И тут появляется Лателле и начинает Найнив палкой охаживать, причем обзывает ее по-всякому.
– Ей ничего не сломали, не отбили? – Эгвейн не была уверена, кого имеет в виду. Если Найнив разъярится…
– Нет. Что с ней-то будет! Шавана попытались разнять их, оттащить ее от Лателле, и теперь Тайрик, скорей всего, несколько дней хромать будет, не говоря уже о Бруге, у которого губа распухла. Петре пришлось отнести Лателле в ее фургон, и сомневаюсь, что она скоро оттуда нос высунет. – Илэйн покачала головой. – Люка не знает, кого винить – один из его акробатов охромел, а дрессировщица медведей ревет на кровати. Поэтому он ругал всех, и, по-моему, Найнив хотела и ему накостылять. По крайней мере, она, кажется, не направляла. Разок-другой чуть не сорвалась, но потом и без того свалила Лателле наземь.
Эмис и Бэйр обменялись ни о чем не говорящими постороннему взглядами – они явно не ожидали такого поведения от Айз Седай.
Эгвейн и сама почувствовала легкое замешательство, но главным образом от того, что еле успевала переваривать имена всех этих людей, о которых раньше слышала лишь мельком. Странный люд – бродят по разным странам со львами, собаками и медведями. Да еще и Иллюминаторша. Ей не верилось, что этот Петра мог оказаться таким сильным, как о нем говорила Илэйн. Но что тогда сказать о Томе, который вдобавок к жонглированию еще и огонь глотает! А то, что делала Илэйн на пару с Джуилином, звучало и вовсе чудно, пусть даже подруга пользовалась Силой.
Если же Найнив чуть не направила… Илэйн не могла не заметить свечения саидар вокруг Эгвейн. Есть у Найнив с Илэйн причины прятаться или нет, но если кто-то из них направит Силу при свидетелях, долго скрываться им не удастся. О таком-то соглядатаи Башни несомненно узнают – подобные новости летят будто на крыльях, тем более если девушки еще не миновали границы Амадиции.
– Передай от меня Найнив, что ей лучше держать свой нрав в узде, иначе у меня найдется для нее пара слов – и они ей очень не по вкусу придутся. – Илэйн выглядела ошарашенной – Найнив наверняка ни словом не обмолвилась ей о том, что произошло между ней и Эгвейн. Потому Эгвейн добавила: –' Если она направит хоть струйку, будь уверена, Элайда узнает об этом очень скоро – голубю нужно лишь до Тар Валона долететь. – Большего сказать нельзя – и так уже Бэйр с Эмис вновь переглянулись. Что бы они ни думали о расколе в Башне, об Амерлин, отдающей, как им известно, приказы опоить дурманом Айз Седай, Хранительницы ничем не обнаруживали своих мыслей. Порой, когда они хотели, и Морейн рядом с ними выглядела деревенской кумушкой – болтушкой. – Честно говоря, мне бы хотелось встретиться с вами обеими наедине. Были бы мы в Башне, в наших прежних кельях, я не прочь каждой из вас по паре слов сказать.
Илэйн окаменела, приняв тот же царственно-холодный и неприступный вид, как и после отповеди Бэйр:
– Можешь все и мне высказать, когда тебе будет угодно.
Неужели она поняла? Наедине – значит подальше от Хранительниц Мудрости. Эгвейн оставалось лишь надеяться. А сейчас самое лучшее – сменить тему разговора и надеяться, что Хранительницы не столь внимательно прислушиваются к ее словам, как им внимает Илэйн. На последнее Эгвейн очень надеялась.
– А эта стычка с Лателле? Ничего дурного не произойдет? – О чем вообще думает Найнив? Что у нее в голове-то? В родной деревне за подобную выходку Найнив сама любую женщину ее возраста быстрехонько приволокла бы на Круг Женщин, у той бы скоро глаза на лоб полезли. – Теперь вы, должно быть, уже в Гэалдане?
– Если повезет, через три дня будем там. Так сказал Люка. Зверинец передвигается не очень-то быстро.
– Может, вам пора уйти?
– Может, и пора, – медленно промолвила Илэйн. – Интересно же по канату пройтись… Хотя бы разок перед… – Покачав головой, она оглянулась на Каландор;
вырез ее платья стремительно опустился на пару дюймов, потом вновь поднялся. – Не знаю, что и сказать, Эгвейн. В одиночку намного быстрее передвигаться все равно не получится, да мы и не знаем пока в точности, куда направиться. – Иными словами, Найнив еще не вспомнила, где собираются Голубые. Если в докладе Элайде все было указано правильно. – Не упоминая уж о том, что Найнив просто взорвется, если придется бросить фургон и купить верховых лошадей или другую карету. Кроме того, мы теперь многое знаем о Шончан. При Дворе Девяти Лун Керандин при с'редит служила. А Двор Девяти Лун – резиденция Императрицы Шончан. Вчера Керандин показала нам вещи, которые взяла с собой, бежав из Фалме. Эгвейн, у нее есть ай'дам.
Эгвейн шагнула вперед, коснувшись подолом Каландора. Что бы там ни думала Найнив, ловушки Ранда – не материального плана.
– А ты уверена, что она не су'лдам Р – Голос девушки дрожал от гнева.
– Уверена, – успокоила подругу Илэйн. – Я сама надела на нее ай'дам. Никакого эффекта.
Этого маленького секрета не ведали даже Шончан, а если даже и знали, то тщательно скрывали тайну. Их дамани были женщинами, с рождения имевшими искру дара, женщинами, которые рано или поздно смогли бы направлять Силу, даже не будучи обученными. Но сул'дам, контролировавшие дамани, – этих требовалось подготовить. Шончан считали женщин, способных направлять, опасными животными, за которыми нужен глаз да глаз, и относились к ним соответственно; тем не менее, не зная об их подлинной сущности, многим таким женщинам позволяли занять в шончанском обществе достойное положение, окружая почетом и уважением.
– Мне непонятен этот интерес к Шончан. – Эмис с трудом произнесла это слово – она никогда о них не слышала, пока на прошлой встрече Илэйн не рассказала. – Содеянное ими ужасно, но они убрались восвояси. Ранд ал'Тор победил их, и они бежали.
Эгвейн повернулась к Хранительнице спиной и обвела взглядом громадные полированные колонны, убегавшие в полумрак теней.
– Да, они убрались, но это не значит, что они не могут когда-нибудь вернуться. – Девушка не хотела, чтобы кто-то, даже Илэйн, видел сейчас ее лицо. – Мы должны узнать о них все, что можем, – на случай, если они вернутся.
В Фалме шончане надели на нее ай'дам. Они намеревались отправить ее за Океан Арит, в Шончан; остаток жизни Эгвейн суждено было провести на чужбине и на цепи, точно собаке. Всякий раз при мысли о Шончан в душе Эгвейн вздымалась волна ярости. И страха. Ужаса, что они вернутся и на этот раз им удастся схватить ее и добиться своего. Этого страха Эгвейн ни за что никому не покажет – того проблеска ужаса, который был в ее глазах, в этом она убеждена.
Илэйн положила ладонь на руку подруги.
– Если они вернутся, мы будем наготове, – мягко промолвила она. – Врасплох, слепыми и ничего не подозревающими, они нас не застанут.
Эгвейн погладила ее руку, хотя девушке хотелось с признательностью сжать ее – Илэйн понимала куда больше, чем хотелось бы Эгвейн, но участливое отношение подруги утешило и умерило душевную боль.
– Давайте закончим то, для чего мы сюда явились, – вмешалась Бэйр. – Тебе, Эгвейн, в самом деле не мешает поспать.
– Мы послали гай'шайн, они тебя раздели и уложили под одеяла. – Как ни удивительно, голос Эмис был так же нежен, как и у Илэйн. – Когда вернешься в свое тело, можешь спать до утра.
Щеки Эгвейн порозовели. Памятуя об обычаях Айил, она допускала, что среди этих гай'шайн были и мужчины. Нужно будет поговорить с Хранительницами об этом. И разумеется, со всем тактом – они могут и не понять, а просто и спокойно объясниться на эту тему ей и самой нелегко.
Эгвейн вдруг осознала, что страх исчез. Кажется, меня больше пугает не мысль о Шончан, а то, что я смущаюсь. Это было не совсем верно, но девушка уцепилась за пришедшую мысль, как за соломинку.
На самом-то деле ей мало о чем нашлось рассказать Илэйн. Они наконец выбрались в Кайриэн; Куладин опустошил Селиан и разорил местность вокруг городка. Шайдо по– прежнему впереди в нескольких днях пути и двигаются на запад. Хранительницы Мудрости знали больше Эгвейн – они не сразу отправились в свои палатки. Сегодня вечером произошло несколько небольших стычек с всадниками, которые вскоре бежали. Были замечены и другие верховые, они ускакали, не ввязываясь в бой. Пленных не захватили. Морейн с Ланом, по-видимому, полагают, что всадники либо заурядные разбойники, либо приверженцы одного из Домов, претендующих на Солнечный Трон. Лохмотьями они друг от друга почти не отличались. Кем бы они ни были, вскоре распространится весть, что в Кайриэне появилось еще больше айильцев.
– Рано или поздно они все равно бы узнали. – Таким кратким замечанием по этому поводу ограничилась
Илэйн.
Покидая вместе с Хранительницами место встречи, Эгвейн не сводила взгляда с Илэйн – ей представлялось, словно и Илэйн, и Сердце Твердыни расплывались, растворялись. Но золотоволосая девушка никак не дала подруге знать, что поняла ее послание.
ГЛАВА 25. Грезы о Галаде
Вместо того чтобы вернуться в свое тело, Эгвейн будто плыла в темноте. Ей казалось, она сама стала темнотой, совершенно в ней растворившись. Она не знала, где находится ее тело, выше, ниже или сбоку – она лишилась чувства пространства. Но девушка знала, что оно где-то рядом, что в любое мгновение она может вернуться в него. Повсюду вокруг мигали во мраке светлячки – неисчислимый рой, постепенно исчезавший в невообразимой дали. Это были сны – сны айильцев в лагере, сны мужчин и женщин по всему Кайриэну, сны людей, разбросанных по всему миру, мерцали перед ней.
Теперь Эгвейн могла различить ближайшие огоньки и назвать имена тех, кому эти сны принадлежали. Искорки очень напоминали светлячков – именно это обстоятельство доставило ей в самом начале столько волнений и трудностей, но теперь они стали для нее такими же индивидуальными, как и лица. Сны Ранда и Морейн выглядели тусклее, их сияние приглушали выставленные охранные стражи. Сны Эмис и Бэйр были яркими и мерно пульсировали; по-видимому. Хранительницы поступили именно так, как советовали Эгвейн. Не увидев огоньков-снов Хранительниц, она тотчас юркнула бы в свое тело. Эмис с Бэйр умели странствовать по этой темноте намного лучше Эгвейн – об их присутствии она узнала бы не раньше, чем они с упреками набросились бы на нее. Научись Эгвейн опознавать и сны Илэйн с Найнив, она имела бы возможность отыскать их в этом громадном созвездии, в каком бы отдаленном уголке мира те ни находились. Но сегодня ночью в ее намерения не входило наблюдать за чьими бы то ни было снами.
Эгвейн прилежно выстроила перед мысленным взором четко запечатлевшийся в памяти образ и вновь очутилась в Тел'аран'риоде – в маленькой, лишенной окон комнатушке в Башне, в той самой келье, где жила, будучи послушницей. К выкрашенной в белый цвет стене примыкала узкая кровать. Напротив двери стояли умывальник и трехногий табурет; на вбитых в стену колышках рядом с белым плащом висели платья и сорочки из белой шерсти – одежда нынешней обитательницы кельи. С той же вероятностью комнатка могла быть и свободной – уже многие годы Башне не удавалось заселить все отведенные послушницам помещения. Пол был таким же светлым, как стены и одежда. Несомненно, каждый день живущая тут послушница на четвереньках скребет пол до белизны. В свое время тем же занималась и Эгвейн, и жившая в соседней келье Илэйн. Если на обучение в Башню приедет королева, и ее жизнь здесь начнется в келье вроде этой и с непременного мытья полов.
Когда взор Эгвейн вновь скользнул по одежде, она висела уже несколько по-иному, но девушка не обратила на это внимания. Готовая в один миг обнять саидар, Эгвейн приоткрыла дверь и высунулась в коридор. И облегченно перевела дыхание, увидев, что из соседней двери, точь-в-точь как она сама, выглядывает Илэйн. Эгвейн тешила себя надеждой, что у нее не такой неуверенный вид и не такие большие глаза, как у подруги. Девушка замахала рукой, и Илэйн поспешно юркнула в келью к Эгвейн; белое послушническое платье превратилось в светло-серое шелковое для верховой езды. Эгвейн же ненавидела серые платья – такие носили дамани.
Эгвейн еще мгновение постояла, обводя взором обнесенные балюстрадой галереи, где разместились послушницы. Галереи уходили вверх ряд за рядом и этаж за этажом тянулись вниз, до самого Двора Послушниц. Не то чтобы Эгвейн и в самом деле ожидала, что где-то там притаилась Лиандрин или что-то пострашнее, но осторожность никогда не повредит.
– Я подумала, что ты именно это и хотела сказать, – промолвила Илэйн, когда подруга закрыла дверь. – Ты себе не представляешь, как трудно не забыть, кому и что я могу сказать. Иногда мне хочется все рассказать Хранительницам Мудрости. Пусть они знают, что мы всего-навсего Принятые, и покончим с этим.
– Ты-то с этим покончила бы, – твердо заявила Эгвейн. – А мне приходится спать от них не далее чем в двадцати шагах.
Илэйн передернулась:
– Эта Бэйр… Она мне Лини напоминает – у той всегда такой же вид был, когда я ломала какую-то вещь, которую мне строго-настрого запретили трогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Ей ничего не сломали, не отбили? – Эгвейн не была уверена, кого имеет в виду. Если Найнив разъярится…
– Нет. Что с ней-то будет! Шавана попытались разнять их, оттащить ее от Лателле, и теперь Тайрик, скорей всего, несколько дней хромать будет, не говоря уже о Бруге, у которого губа распухла. Петре пришлось отнести Лателле в ее фургон, и сомневаюсь, что она скоро оттуда нос высунет. – Илэйн покачала головой. – Люка не знает, кого винить – один из его акробатов охромел, а дрессировщица медведей ревет на кровати. Поэтому он ругал всех, и, по-моему, Найнив хотела и ему накостылять. По крайней мере, она, кажется, не направляла. Разок-другой чуть не сорвалась, но потом и без того свалила Лателле наземь.
Эмис и Бэйр обменялись ни о чем не говорящими постороннему взглядами – они явно не ожидали такого поведения от Айз Седай.
Эгвейн и сама почувствовала легкое замешательство, но главным образом от того, что еле успевала переваривать имена всех этих людей, о которых раньше слышала лишь мельком. Странный люд – бродят по разным странам со львами, собаками и медведями. Да еще и Иллюминаторша. Ей не верилось, что этот Петра мог оказаться таким сильным, как о нем говорила Илэйн. Но что тогда сказать о Томе, который вдобавок к жонглированию еще и огонь глотает! А то, что делала Илэйн на пару с Джуилином, звучало и вовсе чудно, пусть даже подруга пользовалась Силой.
Если же Найнив чуть не направила… Илэйн не могла не заметить свечения саидар вокруг Эгвейн. Есть у Найнив с Илэйн причины прятаться или нет, но если кто-то из них направит Силу при свидетелях, долго скрываться им не удастся. О таком-то соглядатаи Башни несомненно узнают – подобные новости летят будто на крыльях, тем более если девушки еще не миновали границы Амадиции.
– Передай от меня Найнив, что ей лучше держать свой нрав в узде, иначе у меня найдется для нее пара слов – и они ей очень не по вкусу придутся. – Илэйн выглядела ошарашенной – Найнив наверняка ни словом не обмолвилась ей о том, что произошло между ней и Эгвейн. Потому Эгвейн добавила: –' Если она направит хоть струйку, будь уверена, Элайда узнает об этом очень скоро – голубю нужно лишь до Тар Валона долететь. – Большего сказать нельзя – и так уже Бэйр с Эмис вновь переглянулись. Что бы они ни думали о расколе в Башне, об Амерлин, отдающей, как им известно, приказы опоить дурманом Айз Седай, Хранительницы ничем не обнаруживали своих мыслей. Порой, когда они хотели, и Морейн рядом с ними выглядела деревенской кумушкой – болтушкой. – Честно говоря, мне бы хотелось встретиться с вами обеими наедине. Были бы мы в Башне, в наших прежних кельях, я не прочь каждой из вас по паре слов сказать.
Илэйн окаменела, приняв тот же царственно-холодный и неприступный вид, как и после отповеди Бэйр:
– Можешь все и мне высказать, когда тебе будет угодно.
Неужели она поняла? Наедине – значит подальше от Хранительниц Мудрости. Эгвейн оставалось лишь надеяться. А сейчас самое лучшее – сменить тему разговора и надеяться, что Хранительницы не столь внимательно прислушиваются к ее словам, как им внимает Илэйн. На последнее Эгвейн очень надеялась.
– А эта стычка с Лателле? Ничего дурного не произойдет? – О чем вообще думает Найнив? Что у нее в голове-то? В родной деревне за подобную выходку Найнив сама любую женщину ее возраста быстрехонько приволокла бы на Круг Женщин, у той бы скоро глаза на лоб полезли. – Теперь вы, должно быть, уже в Гэалдане?
– Если повезет, через три дня будем там. Так сказал Люка. Зверинец передвигается не очень-то быстро.
– Может, вам пора уйти?
– Может, и пора, – медленно промолвила Илэйн. – Интересно же по канату пройтись… Хотя бы разок перед… – Покачав головой, она оглянулась на Каландор;
вырез ее платья стремительно опустился на пару дюймов, потом вновь поднялся. – Не знаю, что и сказать, Эгвейн. В одиночку намного быстрее передвигаться все равно не получится, да мы и не знаем пока в точности, куда направиться. – Иными словами, Найнив еще не вспомнила, где собираются Голубые. Если в докладе Элайде все было указано правильно. – Не упоминая уж о том, что Найнив просто взорвется, если придется бросить фургон и купить верховых лошадей или другую карету. Кроме того, мы теперь многое знаем о Шончан. При Дворе Девяти Лун Керандин при с'редит служила. А Двор Девяти Лун – резиденция Императрицы Шончан. Вчера Керандин показала нам вещи, которые взяла с собой, бежав из Фалме. Эгвейн, у нее есть ай'дам.
Эгвейн шагнула вперед, коснувшись подолом Каландора. Что бы там ни думала Найнив, ловушки Ранда – не материального плана.
– А ты уверена, что она не су'лдам Р – Голос девушки дрожал от гнева.
– Уверена, – успокоила подругу Илэйн. – Я сама надела на нее ай'дам. Никакого эффекта.
Этого маленького секрета не ведали даже Шончан, а если даже и знали, то тщательно скрывали тайну. Их дамани были женщинами, с рождения имевшими искру дара, женщинами, которые рано или поздно смогли бы направлять Силу, даже не будучи обученными. Но сул'дам, контролировавшие дамани, – этих требовалось подготовить. Шончан считали женщин, способных направлять, опасными животными, за которыми нужен глаз да глаз, и относились к ним соответственно; тем не менее, не зная об их подлинной сущности, многим таким женщинам позволяли занять в шончанском обществе достойное положение, окружая почетом и уважением.
– Мне непонятен этот интерес к Шончан. – Эмис с трудом произнесла это слово – она никогда о них не слышала, пока на прошлой встрече Илэйн не рассказала. – Содеянное ими ужасно, но они убрались восвояси. Ранд ал'Тор победил их, и они бежали.
Эгвейн повернулась к Хранительнице спиной и обвела взглядом громадные полированные колонны, убегавшие в полумрак теней.
– Да, они убрались, но это не значит, что они не могут когда-нибудь вернуться. – Девушка не хотела, чтобы кто-то, даже Илэйн, видел сейчас ее лицо. – Мы должны узнать о них все, что можем, – на случай, если они вернутся.
В Фалме шончане надели на нее ай'дам. Они намеревались отправить ее за Океан Арит, в Шончан; остаток жизни Эгвейн суждено было провести на чужбине и на цепи, точно собаке. Всякий раз при мысли о Шончан в душе Эгвейн вздымалась волна ярости. И страха. Ужаса, что они вернутся и на этот раз им удастся схватить ее и добиться своего. Этого страха Эгвейн ни за что никому не покажет – того проблеска ужаса, который был в ее глазах, в этом она убеждена.
Илэйн положила ладонь на руку подруги.
– Если они вернутся, мы будем наготове, – мягко промолвила она. – Врасплох, слепыми и ничего не подозревающими, они нас не застанут.
Эгвейн погладила ее руку, хотя девушке хотелось с признательностью сжать ее – Илэйн понимала куда больше, чем хотелось бы Эгвейн, но участливое отношение подруги утешило и умерило душевную боль.
– Давайте закончим то, для чего мы сюда явились, – вмешалась Бэйр. – Тебе, Эгвейн, в самом деле не мешает поспать.
– Мы послали гай'шайн, они тебя раздели и уложили под одеяла. – Как ни удивительно, голос Эмис был так же нежен, как и у Илэйн. – Когда вернешься в свое тело, можешь спать до утра.
Щеки Эгвейн порозовели. Памятуя об обычаях Айил, она допускала, что среди этих гай'шайн были и мужчины. Нужно будет поговорить с Хранительницами об этом. И разумеется, со всем тактом – они могут и не понять, а просто и спокойно объясниться на эту тему ей и самой нелегко.
Эгвейн вдруг осознала, что страх исчез. Кажется, меня больше пугает не мысль о Шончан, а то, что я смущаюсь. Это было не совсем верно, но девушка уцепилась за пришедшую мысль, как за соломинку.
На самом-то деле ей мало о чем нашлось рассказать Илэйн. Они наконец выбрались в Кайриэн; Куладин опустошил Селиан и разорил местность вокруг городка. Шайдо по– прежнему впереди в нескольких днях пути и двигаются на запад. Хранительницы Мудрости знали больше Эгвейн – они не сразу отправились в свои палатки. Сегодня вечером произошло несколько небольших стычек с всадниками, которые вскоре бежали. Были замечены и другие верховые, они ускакали, не ввязываясь в бой. Пленных не захватили. Морейн с Ланом, по-видимому, полагают, что всадники либо заурядные разбойники, либо приверженцы одного из Домов, претендующих на Солнечный Трон. Лохмотьями они друг от друга почти не отличались. Кем бы они ни были, вскоре распространится весть, что в Кайриэне появилось еще больше айильцев.
– Рано или поздно они все равно бы узнали. – Таким кратким замечанием по этому поводу ограничилась
Илэйн.
Покидая вместе с Хранительницами место встречи, Эгвейн не сводила взгляда с Илэйн – ей представлялось, словно и Илэйн, и Сердце Твердыни расплывались, растворялись. Но золотоволосая девушка никак не дала подруге знать, что поняла ее послание.
ГЛАВА 25. Грезы о Галаде
Вместо того чтобы вернуться в свое тело, Эгвейн будто плыла в темноте. Ей казалось, она сама стала темнотой, совершенно в ней растворившись. Она не знала, где находится ее тело, выше, ниже или сбоку – она лишилась чувства пространства. Но девушка знала, что оно где-то рядом, что в любое мгновение она может вернуться в него. Повсюду вокруг мигали во мраке светлячки – неисчислимый рой, постепенно исчезавший в невообразимой дали. Это были сны – сны айильцев в лагере, сны мужчин и женщин по всему Кайриэну, сны людей, разбросанных по всему миру, мерцали перед ней.
Теперь Эгвейн могла различить ближайшие огоньки и назвать имена тех, кому эти сны принадлежали. Искорки очень напоминали светлячков – именно это обстоятельство доставило ей в самом начале столько волнений и трудностей, но теперь они стали для нее такими же индивидуальными, как и лица. Сны Ранда и Морейн выглядели тусклее, их сияние приглушали выставленные охранные стражи. Сны Эмис и Бэйр были яркими и мерно пульсировали; по-видимому. Хранительницы поступили именно так, как советовали Эгвейн. Не увидев огоньков-снов Хранительниц, она тотчас юркнула бы в свое тело. Эмис с Бэйр умели странствовать по этой темноте намного лучше Эгвейн – об их присутствии она узнала бы не раньше, чем они с упреками набросились бы на нее. Научись Эгвейн опознавать и сны Илэйн с Найнив, она имела бы возможность отыскать их в этом громадном созвездии, в каком бы отдаленном уголке мира те ни находились. Но сегодня ночью в ее намерения не входило наблюдать за чьими бы то ни было снами.
Эгвейн прилежно выстроила перед мысленным взором четко запечатлевшийся в памяти образ и вновь очутилась в Тел'аран'риоде – в маленькой, лишенной окон комнатушке в Башне, в той самой келье, где жила, будучи послушницей. К выкрашенной в белый цвет стене примыкала узкая кровать. Напротив двери стояли умывальник и трехногий табурет; на вбитых в стену колышках рядом с белым плащом висели платья и сорочки из белой шерсти – одежда нынешней обитательницы кельи. С той же вероятностью комнатка могла быть и свободной – уже многие годы Башне не удавалось заселить все отведенные послушницам помещения. Пол был таким же светлым, как стены и одежда. Несомненно, каждый день живущая тут послушница на четвереньках скребет пол до белизны. В свое время тем же занималась и Эгвейн, и жившая в соседней келье Илэйн. Если на обучение в Башню приедет королева, и ее жизнь здесь начнется в келье вроде этой и с непременного мытья полов.
Когда взор Эгвейн вновь скользнул по одежде, она висела уже несколько по-иному, но девушка не обратила на это внимания. Готовая в один миг обнять саидар, Эгвейн приоткрыла дверь и высунулась в коридор. И облегченно перевела дыхание, увидев, что из соседней двери, точь-в-точь как она сама, выглядывает Илэйн. Эгвейн тешила себя надеждой, что у нее не такой неуверенный вид и не такие большие глаза, как у подруги. Девушка замахала рукой, и Илэйн поспешно юркнула в келью к Эгвейн; белое послушническое платье превратилось в светло-серое шелковое для верховой езды. Эгвейн же ненавидела серые платья – такие носили дамани.
Эгвейн еще мгновение постояла, обводя взором обнесенные балюстрадой галереи, где разместились послушницы. Галереи уходили вверх ряд за рядом и этаж за этажом тянулись вниз, до самого Двора Послушниц. Не то чтобы Эгвейн и в самом деле ожидала, что где-то там притаилась Лиандрин или что-то пострашнее, но осторожность никогда не повредит.
– Я подумала, что ты именно это и хотела сказать, – промолвила Илэйн, когда подруга закрыла дверь. – Ты себе не представляешь, как трудно не забыть, кому и что я могу сказать. Иногда мне хочется все рассказать Хранительницам Мудрости. Пусть они знают, что мы всего-навсего Принятые, и покончим с этим.
– Ты-то с этим покончила бы, – твердо заявила Эгвейн. – А мне приходится спать от них не далее чем в двадцати шагах.
Илэйн передернулась:
– Эта Бэйр… Она мне Лини напоминает – у той всегда такой же вид был, когда я ломала какую-то вещь, которую мне строго-настрого запретили трогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166