По мере того как мы поднимаемся, сумерки уступают место насыщенному желтому сиянию, и мы то и дело натыкаемся на настоящие травяные полянки, выросшие на широкой ветке, с разноцветьем лесных цветов и прудиками чистейшей воды, из которых можно напиться. В других прудах вода застоялась и позеленела от водорослей. Из зеленой тины выглядывают лягушки – видны только бугорки глаз и треугольные макушки.
Здесь и вправду целый новый мир, притом гораздо более веселый, чем торжественный соборный лес внизу. И жизни в нем больше. Множество певчих птиц – овсянки, корольки, пеночки, горлинки, кардиналы – порхают среди мелких отростков ветвей, и рядом с ними – всевозможные ящерки, жучки и бабочки. На коре мы находим ночных мотыльков. Крылышки у них в две мои ладони и на ощупь мягкие как бархат. Рыжие и черные белки верещат, ссорятся друг с другом и бранят всякого, кто проходит мимо. Толстенькие кролики жуют кашку. Я примечаю у одного из них маленькие рожки, как у мифического техасского кроленя, но зверек мгновенно скрывается в траве.
– Чему улыбаешься? – спрашивает Тоби.
Улыбаюсь? Еще бы! На лице у меня счастливая улыбка от уха до уха.
– Ничего не могу с собой поделать, – оправдываюсь я. – Всю жизнь читала о людях, которым удалось пробраться в волшебную страну, полную чудес, а теперь я сама здесь… – Машу рукой, указывая на ветвь-дорогу, по которой мы прогуливаемся. – Теперь я сама в сказочной стране, и мне это нравится. Хорошо бы никогда…
Но я тут же прикусываю язык.
– Что – никогда? – переспрашивает Тоби.
«Никогда не возвращаться в разбитое тело», – думаю я. Но говорю только:
– Не просыпаться.
– А тебе обязательно надо просыпаться? Почему?
– Наверно, по той же причине, по которой ты – Эдар. Там моя настоящая жизнь, и, пока я не разберусь со всем, что осталось там, мне нельзя спокойно жить здесь.
– Я ненавижу правила, а ты? – спрашивает Тоби.
– Правила?
– Знаешь, то, что заставляет нас жить так, а не иначе.
Я вспоминаю сбившую меня машину и тело, оставленное на тротуаре, как разбитая чашка. И другие, старые раны, шрамами пересекающие мою память, о которых никто, кроме меня, даже не знает.
– Наверное, я тоже, – говорю я.
Он озабоченно разглядывает меня, потом пожимает плечами.
– Пошли, – говорит он, – надо забраться повыше.
Я влюблена в этот древесный мир. Широкие ветви нависают концами одна над другой, так что к вершине можно подниматься, будто по горному серпантину. Но Тоби предпочитает сокращать путь за счет свисающих ближе к стволу лестниц-лиан, так что я теперь чувствую себя не столько Джеком на бобовом стебле, сколько обезьянкой в джунглях.
До вершины мы так и не добираемся, зато попадаем на площадку, образованную развилкой ветвей. На ней чувствуешь себя как на плоту, и плавное покачивание огромного ствола напоминает переливы речной волны. В просветах листвы открывается невероятно огромный мир. Становится ясно, что выбранное нами дерево – великан даже среди исполинов Большого леса, потому что их макушки у нас под ногами и мы смотрим поверх них – на запад, насколько я понимаю. В далекой дали лес кончается, и гряды холмов поднимаются к горному хребту. На ближнем холме я различаю какое-то строение. То ли крепость, то ли замок – на таком расстоянии не разберешь.
Я поднимаю голову и вижу, что дереву конца не видно. Неудивительно, что верхние ветки его считаются волшебными. Если до них добраться, то это будет все равно что сказка о путешествии в вечность. Строение на холме снова притягивает мой взгляд.
– Что там такое? – спрашиваю я.
– «Гостиница Забытых Звездами». Там собираются те, с кем неласково обошлась судьба. Не слишком радостное место.
– Так это гостиница? А кажется такой большой… Тоби смеется:
– Большая гостиница. – Он тянет меня за рукав. – Ты ведь не собираешься останавливаться? Мы же хотели набрать волшебства.
Мой взгляд снова скользит вверх по стволу и теряется в лабиринте ветвей.
– Далеко еще до верхушки? – спрашиваю я.
– Не знаю, я же никогда сюда не поднимался. – Он снова смеется. – Я что, похож на волшебника?
– Но там, наверху, точно есть волшебные ветки?
– Целые охапки, – заверяет он.
– Почему же ты раньше не поднимался до вершины?
– Никто не соглашался так далеко со мной пойти, – говорит он. – Путешествие долгое, а времени теперь у всех не хватает.
– И сколько оно продлится? – спрашиваю я.
– Трудный вопрос…
Я настаиваю:
– Часы, дни, недели, месяцы?
– Все зависит от того, кто ты такой и насколько тебе нужно туда попасть, – так я слышал.
– Как это надо понимать?
– Ну, наверно, можно по-разному. Но чем больше ты хочешь на вершину, чем тебе нужнее, тем труднее туда добраться.
Я вздыхаю. Видно, в стране снов воздух такой, что все ее жители говорят загадками. Взять хотя бы Джо. Попробуйте-ка добиться от него прямого ответа.
– Ты можешь хоть что-нибудь внятно объяснить? – спрашиваю я.
Он виновато косится на меня.
– Мне так нужно волшебство, – объясняет он, – что мне одному туда ни за что не подняться. А будь у меня в руках такая волшебная веточка, я бы уже не боялся исчезнуть.
– И все-таки я не понимаю…
– Ну посмотри на себя, – говорит он. – Ты сюда просто так залетела, верно? Тебе все равно, что есть волшебство, что нет. Вот я и подумал, что с тобой мы просто… доберемся побыстрее.
– Потому что я не так отчаянно нуждаюсь в чуде?
Он кивает.
Я вспоминаю, как всю жизнь ловила след и запах волшебства и во что сейчас превратилась моя жизнь – жизнь Сломанной Девочки, спасти которую может только чудо…
– Ты не представляешь, как мне нужна хоть капелька волшебства, – говорю я ему.
Он плюхается на ветку.
– Тогда мы обречены. Нам ни за что его не добыть.
– Это еще не конец света, – утешаю его я.
– Похоже, это конец моей жизни.
– Я всегда буду в тебя верить.
– Этого может оказаться мало, – говорит он.
Он встает и решительно лезет вниз по крысиному гнезду из веток и лиан, которое мы одолели, выбираясь на площадку. Он очень ловко умеет уходить от сложностей, но меня это начинает раздражать.
– Ты только поэтому и прилепился ко мне? – ору я ему вслед. – В надежде обзавестись волшебной палочкой?
Он задирает ко мне лицо – на нем и следа не осталось от озорной мины Пака – сплошное уныние.
– Я думала, я тебе нравлюсь, – говорю я.
– Нравишься. Просто… ты не поймешь.
Он отводит взгляд и спускается дальше так быстро, что вскоре исчезает из виду. Я некоторое время смотрю ему вслед, а потом снова поднимаю голову, скользя взглядом все выше и выше. Вершина дерева где-то очень далеко, и в одиночку я туда не полезу. Но и вниз лезть не собираюсь. Теперь, когда я здесь побывала, я сумею вернуться на эту площадку, когда захочу. Если захочу.
Но пока что хватит с меня гигантских деревьев и волшебных стран, и я позволяю себе проснуться. В палате реабилитации.

4
В конце концов Венди решила сама зайти к Касси и попросить ее помочь им что-нибудь выяснить о таинственном двойнике Джилли. Софи она решила не брать, потому что та отказывалась всерьез обсуждать страну снов и толкового разговора не получилось бы. А больше позвать с собой было некого. Джилли ни с кем, кроме нее и Софи, о стране снов не говорила. Как видно, предпочитала держать это в секрете, а Венди казалось нечестным выдавать ее секрет всем и каждому.
Касси с Джо жили в северном конце Верхнего Фоксвилля. Не слишком роскошное жилье – квартирка в полуподвале старого обветшалого дома, но Венди она представлялась все же ступенькой вверх от жизни в захваченных нелегально пустовавших квартирах. Сюрпризы начались, когда она вошла в дом. Само здание казалось мрачной развалиной, и парадное не взяло бы приза в конкурсе на лучшее жилищное хозяйство, зато квартирка сияла яркими цветами и была залита неизвестно как проникавшим в нее светом. Казалось, светилась сама мебель. А может быть, она просто отражала сияние, исходившее от Касси, – сияние, в котором словно собралось все хорошее и доброе, что только есть в мире.
«Я знаю много хороших людей, – рассуждала Венди, проходя вслед за Касси в комнату, – и почти со всеми познакомилась через Джилли».
– Не могу вспомнить, – сказала Касси, – ты кофе пьешь или чай?
– По правде сказать, – призналась Венди, – я бы не отказалась от пива, если у тебя найдется.
Касси одобрительно улыбнулась:
– Наш человек! Устраивайся поудобнее, я сейчас.
Венди бродила по комнате, разглядывая странное сочетание деталей обстановки. Невообразимым образом произведения индейского и африканского искусства и ремесла превосходно уживались с самым дешевым китчем. Пузырьки с лосьонами в форме фигурок из «Звездных войн» и диснеевских персонажей делили полку с резными идолами из Африки и резервации. Сверкающий позолотой бюст Элвиса, стоявший на соседней полке, был обвит чудесным шарфом с африканским рисунком. Глиняные свистульки, дудочки-казу и пластмассовая гавайская гитара без струн соседствовали на кедровом комоде с кожаными африканскими барабанами, деревянной флейтой апачей и водяным барабанчиком кикаха. Индейские священные связки из лосиной и оленьей кожи висели на стене рядом со старым плакатом, рекламировавшим одно из шоу местной телекомпании. По другую сторону от плаката помещалась африканская маска из какого-то темного дерева. Кровать была покрыта изумительным одеялом навахо, а на нем лежала подушечка, украшенная физиономией Барта Симпсона.
В этой комнате были очарование и своеобразная гармония лавки старьевщика, по ней можно было часами бродить, забыв обо всем, но жить здесь Венди не смогла бы.
Когда вернулась Касси с пивом, она стояла перед маленькой картинкой, нарисованной пару лет назад Джилли. Это был портрет Касси и Джо. Они, держась за руки, сидели под Деревом сказок в парке Фитцгенри. Дерево она узнала, потому что Джилли, рисуя его, всегда добавляла множество цветных ленточек, так искусно вплетавшихся в листву, что казались не фантазией художницы, а естественными отростками. Ленточки должны были представлять сказки и истории, которыми кормилось дерево, объяснила Джилли в ответ на вопрос Венди.
– Я люблю эту картину, – заметила Касси, протянув Венди бутылку. Крышечки с бутылок она сорвала одну о другую. – Джо здесь совсем… как Джо.
– Мне нравится, как она передала вашу привязанность.
Касси улыбнулась:
– И это тоже.
Она взмахом руки предложила Венди устроиться на тахте и сама присела на другой конец, переложив Барта Симпсона на колени.
– Я здесь никогда не бывала, – сказала Венди, – но теперь понимаю, почему вы с Джилли так хорошо ладите. У вас обеих эклектический вкус.
– Вообще-то нас Джо познакомил. Но ты права. Мы сразу поладили и с тех пор ни разу не ссорились. – Касси улыбнулась. – Я не многим женщинам позволила бы столько времени проводить со своим мужчиной, но ей доверяю безраздельно. И Джо, конечно, тоже.
– Один из ее талантов. – Венди перефразировала любимое выражение Джилли.
Касси заулыбалась еще шире:
– Правда любопытно, как она связала нас всех, хотя, казалось бы, у нас не так уж много общего. Я не столько о тебе и Софи говорю, сколько о таких, как Сью, совсем из иного общества, или, скажем… – она засмеялась, – о пожарной команде Кроуси.
Венди рассмеялась вместе с ней:
– Понимаю… Ты не поверишь, они в полном составе пришли ее навестить!
– Что касается Джилли, я могу поверить чему угодно.
– Ей самой тоже легко веришь, – согласилась Венди.
Касси кивнула, и Венди сочла, что можно переходить к главному.
– Только меня беспокоит ее новая роль, – сказала она.
– Ты о чем?
– Ну, знаешь, послушной пациентки, которая выполняет все назначения врача, чтобы поскорее поправиться.
– Что-то я тебя не пойму, – покачала головой Касси.
– Знаешь, я из-за этого и пришла, – отозвалась Венди и принялась рассказывать, как заподозрила, что Джилли готовится навсегда исчезнуть в стране снов. Закончила она таинственным двойником, которого Изабель и Софи повстречали поблизости от студии-чердачка. – Может, ты ее след и учуяла тогда, верно? – сказала Венди. – Полное подобие Джилли, только плохая.
Касси помедлила с ответом.
– Я почувствовала, что личность, уничтожившая картины, обладала той же энергетикой, – сказала она наконец. – Это не значит, что они и внешне похожи.
– Только энергия была не светлая, а темная, да?
Касси кивнула.
– Но ведь та личность могла выглядеть как Джилли, правда?
– Пожалуй… – неохотно признала Касси. – Но если тебя послушать, получается этакий заговор из дурацкого кино, где – подумать только! – негодяй оказывается темной ипостасью героя.
– Джилли сказала бы тебе, – возразила Венди, – что даже у дурного фильма в основе лежит некая правда.
Касси покачала головой:
– Не знаю. Тут бы Джо разбираться…
– А где Джо?
– Гоняется за ветром в поле, разыскивает Гею.
– Гею?.. – повторила Венди, полагая, что ослышалась.
Касси дернула плечом:
– Так ее звали греки – Матерь мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72