты, отбирающий жизнь, ты...
Каррас устало огляделся по сторонам. Накал в лампах
неожиданно ослаб, и они очутились в страшном, мигающем
полумраке. Дэмьена передернуло. Становилось все холоднее и
холоднее.
-- ...Ты, повелевающий убийцами, ты, враг...
Приглушенный удар потряс комнату. Потом еще один. Затем
стал слышен ритмичный стук, сотрясающий стены и пол и
раскалывающий потолок. Стук этот словно пытался войти в ритм с
биением бесовского сердца.
-- Уходи прочь, чудовище! Твоя доля -- быть в изгнании!
Твое жилище -- в гнезде гадюк! Ползай же, подобно им! Сам Бог
повелевает тебе! Кровь и...
Стук усилился, удары раздавались все чаще и чаще.
-- ...Приказываю тебе...
И еще чаще.
-- ...именем судьи всех живых и мертвых, именем
создателя...
Шарон вскрикнула, зажимая уши руками. Удары стали
оглушительными и раздавались с бешеной скоростью.
Пульс у Реганы стал таким частым, что его невозможно было
подсчитать. С другой стороны кровати подошел Мэррин и медленно
перекрестил грудь Реганы, покрытую слоем рвоты. Его молитва
была полностью заглушена грохотом.
Неожиданно Каррас почувствовал, что сердцебиение стало
уменьшаться. Когда Мэррин перекрестил Регане лоб, грохот
прекратился, словно по мановению безумного дирижера.
-- Господи, повелитель на земле и в небесах, Господи,
властелин над всеми ангелами и архангелами... -- Каррас
прислушивался к молитве, а пульс становился все реже и реже...
-- Гордец, скотина Мэррин! Подонок! Ты все равно
проиграешь! Она умрет! Поросенок сдохнет!
Мерцающий туман поредел. Бес вновь с ненавистью накинулся
на Мэррина:
-- Развратная гадина! Еретик! Заклинаю тебя: повернись,
посмотри на меня! Посмотри на меня, дрянь!-- Бес
дернулся и плюнул в лицо Мэррину, зашипев: -- Вот так твой
хозяин исцеляет слепых!
-- Господи, создатель всего живого... -- молился Мэррин,
доставая в то же время платок и вытирая лицо.
-- Последуй теперь его примеру, Мэррин! Давай же! Соверши
чудо... Исцели поросенка, святой Мэррин!
-- ...освободи рабу свою...
-- Лицемер! Тебе же плевать на свинью! Тебе на всех
плевать! Ты отдал ее нам на растерзание!
-- ...Я смиренно...
-- Врешь! Ты врешь! Расскажи нам, где ты растерял свою
смиренность? В пустыне? На развалинах? В могилах, куда ты
позорно сбежал от своих друзей? Куда ты нагло смылся? Как ты
смеешь разговаривать после этого с людьми, ты, вшивая
блевотина!..
-- ...отпусти...
-- Твое место в гнезде у павлина, Мэррин! Твоя участь --
остаться наедине с самим собой! Уединись где-нибудь подальше и
поговори сам с собой, ведь тебе больше нет равных!
Мэррин продолжал молиться, не обращая внимания на поток
оскорблений.
Каррас попытался сосредоточиться на тексте. Мэррин читал
отрывок из Библии:
-- ..."он сказал "легион", потому что много бесов вошло в
него. И они просили Иисуса, чтобы не повелевал им идти в
бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней, и бесы
просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им.
Бесы, вышедшие из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо
из крутизны в озеро, и потонуло, и..."
-- Уилли, у меня для тебя хорошие вести! -- заскрипел бес.
Каррас поднял глаза и увидел в дверях Уилли, которая тут же
замерла, держа в руках ворох простыней и полотенец. -- Я
облегчу тебе страдания,-- загремел голос беса. -- Эльвира
жива! Она жива! Она...
Уилли уставилась на него, а Карл закричал:
-- Нет, Уилли, нет!
-- Она наркоманка, Уилли, совершенно безнадежная...
-- Уилли, не слушай! -- кричал Карл.
-- Сказать тебе, где она живет?
-- Не слушай! Не слушай! -- Карл попытался вытолкнуть
Уилли из комнаты.
-- Сходи, навести ее в праздник, Уилли, удиви ее! Сходи...
Неожиданно бес замолчал и внимательно посмотрел на
Карраса, который, подсчитав пульс Реганы и найдя его
нормальным, решил, что можно ввести еще немного либриума. Он
попросил Шарон приготовить все для инъекции.
Шарон кивнула и быстро отошла в сторону. Когда она с
опущенной головой подошла к кровати, Регана с воплем
"Потаскуха!" обдала ей лицо рвотой.
Шарон остановилась как вкопанная, и тут появилась личность
Дэннингса и заорала:
-- Проклятая шлюха!
Шарон вылетела из комнаты.
Новая личность скорчила недовольную физиономию, огляделась
и спросила:
-- Может быть, кто-нибудь откроет окно? Пожалуйста! Здесь
такая жуткая вонища! Это просто...
-- О нет-нет, не надо,-- вдруг передумав, продолжал тот же
голос. -- Ради Бога, не делайте этого, а то еще кого-нибудь к
черту угробят! -- Потом Дэннингс засмеялся, подмигнул Каррасу и
исчез.
-- ...это он изгоняет тебя...
-- Неужели, Мэррин? Да неужели? -- Снова появился бес, и
Мэррин молился, время от времени перекладывая орарь и крестя
Регану. Бес снова принялся ругать его.
"Слишком долго длится этот приступ,-- подумал Кар-рас. --
Слишком уж он затянулся".
-- А, вот и свиноматка появилась! -- засмеялся бес.
Каррас повернулся и увидел, что к нему приближается Крис
со шприцем и тампоном. Она пыталась не смотреть на него.
-- Шарон переодевается, а Карл...
Каррас перебил ее коротким "Хорошо", и она подошла с ним к
кровати.
-- Да-да, посмотри на свое произведение, мама-свинья!
Подойди сюда! -- захихикал бес.
Крис изо всех сил пыталась не смотреть на Регану, не
слушать ее, пока Каррас потуже привязывал руки девочки.
-- Посмотри на эту блевотину! -- взревел бес. -- Ты
довольна? Это все из-за тебя! Да! Это все из-за того, что
карьера тебе важнее всего на свете, важнее мужа, важнее дочери,
важнее...
Каррас оглянулся. Крис не шевелилась.
-- Давайте же! -- приказал он. -- Не слушайте! Давайте!
-- ...твой развод! Иди к священникам! Но они тебе не
помогут! -- У Крис затряслись руки. -- Она сошла с ума! Она
сошла с ума! Поросенок спятил! Это ты довела ее до сумасшествия
и до убийства, и...
-- Я не могу. -- Лицо у Крис исказилось. Посмотрев на
трясущийся шприц, она покачала головой. -- Я не могу делать
укол!
Каррас выхватил у нее шприц:
-- Ладно, протрите руку! Протирайте! Вот здесь,-- твердо
приказал он.
Бес дернулся и, сверкая глазами от ярости, повернулся к
нему.
-- Кстати, и о тебе, Каррас!
Крис прижала тампон к руке и протерла нужное место.
-- А теперь уходите! -- решительно приказал Каррас, вонзая
иглу в тело. Крис вышла.
-- Да, уж мы-то знаем, как ты заботишься о матерях,
дорогой Каррас! -- закричал бес. Иезуит отступил и некоторое
время не мог шевельнуться. Потом вынул иглу и посмотрел на
закатившиеся глаза. Из горла Реганы доносилось тихое, медленное
пение, похожее на голос мальчика из церковного хора: -- Tantum
ergo sacramentum veneremur cernui...
Это был католический гимн. Каррас стоял как вкопанный,
пока продолжалось жуткое, леденящее кровь пение. Он поднял
глаза и увидел Мэррина с полотенцем в руках. Аккуратно и очень
осторожно он вытер рвоту с шеи и лица Реганы.
-- ...et antiguum documentum...
Пение продолжалось.
Чей же это голос? И эти обрывки: Дэннингс, окно...
Каррас не заметил, как вернулась Шарон и взяла полотенце
из рук Мэррина.
-- Я закончу, святой отец,-- сказала она. -- Уже все
прошло. Перед компазином я бы хотела переодеть ее и немного
привести в порядок. Можно? Вы не могли бы на минуточку выйти?
Священники вышли в теплый полутемный зал и устало
прислонились к стене.
Каррас все еще прислушивался к страшному приглушенному
пению, раздававшемуся из комнаты. Через несколько секунд он
обратился к Мэррину.
-- Вы говорили... вы говорили мне, что в ней только
одна... новая личность.
-- Да.
Они разговаривали, опустив головы, будто на исповеди.
-- А все остальное -- только формы приступов. Да, здесь
всего... всего один бес. Я знаю, что вы сомневаетесь. Видите
ли, этот бес... В общем, я один раз уже встречался с ним. Он
очень могучий, очень.
Они снова помолчали, потом заговорил Каррас:
-- Говорят, что бес.. появляется помимо желания жертвы.
-- Да, это так... это так. Он может появиться и там, где
нет греха.
-- Тогда какова цель одержимости? -- спросил Каррас,
хмурясь. -- Отчего это происходит?
-- Кто знает,-- ответил Мэррин, задумался на секунду,
потом продолжил: -- Мне, однако, кажется, что цель беса -- не
сама жертва, а другие люди, мы... те, кто видит все это, кто
живет здесь. И я думаю, я уверен -- он хочет, чтобы мы
отчаялись, потеряли человеческий облик и сами стали зверьми,
подлыми, разложившимися личностями, забывшими о человеческом
достоинстве. В этом, видимо, и весь секрет -- дьяволу нужно,
чтобы мы сами считали себя недостойными. Я думаю, что вера в
Бога не зависит от разума, а от нашей любви, от того, считаем
ли мы, что Бог любит нас...
Мэррин помолчал, а потом заговорил медленней, как бы
вспоминая о чем-то:
-- Он знает... бес знает, куда бить. Тогда, давно, я даже
отчаялся любить ближнего своего. Некоторые люди... отталкивали
меня. Это меня мучило, Дэмьен, и привело к тому, что я
разочаровался в себе, после чего мог легко разочароваться и в
своем Боге. Моя вера была расшатана.
Каррас с интересом посмотрел на Мэррина.
-- И что же произошло потом? -- спросил он.
-- ...В конце концов я понял: Бог никогда не потребует от
меня того, что невозможно с точки зрения психологии, что
любовь, которая нужна ему, находится во мне, она в моих силах и
совсем непохожа на обычные эмоциональные чувства. Совсем
непохожа! Ему нужно было только, чтобы я делал все с любовью,
делал даже для тех, кто отталкивает меня,-- а ведь это требует
от нас большой любви. -- Он покачал головой. -- Конечно, все
ясно и так, сейчас я понимаю, Дэмьен. Но тогда не понимал.
Странная слепота. Как много мужей и жен считают, что их любовь
прошла, потому что сердца их больше не бьются в восторге при
виде возлюбленного! Боже! -- Он снова покачал головой. -- Вот
здесь-то и лежит ответ, Дэмьен... Одержимость. Не в войнах
суть, как считают многие, и даже не в таких случаях, как
этот... Эта девочка... бедный ребенок. Нет, главное в мелочах,
Дэмьен... в бесчувственном, мелочном непонимании. Ну, ладно.
Ведь и сатана не нужен, чтобы началась война. Для этого
достаточно нас самих... нас самих.
Из спальни все еще доносилось ритмичное пение. Мэррин
взглянул на дверь и прислушался:
-- А ведь даже от зла может исходить добро. Конечно, в
каком-то смысле, который мы не можем ни понять, ни увидеть. --
Мэррин помолчал. -- Возможно, что зло -- это суровое испытание
добра,-- задумчиво продолжал он. -- И, возможно, даже Сатана,
сам Сатана, не желая этого, делает что-то такое, что потом
служит во благо добру.
-- А если бес будет изгнан,-- спросил Каррас,-- какая
гарантия, что он больше не вернется назад?
-- Я не знаю,-- ответил Мэррин,-- не знаю. Но такого не
случалось никогда. -- Он приложил руку к лицу. -- Дэмьен. Какое
красивое имя.
Каррас почувствовал смертельную усталось в его голосе. И
что-то еще. Какое-то усилие, которым он пытался подавить боль.
Неожиданно Мэррин шагнул вперед, извинился и, закрыв лицо
руками, поспешил вниз, в ванную. Каррас же почувствовал
откровенную зависть к сильной и искренней вере иезуита. Пение
прекратилось. Чем же кончится эта ночь? Он глубоко вздохнул и
вернулся в спальню. Регана заснула. "Наконец-то! -- подумал
Каррас. -- И наконец-то можно отдохнуть".
Он нагнулся, взял ее худую руку и начал следить за
секундной стрелкой часов.
-- Почему ты так со мной поступил, Димми?
Дэмьен застыл от ужаса.
-- Почему?
Каррас не мог сдвинуться с места, у него перехватило
дыхание. Существо смотрело на него таким одиноким и обвиняющим
взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38