Он меня удивляет – и глазом не моргнул.
– Если мне можно будет посмотреть на этот твой Большой лес, – говорит, – я, уж конечно, не откажусь.
– Ты мне поверил – вот так, сразу?
– А зачем ты стала бы мне врать? – спрашивает он.
Не знаю уж, где он прятался всю мою жизнь, но как же я рада, что он наконец нашелся!
Я притягиваю его к себе здоровой рукой, чтобы было удобнее поцеловать. Первый раз в жизни мне хочется быть поближе к мужчине и ничто во мне не скукоживается.
Сентябрь
По календарю – лето кончилось, и я уже ковыляю по комнате на ходунках. Будь правая рука немножко посильнее, обошлась бы и парой костылей или тросточек, но пока на нее вес не перенесешь, так же как на правую ногу.
В последнюю пятницу месяца я занимаюсь гимнастикой в реабилитации, а Софи бегает по делам и заодно заскакивает на Йор-стрит взять мою почту. Я так и не понимаю, почему не избавилась от чердачка. Не вижу смысла на него тратиться, но профессор упрямо оплачивает счета, а спорить с ним – что пытаться лбом стену прошибить. Если уж он решил, так возражений просто не слышит.
Но мне еще сто лет не подняться по той лестнице – если вообще когда-нибудь буду в состоянии. Кажется, самый оптимистичный прогноз обещает, что я смогу двигать правыми рукой и ногой, но сила к ним не вернется. Останусь хромой, и скорее всего никогда уже мне не танцевать, не бегать и не ходить на долгие прогулки.
Я, разумеется, отказываюсь с этим смириться, но в плохие дни мысль о таком будущем меня основательно гнетет. Этот день оказывается из плохих, и мое состояние тут ни при чем.
– Тебе письмо от Джорди, – говорит Софи, протягивая мне конверт.
Джорди пишет регулярно, но вот уже три недели я ничего от него не получала, а последнее письмо было непривычно мрачным, хотя он так и не написал, в чем дело. Я пробовала до него дозвониться, но никто не отвечал, и автоответчик был отключен, так что я продиктовала Софи бодрый ответ в надежде встряхнуть и развеселить его. Обычно мне это неплохо удавалось.
Хорошо было бы написать самой, – я учусь выводить печатные буквы левой рукой, – но почерк до сих пор нечитаемый, а уж способности к рисованию точно скрываются в правой руке, потому что левой мне ни разу не удалось изобразить то, что хотелось.
– Вскрыть письмо? – спрашивает Софи.
– Конечно.
Она просовывает палец под клапан, разрывает конверт сверху и протягивает мне, так что я могу читать, пока она катит меня по тротуару. Я уверена, она не заглядывает мне через плечо – Софи никогда бы не стала, – но, видимо, меня выдают понурые плечи или еще что-нибудь. Софи останавливается и, зайдя спереди, присаживается на корточки, ухватившись за ручки кресла.
– Что случилось? – спрашивает она.
– Джорди порвал с Таней.
– Ох, только не это!
Я киваю:
– Он пишет, что очень старался, но просто не способен вписаться в голливудскую жизнь. А Таня в ней просто купается. В конце месяца он возвращается в Ньюфорд.
– Что ты будешь делать?
Она хочет спросить, что я буду делать с Дэниелем. Но для меня здесь нет вопросов.
– Ничего, – говорю я. – Поддержу Джорди. Как Друг.
– Но ведь вы с Джорди… Я-то знаю, как у тебя с ним было. И что бы ты ни воображала, он тебя любит не просто как друг.
Я качаю головой:
– Он любит блестящих женщин. Ты посмотри на Таню. Кинозвезда! А Сэм помнишь?
Она повторяет довод, который успел мне надоесть:
– Это только потому, что ты для него недоступна. Я снова качаю головой:
– Не думаю. И к тому же это уже не имеет значения. Так, как с Дэниелем, у меня никогда и ни с кем не было. Я не собираюсь жертвовать им, что бы ни чувствовала к Джорди.
– Но…
– И вообще, я люблю Дэниеля. Во всяком случае, мне так кажется.
– А он тебя? – спрашивает Софи.
– Думаю, что да.
Хотя он никогда этого не говорил. Софи вскакивает и обнимает меня.
– Очень рада за тебя, – говорит она, – за вас обоих!
Я киваю, тщательно следя за своим лицом, потому что мне хочется расплакаться. Не знаю даже из-за чего. Все, что я говорила Софи, – правда. Мне в самом деле дорог Дэниель, а Джорди для меня может быть только другом. Если что-нибудь могло измениться, то изменилось бы давным-давно. И я счастлива с Дэниелем.
И все-таки меня переполняет грусть: сжимает грудь и подступает к горлу.
– Бедный Джорди, – говорит Софи, снова толкая коляску по тротуару.
Я киваю. Он – наподобие меня – мальчик-луковка, и теперь к старым слоям разочарования и боли прибавится новый, так же мешающий ему жить, как мешает мне наросшая жесткая кожура.
– Бедный Джорди, – соглашаюсь я.
И пожалуй, бедная я. Потому что ничего нельзя знать наверняка. Пока у нас с Дэниелем все замечательно, но ведь я так и осталась Девочкой-Луковкой. Пусть он даже готов поверить в волшебство и страну снов. Пусть он даже любит то, что видит во мне. Но под верхним слоем скрываются другие, и как знать, что будет, когда он до них доберется? Обиженный ребенок. Наркоманка. Шлюха. Все, что сделали со мной и что я делала с другими, особенно со своей сестрой.
Хотя я догадываюсь, что в каждом из нас скрываются такие слои. Не бывает идеальных людей. Штука в том, чтобы принимать друг друга со всеми слабостями и, по возможности, делиться своей силой.
Не спотыкаться на мелочах, сказал бы Джо.
Я улыбаюсь. Пока что я спотыкаюсь на каждом шагу.
Но мне хочется одолеть большой путь. Шаг за шагом.

2
Нельзя сказать, что вернулось лето, потому что осень официально еще не наступила, но такого чудесного вечера город не видел несколько недель. Венди, как и множество других клерков, высыпавших на улицы по окончании рабочего дня, просто не могла себя заставить пойти домой. Она смешалась с толпой на Ли-стрит, и ее занесло во дворик «Рыжего льва», где она нашла свободный столик, заказала стакан вина и получила возможность вволю понаблюдать за прохожими.
Было время, когда ей неловко было бы сидеть одной за столиком, но годы, проведенные в компании закоренелых индивидуалистов вроде Джилли, излечили ее от заблуждения, будто женщина, выпивающая или обедающая в одиночестве, непременно вызывает жалость. Она охотно проводила время с друзьями, но и в том, чтобы гулять самой по себе, научилась находить удовольствие. Не надо поддерживать разговор и уделять внимание своим спутникам – можно просто смотреть, как мир шествует мимо тебя, и не опасаться, что ты этим нечаянно кого-нибудь заденешь.
В такие минуты Венди радовалась, что живет в городе. Она, как и Софи, выросла в Ныофорде и хотя с удовольствием выезжала за город, но по-настоящему уютно ей было только среди городской суеты, среди высоких зданий и машин. Городской водоворот разгонял кровь в жилах, ускорял дыхание. Правда, пустынный каньон среди красных скал, в котором она провела несколько минут, тоже произвел на нее огромное впечатление.
Впервые, сколько она себя помнила, ее тянуло из города в дикую местность, и Венди не могла понять, сам ли каньон или вся страна снов пробудила в ней эту тягу. Быть может, и то и другое.
Она как раз задумалась об этом, когда заметила на улице потрясающую пару, направлявшуюся в ее сторону. Оба темнокожие, экзотичные даже в городе, где стала привычной причудливая смесь народов и рас, особенно в этом районе. Высокий красивый мужчина напоминал гондольера или мексиканского сеньора. На нем были черные ковбойские сапоги, джинсы и куртка, вместо галстука поверх белой рубахи был повязан кожаный шнурок, а черную широкополую шляпу украшала лента. Его спутница была почти такой же высокой и еще более яркой. Линялые синие джинсы заправлены в красные ковбойские сапожки; поверх белой рубашки – короткая безрукавка из оленьей кожи. Шляпы она не носила, не желая, как видно, прятать свои пышные иссиня-черные волосы с двумя белыми прядями на висках.
Глядя на эту пару, Венди ощутила, как в ней всплывают стихи. Софи или Джилли наверняка потянулись бы сейчас за блокнотами для набросков или просто постарались бы запечатлеть в памяти их образ, чтобы потом перенести на холст в студии.
Они подошли ближе, и тут мужчина повел себя странно. Он вскинул голову и втянул ноздрями воздух. Его темные глаза встретили взгляд Венди, и он потянул свою спутницу к кованой решетке, отгораживавшей ее столик от улицы. Улыбнулся ей, блеснув белыми зубами на темном лице, и встал, облокотившись на решетку.
– Я тебя знаю, – заговорил он.
– А… э…
– Нет, – поправился он. В его голосе слышались гортанные рычащие нотки. – Тебя я не знаю, но знаю, где ты была.
Вот странно, подумалось Венди. Не будь с ним женщины, она бы встала и вошла в ресторан или подозвала бы официанта. А может, и нет. Мужчина ее гипнотизировал, она едва ли смогла бы сейчас двинуться с места.
– Где же… где я была? – кое-как выговорила она.
Он кивнул:
– Запах еще держится.
Спутница тронула мужчину за локоть.
– Перестань, Коди, – сказала она, – ты ее пугаешь.
– Правда? – обратился он к Венди.
– Нет, – чересчур поспешно возразила она. – Ну, может, немножко.
– Как тебя зовут? – спросила женщина. Венди с благодарностью повернулась к ней. От взгляда мужчины ей становилось не по себе. Но и глаза женщины были такими же темными – такими же древними и мечтательными.
– Я… Венди.
– Приятно познакомиться, Венди, – кивнула женщина. – Я Маргарет, а это Коди.
Венди быстро взглянула на мужчину.
– Коди? – повторила она. – Не тот Коди, которому принадлежит красный каньон в стране снов?
Коди рассмеялся:
– Каньон никому не принадлежит, милочка. Но у меня там было местечко. Его запах я и учуял.
Тем временем Маргарет с любопытством разглядывала Венди.
– В тебе нет нашей крови, – подытожила она свои наблюдения. – Как ты туда попала?
– С подругой, – объяснила Венди. – Нам надо было кое-что сообщить парням, которые устроили там лагерь: Бо и Джеку.
Она наспех объяснила, как увязалась за Касси в страну снов и как Джо отправил их с Касси на вершину.
– И теперь те места застряли в тебе, а? – спросил Коди. – Зацепили за сердце, и ты только о них и грезишь?
– Вроде того, – кивнула Венди.
– Ребята оттуда ушли, – сказал Коди, – освободили место. И мы с Маргарет нашли себе другой дом, где наши сердца бьются чуть чаще.
– Мне лучшего места не вообразить, – отозвалась Венди.
– Вижу, – подтвердил он. – Похоже, ты нашла дом своего сердца, хоть и не искала.
Венди снова кивнула.
Коди покосился на спутницу, и та ответила ему коротким кивком.
– Вот что я тебе скажу, дорогуша, – заговорил он. – Может, ты приглядишь для меня за той вершиной? Считай, даю в долг и обратно не попрошу. Понятно, хозяина у таких мест не бывает, но всем нам случается называть землю своей, верно? И ты можешь взять у меня каньон и считать его своим. Я всегда готов поделиться. – Он подмигнул Маргарет. – Я вообще всегда готов, верно, дорогуша?
Маргарет ткнула его локтем в бок – чувствительно, решила Венди, – но Коди и глазом не моргнул.
– Что скажешь?
– Я… – замялась Венди. – Но ведь я…
Ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Неужели такое случилось с ней? Все же она заставила себя покачать головой.
– Не могу, – сказала она. – То есть было бы замечательно, только я совершенно не представляю, как туда попасть.
– Ключ я тебе отдам, – успокоил ее Коди, взглянув на свою спутницу.
Та порылась в кармане джинсов и вытащила красный камешек, гладко обточенный водой и ветром, а может быть, тканью кармана, в котором его таскали много лет.
– Держи, – сказала она Венди, вручив ей красную гальку.
Венди робко приняла подарок. Она понятия не имела, чего ждет, но ждала. Вспышки света. Мгновенного перехода в страну снов. Однако камешек спокойно лежал у нее на ладони, поблескивая на солнце.
– Подойдешь к любой двери, – разъяснил Коди, – возьмешь его в руку и вспомнишь тот каньон. Тогда за дверью он и окажется.
– За любой дверью?
Коди дернул плечом:
– За любой, в какую ты можешь пройти, милочка. Простейшая магия – ни науки, ни искусства не требует.
– Я… спасибо, – выдохнула Венди. – Правда, большое спасибо.
– На здоровье, дорогуша. Рад поделиться, хотя, по правде сказать, тот каньон и так уже был твоим, никуда не денешься.
«Вот именно, никуда не денешься», – подумалось Венди.
– Так ты уж о нем позаботься, – попросил Коди.
Венди кивнула:
– Непременно.
– Может, мы как-нибудь заглянем к тебе в гости, – улыбнулась Маргарет.
И оба с улыбкой тронулись дальше по улице. Венди смотрела им в спины, пока они не затерялись в толпе, потом перевела взгляд на красный камешек у себя на ладони.
Ей вдруг почудилось, что, пока они разговаривали, мир под ногами незаметно сместился. Она обвела взглядом дворик ресторана. Входная дверь?
Нет, решила она, слишком заметно. Народ переполошится, увидев, как она исчезла, перешагнув порог.
Венди встала и направилась к женскому туалету. Удостоверилась, что там никого нет, перевела дыхание и, крепко зажав в кулаке камешек из каньона, шагнула к двери кабинки. Распахнула дверь и остановилась на полушаге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72