Через полтора явился местный безопасник Родригес, которому по должности следовало пасти и оберегать американского коллегу, а еще через час - отец Педро Ботеро, просто в транс впавший от возможности быть рядом с Мессией, а узнавший о его прилете по местному ти-ви. Последнее выглядело совсем загадкой: вертолет приземлился на старом военном аэродроме на окраине Медельина, никого из журналистов на месте не оказалось, но вот вам здравствуйте - споро и вполне профессионально выуженная информация о прибытии высоких и нежданных гостей, да еще и подкрепленная любительскими кадрами, показывающими Иешуа и Марка Ригерта, рука об руку шествующими от вертолета к длинному белому гробу на колесах по имени "Chevrolet Suburban", имела в новостях свое законное место. Марка сие не удивило.
– Здесь все всё продают тем, кто платит. Полиции, журналистам, партизанам, мафиози...
– Но те, кого продают, продавцов обычно убивают, - сказал Крис. - Или я что-то не то несу?..
– То, то, - успокоил его Марк. - Во все времена и во всех странах продавец информации рисковал и рискует жизнью. А профессия живет и процветает: интересно, захватывает, адреналинчик в крови играет, а главное - деньги больно легкие...
Неотвратимо подкатывало время обеда, все названные выше персонажи со странной закономерностью оказались в отеле именно в предобеденный час, посему Марк взял инициативу на себя, заказал в ресторане стол и до обеда предложил выпить аперитив на деньги налогоплательщиков. Кому - кока-кола, кому - "Jack Daniels", кому - "Cuba Libre", а отец Педро вообще ото всего от- казался, сидел-помалкивал, бурил глазами Иешуа. Фанател помаленьку.
Ни Марк, ни Родригес, ни тем более священник не знали точно, зачем Иешуа со товарищи примчался в Медельин сразу после акции по разгрому секты "Мир детей", прославившей его буквально на весь цивилизованный и не очень мир. Третий день пошел, а телевизоры не прекращали повторять кадры спасения детей, обличительную проповедь Иешуа, а теперь уже пошли интервью врачей и родителей, первые из которых пока не понимали, что стряслось с психикой и разумом спасенных, а вторые тоже не понимали, но все еще пребывали в состоянии щенячьего восторга. И оставаться бы, по житейской логике, Спасителю на месте спасения, помогать врачам, утешать родителей, исцелять детишек, а он вон понесся к черту на рога, действительно - в ад, как заявил ученикам, и какая цель у него - полная непонятка. Ну, не турист же он и не борец-общественник. Там, где он появляется, обязательно происходит нечто: вот вам Париж с кубковым матчем, вот вам Эфиопия с полноводными реками, вот вам Нью-Йорк с древом познания добра и зла, значит, и Колумбия не должна стать исключением, поэтому смысл возможного колумбийского нечто все с разной степенью нетерпения и бестактности пытались прояснить.
А Иешуа никому ничего прояснять не собирался. Ему, как и журналистам, полиции, партизанам и мафиози, позарез требовалась информация, платить за нее он не умел, в жизни не приходилось, посему вытаскивал ее из собеседников со странной непоследовательностью, перескакивая с темы на тему.
– Что такое кока? - спрашивал, например, он.
– Кто такие партизаны? - неожиданно швыряло его в политику.
– Какую долю в экономике стран-производителей занимает экспорт наркотиков? - совсем уж бестактный вопрос.
И так далее. Но все безропотно отвечали, сами себе изумляясь - этой вот безропотности как раз и изумлялись.
Кока, терпеливо вели ликбез, - это растение, кустарник, цветущий, низкий, из листьев которого добывается кокаин, со времен древних инков известный наркотик, в чистом виде чрезвычайно сильный и эффективный, его можно есть, нюхать, вводить внутривенно, после чего он весьма стимулирует активность симпатической ветви нервной системы, учащает пульс, дыхание, повышает кровяное давление и температуру тела, поднимает настроение, улучшает физическую выносливость, вообще повышает сопротивляемость организма к усталости, а кроме того, обладает анорексическим действием, то есть подавляет аппетит, и так далее, и так далее. И вот такой он славный, этот кокаин, такой всемогущий, только есть, как вы поняли, "но". Первое "но" - он развивает сильную толерантность к себе, то есть требует постоянного увеличения дозы для получения вышеназванных эффектов. Второе "но" - вызывает сильнейшую зависимость от себя и, как следствие, абстинентные синдромы, преодолеть которые очень трудно, поэтому люди, "севшие на иглу", в большинстве своем с нее не слезают и кончают плохо. Не по-божески кончают...
Партизаны, в свой черед поясняли хозяева, - это самостоятельно организовавшиеся группировки вооруженных людей, в основном - крестьян, которые безжалостно и бесстрашно защищают неизвестно что: как от государства, так и от наркомафии. А также себя друг от друга. При этом они - в зависимости от конъюнктуры событий - могут принимать то сторону государства, сторону наркомафии. Вся эта идиотская, необъявленная гражданская война тянется уже лет двести, не прекращается, не стихает, приносит кучу убытков экономике страны...
Еще вопрос - очень неудобный, практически бестактный. Но отвечаем, поскольку уважение к вопрошаемому - безгранично. Какую долю составляет экспорт наркотиков в вышеназванной экономике страны, подсчитать сложно, потому что конкретно экономика страны здесь не очень при чем, а вот экономика международных наркокартелей весьма зависит от экспорта коки из Колумбии, Перу, Эквадора. Но кто владеет точными данными об экономике наркокартелей? Только их финансисты, отвечающие за движение финансовых потоков - бурных, как колумбийские горные реки... И так далее, только многословнее и дольше. Когда перешли к обеденному столу, Иешуа заявил:
– Я хочу посмотреть на плантации, я хочу побывать в местах, где производят наркотик, я хочу познакомиться и поговорить с теми, кто держит этот бизнес.
– Невозможно! - сразу вскричал чрезвычайно взволнованный Родригес.
– Посмотреть - пожалуй, - Марк был менее категоричен, - а вот познакомиться - вряд ли. Я, дорогой Иешуа, сам ни с кем из них чести не имел...
– Я бы мог попробовать созвониться... - подал голос молчавший до сих пор отец Педро.
И все на него сразу посмотрели, кто - с изумлением, кто - с надеждой, а он засмущался, покраснел сквозь загар, потупил черные кокеровские глаза, уткнулся в меню и умолк.
И стало непонятно: то ли поверить ему, фантазеру этакому, то ли плюнуть и выполнять возможное.
А за обедом говорили о пустом: о погоде, о местных достопримечательностях, о колумбийской кухне. А что кухня? Только Мари и морщилась, привыкшая в своей Франции к кулинарным изыскам, а остальные - особенно неприхотливый Иешуа - с удовольствием уминали и горячий ариако - куриный суп с авокадо и сливками, и кашу из кукурузной муки, пили мексиканскую желтую взрывоопасную текилу и непременную кока-колу, про которую Марк не преминул пошутить:
– Все, что с кокой, у нас в Колумбии свято.
А отец Педро посреди обеда куда-то исчез, отсутствовал минут двадцать, а когда появился вновь, то сказал тихонько - так, чтобы Мессия услышал. Но услышали все.
– Я договорился, - вот что он сказал. - Завтра в шесть утра сеньор Гонсалес пришлет за вами машины. Он преисполнен радости и благоговения от счастья познакомиться с человеком, которому поклоняется с детства.
Сказал и уткнулся в кашу.
А Родригес икнул и резко дернул стаканчик текилы, смачно закусив лимоном.
А Марк очень внимательно смотрел на падре, как будто впервые его увидел, и что-то про себя прикидывал - не исключено, план агентурной разработки святого отца. Дело есть дело, оно должно мастера бояться даже в сонное обеденное время.
И только Иешуа, все прекрасно понявший, заметил походя:
– Успокойтесь, Марк. Отец Педро - хороший и добрый человек, таких, полагаю, немного в католической церкви. Он же сам поведал: в него даже не стреляли ни разу. Такое бывает в ваших краях?
– Чтоб не попадали - бывает, - сказал Марк, - а чтоб не стреляли... В меня, например, и стреляли, и машину взрывали, и гранату в окно кидали... Работа такая...
– А у него другая работа, - Иешуа снова взялся за ложку: ему нравилась каша из кукурузы, - и он ее, как я понимаю, делает единственно верно: не выделяет никого из своей паствы, ни черных, ни белых, ни тех, кто стреляет, ни тех, в кого стреляют. Сказано: "Уповай на Господа и делай добро; живи на земле и храни истину". Так, Педро? Ты ведь хорошо хранишь истину?
– Не знаю, Учитель мой, не мне судить о том...
– А те, кто слушает тебя и верит тебе, знают, что хорошо. Чистого душою грязь не коснется, а судить смертных - не дело пастыря, но единственно - Бога. Придет время - смерть будет пасти их всех, но время это скрыто от нас. Занятно, что это понимает простой приходской священник, справляющий службу Господу на краю земли, и не хотят понять высокие церковные иерархи, у которых отними право судить и наказывать - так они с ума сойдут от обиды... Спасибо тебе, Педро, мне легко с тобой рядом. Коли захочешь, пойдешь со мной дальше, я буду рад.
– Захочу, Учитель!
– Не спеши, - улыбнулся Иешуа порывистой поспешности немолодого, в сущности, человека, не очень образованного, не много видевшего на пути своем. Не спеши, - повторил, - нам с тобой и здесь многое предстоит увидеть, понять и сделать.
Зря он это сказал.
Насторожился Родригес. Обеспокоился Марк.
Крис вспомнил, что говорил Марк еще в Боготе: ни в Медельине, ни в Кали нет ни одного человека - будь он чиновником, полицейским или просто крестьянином, - который не получал бы денег от картеля. Когда-то картелей было два: отдельно - Медельинский, отдельно - Кали. Теперь, объединившись, они давно основали транснациональную корпорацию, монополизировав производство и распространение наркотиков в обеих Америках. Имел ли Марк в виду себя самого? Крис не знал. Может, и не имел: все-таки он - американец, сотрудник Бюро, а там, слышал Крис, достаточно жестко работает служба внутренних расследований. Продаться по мелочи - себе дороже. Правда, можно и по-крупному... Но ладно Марк! А уж Родригес точно - человек картеля, об этом Марк сам говорил, хотя и не отрицал возможности толкового сотрудничества с ним. Говорил: я же сотрудничаю и доволен; а ему так и так приходится работать на две стороны, иначе не выжить, и наркобоссы это тоже понимают, они снисходительны к людям, обремененным присягой...
– Кто такой этот сеньор Гонсалес? - спросил Иешуа.
– Большой человек, - засмеялся Марк, но почему-то несколько натянуто засмеялся, что-то его беспокоило. - Висенте Руис Гонсалес. Официально - второй президент Мега-корпорации, лидер Движения национального достоинства, почетный сенатор. Неофициально - второй человек в картеле, который и есть Мега-корпорация, а еще - сотни подпольных структур. По сути - хозяин наркобизнеса на северо-западе Южной Америки.
– Ну, не надо так, - мягко заметил Родригес. - Доказательств-то, увы, нет...
– У вас нет, вам и увы, - обозлился Марк. - А в Бюро их - выше крыши! Да хрен ли толку? Он же у вас и вправду хозяин жизни: хочет - подарит, хочет отберет. Предъяви мы доказательства - вы его отдадите?
– У него - иммунитет...
– Вот-вот. Он и сенатор, и лидер политического движения, и миллиардер, и благотворитель, и отец родной всем сирым и обездоленным. А руки у него в чем?
– Ну-ну, Марк, кончайте горячку, - успокаивающе сказал Родригес: ему не хотелось скандала. - Руки у сеньора Гонсалеса хорошо ухоженны и пахнут дорогим парфюмом. Вот и падре подтвердит.
– Не я ему руки целовал, а он мне, - спокойно сказал отец Педро.
– Интересно бы узнать: где такая идиллия имела место? - все никак не успокаивался Марк.
– В храме, господин, и нигде больше...
Иешуа встал.
– Спасибо за обед. Простите меня за поспешность, но мне надо подготовиться к встрече, подумать, посоветоваться. Педро, хорошо бы вы остались, если нет неотложных дел, хотелось бы задать вам несколько вопросов. С вами, Марк, мы созвонимся чуть позже: вы же остановились в этом отеле, да?.. К вам тоже будут вопросы и просьба. Спасибо, сеньор Родригес, за компанию, было приятно познакомиться. Полагаю, мы еще увидимся.
Раздал всем сестрам по серьгам, повернулся и ушел к лифтам. Не хочет больше слушать местные ведомственные перепалки - до свидания. Политесы - это не его стихия.
А Марк, тоже поднявшись из-за стола и подзывая жестом официанта со счетом за обед, спросил у падре:
– Как я понимаю, мне не найдется места в вашей компании? Я имею в виду завтра...
– Извините, сеньор Ригерт. - Отец Педро выглядел таким виноватым, что Мари захотелось его пожалеть: погладить по жестким черным волосам, заплетенным на затылке в косичку, потрепать по плечу. - Сеньор Гонсалес согласился встретиться только с Мессией и его учениками. Он слышал о них и видел передачу по ти-ви об избавлении детей из дьявольского плена. Сеньор Гонсалес очень набожный человек, но он редко встречается с незнакомцами. Тут просто случай такой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84