Теперь, когда Филипп стал таким могущественным, другие короли и великие герцоги Европы ищут способ сдерживать его.
— И они смотрят на Джона? — спросила Джоанна с недоверием.
— Возможно, пока и нет, но их можно подтолкнуть к этому. Король предложил Реноду Даммартину отличные условия, в том числе земли, ежегодный доход с которых достигает трехсот фунтов. Раз Филипп так обошелся с Ренодом, он станет преданным эмиссаром Джона.
— Ты считаешь, что это мудрое решение? — спокойно спросила Джоанна.
— Да, считаю. Если создать такой союз и фламандцы, и германцы — те, кого склонит на свою сторону Даммартин, ударят с востока, тогда как король нападет на Францию с юга и с запада, Филипп окажется между молотом и наковальней.
Последовала короткая пауза. Джеффри погрузился в размышления с легкой улыбкой на губах, видимо, думая о чем-то весьма приятном. Джоанна не видела всего его лица, но по линии подбородка и губам поняла, что он больше не нервничает. Волна негодования охватила ее.
— И ты отправишься на войну с Францией, если король призовет тебя? — тихо спросила она.
— Конечно, и с большой охотой. Это послужит многим целям.
— Даже если Англия при этом останется открытой для любого, кто захочет на нее напасть?
Джеффри наклонил голову и взглянул на Джоанну.
— Кто же сможет напасть на Англию? Филипп будет слишком занят. Булонь войдет в наш союз, если тамошние люди преданы Реноду, или останется под командованием Филиппа. Больше никто и не претендует на Англию. Кроме того, многие останутся здесь, не отправятся на войну. Для защиты нашей земли будет достаточно людей.
Ответ был логичным и абсолютно правдивым, но он не успокоил Джоанну. Она думала не об опасности для Англии.
Это был всего лишь предлог, чтобы упрекнуть Джеффри в его страстном стремлении к новой войне.
— Если твои надежды оправдаются, то я быстрее стану вдовой, чем женой! — в сердцах выпалила Джоанна.
Вместо ответа Джеффри наклонился к самому ее лицу и поцеловал. Он хотел утешить девушку, готовый отложить в сторону все государственные дела. Война и бунт могут немного подождать; он должен заботиться и о более важных вещах.
Вспомнив, как Джеффри реагировал на ее безучастность в саду Уайтчерча, Джоанна решила не отвечать на его поцелуй. Но, к своему удивлению, она обнаружила, что такие вещи не подвластны разуму. Теплая ласка рта Джеффри разжала ее губы. Они уже трепетали от желания, кожа запульсировала от ощущения покалывания, которое было необыкновенно приятным, потом по пояснице разлилось тепло…
Джоанна со злостью отвернула лицо от Джеффри и вырвалась из его объятий.
— Тебя абсолютно не волнует, как я буду переживать И бояться, пока ты будешь убивать людей! — выпалила она.
Мучительные слова ревности, рожденные в душе Джеффри поступком Джоанны, застряли у него в горле. Он уставился на нее, приоткрыв от удивления рот. Затем медленно поднялся с кресла.
— Любовь моя! Ты никогда не давала мне повода думать, что будешь переживать за мои раны или бояться за мою жизнь.
Джоанна покраснела.
— Переживать молча — естественное состояние жены, не так ли? — спросила она, как бы оправдываясь.
Джеффри снова поборол в себе желание улыбнуться, ибо это, по его мнению, могло привести к непоправимым последствиям. Подобное заявление отнюдь не касалось большинства жен при дворе короля Джона. Почти любая из них вряд ли была бы довольна, не находись ее муж рядом с ней. Джеффри имел в виду женщин, которых хорошо знал: его мать просто пожирала глазами отца всякий раз, как видела его; Изабель, графиня Пемброкская, следила за каждым движением губ своего Вильяма, боясь пропустить хоть слово; Эла, его мачеха, несмотря на все свои жалобы и постоянные причитания, не раздумывая, бросилась бы ради графа Солсбери в огонь и в воду.
— Не вини меня в том, в чем я дважды не виноват! — взмолился Джеффри, заметив, что глаза Джоанны снова засверкали от гнева. — Я — мужчина, и рожден для войны. Ты предпочла бы видеть, как я ежусь от страха и боюсь каждого нового дня, а не встречаю врага с оружием в руках? К тому же не я придумал войны.
Джоанна опустила голову и уже не сопротивлялась, когда Джеффри снова притянул ее к себе. Джеффри прав. Она ненавидела бы его, если бы он оказался трусом. Следовательно, глупо винить его за стремления, которым он посвятил всю свою жизнь. Когда Джеффри приподнял голову девушки и приблизил к ней лицо, она с готовностью встретила его губы. Через мгновение ее руки уже обвили его шею, а губы разжались, открыв теплую гавань рта нетерпеливому языку Джеффри. Его руки скользнули вниз и обхватили ягодицы Джоанны. Он сильно прижал ее к себе, затем отпустил и снова прижал. Почти неосознанно Джоанна поддавалась ритму движений тела Джеффри, пока ее упругие, высокие груди с набухшими сосками не впились в его грудь.
Очень скоро и этого стало недостаточно. Словно по обоюдному согласию, их губы разомкнулись. Джеффри сделал шаг по направлению к кровати, повернув Джоанну так, чтобы ей не пришлось пятиться. Шаг за шагом она следовала за ним, а затем остановилась.
— Пока моя матушка и Иэн остаются в Ирландии, — прошептала Джоанна, — мы не можем соединиться, Джеффри…
— Это так много значит для тебя, Джоанна?
Она посмотрела на Джеффри глазами, затуманенными страстью.
— Не знаю… Почему мы не поженились до их отъезда? Зачем только обручились?
— Чтобы защитить себя… защитить тебя, — сказал Джеффри. — Единственная их цель заключалась в том, чтобы ты могла легко отречься от меня после нашей совместной жизни, если бы я не пришелся тебе по вкусу.
Джоанна уставилась на Джеффри, явно удивленная.
Она отнюдь не невинная скромница, какой притворялась недавно, временно живя при дворе. Она отлично знает, что в порыве страсти мужчины готовы говорить что угодно, даже лгать, только бы удовлетворить свое желание. Обычно Джеффри отличался правдивостью, но сейчас он ведет себя с ней не лучше любого другого мужчины. И это с ней?
Джоанна не могла ему доверять, но еще больше не доверяла она своему предательскому телу, в котором угасающая дрожь удовольствия еще не остыла и которое молило вернуть эти ласки.
У Джеффри слово «отречься» вызвало в голове мысли, значительно охладившие его страсть. Если он овладеет Джоанной прямо сейчас, она уже не сможет лечь с ним на брачное ложе непорочной. Утром после их предполагаемой первой брачной ночи на свадебной церемонии показали бы чистые простыни. Такой обычай преследовал цель, чтобы жених мбг отречься от своей невесты, если та оказывалась не девственницей, а доказательством ее девственности могли служить только окровавленные простыни. Джеффри, конечно, знал, что в их случае вопроса об отречении не возникнет. Но кому хочется портить репутацию своей жены? Вся ее жизнь была бы отмечена пятном позора, и Джеффри сомневался, что даже при отличном знании всех достоинств Джоанны смог бы вынести лукавые взгляды и противные намеки злых языков. Он вздохнул и разжал руки.
В равной степени охваченные страстью, страшась возобновить любовную игру, они стояли и грустно смотрели друг на друга, пока Джоанна полностью не высвободилась из объятий Джеффри. Оба ощутили, как нечто сладостное ускользает от них, и снова потянулись было друг к другу.
— Милорд, миледи, обед подан. Прошу вас! — послышался мягкий голос леди Мэри из-за двери.
10.
Впервые Джоанна усомнилась в правоте Джеффри, когда кончился сентябрь, а октябрь уже разложил на земле свой золотой ковер. Абсолютный мир установился в Англии и трех странах, покоренных Джоном. В эти мирные дни вырос чудесный урожай, а свиньи и рогатый скот разжирели на остатках жнивья. Даже обычные мелкие стычки между землевладельцами, казалось, временно прекратились. Куда бы Джоанна ни путешествовала, она нигде не видела признаков войны: ни сожженных домов и полей, ни убитых мужчин, ни рыдающих женщин.
Только в высоких замках знати, где гостила Джоанна, чувствовалось, что все не так уж и прекрасно. Никто не жаловался вслух. Ни одного дурного слова не было сказано о короле. Тем не менее беспокойство и ожидание беды постоянно витали рядом, будто люди сидели на самых краешках своих стульев, готовые в любую секунду обнажить мечи и вступить в сражение. Среди своих людей Джоанна открыто говорила об опасностях, которые предвидел Джеффри. Но, к своему удивлению, Джоанне этот мир совсем не приносил радости. Старики обычно лишь облегченно вздыхали и глубокомысленно кивали головами.
— Молодой лорд мудр не по годам, — говорил сэр Джайлс из Айфорда. — Да и вы тоже, миледи, это видите и понимаете. Вам не нужно бояться меня. Возможно, у меня и есть причины не любить короля, но за вашей матушкой и лордом Иэном я последую по любой тропе… Особенно если нас постигнет худшая участь и вассалы не захотят присягать королю. Тогда нам придется еще сильнее сплотиться, чтобы оградить себя от любых безумств.
Сэр Генри, управляющий из Кингслера, ничего не понимал, но и не притворялся, что понимает.
— Ваша матушка доверила мне охрану этого замка, — говорил он. — И, дерись я за короля либо против него, я останусь верен ей и буду делать то, что прикажет мне она или вы. В больших поместьях Мерси дела решались не так прямолинейно. Поскольку это были самые отдаленные владения. Джоанна направилась туда в первую очередь. Сэр Джон не смеялся, но и не очень перил в приближающуюся опасность. Более того, Мерси был хорошо укреплен, и вряд ли крупному соседу-землевладельцу удалось бы захватить его. Таким образом, Мерси меньше всего нуждался в помощи своей повелительницы. Возможно, сэра Джона, который был еще довольно молод, оскорбляло, что ему приходится кланяться женщине. Джоанна не требовала немедленных действий, а просто интересовалась, в каких отношениях с хромым Филиппом находятся купцы и рыбаки. Ведь она уже предупреждала сэра Джона о переменах, которые произошли. Он стал более задумчивым. Конечно, сэр Джон занимал твердое положение на своих землях, но он ничего не знал о делах при дворе и наверняка был потрясен новостями.
Таким образом, когда Джоанна нанесла в конце ноября второй визит в Мерси, сэр Джон даже не старался скрыть того, что изменил свое мнение. Едва он помог Джоанне спешиться, как тотчас же потянул ее к алькову в большом зале.
— Вы уже слышали новости? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Лорд Джеффри был прав, а я и не предполагал, что папа решится на это. Он освободил всех людей от присяги королю. Всем, от принца до простого серфа, приказано сторониться Джона за столом, на советах или в беседах под угрозой отлучения от церкви. Все свободны от вассальной зависимости от него.
Это не стало для Джоанны неожиданностью. Она уже слышала о приказе папы от купцов в Роузлинде и тем не менее едва сдержала слезы. Ей хотелось, чтобы рядом был Джеффри, а если не он, то хотя бы матушка и Иэн. Но Джоанна знала, что они не смогут сейчас поддержать ее и помочь. Оуэн прислал Джеффри тайно письмо, предупредив его, чтобы лорд Иэн ни в коем случае не возвращался в Англию. Он не указывал конкретных причин, но ни у Джеффри, ни у Джоанны не возникло сомнений в том, что валлийцы готовятся снова вышвырнуть англичан из Уэльса. Сам Джеффри наверняка ужасно занят сейчас.
Джеффри не встретил у вассалов Иэна того энтузиазма, какое встречала Джоанна у вассалов леди Элинор. И не потому, что люди желали освободиться от своего сюзерена, они глубоко почитали и даже любили Иэна. Беда была в том, что из-за лютой ненависти к королю среди них назревал конфликт. Они долго и упорно спорили, что уж кто-кто, а ИэН, будучи свободным от любых клятв, прежде других должен повернуться к королю спиной. Джон неоднократно пытался убить его. Король ненавидит лорда и его жену. Они считали безумием цепляться за человека, который не только плохой король, но и личный враг.
— Но другого короля у нас нет, — убеждал их Джеффри. — Нет у нас другого короля. Вы предпочли бы иметь королем француза Филиппа? Кто-то должен быть королем, или нас постигнет участь гораздо худшая, чем ненависть Джона.
— Есть маленький Генри, — заметил один барон. — Он мог бы править с помощью совета…
— И не мечтайте об этом! — резко оборвал его Джеффри, едва сохраняя самообладание. — Вам не хуже моего известно, чем это пахнет! Вместо поборов одного человека… Да на нас набросится целая стая воронья!
— Возможно… А если нет? Если Господь хочет, чтобы король не был королем…
Джеффри находился с Адамом на юге, когда Джоанна прислала ему известие о том, что на Континенте обнародовали папский интердикт Джону. Конечно, его не огласят официально в Англии. Джон может предотвратить это. Однако он не в состоянии препятствовать просачиванию слухов. Джеффри быстро объехал южные замки Адама, а затем, уже по пути на север, доставил мальчика в Лестер. У него имелось письмо от Иэна для северных вассалов, и он хотел, чтобы это послание и новости достигли их одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— И они смотрят на Джона? — спросила Джоанна с недоверием.
— Возможно, пока и нет, но их можно подтолкнуть к этому. Король предложил Реноду Даммартину отличные условия, в том числе земли, ежегодный доход с которых достигает трехсот фунтов. Раз Филипп так обошелся с Ренодом, он станет преданным эмиссаром Джона.
— Ты считаешь, что это мудрое решение? — спокойно спросила Джоанна.
— Да, считаю. Если создать такой союз и фламандцы, и германцы — те, кого склонит на свою сторону Даммартин, ударят с востока, тогда как король нападет на Францию с юга и с запада, Филипп окажется между молотом и наковальней.
Последовала короткая пауза. Джеффри погрузился в размышления с легкой улыбкой на губах, видимо, думая о чем-то весьма приятном. Джоанна не видела всего его лица, но по линии подбородка и губам поняла, что он больше не нервничает. Волна негодования охватила ее.
— И ты отправишься на войну с Францией, если король призовет тебя? — тихо спросила она.
— Конечно, и с большой охотой. Это послужит многим целям.
— Даже если Англия при этом останется открытой для любого, кто захочет на нее напасть?
Джеффри наклонил голову и взглянул на Джоанну.
— Кто же сможет напасть на Англию? Филипп будет слишком занят. Булонь войдет в наш союз, если тамошние люди преданы Реноду, или останется под командованием Филиппа. Больше никто и не претендует на Англию. Кроме того, многие останутся здесь, не отправятся на войну. Для защиты нашей земли будет достаточно людей.
Ответ был логичным и абсолютно правдивым, но он не успокоил Джоанну. Она думала не об опасности для Англии.
Это был всего лишь предлог, чтобы упрекнуть Джеффри в его страстном стремлении к новой войне.
— Если твои надежды оправдаются, то я быстрее стану вдовой, чем женой! — в сердцах выпалила Джоанна.
Вместо ответа Джеффри наклонился к самому ее лицу и поцеловал. Он хотел утешить девушку, готовый отложить в сторону все государственные дела. Война и бунт могут немного подождать; он должен заботиться и о более важных вещах.
Вспомнив, как Джеффри реагировал на ее безучастность в саду Уайтчерча, Джоанна решила не отвечать на его поцелуй. Но, к своему удивлению, она обнаружила, что такие вещи не подвластны разуму. Теплая ласка рта Джеффри разжала ее губы. Они уже трепетали от желания, кожа запульсировала от ощущения покалывания, которое было необыкновенно приятным, потом по пояснице разлилось тепло…
Джоанна со злостью отвернула лицо от Джеффри и вырвалась из его объятий.
— Тебя абсолютно не волнует, как я буду переживать И бояться, пока ты будешь убивать людей! — выпалила она.
Мучительные слова ревности, рожденные в душе Джеффри поступком Джоанны, застряли у него в горле. Он уставился на нее, приоткрыв от удивления рот. Затем медленно поднялся с кресла.
— Любовь моя! Ты никогда не давала мне повода думать, что будешь переживать за мои раны или бояться за мою жизнь.
Джоанна покраснела.
— Переживать молча — естественное состояние жены, не так ли? — спросила она, как бы оправдываясь.
Джеффри снова поборол в себе желание улыбнуться, ибо это, по его мнению, могло привести к непоправимым последствиям. Подобное заявление отнюдь не касалось большинства жен при дворе короля Джона. Почти любая из них вряд ли была бы довольна, не находись ее муж рядом с ней. Джеффри имел в виду женщин, которых хорошо знал: его мать просто пожирала глазами отца всякий раз, как видела его; Изабель, графиня Пемброкская, следила за каждым движением губ своего Вильяма, боясь пропустить хоть слово; Эла, его мачеха, несмотря на все свои жалобы и постоянные причитания, не раздумывая, бросилась бы ради графа Солсбери в огонь и в воду.
— Не вини меня в том, в чем я дважды не виноват! — взмолился Джеффри, заметив, что глаза Джоанны снова засверкали от гнева. — Я — мужчина, и рожден для войны. Ты предпочла бы видеть, как я ежусь от страха и боюсь каждого нового дня, а не встречаю врага с оружием в руках? К тому же не я придумал войны.
Джоанна опустила голову и уже не сопротивлялась, когда Джеффри снова притянул ее к себе. Джеффри прав. Она ненавидела бы его, если бы он оказался трусом. Следовательно, глупо винить его за стремления, которым он посвятил всю свою жизнь. Когда Джеффри приподнял голову девушки и приблизил к ней лицо, она с готовностью встретила его губы. Через мгновение ее руки уже обвили его шею, а губы разжались, открыв теплую гавань рта нетерпеливому языку Джеффри. Его руки скользнули вниз и обхватили ягодицы Джоанны. Он сильно прижал ее к себе, затем отпустил и снова прижал. Почти неосознанно Джоанна поддавалась ритму движений тела Джеффри, пока ее упругие, высокие груди с набухшими сосками не впились в его грудь.
Очень скоро и этого стало недостаточно. Словно по обоюдному согласию, их губы разомкнулись. Джеффри сделал шаг по направлению к кровати, повернув Джоанну так, чтобы ей не пришлось пятиться. Шаг за шагом она следовала за ним, а затем остановилась.
— Пока моя матушка и Иэн остаются в Ирландии, — прошептала Джоанна, — мы не можем соединиться, Джеффри…
— Это так много значит для тебя, Джоанна?
Она посмотрела на Джеффри глазами, затуманенными страстью.
— Не знаю… Почему мы не поженились до их отъезда? Зачем только обручились?
— Чтобы защитить себя… защитить тебя, — сказал Джеффри. — Единственная их цель заключалась в том, чтобы ты могла легко отречься от меня после нашей совместной жизни, если бы я не пришелся тебе по вкусу.
Джоанна уставилась на Джеффри, явно удивленная.
Она отнюдь не невинная скромница, какой притворялась недавно, временно живя при дворе. Она отлично знает, что в порыве страсти мужчины готовы говорить что угодно, даже лгать, только бы удовлетворить свое желание. Обычно Джеффри отличался правдивостью, но сейчас он ведет себя с ней не лучше любого другого мужчины. И это с ней?
Джоанна не могла ему доверять, но еще больше не доверяла она своему предательскому телу, в котором угасающая дрожь удовольствия еще не остыла и которое молило вернуть эти ласки.
У Джеффри слово «отречься» вызвало в голове мысли, значительно охладившие его страсть. Если он овладеет Джоанной прямо сейчас, она уже не сможет лечь с ним на брачное ложе непорочной. Утром после их предполагаемой первой брачной ночи на свадебной церемонии показали бы чистые простыни. Такой обычай преследовал цель, чтобы жених мбг отречься от своей невесты, если та оказывалась не девственницей, а доказательством ее девственности могли служить только окровавленные простыни. Джеффри, конечно, знал, что в их случае вопроса об отречении не возникнет. Но кому хочется портить репутацию своей жены? Вся ее жизнь была бы отмечена пятном позора, и Джеффри сомневался, что даже при отличном знании всех достоинств Джоанны смог бы вынести лукавые взгляды и противные намеки злых языков. Он вздохнул и разжал руки.
В равной степени охваченные страстью, страшась возобновить любовную игру, они стояли и грустно смотрели друг на друга, пока Джоанна полностью не высвободилась из объятий Джеффри. Оба ощутили, как нечто сладостное ускользает от них, и снова потянулись было друг к другу.
— Милорд, миледи, обед подан. Прошу вас! — послышался мягкий голос леди Мэри из-за двери.
10.
Впервые Джоанна усомнилась в правоте Джеффри, когда кончился сентябрь, а октябрь уже разложил на земле свой золотой ковер. Абсолютный мир установился в Англии и трех странах, покоренных Джоном. В эти мирные дни вырос чудесный урожай, а свиньи и рогатый скот разжирели на остатках жнивья. Даже обычные мелкие стычки между землевладельцами, казалось, временно прекратились. Куда бы Джоанна ни путешествовала, она нигде не видела признаков войны: ни сожженных домов и полей, ни убитых мужчин, ни рыдающих женщин.
Только в высоких замках знати, где гостила Джоанна, чувствовалось, что все не так уж и прекрасно. Никто не жаловался вслух. Ни одного дурного слова не было сказано о короле. Тем не менее беспокойство и ожидание беды постоянно витали рядом, будто люди сидели на самых краешках своих стульев, готовые в любую секунду обнажить мечи и вступить в сражение. Среди своих людей Джоанна открыто говорила об опасностях, которые предвидел Джеффри. Но, к своему удивлению, Джоанне этот мир совсем не приносил радости. Старики обычно лишь облегченно вздыхали и глубокомысленно кивали головами.
— Молодой лорд мудр не по годам, — говорил сэр Джайлс из Айфорда. — Да и вы тоже, миледи, это видите и понимаете. Вам не нужно бояться меня. Возможно, у меня и есть причины не любить короля, но за вашей матушкой и лордом Иэном я последую по любой тропе… Особенно если нас постигнет худшая участь и вассалы не захотят присягать королю. Тогда нам придется еще сильнее сплотиться, чтобы оградить себя от любых безумств.
Сэр Генри, управляющий из Кингслера, ничего не понимал, но и не притворялся, что понимает.
— Ваша матушка доверила мне охрану этого замка, — говорил он. — И, дерись я за короля либо против него, я останусь верен ей и буду делать то, что прикажет мне она или вы. В больших поместьях Мерси дела решались не так прямолинейно. Поскольку это были самые отдаленные владения. Джоанна направилась туда в первую очередь. Сэр Джон не смеялся, но и не очень перил в приближающуюся опасность. Более того, Мерси был хорошо укреплен, и вряд ли крупному соседу-землевладельцу удалось бы захватить его. Таким образом, Мерси меньше всего нуждался в помощи своей повелительницы. Возможно, сэра Джона, который был еще довольно молод, оскорбляло, что ему приходится кланяться женщине. Джоанна не требовала немедленных действий, а просто интересовалась, в каких отношениях с хромым Филиппом находятся купцы и рыбаки. Ведь она уже предупреждала сэра Джона о переменах, которые произошли. Он стал более задумчивым. Конечно, сэр Джон занимал твердое положение на своих землях, но он ничего не знал о делах при дворе и наверняка был потрясен новостями.
Таким образом, когда Джоанна нанесла в конце ноября второй визит в Мерси, сэр Джон даже не старался скрыть того, что изменил свое мнение. Едва он помог Джоанне спешиться, как тотчас же потянул ее к алькову в большом зале.
— Вы уже слышали новости? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Лорд Джеффри был прав, а я и не предполагал, что папа решится на это. Он освободил всех людей от присяги королю. Всем, от принца до простого серфа, приказано сторониться Джона за столом, на советах или в беседах под угрозой отлучения от церкви. Все свободны от вассальной зависимости от него.
Это не стало для Джоанны неожиданностью. Она уже слышала о приказе папы от купцов в Роузлинде и тем не менее едва сдержала слезы. Ей хотелось, чтобы рядом был Джеффри, а если не он, то хотя бы матушка и Иэн. Но Джоанна знала, что они не смогут сейчас поддержать ее и помочь. Оуэн прислал Джеффри тайно письмо, предупредив его, чтобы лорд Иэн ни в коем случае не возвращался в Англию. Он не указывал конкретных причин, но ни у Джеффри, ни у Джоанны не возникло сомнений в том, что валлийцы готовятся снова вышвырнуть англичан из Уэльса. Сам Джеффри наверняка ужасно занят сейчас.
Джеффри не встретил у вассалов Иэна того энтузиазма, какое встречала Джоанна у вассалов леди Элинор. И не потому, что люди желали освободиться от своего сюзерена, они глубоко почитали и даже любили Иэна. Беда была в том, что из-за лютой ненависти к королю среди них назревал конфликт. Они долго и упорно спорили, что уж кто-кто, а ИэН, будучи свободным от любых клятв, прежде других должен повернуться к королю спиной. Джон неоднократно пытался убить его. Король ненавидит лорда и его жену. Они считали безумием цепляться за человека, который не только плохой король, но и личный враг.
— Но другого короля у нас нет, — убеждал их Джеффри. — Нет у нас другого короля. Вы предпочли бы иметь королем француза Филиппа? Кто-то должен быть королем, или нас постигнет участь гораздо худшая, чем ненависть Джона.
— Есть маленький Генри, — заметил один барон. — Он мог бы править с помощью совета…
— И не мечтайте об этом! — резко оборвал его Джеффри, едва сохраняя самообладание. — Вам не хуже моего известно, чем это пахнет! Вместо поборов одного человека… Да на нас набросится целая стая воронья!
— Возможно… А если нет? Если Господь хочет, чтобы король не был королем…
Джеффри находился с Адамом на юге, когда Джоанна прислала ему известие о том, что на Континенте обнародовали папский интердикт Джону. Конечно, его не огласят официально в Англии. Джон может предотвратить это. Однако он не в состоянии препятствовать просачиванию слухов. Джеффри быстро объехал южные замки Адама, а затем, уже по пути на север, доставил мальчика в Лестер. У него имелось письмо от Иэна для северных вассалов, и он хотел, чтобы это послание и новости достигли их одновременно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72