— Если он не погиб в сражении, не бежал, не попал в плен ни живым, ни мертвым… где же он тогда?!
25.
Джеффри и сам хотел получить ответ на этот вопрос, как раз когда его задал Тостиг. Он смутно осознавал, что прошла уйма времени. Он, словно в тумане, вспоминал, как выл от боли, как бредил в лихорадке, и ему казалось, что эти мучения длились вечность. В дополнение ко всем пыткам здесь оказалась замешанной женщина, необъяснимым образом превращавшаяся из древней старухи в более молодое создание. Безобразная старуха, мучившая его, вселяла в него страх, испытываемый им некогда к королеве, а красавица — нет, Джеффри не считал ее прелестной и очень молодой — говорила с ним ласковым голосом и была добра к нему.
Женщина действительно существовала… но только, конечно, две разные женщины, говорившие с Джеффри в разное время. Между их посещениями он впадал в беспамятство или спал, так что ему казалось, что это одна женщина, каким-то чудом превращающаяся из пожилой дамы в молодую. По сути дела, Джеффри не знал, как часто появлялась та или иная женщина, приходили ли они вместе и сколько времени длились их визиты. Джеффри осознавал, что он скорее всего находится на грани смерти.
Он заснул мгновенно, как гаснет пламя затушенной свечи, и так же, вдруг, проснулся, когда его крепко сжали две пары сильных рук. Джеффри начал сопротивляться, инстинктивно, но безрезультатно вследствие своей слабости. Новый приступ усилившейся боли помог ему понять, что его держат так крепко, чтобы перевязать раны. Очевидно, пока его лихорадило, он, чувствуя боль, не в состоянии был уяснить, что перевязку делали для его же блага. Джеффри постарался успокоиться и лежал теперь неподвижно. Он лишь повернул голову, с любопытством рассматривая свою прислужницу. По-видимому, сначала его врачевала старая женщина, это с ней он связывал свои мучения. Но сейчас его ранами занималась не старуха, а молодая дама.
Хотя она наверняка поняла по изменению поведения Джеффри, что он пришел в сознание, женщина не подняла головы и не заговорила с ним, пока не закончила свое дело. Она пронзила Джеффри ледяным взглядом, ее лицо оставалось суровым. Он так и не понял, каких усилий ей все стоило, но, может быть, и к лучшему.
— Итак, вы снова пришли в чувство, — сказала она. — Теперь скажите, кто вы?
Потрясенный, Джеффри колебался с мгновение. В этой женщине олицетворялась для него сама доброта, но сейчас ни в поведении, ни в голосе дамы ничто не говорило о милосердии. На глаза Джеффри навернулись слезы, но он подавил их и ответил:
— Я — Джеффри Фиц-Вильям.
— В Англии, Франции, Бретани и Нормандии наберется больше десяти сотен Джеффри Фиц-Вильямов. Говорите правду: кем вы приходитесь Вильяму, графу Солсбери?
— Правду?! — воскликнул возмущенный Джеффри. — Я никогда не лгу в таких серьезных делах, не лгу, дабы не опозориться! Зачем мне лгать, если я горжусь этим? Вильям, граф Солсбери, приходится мне отцом.
— Значит, вы — наследник графа Солсбери!
Если бы у Джеффри было достаточно крови, она прилила бы к его лицу. Тем не менее он ответил, как мог, твердо:
— Я — его сын, но не наследник. Незаконнорожденный сын от леди Маргарет из Хемела.
Это обрадовало даму меньше. Она пристально посмотрела на Джеффри.
— В каких отношениях вы с вашим отцом?
Джеффри вдруг вспомнил: в последний раз он видел отца падающим с лошади. И причиной тому стал он сам! Он предупреждал графа, а тот, возможно, недослышал его и, решив, что сын скорее всего зовет на помощь, стал пробиваться к нему, позабыв о личной безопасности.
— Я убил его! — Из глаз Джеффри снова брызнули слезы. — Будь я проклят, что убил его!
— Вы не совершили ничего подобного. Граф Солсбери жив и здоров… гораздо здоровее вас, судя по тому, что я слышала. Он находится в плену в Париже.
— Жив? Он жив?!
— Да.
Женщина не стала повторять свой последний вопрос. В этом не было нужды. Бастард Джеффри или нет, его с графом Солсбери явно связывают тесные узы. Значит, юноша может вытянуть из отцовского кошелька сумму побольше выкупа за простого рыцаря. Она считала так с самого начала. Дядюшка ее супруга, доставивший Джеффри в замок, рассказывал ей, как реагировал граф Солсбери, когда его позвал Джеффри. Именно поэтому Луи де Бюсси и не убил молодого человека, который даже не защищался. В самый последний момент он повернул свой меч и плашмя ударил им в висок Джеффри.
Довершили все потеря крови и усталость. Когда Джеффри потерял сознание и начал выпадать из седла, его тут же подхватили. Меч он выронил раньше. Луи де Бюсси отстегнул щит Джеффри и бросил его на землю, поскольку тот мешал ему. К тому же он хотел скрыть имя человека, лежащего поперек его седельной луки. Де Бюсси не собирался бросать Джеффри в общий котел пленников и тем самым положить большую часть выкупа или даже весь выкуп за него в кошелек Филиппа.
По документам казначейства, Луи де Бюсси задолжал огромную сумму королю Франции. Он не считал этот долг справедливым, хотя и медленно гасил его из года в год, чтобы сохранить свои земли. Служил он Филиппу неохотно, всегда готовый уйти от этой своей обязанности, если представлялась возможность.
Луи не знал, кого он пленил. Что этот человек знатен, он понял по красивому коню, богатым доспехам, плащу и щиту. По реакции графа Солсбери Де Бюсси решил, что его пленник не безразличен брату короля Англии. Раз так, от подобного трофея Филипп Французский никогда не откажется. Но если он и захочет его получить, то не сможет, решил Луи.
Он не отважился привезти Джеффри в свой небольшой замок. Если пленник — важная персона, его будут искать. Все знают, что Луи участвовал в сражении без особого желания, его могут попросить представить захваченных им англичан. Поэтому он привез пленника в замок своего племянника, сына сестры. Хозяин замка — Леон де Бюсси находился в плену в Англии и не сражался под Бувине, так что вряд ли станут обыскивать его замок.
На самом деле Джеффри искали гораздо интенсивнее, чем предполагал Луи. И чем упорнее искали, тем желаннее он казался. Кроме того, Луи не имел полной уверенности, что у него находится именно тот Джеффри. Это имя ведь довольно распространенное. Затем, когда слухи о предложении Изабеллы просочились по секретным каналам, Луи отбросил всякие сомнения. Поначалу он захотел воспользоваться шансом и выдать Джеффри. Названная сумма выкупа фактически покрыла бы его долг. Ему не нужно даже было убивать Джеффри самому. Молодой человек и без того находился на грани смерти, и дорога в Париж добила бы его.
К величайшему удивлению Луи, жена его племянника, Джиллиан, женщина обычно смирная, как овечка, воспротивилась этой идее. Она сказала, что Луи еще очень мало уплатил по своему долгу. Значит, гораздо выгоднее положить сейчас в свой кошелек весь выкуп, а не гасить им долг. Это не было лишено смысла. Более того, они могут получить больше, нежели деньги, сказала Джиллиан. Возможно, обменяв Джеффри на ее мужа (а Джеффри сказочно богат!), они получат за него еще и выкуп. Луи колебался, но Джиллиан привела последний свой довод: если Джеффри умрет, они всегда смогут сказать, что нашли его в хижине крестьянина, и в любом случае получат вознаграждение. Не желая угождать Филиппу и в то же время опасаясь предстоящих объяснений, почему он сразу же не признался в том, что Джеффри его пленник, Луи поддался уговорам Джиллиан.
Для сомнений Луи и в самом деле были серьезные основания. Обычно Джиллиан ни во что не вникала, не заботилась о деньгах и управлении поместьями. Но… она хочет вернуть мужа, убеждал себя Луи.
Это было действительно так, но неожиданная сообразительность Джиллиан объяснялась и кое-чем другим, чего Луи не одобрил бы. Да, она хотела вернуть Леона. Жизнь без мужчины всегда полна опасностей; ее сыновьям тоже нужен отец. Луи делал все, что мог, но ему приходилось думать и о собственных владениях и детях. К тому же Джиллиан ненавидела и страшилась перешедших к ней обязанностей по управлению поместьем и знала, что справляется с ними не очень хорошо. Конечно, она любила мужа — он был добр с ней: никогда не бил без серьезной на то причины. Она любила его так, как любит женщина мужчину, который словно не замечает ее существования, если не считать нескольких минут в постели. Правда, даже тогда Джиллиан казалось, что ее мужу все равно, с кем спать. Очевидно, Джеффри — мужчина другого типа.
Когда Джиллиан раздевала пленника, из его рукава выпало письмо, которое он написал Джоанне. Любопытная Джиллиан вызвала клерка, и он прочитал ей письмо. Она даже понятия не имела, что мужчины могут писать своим женам. Но содержание письма и вовсе ее потрясло: подобные слова она слышала лишь в романсах, которые пели менестрели. Конечно, Джиллиан не думала о Джеффри как о любовнике. Он был слишком молод для нее, да и подобная связь греховна. Но если он так смотрит на нее да еще это письмо… Сердце ее смягчилось.
Дни шли. Джиллиан использовала все свои знания, борясь за жизнь Джеффри. Он стал дорог ей, как ребенок, о котором заботятся, которого всячески оберегают. Глядя на него, она радовалась. Этот человек, искренне переживавший за своего отца, несомненно, мог излить душу в таком письме.
— Уверяю вас, граф Солсбери не только жив, но и ранен несерьезно, если вообще ранен, — сказала Джиллиан, заметив в глазах Джеффри беспокойство и пытаясь утешить его. — Я слышала, что он даже въехал в Париж на собственном коне.
— Слава Богу! — вздохнул Джеффри и огляделся. — Где я, миледи? И кто вы?
— Я — леди Джиллиан, а находитесь вы в замке Леона де Бюсси.
— Что?! — воскликнул Джеффри и невольно засмеялся.
Джиллиан лишь пожала плечами и начала подниматься.
— Не уходите! — взмолился Джеффри. — Клянусь, я не в бреду! Просто за день до сражения, узнав, как близко находится замок Бюсси, я сказал себе, что должен съездить и засвидетельствовать свое почтение вам и матери сэра Леона… если та старая леди, что живет здесь, его мать.
Джиллиан снова опустилась в кресло, удивленно глядя на Джеффри.
— Это в самом деле его мать. Откуда вы знаете Леона? Он ваш пленник? Вы видели его? Как он?
— Нет, не мой пленник. Я видел его в последний раз год назад и ничего не знаю о его нынешнем положении… — Джеффри вдруг бросило в холодный пот, слова его стали невнятными и неразборчивыми.
Странные, противоречивые мысли возникли в голове Джиллиан. Она вправе требовать от Джеффри дальнейшего рассказа. В конце концов, ей следовало гораздо сильнее желать известий о муже, нежели благополучия этого незнакомца — незнакомца, посланного им самим дьяволом, как сказала ее свекровь. Однако, по правде говоря, новости о Леоне не тревожили ее так, как беспокойство Джеффри. На помощь ей пришла практичность. Джеффри уже сказал, что в последнее время ничего не слышал о Леоне. Поэтому неблагоразумно изнурять больного лишь ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство и услышать, откуда Джеффри знает Леона и что думает о нем.
— Спите, — сказала Джиллиан, снова вставая. — Вы расскажете мне все, когда окрепнете.
* * *
Полторы недели Джоанна переносила пытку, которая, по ее мнению, могла убить и дьявола. Покой уже не существовал для нее. Знай она, что Джеффри мертв, Джоанна вынесла бы любые, самые ужасные страдания, замкнувшись в себе, но так или иначе вернулась бы к нормальной жизни. Она уже вступила на этот путь, но вдруг…
Теперь стало труднее. Джоанна не могла заставить себя поверить, что никогда не увидит Джеффри, никогда не сможет прикоснуться к нему, целовать и любить. Противоречивые мысли все сильнее и сильнее терзали ее всякий раз, когда она говорила себе, что, будь он жив, они уже получили бы известия о его местонахождении. Может быть, он лишился рассудка или находится в бессознательном состоянии. Или попал в руки какого-нибудь сумасшедшего, который наслаждается пытками пленников. Или кто-нибудь мучает его медленной, голодной смертью ради двойной суммы выкупа, обещанной Изабеллой…
Только из-за тяжелой болезни Тостига и Роджера из Хемела Джоанна не потеряла рассудок. Они преодолели путь до Роузлинда лишь благодаря воле и отчаянию, превысив свои реальные физические возможности. Оказавшись за надежными стенами замка и узнав о таинственных обстоятельствах исчезновения своего лорда, оба свалились, потеряв последние силы. Джоанне пришлось немало потрудиться, чтобы поначалу просто поддерживать дух в их ослабевших телах, а затем и вернуть к жизни. Однако, придя в себя, мужчины замучили свою благодетельницу бесконечными вопросами о том, есть ли новости о лорде Джеффри. Когда же она говорила «нет», они начинали снова и снова гадать, куда мог подеваться молодой лорд.
Однажды вечером Джоанна вышла из комнаты, где они лежали. Она уже чуть ли не желала им смерти. На пути к спальне ее перехватил сэр Ги. Он сказал, что с леди хочет поговорить какой-то священник. Джоанна медленно спустилась по лестнице, стараясь успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
25.
Джеффри и сам хотел получить ответ на этот вопрос, как раз когда его задал Тостиг. Он смутно осознавал, что прошла уйма времени. Он, словно в тумане, вспоминал, как выл от боли, как бредил в лихорадке, и ему казалось, что эти мучения длились вечность. В дополнение ко всем пыткам здесь оказалась замешанной женщина, необъяснимым образом превращавшаяся из древней старухи в более молодое создание. Безобразная старуха, мучившая его, вселяла в него страх, испытываемый им некогда к королеве, а красавица — нет, Джеффри не считал ее прелестной и очень молодой — говорила с ним ласковым голосом и была добра к нему.
Женщина действительно существовала… но только, конечно, две разные женщины, говорившие с Джеффри в разное время. Между их посещениями он впадал в беспамятство или спал, так что ему казалось, что это одна женщина, каким-то чудом превращающаяся из пожилой дамы в молодую. По сути дела, Джеффри не знал, как часто появлялась та или иная женщина, приходили ли они вместе и сколько времени длились их визиты. Джеффри осознавал, что он скорее всего находится на грани смерти.
Он заснул мгновенно, как гаснет пламя затушенной свечи, и так же, вдруг, проснулся, когда его крепко сжали две пары сильных рук. Джеффри начал сопротивляться, инстинктивно, но безрезультатно вследствие своей слабости. Новый приступ усилившейся боли помог ему понять, что его держат так крепко, чтобы перевязать раны. Очевидно, пока его лихорадило, он, чувствуя боль, не в состоянии был уяснить, что перевязку делали для его же блага. Джеффри постарался успокоиться и лежал теперь неподвижно. Он лишь повернул голову, с любопытством рассматривая свою прислужницу. По-видимому, сначала его врачевала старая женщина, это с ней он связывал свои мучения. Но сейчас его ранами занималась не старуха, а молодая дама.
Хотя она наверняка поняла по изменению поведения Джеффри, что он пришел в сознание, женщина не подняла головы и не заговорила с ним, пока не закончила свое дело. Она пронзила Джеффри ледяным взглядом, ее лицо оставалось суровым. Он так и не понял, каких усилий ей все стоило, но, может быть, и к лучшему.
— Итак, вы снова пришли в чувство, — сказала она. — Теперь скажите, кто вы?
Потрясенный, Джеффри колебался с мгновение. В этой женщине олицетворялась для него сама доброта, но сейчас ни в поведении, ни в голосе дамы ничто не говорило о милосердии. На глаза Джеффри навернулись слезы, но он подавил их и ответил:
— Я — Джеффри Фиц-Вильям.
— В Англии, Франции, Бретани и Нормандии наберется больше десяти сотен Джеффри Фиц-Вильямов. Говорите правду: кем вы приходитесь Вильяму, графу Солсбери?
— Правду?! — воскликнул возмущенный Джеффри. — Я никогда не лгу в таких серьезных делах, не лгу, дабы не опозориться! Зачем мне лгать, если я горжусь этим? Вильям, граф Солсбери, приходится мне отцом.
— Значит, вы — наследник графа Солсбери!
Если бы у Джеффри было достаточно крови, она прилила бы к его лицу. Тем не менее он ответил, как мог, твердо:
— Я — его сын, но не наследник. Незаконнорожденный сын от леди Маргарет из Хемела.
Это обрадовало даму меньше. Она пристально посмотрела на Джеффри.
— В каких отношениях вы с вашим отцом?
Джеффри вдруг вспомнил: в последний раз он видел отца падающим с лошади. И причиной тому стал он сам! Он предупреждал графа, а тот, возможно, недослышал его и, решив, что сын скорее всего зовет на помощь, стал пробиваться к нему, позабыв о личной безопасности.
— Я убил его! — Из глаз Джеффри снова брызнули слезы. — Будь я проклят, что убил его!
— Вы не совершили ничего подобного. Граф Солсбери жив и здоров… гораздо здоровее вас, судя по тому, что я слышала. Он находится в плену в Париже.
— Жив? Он жив?!
— Да.
Женщина не стала повторять свой последний вопрос. В этом не было нужды. Бастард Джеффри или нет, его с графом Солсбери явно связывают тесные узы. Значит, юноша может вытянуть из отцовского кошелька сумму побольше выкупа за простого рыцаря. Она считала так с самого начала. Дядюшка ее супруга, доставивший Джеффри в замок, рассказывал ей, как реагировал граф Солсбери, когда его позвал Джеффри. Именно поэтому Луи де Бюсси и не убил молодого человека, который даже не защищался. В самый последний момент он повернул свой меч и плашмя ударил им в висок Джеффри.
Довершили все потеря крови и усталость. Когда Джеффри потерял сознание и начал выпадать из седла, его тут же подхватили. Меч он выронил раньше. Луи де Бюсси отстегнул щит Джеффри и бросил его на землю, поскольку тот мешал ему. К тому же он хотел скрыть имя человека, лежащего поперек его седельной луки. Де Бюсси не собирался бросать Джеффри в общий котел пленников и тем самым положить большую часть выкупа или даже весь выкуп за него в кошелек Филиппа.
По документам казначейства, Луи де Бюсси задолжал огромную сумму королю Франции. Он не считал этот долг справедливым, хотя и медленно гасил его из года в год, чтобы сохранить свои земли. Служил он Филиппу неохотно, всегда готовый уйти от этой своей обязанности, если представлялась возможность.
Луи не знал, кого он пленил. Что этот человек знатен, он понял по красивому коню, богатым доспехам, плащу и щиту. По реакции графа Солсбери Де Бюсси решил, что его пленник не безразличен брату короля Англии. Раз так, от подобного трофея Филипп Французский никогда не откажется. Но если он и захочет его получить, то не сможет, решил Луи.
Он не отважился привезти Джеффри в свой небольшой замок. Если пленник — важная персона, его будут искать. Все знают, что Луи участвовал в сражении без особого желания, его могут попросить представить захваченных им англичан. Поэтому он привез пленника в замок своего племянника, сына сестры. Хозяин замка — Леон де Бюсси находился в плену в Англии и не сражался под Бувине, так что вряд ли станут обыскивать его замок.
На самом деле Джеффри искали гораздо интенсивнее, чем предполагал Луи. И чем упорнее искали, тем желаннее он казался. Кроме того, Луи не имел полной уверенности, что у него находится именно тот Джеффри. Это имя ведь довольно распространенное. Затем, когда слухи о предложении Изабеллы просочились по секретным каналам, Луи отбросил всякие сомнения. Поначалу он захотел воспользоваться шансом и выдать Джеффри. Названная сумма выкупа фактически покрыла бы его долг. Ему не нужно даже было убивать Джеффри самому. Молодой человек и без того находился на грани смерти, и дорога в Париж добила бы его.
К величайшему удивлению Луи, жена его племянника, Джиллиан, женщина обычно смирная, как овечка, воспротивилась этой идее. Она сказала, что Луи еще очень мало уплатил по своему долгу. Значит, гораздо выгоднее положить сейчас в свой кошелек весь выкуп, а не гасить им долг. Это не было лишено смысла. Более того, они могут получить больше, нежели деньги, сказала Джиллиан. Возможно, обменяв Джеффри на ее мужа (а Джеффри сказочно богат!), они получат за него еще и выкуп. Луи колебался, но Джиллиан привела последний свой довод: если Джеффри умрет, они всегда смогут сказать, что нашли его в хижине крестьянина, и в любом случае получат вознаграждение. Не желая угождать Филиппу и в то же время опасаясь предстоящих объяснений, почему он сразу же не признался в том, что Джеффри его пленник, Луи поддался уговорам Джиллиан.
Для сомнений Луи и в самом деле были серьезные основания. Обычно Джиллиан ни во что не вникала, не заботилась о деньгах и управлении поместьями. Но… она хочет вернуть мужа, убеждал себя Луи.
Это было действительно так, но неожиданная сообразительность Джиллиан объяснялась и кое-чем другим, чего Луи не одобрил бы. Да, она хотела вернуть Леона. Жизнь без мужчины всегда полна опасностей; ее сыновьям тоже нужен отец. Луи делал все, что мог, но ему приходилось думать и о собственных владениях и детях. К тому же Джиллиан ненавидела и страшилась перешедших к ней обязанностей по управлению поместьем и знала, что справляется с ними не очень хорошо. Конечно, она любила мужа — он был добр с ней: никогда не бил без серьезной на то причины. Она любила его так, как любит женщина мужчину, который словно не замечает ее существования, если не считать нескольких минут в постели. Правда, даже тогда Джиллиан казалось, что ее мужу все равно, с кем спать. Очевидно, Джеффри — мужчина другого типа.
Когда Джиллиан раздевала пленника, из его рукава выпало письмо, которое он написал Джоанне. Любопытная Джиллиан вызвала клерка, и он прочитал ей письмо. Она даже понятия не имела, что мужчины могут писать своим женам. Но содержание письма и вовсе ее потрясло: подобные слова она слышала лишь в романсах, которые пели менестрели. Конечно, Джиллиан не думала о Джеффри как о любовнике. Он был слишком молод для нее, да и подобная связь греховна. Но если он так смотрит на нее да еще это письмо… Сердце ее смягчилось.
Дни шли. Джиллиан использовала все свои знания, борясь за жизнь Джеффри. Он стал дорог ей, как ребенок, о котором заботятся, которого всячески оберегают. Глядя на него, она радовалась. Этот человек, искренне переживавший за своего отца, несомненно, мог излить душу в таком письме.
— Уверяю вас, граф Солсбери не только жив, но и ранен несерьезно, если вообще ранен, — сказала Джиллиан, заметив в глазах Джеффри беспокойство и пытаясь утешить его. — Я слышала, что он даже въехал в Париж на собственном коне.
— Слава Богу! — вздохнул Джеффри и огляделся. — Где я, миледи? И кто вы?
— Я — леди Джиллиан, а находитесь вы в замке Леона де Бюсси.
— Что?! — воскликнул Джеффри и невольно засмеялся.
Джиллиан лишь пожала плечами и начала подниматься.
— Не уходите! — взмолился Джеффри. — Клянусь, я не в бреду! Просто за день до сражения, узнав, как близко находится замок Бюсси, я сказал себе, что должен съездить и засвидетельствовать свое почтение вам и матери сэра Леона… если та старая леди, что живет здесь, его мать.
Джиллиан снова опустилась в кресло, удивленно глядя на Джеффри.
— Это в самом деле его мать. Откуда вы знаете Леона? Он ваш пленник? Вы видели его? Как он?
— Нет, не мой пленник. Я видел его в последний раз год назад и ничего не знаю о его нынешнем положении… — Джеффри вдруг бросило в холодный пот, слова его стали невнятными и неразборчивыми.
Странные, противоречивые мысли возникли в голове Джиллиан. Она вправе требовать от Джеффри дальнейшего рассказа. В конце концов, ей следовало гораздо сильнее желать известий о муже, нежели благополучия этого незнакомца — незнакомца, посланного им самим дьяволом, как сказала ее свекровь. Однако, по правде говоря, новости о Леоне не тревожили ее так, как беспокойство Джеффри. На помощь ей пришла практичность. Джеффри уже сказал, что в последнее время ничего не слышал о Леоне. Поэтому неблагоразумно изнурять больного лишь ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство и услышать, откуда Джеффри знает Леона и что думает о нем.
— Спите, — сказала Джиллиан, снова вставая. — Вы расскажете мне все, когда окрепнете.
* * *
Полторы недели Джоанна переносила пытку, которая, по ее мнению, могла убить и дьявола. Покой уже не существовал для нее. Знай она, что Джеффри мертв, Джоанна вынесла бы любые, самые ужасные страдания, замкнувшись в себе, но так или иначе вернулась бы к нормальной жизни. Она уже вступила на этот путь, но вдруг…
Теперь стало труднее. Джоанна не могла заставить себя поверить, что никогда не увидит Джеффри, никогда не сможет прикоснуться к нему, целовать и любить. Противоречивые мысли все сильнее и сильнее терзали ее всякий раз, когда она говорила себе, что, будь он жив, они уже получили бы известия о его местонахождении. Может быть, он лишился рассудка или находится в бессознательном состоянии. Или попал в руки какого-нибудь сумасшедшего, который наслаждается пытками пленников. Или кто-нибудь мучает его медленной, голодной смертью ради двойной суммы выкупа, обещанной Изабеллой…
Только из-за тяжелой болезни Тостига и Роджера из Хемела Джоанна не потеряла рассудок. Они преодолели путь до Роузлинда лишь благодаря воле и отчаянию, превысив свои реальные физические возможности. Оказавшись за надежными стенами замка и узнав о таинственных обстоятельствах исчезновения своего лорда, оба свалились, потеряв последние силы. Джоанне пришлось немало потрудиться, чтобы поначалу просто поддерживать дух в их ослабевших телах, а затем и вернуть к жизни. Однако, придя в себя, мужчины замучили свою благодетельницу бесконечными вопросами о том, есть ли новости о лорде Джеффри. Когда же она говорила «нет», они начинали снова и снова гадать, куда мог подеваться молодой лорд.
Однажды вечером Джоанна вышла из комнаты, где они лежали. Она уже чуть ли не желала им смерти. На пути к спальне ее перехватил сэр Ги. Он сказал, что с леди хочет поговорить какой-то священник. Джоанна медленно спустилась по лестнице, стараясь успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72