-- Мне это недоступно,-- тихо сказала она. Однако по ее
виду можно было догадаться, что книга ей очень понравилась.
Она перелистала назад несколько страниц, нашла отмеченное
место и передала книгу Каррасу. Он прочитал:
"...У нас есть установившееся мнение относительно порядка,
постоянства и обновления материального мира, окружающего нас.
Хотя каждая часть его преходяща и все элементы его движутся,
все же он связан законом постоянства, и хотя он постепенно
умирает, он так же постоянно и возрождается. Исчезновение
одного только лишь дает рождение другим, и смерть -- это
появление тысячи новых жизней. Каждый час бытия свидетельствует
о том, как преходяще и как одновременно с этим твердо и велико
сие грандиозное существование единства. Оно подобно отражению в
воде: всегда одно и то же, хотя вода течет. Солнце заходит,
чтобы снова взойти, ночь поглощает день, чтобы он снова родился
из нее, такой же ясный, словно никогда и не угасал. Весна
становится летом, а потом, пройдя лето и осень,-- зимою, но тем
яснее и ближе становится ее возвращение, которое все равно
восторжествует над холодом, хотя к холоду весна стремится уже с
самого первого своего мгновения. Мы горюем о майских цветах,
потому что они непременно завянут, но мы знаем, что однажды май
непременно возьмет верх над ноябрем, и этот круговорот никогда
не остановится. Это учит нас надеяться и никогда ни в чем не
отчаиваться..."
-- Да, это красиво,-- тихо сказал Каррас, не отрывая
взгляда от книги.
Сверху послышался крик беса:
-- Негодяй! Подонок! Набожный лицемер!..
-- Она всегда клала мне розу на тарелку... утром... перед
тем, как мне уходить на работу.
Каррас вопросительно посмотрел на Крис.
-- Регана,-- пояснила она и опустила глаза. -- Я совсем
забыла, что вы ее раньше никогда не видели. -- Крис
высморкалась и коснулась пальцами век.
-- Вам налить немного бренди в кофе, отец Каррас? --
спросила она, силясь придать голосу бодрость.
-- Спасибо, не нужно.
-- А для меня просто кофе не подходит,-- прошептала она.
-- Я налью себе бренди, если вы не возражаете.
Крис вышла из кухни.
Оставшись один, Каррас мелкими глотками допил свой кофе.
Ему было тепло в свитере, надетом под рясу. То, что он не смог
успокоить Крис, слегка расстроило его. Он вдруг вспомнил свое
детство, и ему стало грустно. У него жила собачонка Джинджер,
простая дворняга, которая однажды заболела и лежала в ящике
прямо в его комнате. Ее все время лихорадило и рвало, и Каррас
укрывал ее полотенцами, заставлял пить теплое молоко. Потом
пришел сосед и сказал, что собака больна чумой. Он покачал
головой и добавил: "Надо было сразу же делать уколы". Однажды
он вышел из школы... на улицу... они шли парами... И на углу
его ждала мать... она была очень грустная... потом она взяла
его за руку и вложила в нее монетку в полдоллара... он тогда
еще обрадовался: так много денег!.. и тут же раздался ее голос,
мягкий и нежный: "Джинджер больше нет..."
Он посмотрел на горькую черноту в чашке и ощутил холод
утраты.
-- Проклятый святоша!!!
Бес все еще был в бешенстве.
"Надо было сразу же делать уколы".
Каррас вернулся в спальню Реганы и удерживал ее, пока
Шарон делала укол либриума. Доза на этот раз составляла пятьсот
миллиграммов. Шарон прижала тампон к месту укола, и тут Каррас
изумленно взглянул на Регану. Ругательства на этот раз
относились не к ним, а к кому-то другому, кто был невидим и
находился далеко отсюда.
-- Я сейчас вернусь,-- сказал он Шарон и спустился на
кухню, где в одиночестве за столом сидела Крис, подливая себе в
кофе бренди.
-- Вы не передумали, святой отец? -- спросила она.
Он отрицательно покачал головой и устало опустился на
стул.
-- Вы разговаривали с ее отцом?
-- Да, он звонил. -- Молчание. -- Он хотел поговорить с
Рэгс.
-- И что же вы ему сказали?
-- Я сказала, что она ушла в гости.
Снова тишина. Каррас взглянул на Крис и увидел, что она
смотрит на потолок. Он заметил, что крики наверх; наконец
смолкли.
-- Мне кажется, либриум подействовал,-- с удовлетворением
произнес Дэмьен.
В дверь позвонили. Он посмотрел на Крис, и она уловил.
догадку в его глазах.
Киндерман?
Потянулись долгие секунды. Они ждали. Уилли отдыхала,
Шарон и Карл были еще наверху. Крис резко поднялась и пошла в
комнату. Она приподняла занавеску и посмотрела в окно на
незваного гостя. Слава Богу! Это не Киндерман. Вместо
детектива она увидела высокого пожилого мужчину в поношенном
плаще. Склонив голову, он терпеливо ждал под дождем, держа в
руках старомодный, потертый чемоданчик.
Звонок прозвенел еще раз.
Кто он?
Удивленная Крис пошла к выходу, приоткрыла дверь и
высунулась в темноту.
-- Я вас слушаю.
Поля шляпы скрывали глаза незнакомца.
-- Миссис Макнейл? -- раздался его голос. Он был чистым,
мягким и вместе с тем достаточно уверенным.
Старик снял шляпу, и Крис увидела глаза, которые ошеломили
ее. Умные и добрые, они словно сияли и были наполнены
пониманием и состраданием. Они излучали тепло, и источник этой
целительной энергии был одновременно в них самих и вовне, и
поток этот не имел границ.
-- Я отец Мэррин.
Секунду она непонимающе смотрела на него, на его худое
лицо аскета, на рельефные, тщательно выбритые скулы, а потом
поспешно распахнула дверь:
-- О Боже! Пожалуйста, входите! О, входите! Видите ли,
я... В самом деле! Я не знаю, где мои...
Он вошел в дом, и она закрыла дверь.
-- То есть я хочу сказать, что я ждала вас только завтра
утром!
-- Да, я знаю,-- услышала она в ответ.
Крис обернулась и увидела, что отец Мэррин стоит, склонив
голову набок и смотрит вверх, как будто слышит что-то, нет,
чувствует чье-то невидимое присутствие... Какие-то
отдаленные вибрации, которые ему давно знакомы. Она с
удивлением наблюдала за пришельцем.
-- Можно, я помогу вам, святой отец? Мне кажется, ваш
багаж слишком тяжел.
-- Спасибо,-- мягко ответил он. -- Этот чемодан -- как
часть меня самого: такой же старый... и потрепанный. -- Отец
Мэррин опустил глаза, и в них мелькнуло что-то совсем доброе и
ласковое. -- Я привык к грузу... Отец Каррас здесь?
-- Да, он на кухне. Кстати, вы сегодня обедали, святой
отец?
Послышался скрип открываемой двери.
-- Да, я поел в поезде.
-- Вы не хотите еще перекусить?
Через секунду дверь закрыли.
-- Нет, спасибо.
-- Этот противный дождь,-- сокрушалась Крис. -- Если бы я
только знала, что вы приедете, я бы вас встретила на вокзале.
-- Это не важно.
-- Вы долго искали такси?
-- Всего несколько минут.
-- Все равно я перед вами виновата, святой отец!
С лестницы быстро спустился Карл, взял из рук священника
чемодан и понес его через зал.
-- Вам приготовлена постель в кабинете, святой отец,--
засуетилась Крис. -- Там очень удобно, я подумала, что вы
любите, когда вас не беспокоят. Я провожу. -- Она шагнула
вперед и остановилась. -- Или, может быть, вы хотите повидать
отца Карраса?
-- Прежде всего я хотел бы повидать вашу дочь,-- сказал
Мэррин.
Она удивилась.
-- Прямо сейчас, святой отец?
-- Да, прямо сейчас.
-- Она спит.
-- Не думаю.
-- Ну, если...
И тут Крис вздрогнула, услышав, как сверху раздался
приглушенный яростный крик беса. Он был похож на вопль заживо
похороненного человека:
-- Мэр-р-р-ри-и-и-и-и-н-н-н!
За этим последовал глухой удар, потрясший стены спальни.
-- О, Боже всемогущий!-- Крис прижала руки к груди и
онемела от ужаса. Священник не шевелился. Он смотрел наверх,
напряженно и сосредоточенно, и в глазах его не было и намека на
удивление. Даже больше, отметила про себя Крис, он, похоже,
узнавал этот голос.
Еще один удар потряс стены.
-- Мэр-р-р-и-и-и-н-н-н-н-н-н-н-н-н!!!
Иезуит медленно двинулся вперед, не обращая внимания ни на
Крис, ни на Карраса, внезапно появившегося в дверях кухни.
Жуткие удары о стены не прекращались. Отец Мэррин хладнокровно
подошел к лестнице, и рука его, тонкая и изящная, будто
вылепленная из гипса, легко заскользила вверх по перилам.
Каррас подошел к Крис и вместе с ней наблюдал, как Мэррин
вошел в спальню Реганы и закрыл за собой дверь. Несколько
секунд было тихо. Внезапно раздался резкий хохот дьявола, и
Мэррин вышел из комнаты. Он закрыл за собой дверь и пошел в
зал. Дверь в спальню снова открылась, оттуда выглянула
удивленная Шарон.
Иезуит быстро спустился по лестнице и протянул руку
Каррасу, ждавшему его внизу.
-- Отец Каррас...
-- Здравствуйте, святой отец.
Мэррин стиснул руку Карраса и серьезно посмотрел ему в
глаза.
Сверху доносились дикий хохот и ругательства в адрес
Мэррина.
-- Вы очень плохо выглядите,-- сказал Мэррин. -- Вы
устали?
-- Нет. А почему вы об этом спрашиваете?
-- У вас есть с собой плащ?
Каррас отрицательно покачал головой.
-- Тогда возьмите мой,-- сказал седовласый иезуит,
расстегивая плащ. -- Я попросил бы вас принести мне рясу, два
стихаря, орарь, немного святой воды и два экземпляра "Ритуала".
-- Он протянул плащ изумленному Каррасу. -- Мне кажется, надо
начинать.
Каррас нахмурился:
-- Что вы имеете в виду? Прямо сейчас?
-- Да, именно так.
-- Может быть, вы сначала хотите послушать ее историю,
святой отец?
-- Зачем?
Мэррин непонимающе поднял брови.
Каррас понял, что ему нечего на это ответить, и отвел
взгляд от чистых бесхитростных глаз.
-- Хорошо,-- ответил он. -- Я сейчас все принесу.
Мэррин посмотрел на Крис.
-- Вы не возражаете, если мы начнем сразу же? -- тихо
спросил он.
Она смотрела на него и чувствовала, как все ее существо
наполняется облегчением, решимостью и уверенностью. Эти чувства
обрушились внезапно, как гром среди ясного неба.
-- Вы, наверное, устали, святой отец? Не хотите ли чашечку
кофе? Его только что заварили. -- Голос ее звучал настойчиво, и
в то же время в нем прослушивались нотки мольбы. -- Он горячий.
Не хотите, святой отец?
Мэррин заметил и ее усталые, измученные глаза, и то, как
она нервно сжимала и разжимала кулаки.
-- Да, с удовольствием,-- тепло сказал он. -- Спасибо.
Если только это вас не затруднит.
Крис провела его на кухню, и через минуту он уже держал в
руке чашку с черным кофе.
-- Хотите, я налью в кофе немного бренди, святой отец?
Мэррин склонил голову и ровным голосом произнес:
-- Врачи не разрешают. -- И добавил, протягивая ей чашку:
-- Но, слава Богу, воля у меня слабая.
Крис увидела веселую искорку в его глазах и налила ему
бренди.
-- Какое у вас чудесное имя,-- сказал он.-- Крис Макнейл.
Это не псевдоним?
Она налила себе немного бренди и покачала головой.
-- Нет, мое настоящее имя не Эсмеральда Глютц.
-- Ну и слава Богу,-- пробормотал Мэррин.
Крис улыбнулась.
-- А что такое Ланкэстер, святой отец? Такое необычное
имя. Вас назвали в чью-нибудь честь?
-- В честь грузового судна. Или в честь моста. Да,
помнится, это был мост. -- Он задумался, потом продолжил: --
Дэмьен! Как бы мне хотелось, чтобы меня звали Дэмьен! Это имя
священника, который посвятил свою жизнь прокаженным острова
Молокай. В конце концов он сам заболел. Прекрасное имя. Я
считаю, что если бы меня звали Дэмьен, я даже согласился бы на
фамилию Глютц.
Крис засмеялась, и ей стало легче. Некоторое время они
разговаривали с Мэррином о домашних делах и разных мелочах. В
дверях появилась Шарон. Мэррин встал, как будто только и ждал
ее появления, отнес кружку в мойку, ополоснул ее и аккуратно
поставил в сушилку.
-- Спасибо, кофе был очень вкусный, как раз то, что надо.
-- Я провожу вас в вашу комнату.
Он поблагодарил и пошел за ней к кабинету.
-- Если вам что-нибудь понадобится, святой отец, скажите
мне.
Он положил ей руку на плечо и ободряюще сжал его. Крис
почувствовала, как в нее вливаются сила и тепло. И покой. Она
явно ощутила покой! И еще одно странное чувство...
безопасности.
-- Вы очень добры. -- Ее глаза улыбались. -- Благодарю
вас.
Он опустил руку и посмотрел ей вслед. Но как только Крис
скрылась, лицо его исказилось от боли. Мэррин вошел в кабинет и
тщательно закрыл дверь. Из кармана брюк он достал коробочку с
надписью "аспирин", открыл ее, вынул оттуда таблетку
нитроглицерина и осторожно положил ее под язык...
Крис прошла на кухню. Прислонившись к двери, она смотрела
на Шарон, которая стояла у плиты и, положив руки на кофейник,
ждала, когда подогреется кофе.
-- Послушай, дружок, почему ты не хочешь отдохнуть? --
озабоченно спросила Крис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38