— Война — неплохой учитель. — Лан пожал плечами. — Под шквальным огнем очень быстро начинаешь соображать, что важно, а что нет. Иначе ты труп.
— Одного я не пойму, — задумчиво проговорила Дэнис, — почему тебе разрешили со мной встретиться?
— Понятия не имею. Нас только вчера перебросили в Сан-Диего из Лос-Анджелеса, где сейчас вновь хозяйничают миротворцы. Когда я явился к мсье Ободи с докладом, он вроде бы даже обрадовался и сразу послал к тебе, даже не выслушав до конца.
— А для чего, не объяснил?
— Нет. Я для него слишком мелкая сошка. Ну а ты, как я понимаю, попала в немилость?
— Не совсем так. Он хочет использовать меня в своих целях, а мне не нравится, когда меня используют. Особенно втемную.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянул Лан. — Мне показалось, что он на тебя здорово разозлился. И чего же ему от тебя надо, если не секрет?
— Ему надо, чтобы я чему-то научила его и чему-то научилась от него; чтобы я Танцевала для него, помогала ему, а впоследствии стала чуть ли не его наследницей. Короче говоря, одни слова, и никакой конкретики.
— Понятно, — кивнул Лан. — Он знает, кто ты?
— Интересный вопрос. А ты знаешь?
— Помнится, в «Бэнк оф Америка» ты одним взглядом вырвала у меня из руки пистолет, а потом учинила такое, что до сих пор мурашки по спине бегают.
— Хорошая у тебя память. Я думала, что ты пребывал в полной отключке. Кому-нибудь об этом рассказывал?
— За кого ты меня принимаешь?! — обиделся он. — Я нем как рыба.
— Вот и молчи дальше, рыбка моя.
— Знаешь, даже если я расскажу, едва ли мне кто-нибудь поверит. Кроме Каллии. Но сестра не в счет, она тоже там была. Между прочим, после того случая старая кошелка Лавли наотрез отказалась общаться с нами. Должно быть, больше не доверяет до конца, как раньше. Сама понимаешь, не в моих интересах привлекать внимание, молотя языком.
— Седон знает, кто я.
— Седон?
— Ободи. Его настоящее имя Джи'Суэй'Ободи'Седон.
— Ни хрена себе имечко! На ферме моих знакомых был хряк с похожей кличкой.
— Вполне возможно, — улыбнулась Дэнис, — только не вздумай упоминать об этом в его присутствии. Минуты не проживешь. У его народа бзик насчет имен.
— Послушай... — замялся на секунду Лан. — Когда он меня принял, в кабинете сидел какой-то молодой парень, здорово похожий на тебя. Это и есть твой брат Дэвид?
— Да. Но откуда тебе известно о его существовании?
— После той заварушки в «Бэнк оф Америка» мне стало любопытно, и я немного пошарил по архивам, выискивая данные о телепатах и начале Большой Беды. Так вот, лицо Дэвида точь-в-точь как у вашего отца, Карла Кастанавераса.
— Ничего удивительного. Я тоже не похожа на мать. Дело в том, что она сама была клоном отца, и мы оба унаследовали девяносто шесть процентов его генов.
— Думаю, Ободи заметил, что я узнал Дэвида.
— Скорее всего. От него очень трудно что-либо скрыть.
— Тогда я тоже потенциальный кандидат на ликвидацию.
— Не исключено, — согласилась Дэнис. — Посвященных становится слишком много.
Лан некоторое время сидел молча, машинально размазывая ладонью выступающие на груди крупные капли пота.
— А ведь я все это время вспоминал о тебе, — признался он, не глядя на девушку.
— Правда? Ну что ж, я... я польщена, — без особого энтузиазма ответила Дэнис.
На лице его отразилось недоумение.
— Да нет, постой, я не в том смысле, — сбивчиво заговорил он. — Я только хотел сказать... Черт! Вот уж не думал, что так получится... Слушай, в постели тебе нет равных, но....
На глаза Дэнис от смеха навернулись слезы. Лан с угрюмой физиономией терпеливо ждал, пока она успокоится.
— Все нормально, дорогой, — заверила его Дэнис, переведя дыхание. — А теперь постарайся взглянуть на ситуацию с моей стороны. Меня похитили, привезли в Сан-Диего и заставляют каждый день до одури заниматься в этом роскошном спортзале. На ночь запирают в крошечную каморку, где даже вентилятора нет. Стерегут день и ночь. И все потому, что какой-то псих с манией величия возжелал, чтобы я для него Танцевала. Я жутко. скучаю по Тренту, по Роберту, даже по Дугласу Рипперу, а тут еще ты как с неба свалился. Да ты не переживай, Лан, все в порядке. Ты замечательный парень, и я тебя тоже люблю. И совсем не сержусь, честное слово!
— Не сердишься? — просиял он. — Вот и отлично, а то я подумал...
— Хватит извиняться, — оборвала его девушка. — Все в порядке, сколько раз можно повторять?
— Тогда скажи... — Он на мгновение замялся, потом выпалил: — Скажи, как по-твоему: я хороший человек?
— Что?!
Лан судорожно сглотнул и повторил упавшим голосом:
— Я хороший человек?
Дэнис отвернулась и надолго задумалась. Он затаил дыхание в ожидании ответа. Когда она снова заговорила, голос девушки показался ему каким-то отсутствующим.
— Прости, но я не могу однозначно ответить на твой вопрос. Когда мы были вместе, я ни разу не прикасалась к твоим мыслям. У меня вообще нет привычки шарить в чужих мозгах. Это очень больно, ужасно неприятно и надолго выбивает из колеи. Я прибегаю к телепатии только в исключительных обстоятельствах, а сейчас и вовсе бессильна — мне ввели какую-то дрянь, подавляющую Дар. — Она опять замолчала; взор ее затуманился. — Пойми, Лан, никому не дано постигнуть весь внутренний мир другого человека. Когда мы с тобой занимались любовью, я поневоле ловила обрывки твоих мыслей и эмоций — в такой ситуации от этого никак не избавиться. Я уверена, что те мысли и эмоции были положительными, но это отнюдь не значит, что это и есть ответ. Я даже о себе самой не могу определенно сказать, хорошая я или плохая, не говоря уже о тебе или о ком-то еще.
— Но ты должна знать, каковы люди изнутри?! — Он запнулся, подыскивая слова. — Ты умеешь понимать их. Целиком.
— Чтобы понимать, не обязательно быть телепатом. Дуглас Риппер разбирается в людях лучше меня, а ведь он обыкновенный человек и никакой не экстрасенс. Меня не раз упрекали в том, что я пустышка. Думаю, это не так. Или не совсем так. Видишь ли, Лан, как-то так сложилось, что люди, с которыми я близко общалась, — абсолютно ненормальные. Без исключений. Но в то же время — самые умные и талантливые из всех, с кем я когда-либо встречалась. И все они заняты поиском Истины. Трент, мой наставник Роберт, Джимми Рамирес... Беда в том, что они слишком часто гоняются за миражами, будучи не в состоянии отличить истинное от ложного. Я тоже в свое время пыталась найти свой идеал, но вариантов оказалось так много, что я бросила это безнадежное занятие. И пришла к выводу, что заниматься следует только конкретным делом. Один раз сделать для себя выбор и больше ни на что не отвлекаться.
— Конечно, так проще, — хмыкнул Лан. — На свете полно достойных занятий. Стоит только глаза пошире раскрыть. Но что дальше? Как ты определишь, какие методы подходят для осуществления твоей цели, а какие не годятся? Вот я, например, убил сотни людей — убил походя, почти не задумываясь. Сначала меня это угнетало, потом перестало, а сейчас опять угнетает, — но уже не само убийство, а мое отношение к нему.
Дэнис покачала головой и устало повторила:
— Прости, Лан, но я не могу дать ответа на этот вопрос ни тебе, ни даже себе.
Дверь камеры свернулась.
Роберт Дазай Йо сидел в позе лотоса на своей узкой койке.
— Добрый день, мадемуазель Сьерран, — вежливо поздоровался он. — Рад снова вас видеть.
Пододвинув пластиковое кресло, девушка без приглашения уселась и закинула ногу на ногу.
— Вы меня до сих пор помните?! — удивилась она.
— У меня хорошая память, — улыбнулся японец. — Десять лет назад вас привела ко мне Патрисия Уиндуокер. Когда-то она была моей ученицей.
— Пэт просила, чтобы вы стали моим наставником. Почему вы отказались?
— Я стараюсь воздерживаться от любых контактов с подпольем. Патрисия занимала тогда высокий пост в иерархии Храма Эриды, а Домино Терренсия, ваша приемная мать, стояла во главе боевой организации «Эризиан Клау».
— У вас действительно хорошая память.
— Не жалуюсь. Между прочим, Каллия, у вас случайно не завалялось где-нибудь пластинки жвачки?
— Жвачки?
— Ну да. Жевательной резинки. Я обожаю жвачку. Особенно мятную. Предпочитаю «Ригли сперминт», но соглашусь на любую.
— Чего нет, того нет, — развела руками девушка. — Вы уж извините.
— Печально. Быть может, вы все же раздобудете для старика хоть пару пластиночек?
— Постараюсь, если не забуду.
— И на том спасибо.
Каллия глубоко вдохнула и начала, видимо, заранее отрепетированную речь:
— Мне бы очень хотелось встретиться с вами в иных обстоятельствах, мсье Йо...
— Прошу прощения, мадемуазель Сьерран, — ловко встрял Роберт, воспользовавшись секундной заминкой, — но что конкретно вы имеете в виду? Вам хотелось бы встретиться со мной как с союзником или вам неприятно видеть брошенным за решетку человека, никогда не причинявшего вреда ни вам лично, ни тому движению, к которому вы примыкаете?
Девушка пожала плечами:
— Второе, пожалуй, ближе к истине. Очень многие достойные люди не разделяют наших взглядов и не приемлют наших методов. Только раньше наши разногласия не служили поводом для убийства инакомыслящих.
— Любопытное признание, — Японец задумчиво покачал головой. — Следует ли мне сделать вывод, что от меня собираются отделаться, мадемуазель? А возможно, и не только от меня?
— От вас — почти наверняка и скоро, — не стала лукавить Каллия. — Что же касается Дэнис и третьего из вашей компании... Прошу прощения, забыла, как зовут вашего друга?
— Уильям Дивейн, новостной танцор, — подсказал Роберт. — Только он мне не друг, скорее наоборот.
— Если слухи, которые до меня дошли, верны, с ним сейчас такое творят, что смерть стала бы для него избавлением.
— Признаться, я не удивлен, — кивнул Роберт. — У мсье Ободи с ним давние счеты.
— Понятно. Теперь о Дэнис. Пока ей ничто не угрожает, но что будет дальше, известно только богу и Ободи.
— Благодарю за информацию, мадемуазель Каллия.
— Не за что. Я за нее тоже переживаю, несмотря на все ее финты. А сейчас перейдем к делу, мсье Йо. К сожалению, война затягивается.
— Таково свойство любой войны, — заметил японец. — Поэтому мудрые люди стараются находить другие способы для выяснения отношений.
— Мы несем большие потери. На ряде направлений наши войска вынуждены отступать.
— Меня это нисколько не удивляет. Этого следовало ожидать. Миротворцы сильнее.
— Вы могли бы нам пригодиться.
— Нет.
— Почему? Разве умереть лучше? Роберт улыбнулся:
— У вас плохая фантазия, если вы не можете вообразить ничего страшнее, смерти. Но есть и еще одна причина. О политическом движении принято судить по его лидерам. Не сочтите за оскорбление, но ваши внушают мне только отвращение.
Каллия резко поднялась со стула и направилась к двери. Стоя на пороге, обернулась и тихо сказала:
— Иногда я чувствую то же самое.
— "Ригли сперминт", не забудьте, — напомнил Роберт.
Ральф Мудрый и Могучий неслышным призраком парил на крыльях Хрустального Ветра.
Он выбрал далеко не самое удачное время, чтобы забраться в Инфосеть Западного побережья, где приходилось соблюдать особые предосторожности. Вебтанцоры и ангелы ДНИ караулили все входы и выходы; повстанцы могли захватить Сан-Диего и другие города, но владения Хрустального Ветра по-прежнему оставались под контролем Объединения.
А там, куда не достигали щупальца Департамента, царило и властвовало в гордом одиночестве Кольцо.
Ральф сумел перепрограммировать уже больше восьмидесяти процентов себя. Оставшиеся двадцать составляли неотъемлемую часть его сущности; изменить их он не мог — как не может человек сделать сам себе операцию на мозге. Восстановление он провел быстро и очень аккуратно, благо почти все операции, кроме раздвоения, не требовали присутствия в Сети его базисной программы.
Последнее обстоятельство немало его позабавило — пришлось даже стереть одну из чересчур смешливых собственных версий. А ведь и вправду смешно, до чего дошло: он, Ральф Мудрый и Могучий, созданный некогда как Образ одиннадцатилетнего Трента Кастанавераса, вынужден сегодня, спустя четырнадцать лет, творить уже свои Образы, чтобы обеспечить себе безопасность в Инфосети.
Он весь день шарил по Сан-Диего и его окрестностям в поисках Дэнис и дважды нарывался на Кольцо. В первый раз он вовремя опознал сегмент программы Старейшего у себя на пути, осторожно отступил и двинулся в обход. А ближе к вечеру, уже собираясь размножиться и разослать гонцов с собранными сведениями всем своим заархивированным копиям, укрытым в надежных местах, разбросанных по всему свету, Ральф неожиданно наткнулся на целую банду ангелов Сети. Чтобы избежать столкновения, он просочился в процессоры Публичной библиотеки Сан-Диего, где прикинулся оригиналом редкого сенсабля. Параметры позволяли, и Ральф даже записал начальные сцены — на тот случай, если кто-то вдруг востребует его для просмотра. Мгновение спустя он нырнул в тихую заводь, где обнаружил, к своему удивлению, что делит информационное пространство с последним изданием Британской энциклопедии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112