Говорит, ты за ним посылал.
Да, посылал – четыре часа назад, как только узнал, что Мэт вернулся в город. Где он шатался все это время? Какие оправдания придумает? Пора покончить со всякими отговорками.
– Останьтесь, – сказал Ранд женщинам. Хранительницы Мудрости Мэта нервировали не меньше, чем Айз Седай, а эти трое наверняка выведут его из равновесия. Ранд не отказался от намерения использовать их. А сейчас он собирался и Мэта использовать.
– Впусти его, Сомара.
В комнату, ухмыляясь, размашистым шагом, точно в общий зал постоялого двора, вошел Мэт. Зеленая куртка расстегнута, рубашка наполовину расшнурована, открывая висящий на потной груди серебряный медальон в виде лисьей головы, но на шее, пряча шрам, несмотря на жару, повязана темная шелковая косынка.
– Прости, что задержался. Нашлось тут несколько кайриэнцев, которые думали, будто умеют в карты играть. А повеселее он ничего не знает? – спросил Мэт, мотнув головой в сторону Асмодиана.
– Я слышал, – промолвил Ранд, – что каждый молодой человек, способный держать меч, рвется в отряд Красной Руки. Талманес с Налесином целые толпы желающих отгоняют. А Дайрид удвоил число своих пехотинцев.
Мэт помедлил с ответом, усаживаясь на стул, на котором до того восседал Араком.
– Это правда. Целые толпы молодых… парней, желающих стать героями.
– Отряд Красной Руки, – пробормотала Морейн. – Шен ан Калхар. Да, легендарный отряд героев, хотя, должно быть, в течение войны, длившейся три сотни лет, люди в нем сменились много раз. Говорят, когда погиб Манетерен, они последними пали перед троллочьими ордами, защищая самого Аэмона. Легенды гласят, что на месте их гибели, отмечая славную смерть героев, забил ключ, но я считаю, что родник на том лугу уже был.
– И знать об этом не знал бы. – Мэт коснулся лисьего медальона, голос юноши набрал силу. – Есть же дураки, возьмут невесть откуда название, а потом все начинают за ними повторять.
Морейн взглянула на медальон. Маленький голубой камешек, висящий у нее на лбу, будто поймал луч света и замерцал, хотя солнце светило совсем под другим углом.
– Кажется, ты очень храбр, Мэт. – Сказано это было бесстрастно, и последовавшее молчание заставило Мэта напрячься. – Очень храбр, – наконец промолвила она, – коли повел Шен ан Калхар за Алгуэнью, на юг против андорцев. Даже храбрее, поскольку, если верить слухам, вперед на разведку ты отправился один, и Талманесу с Налесином пришлось нещадно гнать лошадей. Они тебя еле нагнали. – Позади громко хмыкнула Эгвейн. – Вряд ли это разумный поступок для юного лорда, командующего многими солдатами.
Мэт скривил губы:
– Никакой я не лорд. Для этого я себя слишком уважаю.
– Но очень храбр, – сказала Морейн, словно он ничего и не говорил. – Сожжены андорские фургоны с припасами, уничтожены аванпосты. И три сражения. Три сражения – и три победы. С малыми потерями со стороны твоих людей, хотя числом вас превосходили. – Она провела пальцем по прорехе на плече Мэтовой куртки, а он, как мог, забился поглубже в кресло. – Ты сам лез в гущу боя, или битвы тебя в пекло затянули? Признаюсь, я несколько удивлена, что ты вообще вернулся. Послушать рассказы, так ты, останься там, мог бы андорцев и за Эринин отогнать.
– По-твоему, это смешно? – огрызнулся Мэт. – Если есть чего сказать, говори. Коли хочешь, сколько угодно кошку из себя строй, но я-то тебе не мышка. – Он сверкнул глазами на Эгвейн с Авиендой, скользнул взором по их сложенным рукам и потрогал свой лисий медальон. Должно быть, Мэта одолевали сомнения. Медальон не позволял женщине направить на него Силу. А убережет ли медальон, если подобную попытку предпримут разом трое?
Ранд просто наблюдал. Наблюдал за тем, как его друга обжимают, размягчают, потом он и сам намеревался использовать Мэта. Осталось ли во мне хоть что-то, кроме необходимости? Мысль была мимолетной, появилась и тотчас пропала. Что должен, Ранд сделает.
Когда Айз Седай заговорила, чуть ли не эхом вторя мыслям Ранда, в голосе ее проявился морозный, кристально ломкий иней:
– Мы все делаем то, что должны. Как велит Узор. У некоторых свободы меньше, чем у других. И нет разницы, сами мы выбираем или оказываемся избраны. Что должно быть, то обязательно случится.
Размягченным, готовым уступить Мэт вовсе не выглядел. Настороженным – да, рассерженным – несомненно, но никак не податливым. Он больше походил на уличного кота-задиру, загнанного в угол тремя псами. Кота, готового дорого продать свою шкуру. Мэт будто забыл и о Ранде, и об Асмодиане – кроме него самого и трех женщин, в комнате словно больше никого не было.
– Ты всегда толкаешь человека туда, куда надо тебе, правда? А если он не идет, когда ты его за нос тянешь, так и пнуть не постесняешься. Кровь и распроклятый пепел! И нечего так на меня смотреть, Эгвейн! Как хочу, так и говорю! Чтоб мне сгореть! Мне сейчас только Найнив недостает, которая косу свою оторвала бы, да Илэйн, которая бы на меня свысока поглядывала. Ладно, я рад, что Илэйн здесь нет, раз такие новости, но даже будь тут Найнив, меня не пихнешь…
– Что за новости? – резко перебил его Ранд. – Что за новости, о которых Илэйн лучше не слышать? Мэт поднял взор на Морейн:
– Во как, нашлось нечто такое, чего вы не вынюхали?
– Что за известия, Мэт? – настойчиво добивался ответа Ранд.
– Моргейз мертва.
Эгвейн охнула, зажав обеими ладошками рот, глаза ее стали большими и круглыми. Морейн что-то зашептала – это вполне могло оказаться молитвой. Пальцы Асмодиана на струнах арфы даже не дрогнули.
Ранд почувствовал, как у него все внутри переворачивается. Илэйн, прости меня. И слабое эхо, чуть измененное: Илиена, прости меня.
– Ты уверен?
– Насколько могу быть уверен, не видев тела. Похоже, Гейбрил ныне титулуется королем Андора. И Кайриэна, кстати, тоже. По-видимому, так и Моргейз звалась. Речи вроде того, что время, мол, требует крепкой мужской руки, что-то в этом духе. Можно подумать, нужен кто-то посильнее самой Моргейз. Только вот среди андорцев на юге слухи ходят, будто ее несколько недель не видели. И даже больше чем слухи. Сложи все сам и скажи мне, что получилось. В Андоре никогда короля не бывало, а теперь есть, и королева исчезла. Гейбрил хочет, чтобы Илэйн убили. Я пытался ей об этом сказать, но ты ведь знаешь: ей всегда обо всем больше известно, чем какому-то фермеру с ногами в навозе. Не думаю, чтобы этот Гейбрил, перерезая горло королеве, даже на секунду руку удержал.
Ранд вдруг понял, что сидит на одном из стульев напротив Мэта, хотя не помнил, как туда садился. Авиенда положила ладонь ему на плечо В уголках ее глаз собрались тревожные морщинки.
– Со мной все в порядке, – грубо сказал Ранд. – За Сомарой посылать незачем. – Девушка покраснела, но он вряд ли заметил ее смущение.
Илэйн ни за что его не простит. Он знал, что Равин – Гейбрил – держит Моргейз пленницей, но не придавал этому большого значения, потому что Отрекшийся вполне мог ожидать, что Ранд кинется ей на выручку. Он же пошел своим путем, поступая так, как они не ожидали. И кончилось тем, что Ранд, вместо того чтобы осуществлять свои планы, погнался за Куладином. Он знал, но сосредоточил свое внимание всецело на Саммаэле. Потому что тот издевался над ним и дразнил. Моргейз могла подождать, пока Ранд сметет западню Саммаэля, а заодно и самого Саммаэля. И поэтому Моргейз погибла. Мать Илэйн мертва. Илэйн будет проклинать его до последних своих минут.
– Я тебе одно скажу, – продолжал тем временем Мэт, – там полно верных королеве людей. И они не горят охотой сражаться за короля. Отыщи Илэйн. Половина из них примкнет к тебе, чтоб посадить ее на…
– Заткнись! – рявкнул Ранд. Его так затрясло от гнева, что Эгвейн отшатнулась, даже Морейн поглядывала на юношу с опаской. Пальцы Авиенды крепче сдавили его плечо, но Ранд, вставая, сбросил ее ладонь. Моргейз мертва, потому что он ничего не сделал. Его собственная рука направляла нож в руке Равина. Илэйн. – Она будет отомщена. Это Равин, Мэт. Не Гейбрил. Равин. Уж до него-то я доберусь, даже если больше ничего сделать не сумею!
– О-о, кровь и растреклятый пепел! – простонал Мэт.
– Это безумие. – Эгвейн вздрогнула, будто сообразив, что сказала, но продолжила тем же твердым, спокойным голосом: – У тебя еще с Кайриэном дел по горло, не говоря уже о Шайдо на севере и о том, что ты замышляешь в отношении Тира. Ты хочешь начать еще одну войну, когда у тебя на шее и так две, не считая разоренной страны?
– Нет, не война. Я сам. И часа не пройдет, как я буду в Кэймлине. Рейд – верно, Мэт? Это рейд, а не война. Я вырву Равину сердце. – Собственный голос звучал как молот. По жилам будто кислота бежала. – Хотел бы я, чтобы со мной были те тринадцать сестер, посланные Элайдой. Чтобы схватить его, а потом воздать по справедливости. Осудить и повесить за убийство. Вот это было бы справедливо. Но ему придется просто умереть. Потому что я его убью.
– Завтра, – негромко обронила Морейн. Ранд посмотрел на нее. Она права. Лучше завтра. За ночь ярость остынет. Когда он встретится с Равином, то должен быть хладнокровен. Сейчас же ему хотелось схватиться за саидин, а затем крушить и уничтожать все вокруг. Асмодианова музыка вновь изменилась, став мелодией, какую играли в городе во время гражданской войны уличные музыканты. Ее и сейчас порой можно было услышать, когда мимо проходил какой-нибудь знатный кайриэнец. "Дурень, что возомнил себя королем".
– Выйди, Натаэль. Поди вон!
Асмодиан легко поднялся, поклонился, однако лицо его казалось будто вылепленным из снега. Он быстро пересек комнату, словно не знал, что случится в следующую секунду. Он всегда испытывал терпение Ранда, но на этот раз зашел, пожалуй, слишком далеко. Когда Асмодиан открыл дверь, Ранд вновь заговорил:
– Увидимся вечером. Или я увижу тебя мертвым. На сей раз поклон Асмодиана особым изяществом не блистал.
– Как прикажет милорд Дракон, – хрипло отозвался он и, выйдя за порог, поспешно захлопнул дверь.
Три женщины смотрели на Ранда – без всякого выражения, не мигая.
– Остальных я Тоже не задерживаю. Ступайте. – Мэта будто подбросило к двери. – Не ты, Мэт. Мне еще надо тебе кое-что сказать.
Мэт остановился как вкопанный, шумно дыша и теребя медальон. Женщины не двинулись с места, глядя на Ранда.
– У тебя нет тринадцати Айз Седай, – промолвила наконец Авиенда, – но две у тебя есть. И еще я. Может, я и не знаю столько, как Морейн Седай, но я так же сильна, как Эгвейн, и я не чужая для этого танца.
Она имела в виду танец копий – так айильцы называли битвы.
– Равин – мой, – тихо сказал Ранд. Может, Илэйн чуточку смягчится, если он хотя бы отомстит за ее мать. Скорей всего, нет, но, может, тогда ему удастся простить самого себя. Немножко. Усилием воли Ранд заставил себя не сжимать пальцы в кулаки.
– Ты на земле черту проведешь, чтобы он через нее не переступал? – спросила Эгвейн. – На кулачный бой его вызовешь? Тебе не приходило в голову, что Равин, раз он нынче назвал себя королем Андора, может оказаться не один? Что хорошего, коли, когда ты там появишься, какой-нибудь из его охранников тебе сердце стрелой проткнет?
Ранд припомнил, что когда-то хотел, чтобы она на него не кричала, но оказалось, что разговаривать с ней тогда было легче.
– Ты думаешь, я один отправлюсь? – Он действительно собирался идти в одиночку; он никогда прежде не задумывался о том, чтобы кто-то оберегал его спину, хотя расслышал теперь тихий голосок. Он любит зайти сзади или нанести удар с флангов. Ранд едва ли вообще мог ясно мыслить. Гнев будто жил собственной жизнью, подкидывая дрова в огонь, на котором кипела ярость. – Но не ты. Это опасно. Если хочет, пусть Морейн идет.
Эгвейн с Авиендой, не взглянув друг на друга, вместе шагнули вперед, двигаясь как одна, и не остановились, пока не оказались настолько близко к Ранду, что Авиенде пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Если хочет, пусть Морейн идет, – сказала Эгвейн.
Если ее голос походил на гладкий лед, то голос Авиенды напоминал раскаленную лаву:
– Но для нас это слишком опасно.
– Ты что, отцом мне стал? Тебя Бран ал'Вир зовут?
– Если у тебя есть три копья, ты два в сторонку отложишь лишь потому, что они поновее?
– Я не хочу вами рисковать, – напряженно вымолвил он.
Эгвейн вздернула брови.
– О-о? – Вот и все.
– Я тебе не гаишайн, – оскалилась Авиенда. – Я буду рисковать, как я хочу, Ранд ал'Тор, и не твоя это забота. И никогда так не будет. Запомни это отныне.
Он мог бы… А что? Завернуть девушек в саидин да так и оставить? Он по-прежнему не знал, как отсечь их от Источника. Поэтому они вполне могли сами поймать его в ловушку. Хорошенькое дельце! Ну и каша заварилась, и все потому, что им угодно упрямиться.
– О стражниках ты подумал, – сказала Морейн, – но что если с Равином окажется Семираг или Грендаль? Или Ланфир? Девушки могли бы одолеть одну из них, но выстоишь ли ты против Ланфир и Равина в одиночку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166